Closer To The Heart

      С утра Неро всем своим видом показывал, как недоволен вчерашним поведением соседа. Юу, разумеется, принёс свои извинения, но, похоже, Неро они не впечатлили. Следовало запомнить на будущее, что правила поведения устанавливает хозяин дома. Юу мог только подчиняться, не проявляя инициативы. Это оказалось неприятным открытием для Юу, но возражать он не решился – пойти ему здесь было некуда. Кроме того, в доме не оказалось ни минералки, ни аспирина – Неро истребил все запасы ещё в выходные, а пополнить так и не удосужился. Собственно, винить его было глупо. Неро привык жить один и забота о ком-то была ему непривычна. Работал Юу через силу. Голова просто раскалывалась, а ещё подташнивало. С церковной площади доносился весёлый перезвон, вследствие чего Юу сделал вывод, что отец Каору похмельем не страдает. Ну, или отцу Кавамуре удалось привести его в относительно рабочий вид. Вообще-то Юу было стыдно перед святыми отцами. Конечно, он насильно не вливал в отца Каору вино, но и не протестовал. А значит, виноват. И устроил пьяные страдания отцу Кавамуре. Нужно было просить прощения за столь некрасивое поведение, но совершенно точно не сейчас. Следовало для начала собраться с мыслями. Но в мозгах будто ковыряли ложкой, так что думать было весьма затруднительно. Улицы казались нескончаемыми, а мусоровоз не приезжал целую вечность. - Эй, Юу, тащи мешки сюда! – водитель махал рукой, стоя на подножке мусоровоза. – Я не смогу подъехать, тут чьи-то машины раскорячились. Юу схватил мешки и поволок их через всю улицу. Две машины, перегородившие дорогу, стояли возле дома Терачи – видимо, хозяин и его гость собирались отъезжать, потому что как раз в этот момент вышли на улицу. Юу попытался вежливо поклониться, но его ощутимо мотнуло в сторону, и он задел мусорным мешком Шинью, стоящего с высокомерно-брезгливым видом. - Извините, – пробормотал Юу, перехватывая мешок так, чтобы больше никого не зацепить. Терачи поджал пухлые губы. - Смотреть надо, куда идёшь, – выплюнул он и принялся остервенело стряхивать с себя невидимый мусор. – Тут же люди! - Прошу меня простить, – зачастил Юу, прижимая несчастный мешок к груди. – Мне очень жаль, что так получилось. - Шин-чан, перестань, ты абсолютно чист, – попытался разрядить обстановку Сугизо. - Всякая грязь будет дотрагиваться до меня! – возмущённо шипел Терачи. – Теперь придётся снова принимать душ и переодеваться, а у меня времени мало. - Не дури, Шин-чан, всё у тебя в порядке. А душ, если так хочешь, примешь на работе. И там ты всё равно в спецодежде ходишь. - Я не смогу снова надеть это, пока не постираю, – продолжал страдать Шинья, пытаясь заглянуть себе за спину, а Юу, желая от стыда провалиться сквозь землю, поспешил к мусоровозу. Загрузив мешки в мусоровоз, Юу побрёл к дому Терачи – неподалёку он оставил свою метлу и совок. Шинья метнул на него уничтожающий взгляд и скрылся в доме. Сугизо остался стоять возле машины. - Не обращай на Шинью внимания, – сказал он Юу, когда тот с поравнялся с ним. – У него с утра настроение дерьмовое. На всех отрывается. Собачка, видите ли, заболела, а местный ветеринар отказался выезжать на дом. Я всё удивляюсь, как Шин-чан с таким говнистым характером до сих пор с целой физиономией ходит. - Я не обращаю, – заверил Ямагучи, но как-то неубедительно. Сугизо внимательно посмотрел на него. - Видимо, ты и есть тот самый Юу, о котором так беспокоится Рюичи. И который, как я понимаю, составил вчера компанию Ниикуре. И Кё тебя на все лады расхваливает. Как это тебе удалось сразу ко всем религиям в доверие втереться, а? – Сугихара рассмеялся, и Юу недоверчиво взглянул на него. Что ему нужно? Если это такая тонкая издёвка, то лучше, конечно, промолчать. Или вообще исчезнуть. - Извините, мне нужно работать, – Юу подхватил свои вещи и пошёл вверх по улице, изо всех сил стараясь, чтобы со стороны это не выглядело бегством. Сугизо доверия не внушал, мотивы его были непонятны, а потому вести с ним беседу не представлялось возможным. Да и не очень-то хотелось, если честно. Голова раскалывалась так, что даже вяло шевелящиеся мысли причиняли боль. Юу доковылял до жилища Окады, упал на скамейку и со стоном прижался лбом к прохладному древку метлы. Сил больше ни на что не было, а в плане работ на сегодня ещё стояла замена треснувшей брусчатки на соборной площади. Юу не знал, сколько просидел вот так, вцепившись в метлу и ни о чём не думая, но в бренный мир его вернули чьи-то торопливые шаги. Он поднял совершенно больные глаза на источник шума и оторопел. Перед ним стоял Окада с выражением глубочайшего сострадания на лице и держал в руках запотевшую бутылку минералки и упаковку таблеток. - Здрасьте, – повторил свой вчерашний перл Юу и поморщился от вонзившейся в висок боли. Окада заволновался. - Возьмите, – он торопливо сунул Юу воду и таблетки, – выпейте, Вам легче станет. - Спасибо, – Ямагучи произнёс это простое слово с такой искренней и горячей благодарностью, что Окада отступил на шаг и заметался взглядом по окрестностям. – Вы меня прямо спасли. И вчера ещё… Сколько я Вам должен? - Нет-нет, всё в порядке, мне ничего не нужно, – Окада задыхался от волнения и теребил завязки на куртке. – Я… я должен ехать, простите. Юу не успел опомниться, как того уже след простыл, только долго ещё слышен был утробный рык «оппозитника» его «Субару». Странный тип этот Окада, подумал Юу, глотая таблетки и запивая их холодной минералкой. Странный, но очень своевременный. Наверное, он хороший парень, только незаметный какой-то и неуловимый. Даже лицо его не запоминается, до такой степени обычное, ничем не примечательное. Не то что у Шиньи. Шинья был красив. И, как выяснилось, стервозен. А может, это у него защитная реакция такая. Может, он стесняется малознакомых людей. Юу воодушевился. Вот он сам, к примеру, ужасно стеснителен и в подобной ситуации обычно теряется и молчит. А Шинья, судя по всему, ощетинивается невидимыми иголками и грубит. А с близкими людьми он, наверное, мягкий и заботливый. Не зря же Сугизо к нему ездит в такую даль. Тут Юу немного сник и тяжело вздохнул. Роль господина Сугихары в жизни Терачи Шиньи была недостаточно ясна. Мало ли что там Тора сказал – откуда Тора вообще всё это знает? Можно подумать, они с Терачи друзья закадычные. Юу недоверчиво хмыкнул и переключился на другую мысль, заставившую его похолодеть. Амано вполне может рассказать Неро о предпочтениях его соседа и тогда… О том, что будет тогда, думать не хотелось, ведь идти здесь некуда, помощи ждать неоткуда, а вылететь с позором через пару месяцев с момента трудоустройства – это очень неприятно. Особенно по такой глупой причине. И лучше не думать об этом – по крайней мере, заранее. Амано вовсе не выглядел болтуном, а с Неро их связывали приятельские отношения, не более. Юу посидел ещё немного, успокаивая себя, и, с облегчением отметив, что головная боль отступила, побрёл на соборную площадь, где его ждала треснувшая брусчатка. На обед Юу решил не ходить – во-первых, не хотелось тратить время. Во-вторых, подташнивало до сих пор. А в-третьих… Что ж, именно «в-третьих» было главным сдерживающим фактором, потому что видеть Неро сейчас было выше слабых сил Ямагучи. Неприятный выговор утром ещё был слишком свеж в памяти. Неро не был злопамятным, высказался – и забыл, но вот у Юу с памятью всё было в порядке. И потому он предпочёл и дальше размеренно утрамбовывать песок на соборной площади. Было прохладно и пасмурно, к вечеру обещали дождь, и Юу надеялся управиться за день. - Пойдём обедать, carino, – он даже не заметил, как к нему подошёл отец Кавамура, и это обращение пролилось бальзамом на измученную душу. - Я, наверное, лучше… – Юу было стыдно смотреть отцу Кавамуре в глаза, но тот прервал его, протянув руку. Ничего не оставалось, кроме как принять помощь и подняться. На просторной светлой кухне отца Кавамуры сидел брат Нишимура и в ожидании обеда складывал оригами из бумажных салфеток. Отца Ниикуры видно не было. - Грехи замаливает, – не отрываясь от складывания журавликов, ответил брат Нишимура на невысказанный вопрос Юу. – У него пост начался, так что теперь даже не пожрёшь по-человечески. - Почему это? – удивился Ямагучи. Брат Нишимура длинно и тоскливо вздохнул. - Потому что отец Кавамура из чувства солидарности всех на диету посадит. - Что ты глупости говоришь? – возмутился отец Кавамура. За его плечом хитро щурил глаза отец Ниикура. – Какая ещё диета? Я писал по этому поводу митрополиту Даниилу, он принял во внимание состояние здоровья отца Ниикуры и позволил соблюдать только духовный пост. - Но жрать до отвала ты всё равно не будешь, – заметил отец Ниикура, выразительно глядя на брата Нишимуру, и уселся во главе стола. – Руки мыл? - Сейчас помою, – недовольно буркнул брат Нишимура и поднялся. Юу последовал за ним, не дожидаясь персонального приглашения. В ванной брат Нишимура скорчил рожицу зеркалу и пояснил: – Чувствую себя прямо членом семьи, когда Каору так со мной разговаривает. - И часто такое бывает? – вежливо уточнил Юу. Брат Нишимура выдавил на ладонь мыло. - Каждый день, – признался он и сунул руки под струю воды. – Им точно дети нужны, а я старею, знаешь ли. Обидно. - Они тоже не молодеют, – заметил Ямагучи, внимательно осматривая свои только что вымытые ладони на предмет загрязнений. Брат Нишимура заметно повеселел. - Вот это меня и успокаивает. Пойдём, а то ввалят нам по первое число за задержку, – он подмигнул Юу и первым вышел из ванной. А Юу подумал о том, что чувствует себя лучшим другом единственного сына «святого» семейства. Вечером, закончив работу, Юу неторопливо собрался и побрёл к дому. Видеть Неро по-прежнему не хотелось. Юу понятия не имел, как теперь себя вести. Вроде бы ничего страшного не случилось – ну, проорался Неро, подумаешь, с кем не бывает – но неприятный осадок так и остался. И теперь Юу как мог оттягивал момент появления дома. Едва свернув за угол коттеджа Окады, Ямагучи стал свидетелем поистине небывалого события: «Субару» Кеничи с рёвом пронеслась по переулку и, взвизгнув шинами, намертво остановилась у крыльца. Юу застыл от неожиданности. Как-то не вязалась эта залихватская манера вождения с тихим и спокойным нравом Окады. Водительская дверца открылась, и оттуда выскочил Огата. Увидев Юу, он обрадовался ему как родному. - Юу-сан, как хорошо, что ты тут, поможешь мне, – скороговоркой выпалил Хирото и обезоруживающе улыбнулся. - А что случилось? – осторожно поинтересовался Ямагучи, предчувствуя неладное. Огата вернулся к машине и буквально вытащил оттуда Окаду. Тот, судя по всему, то ли спал, то ли пребывал в астрале. - Юу-сан, не стой столбом, помогай, – Хирото ногой захлопнул дверцу и ловко обыскал карманы Окады. Тот не сопротивлялся и понимания действительности не выказывал. Юу принял из рук Огаты ключи и открыл дверь. Вдвоём они затащили ничего не соображающего Кеничи в дом и сгрузили на диван в первой же комнате. Хирото вытер пот со лба и облегчённо выдохнул. – Фу-у-ух, намаялись мы с ним. Представляешь, приехал часа полтора назад в клинику, весь в крови… Ах ты, чёрт, кровь же! – взвыл Огата и принялся освобождать неподвижного Кеничи от одежды. Раздев его до трусов, деятельный Хирото деловито приказал Юу найти спальню и обследовать содержимое шкафов на предмет обнаружения домашней одежды или, на худой конец, одеяла. Снятые с Кеничи вещи Огата рассортировал по степени загрязнения и умчался с ними предположительно в ванную. В спальне Юу нашёл аккуратно висящие на спинке стула джинсы и толстовку и принёс их в гостиную. Кеничи всё так же неподвижно сидел на диване и смотрел в одну точку, изредка моргая. Юу невольно оглядел полуобнажённого хозяина дома. Окада был гладким, без выпирающих рёбер, торчащих ключиц и мосластых коленок. Такого было бы приятно погладить, подумал Юу и тут же одёрнул себя. По отношению к Кеничи такие мысли были неуместны. В коридоре что-то грохнулось, и голос Хирото высказал неудовольствие от осязания какой-то хрени. Через минуту на пороге возник и сам Огата, несущий ведро с горячей водой, мыло и полотенце. - Сейчас мы его приведём в порядок и будет как огурчик, – приговаривал он, ловко умывая покорного Кеничи. Юу поддерживал несчастного и поворачивал так, чтобы Огате было удобнее. В четыре руки они облачили Окаду в домашнюю одежду, Хирото отнёс в ванную умывальные принадлежности, а Юу, помявшись немного, всё же решился найти кухню и поставить чайник. Конечно, рыться в кухонных шкафчиках и холодильнике было некрасиво, но Юу успокоил себя тем, что непременно извинится перед Окадой, когда тот придёт в себя. Они расположились с чаем прямо в гостиной. Хирото сунул в руки Кеничи чашку, сказал строгим голосом: «Пей!», и Окада послушно поднёс чашку к губам. - Что с ним? – вполголоса спросил Юу. Хирото запихал в рот печенье и, жуя, не слишком разборчиво принялся объяснять. - Короче, сидим мы с Сагой у него в клинике – ну, я своего Могу-чана привёз на осмотр, так, на всякий случай, специально к концу приёма, чтобы народу не было. И тут влетает Кеничи-сан, весь в кровище, несёт на вытянутых руках какую-то коробку, из которой тоже кровь капает, и прямо нам на стол эту коробку. А у нас там чай, все дела. Брр-р-р, – передёрнул плечами Хирото и торопливо зажевал ещё одну печеньку. – В коробке оказалось кровавое месиво, которое когда-то было кошкой или котом, хрен его разберёт. Прямо зомби-хоррор какой-то. Сага сразу кошака в операционную, а я остался Кеничи-сана в чувство приводить. Взял у Саги спирт, развёл, напоил Кеничи-сана, потом кровь с одежды наспех замыл, пока свежая, а потом запихал его в машину и домой повёз. Толку от него в клинике никакого, а Сагачи не любит, когда ему там эмоции разводят. Сейчас вот чай допью и назад пойду, в клинику, у меня машина там осталась и Могу-чан ждёт. - А где он взял этого кота? – спросил Юу, которому кусок в горло не лез после красочных подробностей из уст Хирото. Тот пожал плечами и налил себе ещё чаю. - Вроде бы у него на глазах этого кошака машина сбила. Кеничи-сан в ближайшем магазине выпросил коробку, положил туда это месиво и помчался к Саге в клинику. Как он вообще в таком состоянии добрался, ума не приложу. - Слушай, а где ты научился так ловко людей в порядок приводить? Ты в семье старший? - Не-а, – мотнул головой Хирото. – Я младший, брат старше меня на десять лет. А научился в баре у Тетсу-сана. Знаешь, сколько пьяных морд я отмыл за всё время работы там? А куда деваться – таксисты не любят заблёванных. Огата отставил опустевшую чашку и полез в карман за вибрирующим телефоном. Взглянув на дисплей, он принял звонок. - Пон-чан, твою мать, ты куда пропал? – из динамика донёсся голос Саги. - Кеничи-сана домой отвёз, сейчас назад пойду, – спокойно ответил Хирото и захрустел очередной печенькой. - Опять жрёшь, – недовольно заметил Сага и вздохнул. – Не тащись пешком, вызови такси. - Как там кошак? – уточнил Огата, мельком глянув на Кеничи. Тот шевельнулся и впервые выказал признаки заинтересованности. - Спит. Я его подлатал, конечно, и кастрировал заодно… - Зачем?! – громко удивился Хирото и закашлялся, подавившись печеньем. - А какого хрена кота второй раз резать? Пусть уж разом отмучается. - Сага, ты садист. Это тебя кастрировать надо, – фыркнул Огата, стряхивая крошки с джинсов. – Не боишься, что все униженные и оскорблённые тобой животные сговорятся и подкараулят тебя где-нибудь в тёмном переулке? Может, кошак этот планы имел на жизнь, а ты ему их так жестоко отрезал. - Какие там планы, – хмыкнул Сага. В динамике было слышно, как щёлкает зажигалка, а Сага длинно выдыхает. – Если этот кот будет ходить – уже счастье. Там охренеть как всё раздроблено было. Твари за рулём, твою мать, я бы их самолично расчленял. И ведь уехал, сукин сын, плевать он хотел на животное. Повезло коту, что Кеничи-сан рядом оказался. И он такой красивый… - Кто, Кеничи-сан? – заржал Хирото и полез за сигаретами. Сидящий на диване Окада вскинул умоляющие глаза на Юу. Тот заёрзал на месте. - Кот, придурок! – возмутился Сага. – И не ехидничай, а то у меня тут твой померанец в заложниках. - Эй, не трогай Могу-чана, идиот безмозглый! – завопил Огата, вскакивая с места. Из динамика послышалось весёлое тявканье. – Могу-чан, малыш, папочка уже бежит к тебе! - Ой, не могу, папочка, – заливался Сага, истерически похрюкивая. – Я сейчас сдохну от этого папочки! Всё, Пон, ты теперь получишь новую кликуху. И ты сам, заметь, сам её выбрал. - Вот козёл! – с чувством высказался Огата и убрал телефон в карман. – Ладно, ребята, поехал я. Всё в порядке с котом, Кеничи-сан, завтра сможете его навестить. Он пока у Саги в клинике побудет. Огата торопливо распрощался с Юу и припустил вниз по улице. От предложения вызвать такси он отказался наотрез, мотивировав это тем, что тут недалеко и нефиг тратиться. Ямагучи постоял на крыльце, провожая взглядом удаляющуюся фигурку Хирото, а потом вернулся в дом. Кеничи убирал посуду и выглядел как человек, с плеч которого только что упал тяжёлый груз. - Вы простите, что мы тут похозяйничали, – опустив глаза в пол, пробормотал Юу. – Я пойду, с Вашего позволения… - Нет-нет, – Окада схватил его за руку. – Пожалуйста, останьтесь. Я… я не смогу сегодня один остаться. Там, на дороге, там… – Кеничи всхлипнул и замолчал. Юу взглянул на Окаду и забеспокоился. Если тот впадёт в истерику, то как его успокаивать без помощи Хирото, Юу не знал. Творческие люди, что с них взять. - Да, конечно, если Вам нужно… - Очень нужно, – горячо заверил его Окада. – Очень. Пожалуйста. Я постелю Вам в комнате для гостей. Вы только не уходите. Юу-сан, да? - Д-да, – выдавил из себя совершенно сбитый с толку Ямагучи. – Но я грязный же… с работы… - Это не имеет значения, – заволновался Окада. – Вы можете принять душ, я выдам Вам одежду для дома. И ужин я сейчас приготовлю. Вы только не уходите, хорошо? - Хорошо, – кивнул Юу и снял с себя пропылённую куртку. Возвращение домой откладывалось. Наверное, нужно предупредить Неро, но Юу решил повременить с этим. К чёрту. Он не маленький мальчик, а Неро не его мать. Они взрослые люди, и у каждого есть право на личную жизнь, друзей и свободное время. В крайнем случае, выяснить отношения с Неро можно и завтра, а сегодня его помощь нужна здесь. Кеничи, застенчиво улыбаясь, смотрел на него, и Юу улыбнулся в ответ: – Показывайте, где у Вас ванная.