The Time for Two.

То, как смерть забирает людей – завораживает так же сильно, как и реакция окружающих на это. Есть один момент в жизни умирающего человека, который можно было бы назвать кульминацией. Каждый человек – история. Каждому человеку принадлежит его личная кульминация. Когда в момент неизлечимой болезни человек внезапно начинает восстанавливаться, буквально наливаться силами, идти на поправку, Смерть становится настоящей стервой. Этот момент – кульминация – имеет две развязки: либо человеку становится лучше, либо… Он скоро умрет. Стайлз еще ни разу не видел первую развязку. Когда его мама лежала там, в палате для онкобольных с приглушенным холодным светом, голубыми стенами и непрерывно гудящими аппаратами поддержания жизни, Стайлз не мог смотреть на нее и не мог не смотреть одновременно. Это чувство внутри убивало его. Инстинктивно мы уходим от того, кто болен, желая спасти себя, спасти потомство. Но рак не заразен. Мама не сделает ему больно. Стайлза разрывало изнутри противоречиями, когда его мать гладила его по лицу, улыбалась ему, и ее тихий голос без устали повторял, что все будет хорошо. Детство Стайлза гнило в больнице. В палате для онкобольных. Тетя Келти, забравшая Стайлза к себе на первое время после смерти матери, стала ее полной заменой. Переняв черты Клаудии, она уделяла Стайлзу внимание, окружила его заботой и любовью с ног до головы. Он был так счастлив. Насколько это вообще возможно после потери матери. Смерть забрала и ее. Она забирала ее так медленно, что иногда Стайлз ловил себя на мысли, что хочет, чтобы этот процесс пошел быстрее. Он не хотел, чтобы тетя Келти мучилась, но еще больше он не мог мучиться сам. Тетя Келти бредила, исхудала до состояния скелета, обтянутого желтой потрескавшейся кожей, с красными глазами на выкате и пустым плавающим по комнате взглядом. Отец заботился о ней как мог, но даже его сил было недостаточно. Тетю Келти похоронили через десять мест от Клаудии. Эллисон была следующей. Девочка из большого дома, которая перевелась к ним в школу из Франции. Стайлз думал, что влюбился в нее, когда увидел ее впервые. Но все было гораздо сложнее. Эллисон помогала ему с контрольными и первым любовным письмом для Лидии, а Стайлз организовывал их первые якобы случайные встречи со Скоттом и решал ее домашнюю работу по алгебре. Они попробовали алкоголь вместе, взяв бутылку виски из шкафчика Джона, и выпили ее полностью в день шестнадцатилетия Стайлза, когда Эллисон осталась у него ночевать. Эллисон была его лучшим другом, его сестрой, а затем… Стайлз даже не помнит, как это произошло. Такая идиотская ситуация, что его мозг не может соединить этот пазл, запомнить и воспроизвести все, как было. Может, Стайлз еще не отошел от шока. Может, никогда не отойдет. Он помнит вечеринку у Лидии, и то, что Эллисон в таком пьяном виде нельзя было возвращаться домой. Стайлз не помнил, кто был за рулем машины, и как он ехал. Он помнит лишь то, что его сбило с ног чем-то тяжелым. Тело Эллисон, мертвой Эллисон, лежало на нем в подобии объятий, затапливая его своей кровью. У Стайлза случилась истерика и паническая атака одновременно, после чего он отключился. Он проходил к психиатру полгода, чтобы избавиться от видений, панических атак и кошмаров. Последние преследуют его и по сей день. Может, они никогда не закончат. Справиться с горем – это пережить его. Позволить ему заполнить тебя от кончиков волос до кончиков пальцев, а затем отпустить. Может, Стайлз никогда не отпустит?