Змеюшка

В следующий четверг мы с Фенриром всё-таки срываемся и друг на друга орем. Ну, не сходятся наши представления о методах воспитания детей. Когда у него начинают расти когти, а зрачки становятся щелочками, я понимаю, как рискую. Привыкла, что могу без ущерба для себя ругаться с убийцами, придётся отвыкать: у этого самоконтроль похуже. — Ладно, ладно, успокойся и словами скажи, что тебя не устраивает. — Почему это нельзя его пороть? Меня батя порол, так до меня только так доходило. — А до него по-другому дойдёт. Если будет проблема, то не бей ребёнка, а иди с вопросом ко мне. — Да почему нельзя? — Потому что этот ребёнок — надежда оборотней на легализацию. Он достаточно маленький, чтобы вылепить из него что угодно, но тебе нужен умничка, а не просто специалист по размахиванию кулаками. — И что ты будешь делать? — Растить из него слизеринца. Твоя цель — сберечь его и научить контролировать себя. — Не приказывай! Сам разберусь, че мне с ним делать и какая у меня цель. Ну-ну. Впрочем, мозгов в семействе Люпинов нет только у миссис. Как бы Фенрир ни косячил, ребёнок вырастет умным, а уж контролёров достойного применения этого качества будет более чем достаточно. Лютик начинает скучать по Девяточке. Всё-таки Севочка и Ремус ровесники, а он намного старше. Теперь их игры несколько чаще заканчиваются ссорами. Не знаю никого из его ровесников или их родителей, да и не хочу особо расширять нашу и так не маленькую компанию. В субботу придёт Нарцисса, тогда и пообщается с более взрослой подругой. Перед приходом миссис Блэк, объясняю Лютику и Севочке, что если они скажут кому-то про Рема, то их другу будет очень грустно и плохо, и они никогда его не увидят больше. Дети понятливо обещают молчать. Друэлла приходит с тремя детьми. Краснеет и начинает извиняться. — Сириус так хотел увидеться с Северусом, что я не смогла отказать. А не взять Регулуса было бы странно. — Где трое, там и пятеро. Я не против: детям веселее, а сладости на всех найдутся. После положенной беседы ни о чем, когда дети убегают в комнату Севочки, мы возвращаемся к прерванному разговору о семействе Поттер. — Видишь ли, мой брак оказался не слишком удачен. Тобиас запил. Мы с Северусом натерпелись. В какой-то момент я поняла, что продолжать бессмысленно, и ушла. Это сейчас я вдова. Северус уже несколько месяцев не вспоминал отца, а то, что сказал мальчик Поттеров, напомнило ему. К тому же, я считаю неприемлемым физическое воздействие на ребёнка. Это человек, который нуждается в уважении, каким бы маленьким ни был. — А чем ты её так напугала? — Ей не нравятся мои отношения с Томом. Я ей предложила альтернативу с её мужем. Друэлла смеётся и подмигивает. — Хорошо, что у меня в этом плане мир и покой. Сигнус даже не настаивает на наследнике. Нарцисса мне слишком тяжело далась, и я боюсь вынашивать ещё одного ребёнка. — Представляю. Кроме того, фамилию продолжить есть кому. Ещё пару часов — я в шоке от себя — обсуждаем светские сплетни с маленькими отсылками в политику. Вспоминаем даже «малыша Люпинов». Причитаю над бедным мальчиком. Потом прибегает Нарцисса. Обнимает и слишком громким шёпотом сообщает: «Лютик меня замуж позвал». Это заявление было бы смешным, если б не аристократическое происхождение обоих. Канон, конечно, но мне будет трудно сейчас не посмеяться над этим заявлением о намерениях. Люциус, с выражением полнейшего непонимания на лице, спускается вслед за ней. — Люциус Абраксас Малфой, поздравляю с помолвкой. Надеюсь, своему отцу вы сообщите об этом радостном событии как можно скорее. — Лина! — мальчик краснеет до корней волос. — Я серьёзно. Но рара меня убьёт! — Почему? — Потому что сначала надо было спросить. Ну, не говорить же ребёнку, что ставить перед фактом легче, чем просить разрешения. Мы с Абсом потом намучаемся. — Я уверена, ты сможешь его убедить. — Он хотел, чтобы я женился на Каталине Кребб. Они с братом такие глупые! — Лютик! Не ругайся. Твой отец тебя как минимум выслушает и обдумает твоё желание. Не буду утверждать, но, мне кажется, он учтет твои предпочтения. Конечно, учтет, куда он денется? В конце концов, ему Ювента мозги вынесет, чтобы учел. А я ей помогу. Чуть-чуть. Вечером, когда Блэки уже уходят, Лютик подсаживается ко мне и тихонько спрашивает. — Девяточка, наверное, на Андромеде женится. Он столько про неё пишет. Мы тогда с ним будем почти как братья. — Вопрос с его свадьбой ещё не решён, но если они оба этого захотят, а мой и Андромедин папы с этим согласятся, то вы будете считаться братьями через этот брак*. Главное, сам жениться не передумай. У Блэков все эмоции очень яркие, так что обижать Нарциссу не советую. — Конечно, нет! Она такая милая, и забавная, и… И защищать её хочется от всех бед. Я смеюсь, но он знает, что сейчас обижаться не на что. Севочка тоже делится впечатлениями от гостей. — Сири и Реджи такие разные. Они даже смеются по-разному. Реджи — очень тихо, он смущается этого, а Сири — громко и так, что тоже смеяться хочется. А ещё они оба читать не умеют, но Реджи половину букв уже знает, а Сири говорит, что это скучно. Но я ему про самолёты рассказывал, а потом показал книжку про них. Может, он решит, что читать не скучно? А Иска такая добрая. Но она по-девчачьи со всеми общается. Я же не плюшевая игрушка! — У неё же нет братьев. Сириуса и Регулуса, наверное, тоже в силу возраста балуют. — Мне четыре, а Сири недавно исполнилось пять. — Ремуса тоже не балуют, а он младше тебя на три месяца, а Джеймса Поттера, с которым ты поругался на Хеллоуин, очень балуют. Это решают родители, но проблемы из-за этого бывают у ребёнка. — Я понял. Так что с Нарциссой? — Она не знает, как с мальчиками общаться, поэтому пока общается, как может. Она привыкнет. — Это хорошо. Лютику-то точно сын нужен, его как девочку воспитывать будет нельзя. Ой, как ты прав-то. Дракусечка в каноне точно мамин сыночка, и его точно слишком баловали. — Мы завтра к Рему пойдём? — Да, скорее всего. А что? — Он хотел подарок дяде Игорю приготовить и просил меня помочь. А Фенрир не знает, когда у него день рождения и даже сколько ему лет. Так разве бывает? Мда… Умеет Севочка задавать сложные вопросы. Не знала, кстати, что у Фенрира было настолько плохое детство. Но об этом потом. Что ребёнку ответить? — Так иногда бывает. Вот ты почему знаешь, когда у тебя день рождения и сколько тебе лет? — Ты мне сказала. А почему ему его мама не сказала? — Не знаю. Лучше не спрашивать. Думаю, Фенрир расстроится, если спросить об этом. — А можно, мы ему день рождения придумаем? — Наверное, можно. Надо узнать, есть ли для него очень значимая дата. — Значимая дата? — Знаешь, иногда, если человек чудом выживает в ситуации, когда смерть подходит очень близко, — не уверена, что он поймёт про смерть: всё-таки такими категориями дети не мыслят, поэтому добавляю: — или какое-то событие резко меняет всю его жизнь к лучшему, такой день называют вторым днём рождения. У Фенрира нет первого, так что, возможно, просто будет единственный. — Хорошо. Я у него обязательно спрошу. — Что вы собрались дарить Игорю? — Мы сушили листики, а сегодня будем клеить их на открытку. — Какие молодцы, как все хорошо придумали. Покажете мне потом? — А ты ему не скажешь? Мы сюрприз готовим. — Обещаю не говорить. Только скажи мне, вы прямо на улице собрались открытку делать? — Мы аккуратно. И на пледе. На следующий день Фенрир, приведя Рема на место встречи, неожиданно остается. Он обычно уходит в это время по делам стаи, и с мальчиками я сижу одна. Когда дети увлекаются своим занятием достаточно, чтобы не обращать на нас никакого внимания, он почти шёпотом говорит: «Мне Рем вчера сказал, что любит меня». — Что тебя так удивляет? Дети быстро привязываются. — Но он же чуть ли не каждый день по мамке с папкой плачет. — Одно другому не мешает. — То есть он меня взаправду любит? — Конечно, — я смеюсь и благополучно «не замечаю», как он просиял. — Меня ж все боятся и никто не любит. А тут этот мышонок: то обниматься лезет, то такое говорит. — Не потеряй его любовь. Почти через час дети заканчивают открытку Игореше. Сдаётся мне, он знает про сюрприз, иначе не был бы страшно занят третий раз за полторы недели. Прежде, чем начать играть во что-то, решают уточнить про день рождения. Севочка с крайне решительным видом подходит к нам. — Фенрир, а ты хочешь, чтобы у тебя был день рождения? — Нууу, надо, наверное. Только я ж узнать не могу, когда родился. — А у тебя есть какая-то очень важная дата? — День, когда я оборотнем стал. Это было лет десять назад… В марте. — А точный день ты не помнишь? — Точный день можно по лунному календарю посмотреть, — решаю проблему я. — Ура! Теперь у Фенрира тоже будет день рождения! А сколько тебе исполнится? — Пусть будет двадцать пять. Точнее не знаю. Я бы дала ему ещё меньше. Фенрир, конечно, не сопляк, его едва ли можно было так назвать и в пятнадцать, но он знает, что слишком молод. Невероятная сила поставила его во главу стаи, но ему наверняка тяжело даётся образ вожака. Мы не говорим об этом, но по некоторым признакам я восстанавливаю картину. Фенрир должен удерживать всех оборотней рядом с собой, показывать им собственную силу и грамотно использовать власть. Он не нашёл другого пути, кроме как запугать всех непомерной жестокостью. Он действительно нападает на детей, но у меня создаётся ощущение, что сейчас это для него — будто необходимость, работа. Интересно, что с ним такого произошло в каноне, что к девяносто шестому он стал таким психом. Как бы этого сейчас не произошло. Дети играют то ли в прятки, то ли в догонялки. Фенрир с улыбкой за ними наблюдает. У каждого рано или поздно появляются люди, рядом с которыми забываются беды и опускаются маски. Кажется, для Фенрира это Ремус. — Авроры отчаялись его найти. А вот в маггловском Лондоне я видела объявления о том, что пропал ребёнок, с его фотографией. — Мы живём достаточно далеко от людей. От всех людей. — Это хорошо. Хотя лучше бы придумать, как изменить ему внешность. — Сама изменится. Когда он волка поймёт, глаза, брови и подбородок изменятся. Это со всеми бывает. — Это хорошо. Мы молчим ещё какое-то время, а потом на нас вдруг обрушивается дождь. Дети подбегают к нам. Рем падает на колени рядом с успевшей промокнуть открыткой. Вдруг она становится сухой и начинает отталкивать воду. Мы быстро переносимся ко мне домой, сушимся, чистимся, а потом чаем и пирожными празднуем стихийный выброс Рема. Его же волнует только целостность открытки. Как мне нравится находиться в компании, где все друг друга так любят!