2000 Years Ago - I'll Love You Forever

И две тысячи лет война, Война без особых причин. Война — дело молодых. Лекарство против морщин. Красная-красная кровь — Через час уже просто земля, Через два на ней цветы и трава, Через три она снова жива. И согрета лучами звезды По имени Солнце.

      Когда я сбегал вниз по лестнице, перепрыгивая две ступеньки, моя мать едва успела передать мне ланч, который я тут же схватил.       — До встречи, — попрощался я, легко поцеловав ее в щеку прежде, чем выйти из дома.       Я выработал в себе эту привычку, с горечью вспоминая то время, когда она погибла, а мы так и не помирились. Между тем, я все же извинился перед ней, пускай, она и не поняла, за что. С тех пор много воды утекло.       Снаружи дул теплый и приятно освежающий ветер, беззаботно щебетали птицы и улицу рассекали разномастные автомобили. Несмотря на то, что я живу в небольшом городке, даже здесь была весьма оживленная автострада. В противовес моим воспоминаниям, жизнь здесь была спокойной, все сосуществовали в мире. И никаких гигантов, стремящихся сожрать каждого человека.       Мне было точно известно, что лишь я ведал о событиях прошлого и в скором времени я убедился, что никому не могу рассказать об этом, хотя, разумеется, попытки были. Еще будучи ребенком я желал поведать всем, каким раньше был мир, но, казалось, что то время было полностью искоренено из истории. Но я знал, знал, что так все и было, я не сошел с ума! Иначе откуда мне были знакомы лица, увиденные мною в первый школьный день, если я никогда не знал этих людей прежде? В моей памяти остались их имена. Всех до единого. Некоторые, что скоропостижно погибли тогда, в этом времени живут вполне счастливо. Я это точно знаю, ведь я наблюдал даже за теми, кто не учился со мной в одном классе. Однако были и те, кого я здесь еще не встретил. Существуют ли они в этом мире вообще?       Я шел по улице и вдруг одинокий лепесток приземлился перед моими ногами. Время, когда воздух полнится опавшими, но еще свежими листьями деревьев, является моим любимым. До определенного момента я наслаждался жизнью, но мое спокойствие и душевная гармония были разрушены одним-единственным днем. Я позволил чувствам, которые так глубоко зарыл в себе, выйти на поверхность. В конце концов, этого человека я еще не встречал в этой жизни… До этого дня… Все было превосходно…       Холод вдарил по мне, заставив поплотнее укутаться в шарф. Я не хотел идти в школу. С того самого дня я всем своим существом желал оказаться как можно дальше от этого места. Мое сердце конвульсивно сжалось. Он не помнил меня.       — Чего рот раззявил? — спросил он меня после того, как представился нашим новым классным руководителем. А я, тем временем, тупо уставился на него. От волнения мое сердце не помещалось в грудной клетке, мне отчаянно не хватало кислорода, я был готов взорваться, но вместо этого сдулся. Однако после его скептичного взгляда и последовавшего вслед за ним вопроса: «Все в порядке?» мне все стало ясно. Он не знал меня. Для него я был всего лишь одним из людей, великое множество которых населяет нашу планету. Но в то же время, когда-то мы были так близки…очень близки… Я любил его и люблю до сих пор.       Я все еще никак не могу успокоиться. С этого самого дня мое настроение всегда находится ниже плинтуса. Неизменно. Сколько же времени прошло с тех пор? Полгода? Я всеми способами пытался подавить свои чувства, даже был три месяца заграницей по обмену. И вроде бы, все было в порядке. Япония чудесная страна, хотя ей не сравниться с моей родиной. С другой стороны, может, их и не стоит сравнивать, в конце концов в каждой стране есть что-то особенное.       Но что намного важней: у меня была возможность за эти три месяца забыть его, однако они прошли. Я снова здесь. Вернулся. И вновь увижу его. Случится то, чего я меньше всего хочу. Я ведь даже разузнал, что он был (или до сих пор?) влюблен. В Петру. На моей памяти она и тогда на него глаз положила и если бы не Энни… то он и я… мы бы, наверное, никогда… И как я только мог втрескаться в такого человека?       Ну ладно, он хорош собой, он умен, у него спортивное телосложение и прочее, и прочее, но все же… С какой стати именно он? Ну вот, опять. Почему бы мне просто не влюбиться в какую-нибудь симпатичную девчонку наподобие Кристы? Я давно понял, что не испытываю никакого интереса к женщинам, впрочем, к мужчинам тоже. Мне нужен только он. До сих пор.       Я достиг школьных ворот, у которых меня уже поджидали Микаса и Армин. Даже в этом мире они были моими лучшими друзьями и останутся ими навсегда, как я, по крайней мере, надеялся.       — Эрен! — Армин и Микаса заключили меня в объятия, радостно улыбаясь при этом.       — Здорово снова вас видеть, — искренне ответил я и вытащил два небольших пакета из сумки. — Рад, что не сердитесь за то, что я решил провести выходные с семьей и поэтому приготовил для вас пару пустячков.       Я передал им пакеты; в то время как черноволосая девушка распаковывала красный шарф, Армин уже достал из своего книгу, содержащую немало информации о нашем мире. Мой друг всегда был неравнодушен к естественным наукам и подобному материалу. Еще тогда он стаскивал книги своего дедушки и показывал их нам. Армин знал, чем все может обернуться, если кто-то узнает о том, что его семья хранит знания о внешнем мире. Однако никто так и не узнал и все это навсегда осталось нашей тайной, которую я по-прежнему храню, хотя в конце концов мои лучшие друзья не помнят о прошлом.       — Три месяца… А ты даже не разрешал нам тебя повидать, — вздохнула Микаса и легко толкнула меня в бок.       — Это обернулось бы для вас пустой тратой денег, да и три месяца пролетели как миг, — улыбнулся я и приобнял ее вновь, — я так по вам скучал.       — Мы тоже, — в унисон ответили оба, что вызвало очередную улыбку.       — Идем уже. Скоро звонок на урок, а наш препод просто помешан на пунктуальности, — рыкнула Микаса, что вызвало лишь еще одну улыбку на моем лице.       Она до сих пор его на дух не переносила. Вернее, никогда не могла. При первом же их знакомстве она состроила кислую мину и с тех пор не расставалась с ней, когда речь шла о Леви.       Даже в то время мы часто ссорились по пустякам, но всегда мирились, ибо появление титанов было невозможно предсказать, и никто из нас не знал, какой день станет последним.       Шелестело море и солнечные лучи танцевали на лазурной синеве. Соленый воздух наполнял легкие. На влажном песке формировались маленькие пенные гребешки. Море… Воплотилась моя самая заветная мечта.       — Тебе нравится? Я кивнул, потому что не мог произнести ни слова. На глазах выступили слезы: представшее передо мною зрелище было невиданным. Его рука накрыла мою и я сплел наши пальцы.       — Все жертвы… Но их смерть окупилась сполна. Я вновь кивнул.       — Покойтесь с миром и взирайте на нас с гордостью. Гордилась ли мной моя мать? Смогла бы она забыть нашу ссору и простить мне то, что я никогда ее не слушал?       — Эрен, ты знаешь о моих чувствах к тебе и… я рад, что могу насладиться этим моментом с тобой.       — Я тоже тебя люблю, Леви, — прошептал я ласково и улыбнулся. Мое сердце наполнилось теплом и я был горд за все то, что мы совершили. Так много павших, но, как он и сказал, их смерть не была напрасной.       Стоит ли это чего-нибудь теперь? Какой вообще смысл мне здесь находиться? Он не помнит меня, и навряд ли что-то изменится. Он влюблен, и я завидовал счастью Петры. Правда. Даже учитывая то, какой ужас постиг ее в прошлой жизни. Я помню о стольких вещах того времени, почему же остальные нет? Должен ли я воспринимать происходящее как удачу? Или как проклятие? Возможно ли такое, что лишь один человек помнит о событиях предыдущей жизни?       — Класс, встать. — Раздался мягкий голос Марко, нашего единогласно выбранного старосты. Он всегда был душевным человеком и нравился всем: как тогда, так и сейчас.       — Поклониться! — я чуть нагнулся вперед и, после заключительной части приветствия педагога, все наконец расселись по местам. Капрал…       Капрал… я так благодарен тебе за все, — улыбнулся я и дрожащими руками провел по его волосам.       — Да как ты можешь в такой момент улыбаться? Эти мудаки… Я должен был предусмотреть… Еще никогда я не видел его слез. Никогда. За все эти годы. Ни единого раза. А теперь он сидел здесь, схватив мою дрожащую руку и плакал.       — Они ведь хотели уничтожить титанов, всех, до единого. Я могу их понять, — прошептал я, пытаясь улыбнуться.       — Твои раны слишком серьезны, они не закроются, — зло всхлипнул он.       — Я знаю. Но даже без меня ты сможешь выбраться. Я всегда буду любить тебя, просто, чтоб ты знал. Даже когда меня больше не станет.       — Я не разрешал тебе уходить! Мы ведь только-только справились со всем этим! Мы свободны! Ты не монстр. Ты человек! — прорычал он едва контролируемым грубым голосом.       — Мне было важно знать, что ты так думаешь… — как бы я ни боролся, слезы все же выступили и у меня.       Я не хотел его оставлять. Никогда…       — Йегер? — я встрепенулся и постарался как можно незаметнее смахнуть намечающиеся слезы. Кто-нибудь заметил?       — Д-да? — Неуверенно и тихо ответил я.       — Не успел вернуться из поездки, как вновь замечтался о ней? Тебе бы поостеречься. Ты много пропустил, а экзамены близко. — Выдал мой преподаватель.       Я кивнул.       —Усек? — Его голос звучал серьезно.       И что же случилось с теми нежными словами, которые он так часто мне говорил? Никто не отрицает, что он всегда был хладнокровным, однако со мной…       — Да, учитель, — я сосредоточился и собрал волю в кулак.       Я ведь так чертовски в тебя влюблен, почему же ты ничего не помнишь? В глазах вновь защипало. Мне что, прямо здесь разрыдаться? Точно нет. Лошадиная морда бдит и будет припоминать это до конца моих дней. Я подавил всхлип и направил взгляд на классную доску. Но каждое слово, вылетавшее изо рта моего учителя, не имело смысла. Я воспринимал лишь его голос, а информацию, заключавшуюся в словах, терял на полпути.       — Йегер! — с каждым разом его голос становился все более раздраженным. Хотя, к нему бы больше подошло «заебавшимся». Мой хмурый взгляд встретился с его стальным.       — Это было последнее предупреждение, в следующий раз, хочешь ты этого или нет, идешь на отработку, — спокойно пригрозил он, продолжив вести урок.       Я очень сожалею, но что я могу поделать, если у меня никак не получается сосредоточится? Если мыслями я снова и снова возвращаюсь к прошлому?       — Пожалуйста, останься… Ты не можешь покинуть меня сейчас. — После каждого слова его голос терял силу, дрожа все ощутимее.       — Я никогда тебя не оставлю. Я всегда буду рядом, даже когда ты не сможешь видеть меня. — В противовес его голосу мой звучал твердо и весьма убедительно. И откуда только во мне взялась эта уверенность? Ведь я скоро умру. Уйду. Оставить последнего оставшегося и любимого мною человека одного, говоря такие вещи? Каким я был идиотом.       — После занятий в учительскую, Йегер. Что я просто терпеть не могу, так это невнимательность учеников.       — Да, учитель, — ответил я, не сдержав задушенный всхлип.       Ты так сильно изменился… Неужели только потому, что ты не можешь ничего вспомнить? Если ты и вправду так сильно любил меня… Почему же тогда мой образ не сохранился в твоей памяти? Почему ты должен был меня забыть?! Черт, я не вправе обвинять тебя. Ведь не ты один лишен воспоминаний о прошлом.       — А теперь внимательнее, Йегер, если не хочешь усугубить ситуацию.       Ну, по крайней мере, он был все таким же строгим, как раньше. Думаю, этот факт стоит рассматривать в положительном свете. Кому другому он бы немедленно влепил наказание.       Время шло своим чередом, но для меня оно растянулось до бесконечности. Даже возникло ощущение, будто вся моя прошлая жизнь могла уместиться в этот отрезок, что, разумеется, было невозможным. Микаса была чертовски зла на этого, как она его называет, «гнома» за то, что он в первый же день моего пребывания так внезапно набросился на меня. После ее слов я не смог сдержать улыбки. Внезапно набросился. О да, подобное он и раньше вытворял. Мое неожиданное веселье разозлило девушку еще сильнее, хотя я и понимал, что ее гнев направлен не на меня. Она всегда была чересчур ответственной и чем сильнее «гном» давил на меня, тем яростнее становился ее взгляд.       Я постучал в дверь учительской. Хоть он меня и вызвал, но я знал, как его раздражают люди, вламывающиеся без предупреждения.       — Заходи, — раздался его голос, но прежде, чем я потянулся к ручке, дверь открылась сама и мимо меня промелькнули рыжие волосы. Петра.       — О, прости, Эрен, — улыбнулась она и исчезла за поворотом. Капрал что, уже рассказал ей про меня?       — Петра тебя знает? — поинтересовался черноволосый мужчина, который сидел на стуле, сложив нога на ногу и пил черный чай.       Откуда мне было известно, что чай был черным? Он почти ничего другого и не пил. По крайней мере хоть что-то не изменилось.       — С чего вы взяли?       — Она назвала тебя по имени, — попытался он вытянуть из меня чуть больше информации.       — А вы случайно не…       — Я не обсуждаю своих учеников с кем бы то ни было, Эрен, — перебил он меня.       Эрен. Как же это чудесно звучало из его уст. Произносил ли он мое имя в этой жизни вообще? Погодите… Он не обсуждает своих учеников? Но она знала мое имя… Неужели она тоже что-то помнит?! Возможно ли это? Неужели я все-таки не один?!       — М-может быть вы все же ненароком обмолвились про меня… случайно, а потом забыли? — я все же попытался найти рациональное объяснение.       — Ладно, проехали. Что интересует меня намного больше: ученица Аккерман поведала мне, что ты изменился сразу после моего назначения на должность преподавателя. Я просто хотел узнать: в чем дело? Меня не интересуют всякие выдумки, так что даже не вздумай вешать мне лапшу на уши. Я также не собираюсь совать нос в дела своих учеников. Это меня не касается. Но если проблема связана со мной, то хочу я того, или нет, придется вмешаться.       Я понятливо кивнул. А может, плюнуть на все и сказать правду? Да он же в таком случае примет меня за сумасшедшего. Кто поверит в такое? Или он просто примет мой рассказ за очередную выдумку, которые, как он сам сказал, терпеть не может. И что теперь? Мой душевный порыв начал угасать и я прикрыл рот тыльной стороной ладони. Что же?       — Эрен, я жду.       — Все не так просто. Если расскажу, вы меня в психушку засунете… или примете мой рассказ за очередную выдумку. Это также связано с тем, откуда Петре известно мое имя, — попытался я объяснить, почему мне потребовалось так много времени, чтобы начать.       — Так ты и ее имя знаешь? — на вопрос учителя я ответил кивком.       — Я знаю много имен. Очень много. Некоторых я знал прежде, чем впервые встретил их. Я имею в виду людей. Мне было известно имя Эрвина Смита еще до того, как я узнал, что он директор этой школы. С Петрой тоже самое. Мне известны имена многих людей, которых я еще не встретил. По крайней мере, не встретил в этой жизни, — начал я.       Мне было очевидно, что эти слова никак не тянут на полноценное объяснение, однако для начала я должен был хотя бы для себя разложить все по полочкам.       — Так ты хочешь сказать, что знаешь людей из некоей прошлой жизни? И это настолько отвлекает тебя от учебного процесса? — В его голосе было отчетливо слышно издевательство.       Он мне не верил. Да и с какой стати?       — Вас я тоже знал в своей прошлой жизни. До сих пор я еще не встречал никого, кто помнил бы о тех событиях, но, похоже, что у Петры есть какие-то воспоминания. Тогда вы с ней тоже были знакомы. Она очень любила вас…прежде чем…была убита Энни, но ее любовь к вам была безответной, — не подумав, ляпнул я, но было поздно.       — Энни? Ты хочешь сказать, Энни Леонхарт разделалась с Петрой? По какой же такой интересной причине? — издевательство в его голосе зашкаливало. Так же, как и моя нервозность и страх. Он никогда и ни за что мне не поверит.       — Думаю, лучше начать с самого начала, — пробормотал я, легко прикусив верхнюю губу.       Неужели я действительно настолько ненормальный, что начал прямо здесь и сейчас все ему выкладывать?       — Попробуй. Может, я даже поверю тебе, — сообщил мужчина, сидящий напротив.       — Хорошо. Постараюсь не упустить ни одной детали. Я вам все расскажу. Может быть тогда вы поверите, потому что ну не мог я такое выдумать! Я серьезно!       Я должен все ему объяснить. Даже про наши отношения. Может быть тогда хоть что-то всколыхнется в его памяти?       — Шел восемьсот тридцать третий год. Тридцатое марта… Мой день Рождения. Свою прошлую жизнь я помню именно с этого дня… — я поведал ему обо всем.       Как и обещал, я не упустил ни одной детали. Кое-где я опускал подробности, потому что ему не требовалось объяснений как именно проходили наши часы наедине.       — …и тогда я погиб. Больше я ничего не знаю. Мне даже не известно, что было с вами или с остальными. Я заснул навеки и очнулся лишь шестнадцать лет назад.       — Так ты утверждаешь, что ты и я… мы были вместе? И мир был захвачен титанами, которые пожирали людей и были неуязвимы везде, кроме затылка? И что Петра была убита Энни, которая на самом деле была одной из титанов, так же как и ты? И насчет всего остального… Я что, по-твоему, правда должен тебе поверить? Крылья свободы… Военная полиция…       — Я вас не заставляю. Можете держать меня за психа, но зачем бы я стал выдумывать настолько хорошо детализированный бред? Только ради того, чтобы порадовать вас своим богатым воображением? Знаете, овчинка выделки не стоит. Моя жизнь слишком ценна для подобного, — я не оставлял попыток убедить его. Поможет ли?       — Не знаю. Причины выкладывать мне весь этот бред у тебя, возможно, действительно нет. Эрен, может ли такое быть, что ты сохранил свои чувства к людям, которых знал, и в этой жизни?       В то время как мои щеки постепенно заливал румянец, я смотрел на него расширившимися глазами.       — Значит, да, — вздохнул он, — что ж, я считаю нужным разъяснить тебе, что подобного здесь НИКОГДА не случится. Закрыли тему. Возможно, мне стоит найти время и еще раз поговорить обо всем с Петрой. Если у нее остались эти воспоминания и она поделится ими со мной, я поверю.       Последняя фраза оглушила меня. Мой мозг полностью отключился. Зачем, ну зачем я все ему рассказал? Какой смысл? Неужели был хоть малейший шанс построить такие же отношения как раньше? Крик души пытался вырваться наружу через маленькие жемчужинки слез. Ну кто меня за язык тянул? Я точно псих!       — Давай обойдемся без твоего нытья. Плаксы мне тут не нужны. Я же сказал, что сначала поговорю с Петрой. А если выяснится, что ты мне солгал, будь готов к последствиям!       — Я ведь предупреждал тебя о последствиях, — не останавливаясь, выдохнул мой капрал. Мой. Только мой. Я кивнул и попытался сдержать звуки, вырывающиеся из моего рта. — Я хочу тебя слышать, Эрен! Обещай, что лишь я буду наслаждаться твоим голосом, — требовал темноволосый.       — Обещаю! — простонал я и вцепился в его обнаженные плечи.       — Люблю тебя, — довольно прошептал он и мое лицо полыхнуло жаром.       — И я… теб-бя…       Леви ухмыльнулся. Как же он обожал быть причиной моего косноязычия. Я улыбнулся ему в ответ и с каждый толчком румянец на моих щеках становился все ярче.       — Почему ты покраснел?       — Да так… мне… м-м… нужно домой, — ответил я и собрался уходить.       Стыдоба. Как я мог думать о чем-то подобном в его присутствии? Когда он смотрел прямо на меня? Когда я был с ним наедине…       — Несомненно. Иначе твоя девушка опять будет мне на мозги капать.       — Она не моя девушка!.. Ну… она моя подруга, но в другом смысле. Да, неважно. Прошу прощения, что отнял у вас столько времени. До завтра, капрал.       Я чуть поклонился и уже собрался было уйти, как прозвучавшее за моей спиной «Капрал?» остановило меня. Я прикусил губу и сглотнул. Неужели мне показалось мало?       — У-учитель, — исправился я, — Капрал… это… тогда…       Он нетерпеливо кивнул и указал на дверь, намекая что уже просто не может дождаться, когда я уберусь отсюда.       — До свидания, — пробормотал я напоследок и поторопился выйти наружу.