Упырья невеста

Эмма всецело отдалась своему горю. Целых пять долгих дней безутешная девушка практически не выходила из отведённой ей комнаты. Как ни странно, но обитателям замка было не всё равно: на их глазах принцесса медленно, но верно сходила с ума от грусти и тоски по родительскому дому, и с ней рядом постоянно кто-то сидел, ведь ещё один стенающий призрак никому не был нужен. Девушка почти не разговаривала, не пила и не ела ничего, кроме зелья, которое ей давала Кора: от него Эмма засыпала практически мгновенно, едва коснувшись подушек, позволяя отдохнуть и себе, и тому, кто сидел у её постели. Просыпаясь, она лежала несколько минут, бездумно глядя в потолок, а потом заходилась безумным смехом, который переходил в слёзы — и всё начиналось заново. Реджина пыталась войти в комнату, отведённую принцессе, но ей не позволяли: в первый же день появился магический барьер, и перешагнуть его женщина не могла. Вдобавок, Кора, только увидев рыдающую Эмму, сразу же устроила дочери такую выволочку, что вампирша предпочла исчезнуть из замка, лишь бы не слышать постоянных нравоучений матери. Ей и так было тошно от самой себя — и почему с этой глупой принцессой всё получается именно так, почему всякий их разговор превращается в неизвестно что. Реджина не хотела причинять ей боль, хотя, конечно, в тот злополучный день попросту сорвалась, вновь вспомнив обо всём, что натворила Белоснежка, и теперь то, что творилось с Эммой, не могло оставить обычно холодную вампиршу безразличной. Больше ждать было нельзя. Реджина коснулась рукой заветной двери и потянула её на себя — и тут же отскочила назад: через открывшуюся щель на пол упали свет от лучей закатного солнца. Теперь она уж точно не могла войти.  — Госпожа? — послышались торопливые шаги, и в коридор выглянула Руби. — Вы что-то хотели?  — Как она?  — Всё так же, — пожала плечами оборотень. — Смотрит в окно и молчит уже с час.  — Тогда помоги ей одеться и выведи в сад.  — Но госпожа Кора…  — Мне не важно, что она сказала! — повысила голос Реджина, и Руби, присмирев, тотчас же опустила голову.  — Как прикажете, — поклонилась она и снова исчезла за дверью. Вампирше казалось, они собираются бесконечно долго. Наконец, двери снова открылись, на этот раз настежь. Реджина сразу же отпрянула от пятна солнечного света, легшего на пол — ей даже смотреть на него было больно.  — Ну же, пойдём, — Руби не заметила стоявшей в тени женщины и пыталась вытянуть принцессу из комнаты. — Почувствуешь траву под лапами, тьфу, ногами, и сразу же оживешь!  — Мне не хочется, — от бесцветного, тусклого голоса Эммы у Реджины будто всё сжалось. Впрочем, Руби было не занимать упорства, и волей-неволей девушка всё же оказалась в коридоре. Вампирше только это и надо было: она быстро захлопнула дверь, не позволяя Эмме снова спрятаться от неё, и схватила её за руку. Реджина напрасно боялась, что девушка попытается сбежать — та безразлично смотрела словно сквозь вампиршу, заплаканная, исхудавшая и как будто бы безмерно уставшая. Женщина притянула её к себе.  — Ну же, принцесса, — так мягко, настолько могла, произнесла Реджина, свободной рукой убирая за уши светлые прядки девушки. — Возвращайся.  — Что вам нужно? — всё так же серо спросила та, поднимая на ведьму потухшие зелёные глаза. Слабо верилось, что эта поникшая, обессиленная девушка, которая так напоминала вампирше сорванный и увядающий без воды цветок, и есть Эмма. Реджина быстро облизнула нижнюю губу. У неё не было другого выхода, и она надеялась, что девушка поймёт это. Вампирша редко зачаровывала своих жертв. Ей нравился их страх, которым от них буквально разило, она любила наслаждаться вкусом алой крови, когда очередной несчастный бился в её руках. Но с Эммой всё было по-другому — Реджине не хотелось причинять ей боли. Хотелось бережно держать её хрупкое тело, терпеливо ждать, пока принцесса сама запрокинет голову, оголяя беззащитную шею и позволяя прильнуть к мягко пульсирующей венке. Быть может, девушка и не почувствует клыков — просто заснёт и разделит вместе с ней вечность. Но как бы Реджина не мечтала о такой манящей крови, она всё ещё не могла себе этого позволить.  — Вот так, — тихо прошептала она, глядя девушке в глаза. — Не нужно больше слёз. Всё будет хорошо, принцесса. Эмма зачарованно кивнула.  — Сейчас иди с Руби, — продолжила Реджина, поглаживая её по плечу. — Вы будете гулять, пока тебе не станет лучше.  — Я хочу с тобой, — Эмма шептала одними губами. — Пожалуйста?  — Нельзя, — покачала головой женщина, вспомнив о солнце, которое всё ещё не село за горизонт. — Я приду к тебе позже. Принцесса счастливо улыбнулась и кивнула. Повинуясь молчаливому приказу, Руби подхватила девушку под локоть и повела её в сторону лестницы.  — Я буду ждать, — Эмма обернулась у первой ступеньки. Вампирша, оставшаяся в полутёмном коридоре, улыбнулась. Жаль, принцесса не могла быть такой всегда: через пару минут чары развеются, и она вновь возненавидит женщину, которая разрушила всю её жизнь. Реджина не знала, что ей с этим делать. Руби пришлось гулять с принцессой чуть ли не с полночи — Эмму было попросту не загнать обратно. Они прошли и по саду, и прогулялись у озера, и даже вышли за ворота, впрочем, не подходя близко к чаще. Оборотень оказалась права: девушка оживала на глазах, будто бы впервые проходя по траве и касаясь гладкого зеркала воды. Она даже завела с Руби неторопливый разговор и не вспоминала о слезах, пока оборотень не поинтересовалась:  — И всё-таки, что тебя так расстроило? Эмма вздохнула. Они были в том уголке сада, где росли деревья — вишни, яблони, черешни, — и неторопливо шли по ухоженной дорожке из мелких-мелких камушков, скрытые от всех зеленеющей листвой. Их путь освещали магические огоньки, которые вспыхивали сами собой.  — Мои родители, — отозвалась, наконец, принцесса. — Они…  — Умерли? — нетерпеливо предположила Руби первое, что пришло в голову.  — Нет! — Эмма неловко споткнулась, и вылетевший из-под носка её туфли камешек улетел куда-то в траву. — Я даже не знаю, как мне это назвать. Отказались от меня?  — И что? — почему-то фыркнула оборотень. — Нашла из-за чего расстраиваться, честное слово.  — Но ведь они мои родители! — в голосе девушки послышалось такое отчаяние, что Руби невольно пожалела её.  — Ты с ними сколько прожила, восемнадцать лет? — заметив кивок принцессы, оборотень продолжила: — Вот и радуйся, что у тебя были все эти годы с ними. Поверь, это не та трагедия, ради которой стоило проливать столько слёз.  — Как ты только можешь так говорить! У меня ведь теперь нет семьи! Руби пожала плечами, выражая своё полное безразличие к этому, и махнула рукой, отгоняя очередной вспыхнувший огонёк.  — У меня и не было, — заметила она. — Мать бросила ещё младенцем, спасибо, Бабуля подобрала. Принцесса удивлённо взглянула на неё и, помедлив, осторожно коснулась её плеча:  — Мне жаль.  — А мне нет, — тряхнула головой оборотень. — Обитатели этого замка мне куда большая семья, чем та женщина.  — Кобольды, русалки, шишиги, огры и призраки? — недоверчиво усмехнулась Эмма. — И обе госпожи?  — Почему нет? Семья это те, кто не оставит тебя, что бы ни случилось, и не всегда это твои родные по крови, — Руби явно не понимала удивления девушки. — И тебе место среди нас тоже найдётся, будь спокойна.  — Нет, — торопливо помотала головой принцесса. — Не думаю, я ведь здесь ненадолго. Оборотень рассмеялась так звонко, что на сухой ветви дерева недовольно и сонно закаркали вороны, а из темнеющего за оградой леса послышались ответные голоса филинов.  — Я уже говорила, что ты просто очаровательно наивна? Леди Реджина ни за что не позволит тебе уйти во второй раз, особенно после того, как твой прошлый уход едва не разбил ей сердце, — заявила оборотень, проигнорировав изумлённый взгляд девушки. — А раз ты изволила вернуться по своей воле, то и говорить не о чём.  — Куда мне ещё было идти?  — А кто тебя заставлял ехать именно сюда? — резонно возразила Руби. — Гнала бы лошадь как можно дальше, до соседних королевств, там бы и укрылась. Эмма молчала довольно долго, глядя на мелкую гальку под ногами. В памяти почему-то возникло старое сухое дерево, которое она увидела пару минут назад. Странно, что его ещё не срубили: корявый потрескавшийся ствол выглядел как уродливый росчерк посреди стройных яблонь и вишнёвых деревьев. Девушке на секунду показалось, что она и есть это странное дерево — единственная, кто выделялся среди всех обитателей.  — Лучше остаться здесь, чем голодать и мёрзнуть где-нибудь в лесу, — выдохнула, наконец, она, и Руби не смогла с ней не согласиться. Постепенно слёзы принцессы были забыты. Вместе со сгустившейся летней ночью пришла прохлада, и одна верткая шишига принесла обеим девушкам по плащу.  — Спасибо, — Эмма улыбнулась ей, принимая из цепких лапок мягкую ткань. Шишига выпучила глаза и, изобразив что-то наподобие поклона, юркнула за можжевеловый куст.  — Вот же ж! — воскликнула Руби. Заметив непонимающий взгляд принцессы, оборотень пояснила: — Дернула меня за волосы, гадина такая! В следующую секунду в девушку полетели тёмные ягодки с куста. Шишига оказалась на редкость мстительной. Не удержавшись, принцесса звонко рассмеялась, и звук её голоса, казалось, разнёсся по всей округе.  — Моя дорогая, — девушка испуганно обернулась и увидела в паре шагов от себя Кору, — произошло чудо, не иначе.  — Госпожа, — поклонилась Руби. Эмма последовала её примеру.  — Ты это придумала? — поинтересовалась у неё женщина.  — Без леди Реджины у меня не вышло бы.  — О, — удивлённо протянула Кора, бросая взгляд на притихшую принцессу. — Мне стоило поблагодарить её?  — Наверное, мне стоит сделать это самой, — подала голос Эмма, но не договорила, поскольку её перебили.  — Милая моя, Реджина натворила столько всего, что ей стоит извиниться перед тобой ещё пару раз. Эмма недоверчиво взглянула на женщину. Та улыбалась, но тон её был абсолютно серьёзным, и девушка так и не смогла понять, шутила Кора или нет.  — Пойдём внутрь, дорогая, — женщина взяла её под руку и повела по ухоженной дорожке в сторону крыльца: — Уверена, ты порядком изголодалась. Руби вместе с ними не пошла и осталась в саду. Когда Эмма вспомнила о ней у самых дверей и обернулась, то девушки уже не было — только у ворот мелькнула серая волчья тень, тотчас же исчезнув за оградой. Реджины в замке не было: она, как всегда, куда-то исчезла, не сказав никому ни слова. Эмма этому не огорчилась, оставшуюся половину ночи проведя в обществе Коры. Уже перед рассветом, поднявшись наверх, девушка замерла у дверей, опустив ладонь на ручку. Это было даже не предчувствие, а, скорее, уверенность, — в комнате был кто-то посторонний. И Эмма не обманулась, когда, пересилив себя, всё-таки вошла.  — Что ты здесь делаешь? — несколько удивлённо поинтересовалась она у вампирши, которая оправляла тяжёлую штору на окне, прячась от приближающегося рассвета.  — Жду тебя, — обернулась женщина. — Лови! Она бросила девушке скрученный в тонкую трубочку лист бумаги, и Эмма поймала его в последний момент.  — Что это? — не поняла она, чувствуя под пальцами чуть шероховатый пергамент.  — Я решила навестить твоего дорогого братца, — Реджина прошла мимо удивлённой девушки и обернулась у порога: — Кажется, нужно было забирать его, было бы куда интереснее, чем твои вечные нюни.  — И поэтому ты очень грустила, когда я уехала, — выпалила Эмма, вспомнив недавние слова, сказанные ей оборотнем. Реджина резко покачнулась, словно девушка ударила её. Повеяло холодом.  — Кто сказал тебе эту чушь? — медленно и надменно произнесла она.  — Неважно, кто, — дерзко вздёрнула голову Эмма. — Ты привязалась ко мне, не так ли?  — Привязалась? — вампирша скривилась так, словно ей предложили кислый лимон. — Да, мне определённо не хватает служанки, которая подносила мне кубок за трапезой.  — Ты понимаешь, о чём я говорю! — воскликнула девушка, стремительно подходя к ней и замирая в каком-то шаге. — Я не сразу поняла, но теперь всё вижу. Реджине показалось, что все её внутренности скрутило в тугую петлю. Когда Эмма успела догадаться о её чувствах и, главное, как? Тем временем, принцесса продолжала:  — Ты хочешь, чтобы я боялась тебя, чтобы подчинялась. Быть может, ты думаешь, что без этого я не стану тебя слушать, но это не так! То, что между нами — это дружба, Реджина. Да, странная, да, своеобразная, но ты не можешь по-другому, я понимаю и постараюсь это принять… Вампирша недобро усмехнулась, глядя на взволнованную, раскрасневшуюся Эмму, которая осеклась, заметив её усмешку.  — Надеюсь, принцесса, ты когда-нибудь поймёшь, что ошибаешься. Ведьма резко шагнула назад и захлопнула дверь, не позволяя девушке проследовать за ней. Разумеется, это была никакая не дружба — Реджину даже коробило, когда она думала об этом так. Это было в корне неверное, неправильное слово. Да и что это за дружба, если едва сдерживаешься, чтобы не украсть у принцессы первый поцелуй? Вернувшись в свою комнату, вампирша хлопнула дверью с такой силой, что зеркало в искусной раме едва не осыпалось мелкими осколками.