Змеюшка

Неделю назад смогла отложить целых два фунта, потому что получила очередную оплату за листочки раньше, чем потратила предыдущую. До того все уходило на необходимые прямо сейчас вещи. Внутренний хомяк возрадовался и решил копить, внутренняя транжира предложила сходить к магам. В конце концов, вкладывать эти деньги пока больше не во что: до обучения Севочки еще как до Луны, до всяких Майкрософтов и Эппл* еще дальше, а остальные известные мне фирмы уже раскручены. Надо было слушать на истории экономического развития. В общем, сегодня мы с Севочкой идем на Косую Аллею. Просто так, вроде бы. Я только учебник очередной хочу да сыну игрушку или книжку магическую. Надеюсь, мы там не задержимся и вернемся домой к обеду. Что меня особенно радует, так приснившийся сегодня способ туда попасть из Дырявого котла: хоть не просить. А адрес паба я и из канона помню. Главное, ни с кем не встретиться и ни во что не вляпаться, а то я умею, я порой так умею, что Гарри Поттер отдыхает. Ехать в автобусе я немного опасалась, живо вспомнилось, как меня там укачивало, но Северус восхищенно смотрит вокруг и не думает зеленеть. Удобный ребенок. Вот только чувствую себя извергом, поддерживая в нем это. Капризничать он так и не начал особо: не привык, а в те редкие разы, когда пытался, никакой положительной реакции от меня не добился. Окклюменцией мы с ним продолжили заниматься, потому что толку прекращать нет, но мне все-таки ёкало что-то в духе: «Рановато». Выходим с Северусом на нужной остановке и идем пешком. Паб выглядит неприятно, если б не необходимость, я б в такой не зашла, тем более с ребенком. Брезгую. Быстро проходим насквозь и останавливаемся перед кирпичной стеной. «Дерни за веревочку, дверь и откроется» — стучусь и вхожу. Ну… не рынок, однозначно нет. Косая аллея напоминает скорее описание средневекового городка из учебника истории. Двух-трех этажные здания, где внизу магазин, а наверху жилые комнаты хозяев. Преимущественно все-таки каменные, хотя тут и там встречаются старые, деревянные. Чисто и не пахнет помоями или чем похуже, но это преимущества магии, а в остальном все-таки отнюдь не ламповое Средневековье. Почему у них так получилось? Не знаю точно, но у меня еще при чтении канона появилась теория. Количество людей на земле почти не увеличивалось, оставаясь на одном уровне примерно до восемнадцатого века, потом промышленная революция и понеслась душа в рай. А маги к тому времени уже заныкались за Статутом о Секретности, и, что подтверждается пейзажем, перехода от ручного труда к машинному тут не произошло. Можно было бы предположить, что еще произойдет, пусть не столь скоро, если бы не одно «но». У магов уже сейчас есть все условия, чтобы строить экономику и гоблины, которые бедных несчастных магов тупо развели. Но это так, чтобы отвлечься. Косая аллея — это шумная и большей частью бесполезная толкотня. Кто-то кричит, что-то стучит, падает, брякает и не понятно что делает, вывески мигают, благо хоть мантии достаточно консервативных, а не вырвиглазных цветов. А еще на нас косятся. Баба в брюках — какой кошмар! Это я еще решила пожалеть местных магов и не надевать мини. Замутить им тут сексуальную революцию, что ли? Заходим в книжный. Севочка выбирает себе сказки, пока я ищу учебник по бытовым чарам (не нравится мне руками стирать, не приучена). Выходим мы аж с четырьмя покупками, благо, они оказались дешевле, чем я думала. Если я была права по поводу экономики, то спасибо гоблинам за такую инфляцию. Простое человеческое спасибо. В дверях книжного сталкиваемся с — напряженная музыка или еще что в этом духе — Томом, мать его за ногу, Риддлом. Едва узнав, начинаю смотреть на галстук, хорошо, что в нашем случае это — прямо, а не вниз. Пытаюсь просочиться мимо, но он отступает в ту же сторону. Вторая попытка столь же провальна. — Да стой же ты на месте! — Сам стой! — и выхожу, пока он подбирает челюсть с пола. Блин, Пашка, ты что, бессмертная?! Хотя есть шанс, что он еще адекватен, но шанс — это не уверенность. Пока спешно уматываю подальше от магазина, чуть заметно задеваю плечом какую-то тетку. Рыжую. Вот если ты обычную тетку заденешь, то может еще обойтись, а рыжая или на ногу «случайно» встанет или наорет. Эта приготовилась орать. На меня, при моем ребенке, ага. Трижды. Обхожу, тем более, вижу за ее спиной магазин игрушек. Увы, тетка настырная. Уговариваю Севочку идти выбрать игрушку одному. От женщин он угрозы обычно не ощущает, поэтому соглашается, так бы кинулся защищать. Оборачиваюсь к тетке, которая уже орет что-то. Не особо вслушиваюсь, просто жду, когда у нее закончится воздух, чтобы вставить свое веское «И что?», однако, она говорит про грязнокровку напоследок, поэтому: — Правда? — приподнятая бровь, идеальная осанка и поистине королевский уход в магазин к Севочке. Кто-то свистит мне вслед, на меня смотрят, но уже без прежнего презрения. Захожу в магазин, зову сына. Севочка подходит с корабликом, за ним идет, плача, мальчик лет десяти (научилась определять за месяц на площадке). Светлые волосы до плеч, явно дорогая мантия и уже две какие-то игрушки в руках. — Хочу тот кораблик! — капризно протянул он. — Люциус, тот кораблик уже забрал другой мальчик, — из-за полок появился его отец. Да что ж мне так везет-то сегодня? Имею честь лицезреть второго на сегодня жениха: его сиятельство Абраксаса Малфоя. — Забери! Я хочу! — Люциус, прекрати немедленно! Пацан начинает рыдать в голос, а я с умилением смотрю на Севочку. На лице отражается внутренняя борьба: и Малфоя жалко, и игрушка больно нравится. — Сыночка, пойдём скорее, купим кораблик. А то на мальчика капризка напала, вдруг на тебя нападет. — Нет. Я большой, я не капризничаю. — Да, ты у меня совсем взрослый. Быстро расплачиваюсь и собираюсь уходить, когда понимаю, что Люциус больше не ревет, а слушает нас с сыном. Беру Севочку за руку и ухожу, пока игрушки оплачивает Малфой. Однако на улице нас догоняют. — Постойте, мисс. Как у вас это получилось? Люциус стоит рядом с надменным выражением зареванного лица. Смешно, конечно, но я стараюсь даже не улыбаться. Больное самолюбие — вещь такая, не особо приятная, проблемы приносит, жаль только есть абсолютно у всех. — Мы же сказали: Северус взрослый. А сейчас извините, мы спешим, — я разворачиваюсь и врубаюсь носом в знакомый галстук. Меня ловят за плечи. Его ладони не только удерживают меня неприлично долгий срок, но и, кажется, гладят. — Абраксас, не представишь нас? — а когда он на меня рыкнул, голос не такой соблазнительный был. — Нас с этой милой леди сегодня сводит судьба. — Судьба завтра передумает, мистер Риддл. И мне кажется, вам без меня хватит знакомых женщин. Хватаю Севочку на руки едва ли не первый раз за все время и на полной скорости мотаю нафиг от своих женишков. Не надо мне такого счастья. Они странные, оба. Севочка просится идти самому, но спускаю его только на выходе из Дырявого котла. Едем домой, а меня все ещё трясет, и только после обеда, уложив сына на привычную десятиминутку, даю себе труд задуматься над причинами. По всему выходит, что пугают они меня именно из-за сна. Я их воспринимаю не как людей, а как мужчин. Матримониальные планы, все дела. Потому что я ощутила в обоих стальной характер, то самое восхитительное и, к сожалению, редкое, что меня пугает и притягивает в мужчинах. Я обычно таких френдзоню. Вроде как и рядом, вроде как и можно посмотреть на совершенство, но возможность командовать мной полностью исключена. А в этом случае, мне провидение сказало: «На, Лин, забирай себе великолепного мужчину и живи с этим». «Страдай» — если переводить на русский. Я давно смирилась, что замуж не пойду, а тут женихов выбирай не хочу. Лучше бы мне хоть одного друга так подарили. Ровно в пять в дверь стучат. Мне бы насторожиться, что не звонят, но, увы, я только глажу по голове играющего с корабликом Севочку и иду открывать. Честно, хочется захлопнуть дверь перед наглой мордой. Желательно ещё этим действием ему нос разбить, но невежливо, очень невежливо. Хотя, кажется, приходить без приглашения — это тоже плохой тон. Пропускаю в квартиру, предлагаю чай. Файф о клок, хоть что-то я знаю. Соглашается. Молчим. Кажется, его я тоже слишком сильно удивила. — Мама, а это папа того мальчика с капризкой? — прерывает затянувшуюся паузу сын. — А я от него капризкой не заражусь? — Взрослые капризкой не болеют почти. — Почти? Он точно не болеет? — Помнишь мы видели гнутое дерево? С человеком так же. Если есть какая-то эмоция на лице постоянно, то она на нем навсегда отпечатывается. Сын внимательно всматривается в лицо Малфоя и через минуту тяжело вздыхает. Мне в этом определённо слышится: «Сойдёт». Абраксас понимает то же самое, судя по тому, как его перекосило. Молчим ещё недолго. — Признаться, вы меня заинтриговали. Мало кто может одной фразой настолько ошарашить Тома. Он, кажется, настолько удивился флирту, что не заметил, как вы его назвали. — Что-то мне подсказывает, что не заметил он именно флирт, а на имя обратил внимание. — Разве? Впрочем, миссис, я думаю, нам стоит хотя бы познакомиться. — А я вам никого не напоминаю? — успеваю насладиться мелькнувшим на его лице выражением беспомощности. Как вы плохо обо мне думаете, лорд Малфой. А-та-та. — Эйлин Принц. Он замер и едва челюсть не уронил. — Должен признать, ты изменилась. А вот тут не поняла. У нас что, действительно что-то было?! Может, я — не я поэтому замуж за маггла вышла? — В школе не особо обращал на тебя внимание, всё-таки четыре года разницы, но я и подумать не мог, что та скромная простушка превратится в такую женщину. Не было. Уффф, хорошо. Хвалите меня больше. Теперь мы говорим о чём-то отвлеченном. Даже про погоду вспоминаем, будь она неладна. Видимо, он сам готовится ко второй части разговора и дает шанс подготовиться мне. Но я плохо представляю себе, что он вообще скажет. — Вы очень заинтересовали Тома. Он попросил устроить вашу встречу. Не знаю, что отражается на моём лице, но сын кидается на Малфоя с кулаками. Абраксас тоже удивлён моей реакцией. — Эйлин… — Скажите, Абраксас, он уже называет себя лордом Волдемортом? После глубокого вдоха я успокаиваюсь. Малфой все ещё смотрит непонимающе, но кивает. Можно ли сказать ему? — Кажется, мне пора в Австралию. — Зачем? — и после секундного молчания продолжает. — Почему вы боитесь его? Я не знаю, что ему сказать. Видимо, Том Риддл Волдемортом ещё только зовётся. Но будущее… Северус садится ко мне на колени и я обнимаю его. — Вы понимаете, что он может развязать войну ради собственных целей? — Он не станет. — Вы так хорошо его знаете? — Я один из его ближайших соратников. — Соратников или друзей? У него вообще есть друзья? Малфой задумывается и переводит тему. Больше мы ничего интересного не обсуждаем. Этот разговор неожиданно становится лёгким. Я всё ещё слежу за тем, сколько говорю, но в то же время перестаю ощущать от него угрозу. Покуда он может задуматься над тем, что они с Томом творят, он не раб Волдеморта и его идей. А свободный человек не станет вредить, пока не будет уверен в собственной правоте. Прощаясь, Малфой говорит, что пока можно повременить со встречей с Томом, обещает подумать и просит взглядом дать ещё пищи для размышлений, но в голову не лезет. — Могу я прийти позже? Нам, возможно, придётся многое обсудить. Соглашаясь, выпускаю из квартиры. Он прощается, целуя меня в руку. — Рад был познакомиться с тобой вновь, Эйлин. При этом Малфой на меня смотрит так, что сердце начинает стучать едва ли не вдвое быстрее. Он уходит, а мне вдруг становится грустно от того, что я в этом времени. В своём можно было бы продолжить флирт, забыв обо всем. А тут я должна быть приличной до ужаса, чтобы не прослыть дамой лёгкого поведения. Кроме того, Малфой женат. Не хочу фирменных проклятий или даже тухлых яиц. И зачем ему было так смотреть? Не знает, что ли, что у женщин тоже бывает недотрах?! И все-таки в глазах Малфоя отразилось как-то многовато удивления, когда я имя назвала. Не хорошо. Кажется, предыдущая хозяйка этого тела как-то феерично накосячить успела. Самое обидное, что у нее было на это время. Судя по всему, между окончанием школы и зачатием Севочки прошло лет шесть, а то и все десять. Сомнительно, что все это время я провела замужем за Тоби. Не то время, чтобы планировать детей. Обычно они тут вскоре после свадьбы появляются. Но где-то же Эйлин была и что-то же делала, а вот Малфой, кажется, догадывается что. Грустненько все это. Надо как-то кого-то на информацию раскрутить. Кого?