2000 Years Ago - I'll Love You Forever

      Прозвенел звонок, оповещающий конец учебного дня и по моему телу пробежала нервная дрожь. Я небрежно сложил вещи в школьную сумку и вылетел из класса. Как… Как же мне себя сегодня вести?       — Эрен, ты идешь? — Микаса ожидающе смотрела на меня, но я покачал головой, — в смысле, нет?       — Мне сегодня еще нужно кое-что сделать, — ответил я, пытаясь проскользнуть мимо, но девушка вцепилась в меня стальной хваткой. Оставалось лишь терпеливо вздохнуть. Ну почему именно сейчас? Я не могу заставлять Леви ждать.       — Что именно? – брюнетка никак не желала отстать.       — Не твое дело, — скупо ответил я и, вырвавшись из ее хватки, умчался прочь. Я уже начал жалеть, что был с ней настолько груб, но черт побери! Она все равно не поймет, а я лишь потеряю время.       — Эрен, ты куда?       — К Леви.       — Опять? — я кивнул и попытался протиснуться мимо сестры, но она вцепилась в мою руку.       — Да ты для него всего лишь игрушка для утех, Эрен! — Сестра не оставляла попыток убедить меня держаться от Леви подальше.       — Ты не права, но даже если это так, мне все равно, потому что я люблю его и хочу быть с ним, понимаешь? Мне посрать, за кого он меня держит, хотя я уверен, что мои чувства взаимны. Одно его присутствие рядом делает меня охеренно счастливым! — раскованно ответил я. Она отпустила меня и уставилась своими потемневшими от гнева глазами.       — Микаса, пожалуйста. Прими уже мой выбор, — безнадежно вздохнул я, — впрочем, думай сама, мне все равно. До скорого.       Я оставил ее переваривать услышанное, а сам бегом направился в покои возлюбленного. Сердце пустилось в галоп, но отнюдь не из-за высокой скорости передвижения. Ласковая улыбка осветила мое лицо, когда я открывал дверь.       Я стоял, дрожа от холода, на парковке для учителей, и мой взгляд рассеянно блуждал в поисках брюнета. Легкий снегопад совсем не затруднял обзор.       — Кого-то потерял? — раздался ворчливый голос позади, и я обернулся. Сердце пропустило удар, и горечь обрушилась на меня силой цунами. С каким удовольствием я бы просто дотронулся до него и как было бы здорово, смотри он на меня заинтересованным, теплым взглядом, как раньше.       — Ненавижу, когда меня заставляют ждать, - недовольно отозвался мой учитель.       — Прошу прощения. Микаса задержала меня.       — Меня не интересуют твои отговорки, Йегер, — Леви жестко оборвал мои попытки оправдаться, на что я промолчал.       Интересно, как пройдет наша поездка? Больше не прозвучало ни слова, поэтому я молча последовал за преподавателем к его небольшому черному спортивному автомобилю. Почему-то мне тут же показалось, что машина ему под стать. Они словно дополняли друг друга, как кинжал и ножны. Сердце вновь начало отчаянно долбиться о ребра, и я попытался успокоиться. Легкая паника начала овладевать мной.       Мой взгляд еще раз скользнул по автомобилю, на секунду задержавшись на табличке с номером, на которой, черт побери, были выгравированы буквы “П” и “Л”. Петра и Леви. В горле застрял ком, и я с трудом вдохнул ледяной воздух. Нервозность уступила место печали. Там еще было написано какое-то число, скорее всего означавшее день, когда они стали парой. Зуб даю, это была идея Петры.       — Тебе что, особое приглашение нужно, или как? — раздраженно пробормотал брюнет, садясь в машину. Собрав остатки мужества, я последовал за ним, хотя видит Бог, как чертовски тяжело мне это далось.       Даже изнутри автомобиль выглядел достаточно спортивно. Черные кожаные сидения и водительское кресло контрастировали с бежевой обшивкой. Я вжался в сидение. Мне приходилось разрываться между желанием бежать прочь, чтобы не иметь счастья наблюдать полноценную, “нормальную” пару, какую они из себя представляли, но в то же время мне отчаянно хотелось, чтобы эта поездка наедине с Леви длилась вечно. Я выдохнул и устремил свой взор к водителю. Его профиль был прекрасен. Да все в нем, блин, было идеально. Это именно то, что другие называют “красотой”.       Его взгляд метнулся ко мне, и я тут же уставился на свои колени. Мое сердце продолжало стучать, как сумасшедшее, и я не видел никакой возможности успокоить его темп. Что ж, вот и началась наша чудесная поездка, а я и понятия не имею, что говорить. Тишину в салоне автомобиля можно было пощупать рукой, и неприятный голосок в голове шептал, что брюнет и вовсе не намерен со мной разговаривать. Мотор заревел, и я уставился в окно. Школа и ее окрестности промелькнули мимо, и спустя мгновение их очертания были уже едва различимы вдали.       А ведь езда на автомобиле займет максимум пару минут, и чего я, собственно, ждал? Тяжесть в груди не усиливалась, но и не исчезала. О чем же мы разговаривали раньше? В те времена почти не было тем для светских бесед, а сегодня их так много, что я просто не понимаю: что же такого сложного завязать и поддерживать разговор? Попахивало полным идиотизмом. Слова Леви, сказанные в нашу последнюю с ним личную встречу, хотя ее инициатором и выступала Петра, внезапно возникли в моей голове, не желая исчезать.       — Петра ничего об этом не знает и не должна узнать. Пусть все остается на своих местах и не вздумай встать между нами. Мне не нужно еще больше неприятностей. Достаточно того, что один из моих учеников ведет себя неосторожно, а если точнее – выебисто.       Сердце болезненно сжималось и подкатывало к горлу с каждым следующим словом. Он проговорил это с такой ненавистью… Неужели он настолько меня ненавидит? Он правда не позволит мне встать между ним и Петрой? Поездка показалась мне вечностью, хотя, скорее всего, мы не пробыли в машине и минуты. Его мрачная злость будто кинжалом вспорола мне легкие, лишая возможности нормально дышать. Отчаяние становилось невыносимым.       — Ты хочешь послушать что-то конкретное, или мне включить радио? — голос Леви всколыхнул тишину, и я глянул на него.       — А-а что у Вас есть? — стало любопытно мне, и на какое-то мгновение я почувствовал облегчение. Гнетущая тишина развеялась. Хотя бы на миг.       — Посмотри в бардачке, — ответил Леви, и я кивнул, открывая панель. Лавина дисков тут же вывалилась наружу и некоторые чуть даже не упали на пол, но я вовремя это предотвратил. Бегло просматривая надписи на серебряных кругляшах, я ощутил поток мурашек, сползающих по телу. Ведь мне посчастливилось за эти краткие мгновения узнать о Леви чуть-чуть немногим больше. Даже если это только музыкальный вкус. Чего здесь только не было: в основном, конечно, металл, рок и им подобное, однако нашлись и пара других стилей.       — mpi? — вырвалось из меня, и легкая улыбка промелькнула на моих устах. Боже, как же я любил их музыку. Я ее просто обожал! Абсолютно все их композиции были произведением искусства.       — Поставь, — я кивнул и нажал кнопку открытия дисковода.       — Хотя, ради пары минут можно было и не стараться, но все же лучше так, чем ехать в этой тишине, — проговорил брюнет и давление на грудную клетку постепенно отпускало меня. По крайней мере ему тоже была неприятна атмосфера гнетущего молчания, ну, или он как всегда делал вид. Заиграли первые ноты композиции “Call your name”. В мою улыбку проникла грусть. Как же эта песня подходила под ситуацию.

I’m crying Missing my lover I don’t have the power On my side forever Oh where is my lover And I got no power I’m standing alone, no way Calling out your name

      В этот момент я возжелал тишину обратно. Строчки этой песни… они были полны отчаяньем и болью, сжигающих мою душу до тла и не оставляющих кислорода для дыхания. С каждым последующим словом тиски одиночества все сильнее сжимали мою грудь, и я просто ждал чуда, которое расхерачит этот чертов дисковод. О чем я только думал? Текст этой песни был настолько же разрушающим, насколько прекрасным. Мои глаза начало щипать невыплаканными слезами, но я держался изо всех сил. Что он обо мне подумает, если я прямо здесь разрыдаюсь?

I said I gave all my love to you We dreamt a new house Some place to be at peace But things changed… Suddenly I lost my dreams in this disaster

      — Все мое сердце принадлежит тебе, — прошептал я, ласкаясь чуть порозовевшей щекой о грудь Леви.       — Как банально, — голос брюнета приятной вибрацией растекался под моим ухом, вызывая волну мурашек по спине.       — Зато правда, — промурлыкал я, продолжая нежиться на сильной груди. К счастью, темнота скрывала мое блаженное выражение лица.       — Когда все это закончится, мы сможем жить под одной крышей в мире и согласии, да? — спросил я, тут же пожелав взять свои слова назад. Мне еще никогда не было так стыдно за сказанное. Мое лицо ощутимо начало полыхать, и я пожалел, что не могу прямо сейчас провалиться сквозь землю.       — Ты что, бульварных романов начитался? — проворчал капрал, но его голос потеплел на пару градусов.       — Мы ведь всегда будем вместе, вновь и вновь наслаждаясь каждым мгновением нашей любви? — Ну почему я никогда не могу вовремя закрыть ебальник? Наговорил таких постыдных вещей. Так по-гейски и… но… но все же сказанное мной являлось правдой. Это было моим искренним желанием.       — Не будь таким “сладеньким”, придурок, — скупо ответил Леви, сопровождая свои слова поцелуем в макушку, — но если это сделает тебя счастливым, то я за.       Мое сердце треснуло и осколки начали свербеть, прорываясь наружу. Острый штык боли буравил душу, и я уже был почти не в состоянии держать себя в руках. Первая слезинка проложила дорогу по моей щеке, но мне удалось ее незаметно вытереть. Мой затуманенный взор был обращен к Леви, но тот полностью сконцентрировался на дороге.       Осколки сердца безуспешно пытались собраться воедино, но с каждым вдохом лишь глубже врезались в плоть. Тикающие секунды все больше погружали меня в пустоту, и все четче я ощущал настойчивое желание. О, как же мне хотелось прижаться своими мягкими губами к его плотно сжатым, но я не мог. Запрещено. Не то, что этой Петре. Слезы никак не хотели исчезать из моих зеленых глаз и более того, они усердно подтачивали сдерживающую их стену. Вот и все. Обвал.       Горькая усмешка и вторая прорвавшаяся слеза красноречиво украшали мое лицо. Музыка выла из динамиков в унисон моему состоянию. Это оглушительное звучание и боль сердца электрическим разрядом прошлись по моему телу. Ну почему все именно так? Судорожный всхлип покинул горло, и я вновь начал погружаться в состояние какой-то предсмертной агонии. Автомобиль остановился, все стихло. Мы что, уже приехали? Нет. Какая-то парковка? Какого хрена мы здесь забыли?       Леви развернулся ко мне. Его фирменный ледяной взгляд и безразличное выражение лица ударили по мне неслабым хуком.       — Слушай, Эрен. Ты должен смириться с тем, что я не собираюсь обрывать отношения с Петрой. Ведь мы уже так далеко зашли. Ты слышишь? Кроме того, ты мой ученик, о чем ты вообще думаешь?! Прошлое должно оставаться в прошлом. Время лечит. — его слова излучали такой холод, что я замерз в хорошо отапливаемой машине. Собрав остатки самообладания, я кивнул, будучи уже не в силах остановить соленый поток. Протяжно вздохнув, мой собеседник откинул голову на затылок. Его взгляд был устремлен в потолок. Что я вообще здесь делаю?       Я не должен еще раз видеться с Петрой. В противном случае этот поступок будет украшением всего того идиотизма, что я натворил. Кроме того… не имею ни малейшего понятия о том, как мне вообще эту встречу пережить.       — Ладно, Эрен. Я понимаю, это непросто, но ты должен уважать мой выбор. Сделай все, как надо, хорошо? Пожалуйста, — вновь обратился Леви ко мне.       — Хорошо, — выдохнул я, отметив, что еще никогда мой голос не звучал настолько сломлено. Еще немного и меня можно будет выкидывать на свалку, и лишь надежда, что все как-нибудь образуется, что все будет хорошо, прорвемся, никак не желала покидать меня. Но время пришло. Я должен быть полностью сломлен, чтобы Леви и Петра могли жить в любви и согласии. В собственном, славном домике, наслаждаясь спокойной жизнью.       — Отлично, — устало вздохнул брюнет, — и… я сожалею.       Двигатель зарычал вновь и автомобиль повез нас прочь от этой неприметной парковки. Снегопад усиливался. За окном автомобиля разыгралась настоящая буря, будто идя наперекор Леви. Наперекор его любви к Петре. Будто снег внезапно стал моим союзником. Бесчисленные слезы продолжали капать с моих ресниц.       Количеством пролитой моими глазами влаги хватило бы, чтобы оросить Африку, но больше ни один чертов всхлип не покинул горло. Я плакал беззвучно и тихо, словно для себя самого, в немом отчаянье уставившись в окно. Уже то, что я никак не мог взять себя в руки показывало, насколько тяжело я переживаю сложившуюся ситуацию.       Душа истекала кровью, а сердце представляло собой незаживающую рану. Когда уже закончится этот сраный день? Как бы я хотел всю свою ярость, печаль и боль выплеснуть в этот мир несмолкаемым криком. Музыка так и была поставлена на паузу, за что я был адски благодарен. Пейзаж за окном смазанными пятнами пролетал мимо. Снежинки яростно врезались в стекло, из-за которого я смотрел. Боль слезами вытекала из меня, но ее не становилось меньше.       — Выпусти меня, — прошептал я все тем же сломленным и безучастным голосом.       — Что?       — Выпусти меня, — повторил я громче и обратил свое заплаканное лицо к Леви.       — Посреди снегопада? И как же ты планируешь добираться? Даже машину вести блядски сложно, — услышал я от брюнета, который периодически отрывал взгляд от дороги, обращаясь ко мне.       — Я уже достаточно взрослый, чтобы самому принимать решения. Как-нибудь справлюсь, выпусти меня, — проговорил я, стойко встретив стальной взгляд, снова и снова приковывающий меня к месту. Маленькие, блестящие жемчужинки продолжали скатываться по моим щекам. Леви вздохнул.       — Ладно, я отвезу тебя домой, — тихо проговорил мой преподаватель, что я воспринял как пощечину. Я хотел сейчас же оказаться в одиночестве! Мое сердце уже давно превратилось в леденящий душу сгусток боли. Так что какой-то сраный холод уже ничего мне не сделает. Внутри меня все замерзло намного сильнее, чем снаружи.       — Твою мать, Эрен! Я не выпущу тебя на холод творить всякую хуету! Либо ты сейчас едешь со мной к Петре, как и планировалось, либо я отвожу тебя домой, черт побери! — прорычал брюнет, и его глаза сверкнули гневом.       — Я сам решу, что мне делать! Выпусти меня! Причиняя мне такую боль, хоть раз будь милосердным и ВЫПУСТИ МЕНЯ, НАХЕР, НА УЛИЦУ! — брызжа слюной, заорал я, как умалишенный, хотя на данный момент частично это было так. Пульс участился, и вся моя ярость, ненависть, боль и отчаяние… все это разом вырвалось из меня. Глаза старшего по званию слегка расширились от удивления. Он явно не ожидал такой реакции, надо же, кто бы мог подумать, что ребенок может зарычать как загнанный в угол, раненный зверь? Всего лишь глупый ребенок… вот кем я был в его глазах.       Я всхлипнул и в который раз вытер лицо.       — Эрен, — я почувствовал руку моего учителя на своем плече, но зло стряхнул ее.       — ВЫПУСТИ МЕНЯ! — кричал я сквозь слезы, безнадежно пытаясь успокоиться. Все мое существо безудержно взбунтовалось. Автомобиль остановился еще раз. Сквозь всепоглощающее безумие я почувствовал, как меня схватили за руку и крепко прижали к груди. Я дрожал от истерики, прошедшей штормом по мне.       — Успокойся, — я хотел его оттолкнуть, наорать, ударить, но я сидел будто оглушенный. Я не мог ничего ему сделать. Не мог расцепить этих теплых объятий, которые дарили столько надежды, являясь, тем не менее, одним из источников моей боли.       — Отпусти, — вырвался из горла хрип.       — Ты сможешь выбраться из этого. Ты абсолютно точно справишься. Я люблю Петру, Эрен. Ты должен это понять. Пожалуйста.       Резной осколок ворочался в груди, не давая нормально дышать. Как же больно! И как это, интересно, я смогу выбраться из этого дерьма? КАК?! Я не справлюсь. Невозможно. Тепло, исходившее от него, погружало меня в блаженную негу, но если я еще немного погреюсь, то сгорю окончательно. Я отстранился, падая в объятия отрезвляющего холода.       — Поехали к Петре, — тихо выговорил я наперекор своим истинным желаниям. Я не мог объяснить себе, зачем хотел увидеть Петру, зачем причиняю себе еще большую боль, но я должен. Должен. Даже не зная ответ на этот вопрос. Для чего я делаю все это? Сколько же боли испытал Леви тогда, когда я покинул его? Как отяжелело его сердце от пережитого? Неужели он чувствовал то же самое?

POV Леви

      Рука в моей ладони бессильно повисла, и мои глаза расширились, источая беспрерывные потоки слез.       — Нет… Нет. Нет. Нет. Не делай этого. НЕТ! – Я тряс тело, лежащее передо мной. Встряхивал его все сильнее и сильнее. Мое сердце треснуло и с грохотом обрушилось в пустоту.       — Очнись! ОЧНИСЬ! — продолжал орать я. Раскаты моих криков становились все громче, но никогда еще мой голос не был настолько опустошенным.       — ВЕРНИСЬ, ТЫ, ИДИОТ! — кричал я, почти не оставляя себе возможности дышать. Тяжкий груз лег балластом на мою грудь, а внутренности будто начали покрываться изморосью.       — Ты должен очнуться! ЭТО ПРИКАЗ! — в мой голос начали проникать панические нотки, а тело действовало само по себе. Вновь и вновь я тряс тело, душа которого уже покинула этот мир.       — ВЕРНИ-И-И-ИСЬ! — в исступлении орал я. Стены, которые я так тщательно возводил, рухнули, и я потерял остатки самоконтроля. Как же так? Слезы сбегали по лицу, и судорожные всхлипы покидали горло. Я упал на колени и дрожащей рукой сжал ладонь возлюбленного.       — Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Безумным полушепотом я снова и снова повторял эти слова, уставившись в пол.       — Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю … тебя. Голос дрогнул, и исполненный отчаянья крик вырвался из моего горла. Эти чудовища убили его! Не он, а человеческое общество являлось монстром!       — Как жаль, что титаны нас всех не сожрали! — прорычал я, опуская голову на матрац, на котором с закрытыми глазами и неизменной ласковой улыбкой лежал Эрен.       — Эрен… — выдохнул я, постепенно собираясь с мыслями. По привычке я лег рядом и сжал его в своих стальных объятиях. Злые слезы капали на грудь шатена, и я ощущал, как тепло покидает его тело.       — Вернись, пожалуйста…умоляю…я хочу всегда быть рядом с тобой…пожалуйста…вернись…прошу…пожалуйста…       Я упустил момент, когда мой панический шепот превратился в жалобный стон. Эта боль была настолько всепоглощающей, что я понятия не имел, как с ней справиться. Как мне дальше жить?       — Что же мне без тебя делать, сопляк? — всхлипнул я и прижался еще сильнее к телу мальчишки, — прошу, вернись. Я не могу без тебя! — мне не выжить без него. Это невозможно. Я даже не собираюсь думать об этом. Мой разум категорически отказывался думать о будущем, полностью сконцентрировавшись на прошлом. Силы окончательно оставили меня, а желание жить испарилось.       — Я хочу быть с тобой. В другой жизни. Только с тобой. Неважно, где и как, когда я вновь увижу тебя, я снова полюблю тебя всем сердцем. Это обещание!       Обещание…