А если попробовать?

После того, как профессор Снейп умер в Визжащей хижине, Северус научился — не сразу, постепенно, очень-очень осторожно и медленно входя во вкус — получать от жизни маленькие удовольствия. Те самые, на которые раньше у одинокого мизантропа в чёрном не оставалось ни сил, ни желания, которые он никогда не умел находить и ценить, закоснев в своей ненависти и боли. Пока их было немного, и каждое из них он тщательно оберегал — как доказательство того, что жизнь не кончилась. Чашка кофе у Фортескью как раз была одним из таких удовольствий. Он редко позволял его себе — боялся, что притупится ощущение тепла и праздника, которое он испытывал, беря в руки хрупкую чашку с шапкой белых взбитых сливок на обжигающей горечи чёрного кофе. Иногда он заказывал еще какие-нибудь вкусности — маленькие корзиночки, наполненные шоколадным соусом, тающие во рту ягодные бисквиты, хрупкие меренги... Но кофе и сам по себе был наслаждением. И еще то, что можно было просто сидеть, никуда не торопясь, ловя на себе любопытные взгляды — все реже и реже, слава Мерлину, шумиха вокруг его имени, как и вокруг других Героев Войны С Тёмными Силами, начинала затихать, даже знаменитый поттеровский шрам не так часто мелькал на страницах "Пророка", хотя о помолвке Избранного и писали в последнем номере. Но думать об этом не хотелось, совсем. Хотелось сидеть за столиком в углу, пить кофе, наблюдать незаметно за другими посетителями. Вот, очевидно, мать с сыном — симпатичная ведьмочка в синей мантии и перемазанный по уши в мороженом донельзя счастливый черноволосый мальчишка. Вот пожилой колдун с недовольным выражением на длинноносом лице мешает ложечкой в высоком стакане. Вот наслаждается сладостями (и кажется, еще чем-то не очень разрешённым) компания молодых людей, по виду — студенты-семикурсники, но Северус специально не присматривается, это все прошлое, теперь ему нет до них дела. А вон та пара за столиком у окна чем-то смутно напоминает... — Гарри Джеймс Поттер, как тебе не... — взвился над мерным шумом кафе высокий женский голос, но тут же оборвался, видимо, собеседник наложил заглушающее. Постойте-ка... Поттер? Северус присмотрелся повнимательнее. Молодой черноволосый мужчина, явно пытавшийся успокоить ожесточённо жестикулирующую рыжую красотку, сидел к нему спиной, но в растрёпанных волосах, в манере держать голову, в порывистых движениях рук чудилось что-то знакомое. Поттер... И Уизли? Об их помолвке писал "Пророк", что-то очень напыщенное про союз опалённых войной сердец. Ссора влюблённых? Северус не знал, как ссорятся влюблённые, но Джиневра Уизли, как ему показалось, была в ярости, её красиво очерченные пухлые губы зло кривились, лицо раскраснелось, из прически выбилась прядь рыжих блестящих волос. Поттер взял было её за руку, но она резко выдернула ладонь, что-то резко кинула, явно не признание в любви, судя по выражению лица, встала и вышла из кафе. Северус заметил, как компания молодых людей проводила её взглядами — и правда хороша собой. Но чем же Поттер её так разозлил? Доводить до белого каления и мелькания огнемух в глазах он умеет — кому, как не бывшему профессору зельеварения это знать? Да и мисс Уизли всегда была особой весьма темпераментной. Поттер сидел, опустив голову, вертя в пальцах пустую чашку, и была во всей его поникшей фигуре такая тоска... Северус не выдержал, взял свой недопитый кофе и поднялся из-за любимого столика, отогнав трусливо промелькнувшее в голове "Зачем тебе это надо? Не вмешивайся! Своих проблем мало?" — Мистер Поттер? Поттер поднял глаза, грустные, пустые. Северус узнал этот взгляд — он столько раз видел его в зеркале, в последние годы, правда, всё реже. Так смотрят те, кто не знает, зачем я, кто просыпается утром, не понимая, проснулся или нет, кто потерял свою тропинку и бредёт по чаще Запретного леса, мечтая наткнуться на акромантулов и покончить с нелепым фарсом, называемым жизнью. И это взгляд героя и победителя? Где знаменитое гриффиндорское упрямство, где непробиваемый поттеровский оптимизм? — Профессор? Я думал... Я почему-то думал, вы уехали из Англии. — Как видите — нет, не уехал. Разрешите? — Что? Вы... Да, конечно. Поттер как-то странно засуетился, отодвинул свою чашку, хотя на столе было полно места, заёрзал на стуле... Северус сел напротив. Мальчик вырос, оказывается. Повзрослел. Изменился. Отросшие волосы скрывают шрам на лбу, а вот очки всё те же, круглые... но на отца не похож, совсем. Да и глаза уже не мамины. Сидит, уткнувшись в пустую чашку, кидая украдкой любопытные взгляды, молчит. Чтобы разбить затянувшуюся паузу, Северус спросил: — Кофе... Будете? И пирожные с орехами. Вы любите с орехами, мистер Поттер? — Я... Да, с орехами. Люблю. Жестом подозвав официантку, Северус сделал заказ. Они ещё помолчали, потом Поттер поднял на него глаза, улыбнулся, став похожим на себя прежнего: — Профессор... А помните, вы мне сказали тогда, на первом курсе: слава, мистер Поттер, это ещё не всё? Помните? — Я уже не профессор, если вы не знали. Но да, помню. Конечно, он помнил! Помнил, как хотелось унизить и смешать с грязью наглого, так похожего на папашу мальчишку, который смел смотреть на него ЕЁ глазами, и он наговорил ему тогда много всего лишнего. Тогда, в первый раз, и потом — у него никогда не получалось относиться к любимцу директора как к обычному ученику, он срывался, переходил границу, корил себя, но срывался снова. — Вы были правы. Слава — ещё не всё. Слава... К дракклам такую славу, профессор! Северус усмехнулся, отсалютовав герою чашкой кофе. — Добро пожаловать во взрослый мир, мистер Поттер. А что не так с вашей славой? Поклонницы проходу не дают? — Да какие поклонницы, — Поттер вернул ему усмешку. — Мне и без них... Выпьете со мной, сэр? Тут неплохой коньяк. — Коньяк? У Фортескью? Вы уверены, что нам его подадут в такое время? — Ну я же герой. В этом есть свои преимущества, знаете? Северус почувствовал, как бровь неудержимо ползёт вверх. Такого Поттера он не знал. Такой Поттер был ему... интересен. Повзрослевший, растерявший юношеский максимализм. Поумневший. — Очень по-слизерински, я бы сказал. Вы уверены, что учились на правильном факультете всё это время? Поттер вдруг расхохотался так, что на них стали оборачиваться, несмотря на всё ещё действующие заглушащие чары. — Боже мой, профессор... Оказывается — я соскучился по вам. Вы... со мной сейчас никто так не разговаривает. Я же долбанный герой! Ну, будете коньяк? Выпить коньяку с этим новым Поттером очень хотелось. Но он не мог себе этого позволить, не сегодня, не сейчас. — Мне ещё работать сегодня, мистер Поттер. Не всем же быть героями, некоторым приходится зарабатывать на хлеб с маслом. — В другой раз? — Поттер смотрел в упор, не пряча глаз, но это почему-то больше не раздражало, как в школе. Они словно были на равных — бред, чушь, какие дурацкие мысли лезут в голову! В другой раз... Но ответить Северус не успел — дверь распахнулась и в кафе вихрем влетела очень решительная с виду, симпатичная, коротко, по-маггловски стриженная девушка, в которой он после минутного замешательства опознал лучшую ученицу Хогвартса и гордость Гриффиндора — мисс Гермиону Грейнджер. Без копны вечно взлохмаченных каштановых волос ей определённо было лучше — даже не разбирающийся во внешности женщин бывший профессор и мизантроп не мог не отметить. Он вдруг поймал себя на мысли, что все ещё думает о бывших учениках, как о детях — а ведь они выросли. Все. И Уизли, превратившаяся в настоящую красотку. И Грейнджер, ставшая с короткой стрижкой, как ни странно, более женственной и интересной. И Поттер... Поттер тоже вырос, и больше не был огрызавшимся на нелюбимого учителя мальчишкой. Грейнджер, оглядевшись по сторонам, заметила Поттера и устремилась к нему с целеустремленностью почуявшего золота нюхлера — чем очень напомнила Северусу прежнюю гриффиндорскую всезнайку. — Гарри, что случилось? Вы опять поссорились с Джинни? Мы же договорились вместе пойти сегодня выбирать цветы для свадьбы, мы с Роном ждём, а ты... Ой! — Добрый вечер, мисс Грейнджер. — Добрый вечер, профессор... То есть мистер Снейп. Вы... Я прошу прощения, у меня дело к Гарри. Но если я помешала... Захотелось сказать — да, помешали, и остаться пить с Поттером кофе с ореховыми пирожными или заказать (а почему бы и нет?) тот самый неплохой коньяк... Но он поднялся из-за стола, бросил несколько монет на деревянную поверхность. — Я уже ухожу. Мистер Поттер, мисс Грейнджер... Вам идёт новая прическа. Всего хорошего! И привычной стремительной походкой направился к выходу — не оборачиваться, не оборачиваться! У самой двери Северус всё-таки не выдержал — Поттер, слушая свою подругу и кивая в такт ее горячей речи, смотрел ему вслед.