«Вставай!»
Глаза Ника резко распахнулись, но разглядеть что-либо не представлялось возможным. Темнота, всеобъемлющая и беспросветная, окутывала все пространство вокруг, заполняя собой каждый укромный уголок. Превосходное ночное зрение, ровно, как и отличный нюх, не могли помочь хищнику разобраться, где именно он оказался. В этом месте не было стен, пола и потолка, лишь звенящая тишина и ничего более. Лис вертел головой, пытаясь найти того, кто обращался к нему, но вокруг была только лишь пустота. Ужас начал овладевать его разумом, заставляя метаться подобно зверю, запертому в клетке. Все его самые большие страхи воплощалось в реальность здесь и сейчас, навевая жуткие образы в этой загадочной темноте. Пульс хищника усиливался, а сам он едва мог дышать, словно кто-то плотным кольцом сомкнул лапы вокруг его шеи. Отчаяние ударило в самое сердце, словно заставив пропустить удар или два, от чего тело лиса бросило в жар, а затем в лютый холод. Все его чувства обострились до предела, а истерия пробирала до мозга костей. Звериные инстинкты, заложенные глубоко в его подсознании, неистово били тревогу, заставляя лиса сорваться и бежать. Нет разницы в каком направлении, главное — как можно дальше от этой темноты, забирающей все хорошее и поглощающей воспоминания о прошлом. Без единой возможности на понимание происходящего, лис бежал что было сил, но каждый следующий шаг становился все тяжелее и тяжелее. Он буквально чувствовал, как тьма тянула к нему свои ледяные когти, хватая за лапы и не давая ему уйти. Все больше выбиваясь из сил, он терял последние лучи надежды на спасение. Наконец, когда лис уже не мог бежать дальше, он почувствовал чью-то мертвую хватку на своих лапах, со всей силы тянущую его куда-то вниз. Не желая больше сопротивляться темноте, Ник расслабился и позволил ей поглотить его, забирая в неизведанные глубины своих подземелий. Одно лишь мгновение, и хищник ощутил обжигающее прикосновение ледяной воды к своей шерсти, разрезающей его кожу словно лезвие бритвы. Воспоминания сменялись одно за другим. Вся жизнь проносилась перед его глазами в считанные секунды, рассказывая незамысловатую историю существования одного рыжего лиса, тщетно боровшегося за признание и доверие окружающих его зверей. Скрывшись от мира за ширмой сарказма и хитрости, взрастив несколько слоев дубовой кожи и никогда не показывая своих слабостей, он так и не научился быть рядом для тех, кому он действительно нужен. Перед его глазами застыл образ той единственной, поверившей в него, когда весь остальной мир хотел лишь избавиться от лиса. Он думал, что сможет измениться ради нее, верил, что сможет стать лучше и дать еще один шанс завтрашнему дню. Едва ли это было так, ведь следующее воспоминание пронзило его душу насквозь, подобно предательской пуле, выпущенной в спину. Такой же пуле, которую он собственными лапами выпустил в напарницу, лишив ее драгоценной жизни. Он должен был сопротивляться, выстоять, защитить ее, но не смог. Сердце напарницы остановилось, оборвав единственную ниточку, связывавшую его с этим жестоким, гадким и несправедливым миром, в котором ему больше не найти смысла к существованию. Приняв это, он расслабился и отдался на растерзание могучему злу, с силой тянущему его в ледяную пропасть. Лис чувствовал, как его туловище, сантиметр за сантиметром, погружалось в ледяную могилу, а усталость уходила. Страх сменялся безмятежностью и смирением, а душевные терзания уступили место принятию своей дальнейшей судьбы. Без нее, ему не за что бороться, незачем жить. Холодная, пробирающая до костей вода, уже подступала к горлу, нашептывая свои красивые истории о скорой встрече с той самой, которую он любил. Голова хищника полностью ушла под воду, а на его морде, в последний раз, блеснула знаменитая улыбка. «Скоро мы будем вместе, Джуди» — подумал он. Темнота победила, скрыв кончики рыжих ушей в тихой глади своей пустоты и разнося последний вздох лиса в пространстве. Подобно каплям дождя на поверхности водной глади, луч яркого и теплого света заставил темноту расступиться, обрушив всю свою мощь на черное полотно из страхов и кошмаров. Неведомая сила спускалась вслед за Ником, проникая все глубже и глубже в леденящую воду и не разрешая лису покинуть этот мир. Неожиданно он почувствовал, как кто-то схватил его лапу и потянул вверх, борясь за никчемную жизнь хищника. Среди морозных и безжизненных прикосновений мрака и пустоты, эта хватка казалась ему такой теплой, знакомой и родной. Определенно, он ощущал это прикосновение раньше, но никак не мог вспомнить, кому оно могло принадлежать. Однако тьма не желала сдаваться, продолжая удерживать рыжего лиса в своих объятиях. Борьба развязалась с новой силой, буквально разрывая лиса на две части. Одна из них состояла из его злости, ярости и отчаяния, обмана и горечи от утраченной веры, в то время как другая — служила олицетворением всего самого хорошего, что могло поместиться в его хрупком, но весьма большом сердце. Радость, преданность и верность, дружба и любовь — все это придавало свету сил в этот решающий момент, когда решалась судьба одного молодого и потерявшего всякую надежду хищника. Жадно впиваясь глазами в ледяную гладь, он отчаянно пытался разглядеть лик того, кто боролся за его жизнь, когда лис уже был готов сдаться. Неужели, существовал кто-то неравнодушный? Тот, кому есть дело до жалкого зверя, так и не сумевшего оправдать ожиданий своих родных, близких и друзей? И снова голос пролился сверху, ласково согревая рыжие уши своими теплыми прикосновениями. Отражаясь хрустальным звоном от поверхности темной глади, он обращался прямиком к Нику, все больше и больше навевая ему хорошо знакомый, но давно забытый образ.«Не сдавайся!»
Содрогнувшись от странного желания целиком и полностью довериться загадочному голосу, он вдруг понял, что готов бороться за свою жизнь. Возможно, когда-то он будет готов отступить, но только не так и не сейчас. Собрав последние частицы веры в своем сердце, Ник обеими лапами вцепился в неведомую силу, тянущую его назад и смог вынырнуть из ледяного омута смерти. Битва была выиграна, голос стал звучать четко и разборчиво.«Ты должен бороться!»
— Кто ты? — спросил Ник.«Тот, кто всегда верил в тебя»
Таинственный голос начал постепенно затихать, а пространство вокруг озарило теплом и светом. Словно феникс, восставший из пепла, в сердце лиса зародилась новая надежда. *** Утро выдалось тихим и спокойным для немногочисленных обитателей дома Уайлд. Гвен открыла глаза в половине восьмого утра, когда ее организм полностью восстановил силы и был готов бодрствовать. Внимательно оглядев уютную, но немного тесную комнату, она почувствовала приятный аромат свежей выпечки, доносящийся с первого этажа. Поднявшись с постели, волчица привела себя в порядок и направилась на кухню, где уже находилась гостеприимная хозяйка дома. — Доброе утро, миссис Уайлд. — Здравствуй, Гвен. — поздоровалась лисица. — Я ожидала тебя немного позже, кексы только начали подрумяниваться! Игнорируя факт того, что волчица не являлась детективом, ей не составило особого труда понять, что хозяйка так и не смогла сомкнуть глаз сегодня ночью. Небольшие, едва заметные, темные пятна под ее глазами выдавали ее переживания за сына и его напарницу. Гостье хотелось как-то утешить маму своего нового знакомого, любезно разрешившую остаться в ее доме, но она никак не могла подобрать нужных слов. Немного улыбнувшись, Гвен окинула кухню быстрым взглядом, и увидела чайный сервиз. — Позвольте, я вам помогу. — сказала она и потянулась за чайником и чашками. К сожалению, спокойному чаепитию так и не суждено было случиться в это утро. Едва дамы смогли избежать неловкого молчания, как атмосферу спокойствия вероломно прервал стук в дверь. Дрожь, заметная невооруженным глазом, пронеслась от невообразимой красоты пышного хвоста, до самых кончиков рыжих ушей лисицы, выдавая ее беспокойство. Мигом бросившись в коридор, она в несколько легких шагов преодолела расстояние и распахнула дверь навстречу непрошеным гостям. К ее огромному удивлению, на пороге никого не оказалось, лишь ветер медленно нес листву вдоль улицы, старательно перекидывая ее за небольшую изгородь. Грустно вздохнув, она еще раз окинула свой двор взглядом, и так и осталась стоять на крыльце, надеясь увидеть сына, возвращающегося домой. — Все в порядке, миссис Уайлд? Гвен стояла позади лисицы и наблюдала за ней, буквально чувствуя тяжесть на сердце опечаленной матери. Она сделала шаг в сторону крыльца и выглянула на улицу, стараясь при этом сильно не высовываться и оставаться внутри дома. — Думаю, мне просто показалось… — растерянно развела лапами хозяйка дома. — Нет-нет, я тоже слышала этот стук. — удивленно приподняла брови волчица, выглядывая из дверного проема. — Может, это был ветер? — А это еще что такое? Гвен указала на небольшой конверт, лежащий на пороге дома, который все это время скрывался от взора лисицы. Миссис Уайлд подняла его с пола и поднесла поближе к глазам, немного щурясь и пытаясь прочитать написанное на бумаге. — Эх, без очков никак не разобрать… — выдохнула хозяйка дома. — Позвольте? — предложила волчица. — О, разумеется! Гостья взяла конверт из лап лисицы и замерла от удивления, едва ее взгляд бегло пронесся по единственной строке, написанной на конверте. — Оно… оно адресовано мне… — удивилась волчица. Обе хищницы простояли в недоумении несколько секунд, прежде чем у лисицы появилось первое предположение, относительно загадочного письма. — Может оно от Ника и Джуди? — сказала она. — Ведь никто больше не знает, что ты здесь. Последний раз окинув двор взглядом, хозяйка дома закрыла входную дверь и направилась на кухню, вслед за своей гостьей. Гвен, усевшись за стол, ловко провела изящным коготком по свежей бумаге и моментально добралась до содержимого конверта. На стол высыпались два предмета: флэшка с данными и небольшой клочок бумаги, на котором было написано несколько слов. Жадно вцепившись глазами в таинственное послание, она произнесла: «Используй это» Опустив лапы с крепко зажатым посланием на стол, она растерянно уставилась на свою новую знакомую, которая так же, как и сама волчица, не понимала происходящего. — Миссис Уайлд, у вас есть компьютер? — наконец-то нарушила тишину Гвен. Лисица продолжала сидеть, будто в оцепеневшем состоянии, и совсем не слышала адресованного ей вопроса. Впрочем, покинуть состояние транса помог пронзительный звук, издаваемый духовым шкафом. Кексы были готовы. — С вами все в порядке? — Ах, да. Прошу прощения, я просто… ты что-то спрашивала? — Компьютер. — повторила Гвен. — У вас дома есть компьютер? — Да, на втором этаже, в комнате Николаса. — Не возражаете, если я им воспользуюсь? — Ой, конечно-конечно! — улыбнулась лисица. Получив одобрение, гостья отправилась к деревянной лестнице, ведущей на второй этаж дома Уайлдов. Оказавшись напротив входа в нужную ей комнату, она прикоснулась к ручке и легонько толкнула дверь. Перед ее глазами было не что иное, как детская комната, когда-то принадлежавшая Нику. Гвен стояла на пороге, будто не решаясь войти, прежде чем она закончит изучать ее убранство. Небольшая детская кровать с красивым кружевным покрывалом, цветастый стеллаж с игрушками и фотографиями, книжный шкаф, полный различных детских книжек и деревянный письменный стол. Собравшись духом, она шагнула внутрь комнаты, шаг за шагом продвигаясь к компьютеру, но на середине пути ее внимание приковали к себе фотографии, стоящие на полках. Проявив долю любопытства, она принялась внимательно изучать их. Ничего необычного, всего лишь семейные фото: маленький лисенок в коляске, счастливая мама сидит на скамейке центрального парка и держит своего детеныша в лапах, крепко обнимая его, уже подросший сын дарит маме букет цветов, а она ласково улыбается ему в ответ. Но среди всех фотографий, была одна, которая отличалась от остальных. Точнее, это была не фотография, а рамка, в которую она была вставлена. Состоявшая из трех частей, в каждую их которых была вставлена одиночная карточка одного из членов семьи, сейчас эта рамка была свернута таким образом, что было видно только улыбающуюся лисицу, а остальное было скрыто за оборотом. Гвен дотронулась лапой до рамки, внимательно изучая ее содержимое. Следующей фотографией оказался портрет Николаса, в возрасте примерно пяти лет от роду. Лисенок был одет в красивую бирюзовую рубашку с коротким рукавом и приветливо улыбался. На его маленькой мордашке не было и следа той ухмылки, которая стала столь присуща ему за все эти годы. Милый и немного наивный, с торчащим клыком, он вызвал нотку умиления в сердце волчицы. После фиаско, которое Гвен потерпела в первый же вечер, задав неуместный вопрос о давно почившем главе семейства, ее распирало от любопытства, каким же он был. Долгожданный момент наступил именно сейчас, когда завеса тайны могла медленно пасть и открыть ее взору того самого лиса, который давно покинул этот мир. Аккуратно и не спеша, гостья приоткрыла третью часть рамки для фотографий и увидела его изображение. С фотографии на нее смотрел молодой и привлекательный лис в зеленом костюме, белой рубашке и стильном галстуке. Казалось, будто его умиротворяющая улыбка расслабляла и могла расположить к себе любого в первые секунды знакомства, Гвен буквально чувствовала, словно знает его всю свою жизнь. Забавно, но только сейчас, когда рамка с фотографиями была полностью раскрыта, можно было заметить что взгляды родителей направлены на их единственного сына. Без особых усилий можно понять, как сильно они его любили и дорожили им. На одно мгновение волчице показалось, что она уже видела этот взгляд, которым Джон смотрел на Ника, ранее, но она никак не могла вспомнить, где именно. Стрелки часов плавно подошли к восьми утра, что незамедлительно вызвало бой курантов, доносящийся с первого этажа. Словно проснувшись после долгого сна, Гвен смогла отвлечься от фотографии и вспомнить, зачем она поднялась в комнату. Вернув рамку в исходное положение, она направилась к столу. Усевшись за компьютер, она нажала кнопку питания и принялась ждать, пока устаревшая машина разгонит годовую пыль со своих плат и поможет пролить свет на загадочное содержание флэш-карты. Спустя несколько минут, компьютер соизволил-таки запуститься и радостно приветствовал незнакомого пользователя звуком фанфар из колонок. Волчица разместила носитель в одном из портов системного блока и затаила дыхание в ожидании. Мгновением позже на экране монитора открылась папка с файлами, и Гвен моментально прильнула к нему. Все файлы были пронумерованы числами от одного до шести. Первый из них оказался видеороликом, в котором старый лось в больничном белоснежном халате что-то рассказывал на камеру. Волчица без труда смогла опознать в нем ректора института Зверополиса, Симуса Бивера. Очевидно, это была какая-то хроника. Волчица прибавила громкость и стала жадно вслушиваться в каждое слово. «9 мая 2016 года. После проведения полевых испытаний подавляющей установки, называемой „Д.У.М.“, были получены весьма противоречивые результаты. В случае с несколькими испытуемыми, мы получили информацию о снижении умственной активности. Также, у них наблюдается расстройство сна и галлюцинации, вызванные воздействием чипа на мозг. Однако, вторая группа испытуемых продолжает демонстрировать отличные результаты, полностью поддаваясь воздействию излучения. При этом у них не наблюдается никаких отклонений. Из всей контрольной группы есть один испытуемый, который в третий раз успешно противодействует чипу и не поддается его излучению. Мною было принято решение увеличить мощность вживляемого устройства и провести повторный ряд тестов». На этом первый файл закончился, а Гвен снова оказалась на экране выбора видеороликов. Недолго думая, она перешла к следующей записи. «16 мая 2016 года. Новые результаты испытаний подавителя оказались весьма плачевными. Расстройства рассудка, вызванные установкой, у первой группы испытуемых, усугубились. На данный момент они находятся в полностью вегетативном состоянии, без проявления какой-либо высшей нервной деятельности. Вторая часть контрольной группы, до этого показывающая отличные результаты, перешла на стадию группы номер один, о которой я сообщал несколькими днями ранее. Очевидно, из-за разного метаболизма у этих животных, воздействие на их нервную систему происходит с задержкой. Пациент номер десять все еще успешно сопротивляется воздействию установки, блокируя ее воздействие. Мы подготовим более мощный чип и попробуем провести опыт еще раз. За все, что случится далее, я буду нести личную ответственность». — Гвен, у тебя все в порядке? — с первого этажа донесся взволнованный голос лисицы. — Все хорошо, миссис Уайлд! Я скоро спущусь! — ответила волчица и принялась как можно скорее запускать следующее видео. «24 мая 2016 года. Нам стало достоверно известно, что воздействие чипа непосредственно на мозг — губительно. Мы уже потеряли четверых испытуемых, превратив их нервную систему в… лишив их нервной системы… Вторая группа переходит в это же состояние, но с небольшой задержкой. Мы пытаемся найти какой-либо способ, чтобы спасти их жизни, но результатов пока нет. Испытуемый номер десять все еще сопротивляется воздействию установки, при этом не испытывает никаких последствий от опытов». За годы работы в институте, она прекрасно знала, что когда речь заходила об опытах, далеко не все идет так, как запланировано. Однако проблема с услышанной минутой ранее информацией была в том, что в отличие от опытов, которые проводила Гвен, эти испытания проходили на живых зверях. Это серьезно противоречило законам Зверополиса, да и гуманности в целом, ведь никто не вправе распоряжаться жизнью другого зверя. Впрочем, сейчас было необходимо перебороть подступающую волну гнева и негодования и сосредоточить все силы на изучении дальнейших материалов. «1 июня 2016 года. Мы потеряли еще несколько испытуемых. Симптомы, признаки, показатели — все это было таким же, как у первых погибших в ходе опытов. Осталось лишь двое уцелевших, но их жизненный цикл поддерживается искусственно. В ходе продолжения тестов с пациентом номер десять, нам удалось добиться результата, увеличив мощность устройства до максимума. Плохая новость в том, что мы полностью „поджарили“ его нервную систему, он лишился всех своих чувств. Сейчас его состояние можно описать как полную покорность, он может выполнять любые действия, которые ему диктует установка. Я настоятельно рекомендую закончить испытания, закрыть проект, а всю документацию по нему уничтожить. Мы не знаем, чем может обернуться эта технология, если попадет не в те лапы». Гвен оторвала свой взгляд от монитора и потерла уставшие глаза лапами. Тишину в комнате нарушал жужжащий не то от старости, не то от большого слоя пыли, компьютер. Картина получалась довольно ужасающей: установка, которая позволяла манипулировать сознанием, оказывала катастрофическое воздействие на зверей. Несмотря на это, проект не остановили, но когда результаты стали совсем удручающими, решили спрятать все эти разработки. Проблема была лишь в том, что сейчас эта технология ставила в опасность каждого жителя города. Оставалось последнее видео, которое должно было пролить свет на дальнейшую судьбу проекта «Д.У.М.». «14 июня 2016 года. Семеро из десяти испытуемых — погибли. Еще двое, в состоянии тяжелейшего психического расстройства, находятся в лечебнице Клиффсайд. Пациент номер десять полностью лишен каких-либо чувств, однако превосходно сохранил ясность ума. На данный момент он отпущен на свободу, подписав акт о неразглашении подробностей проекта. Должен признать, это стало горьким уроком для всех нас. Никто не вправе шутить с матушкой-природой и остаться безнаказанным. Я лично буду настаивать на скорейшем закрытии проекта, а так же на полном уничтожении всех данных». На этом моменте запись оборвалась. Шипение из колонок и рябь по экрану заставили Гвен подпрыгнуть сидя за столом. Она потянулась к компьютерной мыши, чтобы закрыть плеер, но внезапно, запись продолжилась. На экране все так же был пожилого возраста лось с огромными рогами, однако на это раз он выглядел не так, как обычно. На смену белоснежному халату пришел черный, весь в грязи пиджак, а на его морде застыл испуг. Запись шла явно не из его кабинета, откуда он снимал прошлые видео. «Происходит что-то странное. Сегодня я получил звонок с неизвестного номера, со мной говорил глава какой-то правительственной организации. Мне велели подготовить все документы по проекту „Д.У.М.“ для передачи правительству. На все мои вопросы я не получил ответов, поэтому решил спрятать особо важные документы, а остальную часть отдать. Без этих чертежей, у них уйдут года на воссоздание технологии. Я спрятал важную часть документов в архиве, в специальной ячейке, на случай если тот, кто за этим стоит, добьется успеха. Идея была в том, чтобы лишить их возможности закончить разработку быстро, выиграв время для создания ответной технологии. Это казалось идеальным планом, ведь никто и никогда ей не пользуется, да и доступ есть только у меня и моего коллеги, Бретта Патриджа. Если кто-то попытается его вскрыть — я узнаю об этом и постараюсь помешать им. Мне остается лишь надеяться, что я смогу закончить работу над блокиратором раньше, чем это произойдет». Шипение снова донеслось из колонок, но уже через секунду началась последняя запись. На этот раз профессор Бивер выглядел весьма нервным и напуганным, его глаза панически бегали в разные стороны, а сам он подергивался. «Вот и настал этот день… маячок, который я установил на ячейку в архиве института — сработал. Я думал, что это старина Бретт, копошиться в архиве, но когда я позвонил ему — он не взял трубку. А сейчас в новостях передали о прогремевшем в здании института взрыве и сообщили, что Патридж — мертв. Что ж, видимо это наша с ним цена за содеянное преступление против зверей. Я не знаю, что именно произошло в институте, но догадываюсь, что документы могли быть похищены задолго до того, как сработал мой передатчик, а взрыв был спланирован теми, кто мог их выкрасть. Никому не известно, что они замышляют, но ничего хорошего это не сулит. Впрочем, есть и хорошая новость, я закончил работу над блокиратором. Это маленькое устройство может блокировать любое излучение, производимое установками „Д.У.М.“. Его чертежи я уже отправил по нужному адресу. Что до меня…я готов принять свое наказание, ведь все эти звери погибли по моей вине». Последняя запись закончилась, оставив Гвен наедине с последним файлом, который оказался ничем иным, как чертежом блокиратора, о котором говорил Симус Бивер. Волчица внимательно изучала каждую мелочь, но совершенно неожиданно, ее внимание привлек глухой звук, донесшийся с первого этажа. При других обстоятельствах они не предала бы ему значения, но что-то кольнуло у нее внутри, заставляя спуститься и проверить, все ли в порядке. Оказавшись внизу, она увидела миссис Уайлд, стоящую в полном оцепенении напротив телевизора. Рядом с ней, на огромном ковре, лежал пульт, который она выронила из своих лап минутой ранее. Гвен наклонилась, чтобы подобрать устройство, но сама застыла в ужасе, едва ее глазам попалась леденящая кровь картинка с экрана. Диктор телевизионных новостей что-то быстро рассказывал, а за его плечом, в том углу, где обычно героев новостного выпуска, находилась фотография Джуди Хоппс. Все что она смогла сделать, это лишь добавить немного громкости на телевизоре, так и оставшись стоять рядом с матерью лиса. «Ужасная новость заставила город содрогнуться в страхе. Сегодня ночью в районе Тундра Тауна, при загадочных обстоятельствах была найдена мертвой офицер полиции Джуди Хоппс. Шеф полиции Буйволссон отказывается как-либо комментировать произошедшее, ссылаясь на внутреннее расследование, однако по информации из независимых источников нам удалось выяснить, что в ее смерти замешан лис Николас Уайлд, являющийся ее напарником. В настоящее время он объявлен в розыск. Напомним, Джуди Хоппс была доблестным сотрудником полиции, успешно раскрывшим дело о массовой пропаже граждан, а так же смогла раскрыть заговор бывшей заместительницы мэра — мисс Белвезер, которая хотела очернить хищников в глазах общества. Временно исполняющая обязанности мэра, мисс Кейтрин Свинтон, уже выступила с официальным пресс-релизом по этому поводу: „Безусловно, это огромная потеря для всех нас. Мисс Хоппс боролась за справедливость и равноправие для всех жителей Зверополиса. Она смогла доказать, что мы можем быть лучше и жить в мире, где нет места предрассудкам. Сегодня я, вместе со всеми жителями города, скорблю об утрате такой выдающейся личности. Однако смею вас заверить, ее дело будет жить! Я лично приложу все усилия, чтобы борьба за идеалы, так горячо оберегаемые бесстрашной мисс Хоппс, продолжалась. Жители Зверополиса не должны поддаваться гонениям или быть ущемлены в своих правах из-за их вида, размера или чего бы то ни было еще. Я направлю свою предвыборную программу на то, чтобы память о Джуди Хоппс жила вечно“. На данный момент это вся информация, которой мы располагаем, более подробно — в вечернем выпуске. К другим новостям: скончался один из самых выдающихся ученых в истории Зверополиса, профессор Симус Бивер. Его тело было обнаружено несколько часов назад. По заключению медиков смерть могла наступить в результате остановки сердца. Напомним, профессору Биверу было шестьдесят восемь лет»… Лапа волчицы дрогнула, и она случайно выключила телевизор, так и не досмотрев выпуск новостей до конца. Для миссис Уайлд это стало точкой возврата в реальность, она молча присела на диван, дав волю своим эмоциям. Ее очаровательные ушки прижались к голове, а на изумрудных глазах появились слезинки. — Этого не может быть… — сорвалось с ее уст. — Мой сын — убийца? Гвен приблизилась к лисице и присела рядом с ней, взяв ее за лапы. Она постаралась успокоить ее, но едва ли могла сдерживать дрожь собственного голоса. — Миссис Уайлд, прошу вас, успокойтесь. — Но… но ты же слышала, что сказали в новостях… — растерянно пробормотала она. — Нельзя верить всему, что нам говорят из телевизора. — отрезала Гвен. — Возможно, Николаса подставили. Тот, с кем они ведут борьбу, очень изобретателен. И если я права, Нику сейчас очень нужна помощь. — О небеса, бедняжка Джуди… как же так?! — лисица искала ответа на свой вопрос в глазах Гвен, но собеседница была занята раздумьями на другую тему. — Скажите, наверняка есть кто-то, к кому он обратился бы за помощью в самом экстренном случае? Не знаете, кто бы это мог быть? — поинтересовалась волчица. Собравшись мыслями и приструнив свои, не на шутку разбушевавшиеся чувства, лисица смогла назвать лишь одно имя, которое первым пришло ей на ум. *** Оглушительный храп разносился по многочисленным комнатам неприметного дома, стоящего на пересечении Флитвик и Паркинстон стрит. Ушастый, небольших размеров, лис был погружен в свой глубокий и беззаботный сон, удобно расположившись на стареньком диване у телевизора. Уютной эту квартиру, больше напоминающую нору, назвать было тяжело, но у нее определенно был свой шарм, если под этим понятием воспринимать разбросанные кругом вещи и различные предметы. Телевизор был включен, но абсолютно не мешал хозяину находиться в глубоком сне, а скорее наоборот, помогал ему уснуть еще крепче. И дело здесь было отнюдь не каких-то странностях небольшого лиса, а скорее в его семействе, состоявшем из шестерых щенков, способных производить невообразимое количество шума и криков. Однако, сегодня будильником для мелкого хищника послужил не детский смех, а неожиданный и весьма настойчивый стук в дверь, от которого хозяин дома свалился на пол и моментально проснулся. — Ай! — Финник потер лоб, которым приложился об пол. — Кого там принесло в такую рань?! Поднявшись на свои две, он принялся пробираться к входной двери, по пути прихватив с собой своего самого верного друга — бейсбольную биту. Все это время, пока лис прокладывал себе путь через горы разбросанных повсюду игрушек, стук не прекращался, а скорее становился все назойливее. — Да иду я, иду! — громко сказал лис, пытаясь остановить утреннюю пытку для своих больших ушей. Добравшись наконец-таки до входной двери, он отворил ее и замер от неожиданности. На пороге стоял его давний знакомый, которого Финник меньше всего рассчитывал увидеть в такую рань. После зачисления Ника в ряды доблестных полицейских, его визиты были крайне редки, ведь все свое свободное время он проводил со своей новой подружкой-напарницей, не считая недавней просьбы об огнестрельном оружии, которое внезапно потребовалось офицеру. — Ты совсем охренел, Уайлд? — наехал на собрата лис. — На часы смотрел вообще? Три. Гребанных. Часа. Ночи. К огромному удивлению песчаного лиса, его слова не произвели ровным счетом никакого впечатления на Ника. Он лишь молча сделал несколько шагов навстречу другу, но Финик не торопился пускать его через порог, резко преградив ему путь. — Чего приперся?! — Мне нужна помощь… — О, она тебе еще как нужна, наглая ты морда! Я оторву тебе хвост, если ты сейчас же не объяснишь мне, какого черта разбудил! — ругался лис, грозно хлопая себя битой по лапе. — Финник… — Николас поднял свой взгляд с пола и посмотрел опустошенным взглядом на своего собрата. — Джуди мертва. Деревянная бита выпала из лап мелкого лиса, едва он осмыслил сказанное своим другом, а его челюсть в буквальном смысле отвисла, показывая всю степень неожиданности услышанного им. Все, что Финник смог сделать, это лишь молча отойти в сторону, освобождая путь своему давнему другу. Ник медленно вошел, но сделав всего пару шагов, рухнул на пол без сил. Друг подскочил к лису и принялся трясти его за плечи, пытаясь привести в сознание. Офицера трясло, он стучал зубами и кажется, мог вот-вот потерять сознание. — Эй, какого хрена, Уайлд? Что с тобой, братишка? — удивленно тараторил Финник. — Это что, какая-то новая шутка? Так нифига не смешно же! Несмотря на все усилия, лис так и не смог получить ответа на свой вопрос. Убрав лапы от Ника, он только сейчас заметил, что одежда его друга была изодрана и перепачкана кровью. — Твою ж мать… — Финник схватился за голову, прижимая уши к макушке. — Что же ты натворил, приятель?! Скрип половиц донесся откуда-то из дальних комнат квартирки, повергая хищника в страх. Одна только мысль о том, что дети могут увидеть эту жуткую картину, заставила его действовать быстро. Моментально подхватив своего товарища, Финник поволок его в ванную, чтобы отмыть следы крови и привести внешний вид приятеля в норму. Заперев за собой дверь, он усадил Николаса в душевую кабину, открыл оба крана и принялся обильно поливать рыжего с лап до головы. — Аааааа! — закричал Ник и вцепился в лапы друга в приступе паники, едва вода коснулась его шерсти. — Успокойся ты! — прошипел на него Финник. — Детей разбудишь! В тот момент, когда вода наконец-то стало теплой, Ник замолчал и позволил ей уносить всю пережитую сегодня ночью боль. Его взгляд был стеклянным и не выражал абсолютно никаких эмоций. — Вот, видишь, все хорошо. — Финник закрыл краны и принялся обтирать друга полотенцем. — А теперь аккуратно поднимайся и очень тихо иди за мной, лады? Кивни если понял. Впервые в жизни, за столько лет их знакомства, Финник видел Ника в таком беспомощном и полностью потерянном состоянии. От былой красноречивости ни осталось и следа, а на смену ехидной ухмылке пришло полное отсутствие каких-либо эмоций. Несмотря на все это, Николас утвердительно кивнул другу. — Молодец. — он протянул лапу своему собрату, помогая подняться и выбраться из душа. — Идем. Чуть приоткрыв дверь и убедившись, что никто из щенков не проснулся, Финник подхватил друга и побрел вместе с ним в спальню, находящуюся в самом конце длинного коридора. Едва они оказались в комнате, лис быстро уложил своего приятеля на кровать, а сам метнулся к двери и зарыл ее на замок. Трудно сказать, что именно испытывал Ник в этот момент, но лишь только его голова коснулась мягкой постели, как конвульсии закончились, а сам он мерно засопел, сжимаясь в клубочек. Финник молча наблюдал за другом, пытаясь представить масштабы истории, которую ему поведает приятель, когда придет в себя. *** Усталость, в совокупности с глубоким эмоциональным потрясением, быстро вытянула все остатки жизненных сил из Николаса. Едва его ноющее от переохлаждения и тяжелых физических нагрузок тело коснулось мягкой постели, как пленяющие волны сладкого сна окутали его разум, погружая в мир фантазий и воспоминаний. Картины былых времен сменяли друг друга на этой карусели сознания, продолжая свое вращение и наращивая скорость. В считанные секунды перед глазами лиса пронеслась вся его жизнь, рассказывая такую знакомую и, одновременно с этим, давно забытую историю. Пройдя путь от наивного щенка, свято верившего, что мир примет его с распростертыми лапами, до офицера полиции, Ник был уверен лишь в одном — он все еще не понимал, где именно его место. Он пробовал быть честным и открывать свое сердце навстречу мечтам и желаниям, но жизнь жестоко проучила его, всей силой ткнув мордой в пол. Ему было больно и чертовски обидно за собственную наивность, которая подставила его под первый удар судьбы. Не сказав ни слова своим родным, он молча заперся в своей комнате и проплакал весь вечер, стараясь унять боль от самого первого разочарования на своем пути. Вот только она не утихала, а скорее наоборот, разгоралась с новой силой, едва он делал очередной вдох. Казалось, никто не мог понять всю степень его горечи, но это было совсем не так. Дверь его комнаты тихонечко открылась, и на ее пороге возник тот самый зверь, который мог понять всю тяжесть, свалившуюся на плечи маленького лисенка. Внимательно выслушав все, что расскажет сын, Джон крепко обнял его и уложил в постель, прикрыв одеялом. «Не плачь, сынок. Никто не может решить за тебя, каким ты станешь. Для каждого из нас уготовлен свой путь» — таковы были слова взрослого лиса, пытающегося усмирить разбушевавшийся пожар из страхов и сомнений в груди у своего единственного щенка. Маленький Николас безоговорочно поверил в сказанное его отцом и улыбнулся ему в ответ, умиротворенно засыпая в своей кроватке. Впереди был новый день, а уроки прошлого уже не казались такими суровыми. Столкнувшись со своими обидчиками в школе, Ник лишь улыбнулся им в ответ, что изрядно вывело их из себя. Прижав его в коридоре, они стали обзывать его обманщиком, не заслуживающим доверия, твердили, что лисам нельзя доверять. Но их слова лишь заставляли его улыбаться еще сильней. Когда один из хулиганов спросил, что смешного в их разговоре, Ник ответил: — Я смеюсь, потому что вы были правы — из меня не получится просто следокопыт. — сказал он, чем вызвал удивление на мордах сверстников. — Я стану лучшим следокопытом в школе! Вчерашние раны на крохотном сердечке затянулись, а радостная улыбка не сходила с милой мордахи. Обидчики оставили лисенка в покое, так и не сообразив, что же он имел в виду. Весь оставшийся день Ник провел в превосходном настроении, ожидая вечера, когда он сможет рассказать отцу, что произошло сегодня в школе. Чувство гордости и внутренней силы распирало его изнутри. «Может, рассказать маме? Нет-нет, нельзя, ведь мы с папой решили, что не будем ей рассказывать об этом, чтобы не расстраивать. Мы ведь взрослые лисы, которые сами справятся с любыми неприятностями. Когда же придет папа? Сколько можно ждать?!» — мысли мелькали в голове лисенка. Часы, пробившие ровно двенадцать раз, были последним, что Ник запомнил тем вечером, закрывая от усталости глаза. На дворе уже была темная ночь, а папа все еще не пришел. Юный Николас и не подозревал, что его отец уже никогда не вернется домой. Все, во что он так старательно хотел верить — рухнуло подобно старому, ветхому зданию, которое держалось лишь на одном кирпичике. Его очень тяжело найти, но если все-таки вынуть из конструкции именно этот самый кирпич — строение моментально рухнет. С уходом Джона, жизнь вынула именно этот кирпичик из маленького лисенка, разрушив все хорошее. Тогда он твердо решил, что никому и никогда не позволит увидеть давшее трещину лисье сердце. К чему весь этот фарс о том, что каждый может быть тем, кем пожелает, когда с самых малых лет тебе дают понять, что твое место уже давно предопределено? Так рушилась детская мечта, оставляя острые частички горьких воспоминаний и заставляя морщиться каждый раз, когда он оставался наедине с собой. Ранив хищника в самое сердце, жизнь разожгла огонь в его душе, осветивший ему иной жизненный путь. Другие видели в нем лишь хитрого лиса, который по своей природе, не может быть никем кроме обманщика, плута и мошенника. Что ж, если это именно то, чего все от него ждали, нужно было оправдать их ожидания. В тот год, Николас Уайлд серьезно вырос. Не в масштабе возраста как такового, а скорее в своих убеждениях и взглядах на жизнь. Эти воспоминания сменились другими, унося рыжего хищника все дальше и дальше из реальности. Теперь перед глазами Ника был уже не их с родителями дом, а полицейский участок, сверху и донизу забитый различными зверями. Несмотря на все усилия, Ник так и не смог разглядеть знакомых сослуживцев среди полицейских. Совершенно неожиданно, его внимание привлек подросток-лис, сидящий в одном из кабинетов и недовольно поглядывающий в пол. За перегородкой из стекла и дерева, большой и гривастый волк в форме полицейского за что-то отчитывал рыжего хулигана, который явно не воспринимал происходящее всерьез, а лишь думал о том, как бы поскорее улизнуть. Несмотря на все старания, Ник не мог разглядеть морды своего собрата, которому явно объясняли что-то очень важное и нужное. Наконец, в тот момент, когда волк закончил говорить и уставился на лиса, ожидая от него хоть какой-то ответной реакции, подросток открыл рот и сказал лишь пару слов. Несмотря на всю немногословность, выражение на морде волка сменилось с крайне заботливого на весьма раздосадованное. Полицейский прикрыл свою морду одной лапой, а другой молча указал на дверь, веля лису убираться из его кабинета. Именно сейчас Ник смог понять, что этим лисом, которого пытались наставить на верный путь, был он сам, в возрасте примерно семнадцати лет. Тогда его первый раз поймали на мошенничестве, но были вынуждены отпустить из-за его несовершеннолетия. Молодой Ник спешно покинул кабинет, впервые натянув ту самую ухмылку, ставшую фирменной за все эти годы, при этом выглядя абсолютно нелепо. Однако, через несколько секунд, от улыбки не осталось и следа, едва лис завернул за угол коридора и увидел свою маму. Меньше всего на свете ему хотелось огорчать ее, причинить ей боль или, что было хуже всего, заставить пролить горькие слезы разочарования. Это был тот день, когда он отстранился от матери, считая, что делает это для ее же блага. «Каким же я был идиотом…» — пронеслось у него в голове. И вновь колесо воспоминаний совершило оборот, сменяя один кадр на другой. Молодой, красивый и уверенный в себе лис, тридцати трех лет отроду, идет вдоль жарких улиц Зверополиса. Другие звери, даже те, что превосходили его по размерам, сторонились улыбающегося лиса. Нацепив на себя образ хитрого рыжего хищника, он научился умело им владеть, заставляя других думать о нем так, как было выгодно именно ему. Разумеется, речь шла не о хищной сущности как таковой, а скорее о дурной славе лисов. Никто не хотел встретить такого на улице или в магазине, а затем обнаружить пропажу кошелька или мобильного телефона. Ник же наоборот, был доволен фактом того, что мог держаться особняком среди серой массы зверей. Сворачивая в небольшой переулок, он увидел до боли знакомый фургон, в котором его уже ждал единственный друг — такой же лис, как и он сам. Такой же, преданный всеми, с детства прожженный жестокими жителями города и их предрассудками. Забавно, но во время их первой встречи с Ником, Финник чуть было не задушил его голыми лапами, когда рыжий отпустил обидную шутку про размер ушей своего собрата. Как и следовало ожидать, этот момент стал началом отличной дружбы. Новое воспоминание нахлынуло столь же внезапно, как и предыдущее. На этот раз Ник обнаружил себя на одной из улиц города, идущим в неизвестном направлении. Грузовик с бараном за рулем, вылетевший из переулка, чуть не сбил рыжего хищника. Ловко отскочив в сторону в самый последний момент, лис развел лапами в стороны, выказывая свое негодование и презрительно смотря водителю прямо в глаза. Баран отпустил какой-то едкий комментарий и поспешил удалиться, нажав на педаль газа и скрываясь в потоке автомобилей, а Ник отправился в ближайшее кафе. Финник уже ждал его внутри, успешно скрываясь под огромным деревянным столиком кафетерия и натягивая свой костюм. Конечно, схема с мороженным была не такой уж и помпезной, как былые похождения друзей, но обстоятельства их жизни сложились таким образом, что они не могли рисковать, ввязываясь в опасные авантюры. Максимум, что могло им грозить за подобного рода махинацию — штраф в размере пары сотен баксов с каждого и несколько часов общественных работ. Обсудив детали плана еще раз, они принялись за дело, уже предвкушая очередную победу и легкую наживу. За всей их уверенностью, они не учли лишь одного — юную крольчиху из Малых Норок, стремительно ворвавшуюся в их гениальный план. Так они познакомились в первый раз. События того дня развивались настолько быстро, что у лиса не было и единого шанса на спасение от натиска обостренного чувства справедливости своей новой знакомой. Не имея никакого представления о том, как такое вообще возможно, вечером того же дня, лис стал участвовать в расследовании дела вместе с зайкой. Ловко прижав его в угол, она увлекла хищника в расследование дела об исчезновении зверей. Ему не было абсолютно никакого дела до этих пропавших, он думал лишь о своей шкуре, в тот момент принадлежавшей хрупкой крольчихе в смешном автомобильчике. Приятные чувства, которые проснулись где-то глубоко в груди лиса, заставили его моргнуть лишь на одну секунду. Открыв глаза, он оказался именно в том самом месте, где впервые за столько лет, не смог остаться в стороне. Это произошло в Тропическом Лесу. Картинка была настолько отчетливая, красочная и детализированная, словно это происходило вчера. Джуди стоит на бамбуковом мосту под каплями теплого тропического ливня и пытается противопоставить что-либо своему разгневанному начальнику, протянувшему в сторону зайки лапу, требуя сдать полицейский жетон. Переломный момент в жизни Николаса наступил именно тогда. Он отчетливо помнил каждое слово, которое собирался произнести, сделав шаг вперед и выступив в защиту крольчихи. Все его нутро твердило, чтобы он оставался в стороне, не вмешивался не в свое дело, но странное и загадочное чувство, возникшее где-то глубоко в разбитом сердце, не позволяло ему отступить. Сердце знало наверняка, оно твердило лишь об одном: «Не дай им разбить ее мечты». Испытав это на своей шкуре, он прекрасно знал, каково это — изо дня в день подвергаться всеобщему стереотипному мнению о тебе. Глядя на Джуди в тот самый момент, он вспомнил себя, отвергнутого всем миром и закрывшегося от всех раз и навсегда. То была не жизнь, а лишь иллюзия. Никто не знал, что творилось у него в душе, когда долгими вечерами он не мог уснуть, все думая и думая о своей никчемной жизни и о том, как город смог таки сломать его. То, что происходило сейчас — являлось таким же переломным моментом для Джуди Хоппс. И он не смог больше сдерживать себя, решив, во что бы то ни стало защитить зайку. Ник не мог позволить ее мечтам разбиться о суровые скалы реальности, в которой никто не верил в кролика-полицейского, постоянно напоминая о том, что ее место на ферме. Черт, да он и сам твердил то же самое, но не сумел ничего с собой поделать. Вместо него говорил кто-то другой, давно позабытый и спрятанный от всех где-то глубоко внутри. Вместо него говорил тот самый маленький лисенок, который познал всю горечь отчаяния в столь юном возрасте. Окончательно и бесповоротно изменив мнение крольчихи о себе, он сделал то, чего не делал уже двадцать пять лет — открылся ей, показав свои слабости. Он был уверен что пожалеет об этом, но зайка снова удивила его. Она единственная оказалось той, кто видела его насквозь, подобно ураганному ветру снеся ширму самоуверенности и цинизма. Она смогла увидеть в нем того маленького лисенка, который все еще был внутри. Все еще хотел верить, что мир может стать лучше. *** Ник проснулся в холодном поту. Резко подпрыгнув на кровати и скинув с себя одеяло, он внимательно оглядел комнату. Пелена воспоминаний еще не успела оставить его, раскалывающуюся от боли, голову, из-за чего он схватился за нее обеими лапами. Из-за двери доносились какие-то непонятные звуки, разбавленные шумом телевизора и детским смехом. Рыжий поднялся с постели и направился к двери, в надежде понять, где же он находится. Пройдя по длинному коридору, он оказался в самом центре квартиры своего старого друга, который что-то готовил у плиты, пока его многочисленные щенки бурно что-то обсуждали за столом. Неосторожное движение и половица скрипнула под лапой Ника, издав протяжный звук, моментально привлекший внимание больших лисьих ушей. — Дядя Ник!!! — хором закричали лисятки, заприметив рыжего сородича. Побросав свой завтрак, они молниеносно подскочили к своему дяде и набросились на него в порыве радости, повалив лиса на пол. Ник был не в восторге от такого радушного приема, в силу своей усталости и больной головы, но отказать детям в выражении их чувств никак не мог. Он лишь лежал на полу и немножечко хихикал, пытаясь снять с себя щенят. — Ребята… — говорил он сквозь смех. — Ребята, спокойней! Вы же меня раздавите! Все было тщетно, детишки не слышали его мольбы о прекращении утренней экзекуции лаской и любовью, а лишь продолжали сжимать его в объятиях. — Мы так соскучились! — снова хором произнесли лисята. — Я тоже очень скучал, бандиты… — улыбнулся Ник, начав снимать с себя щенков. Умея ловко и без особых трудностей проникать внутрь абсолютно любого зверя, Ник всегда легко и просто находил общий язык с детьми. Их очень легко прочитать, понять, что именно они думают. Дети не умеют прятать своих эмоций и мыслей от окружающих. Разумеется, рыжий не гордился этим своим качеством, но в общении с лисятами это никогда не принимало негативный оттенок, а скорее наоборот, помогало ему лучше понимать племянников. — Какие вы уже большие стали, с ума сойти! — спросил Ник, снимая с себя последнего детеныша и поднимаясь с пола. — Как у вас дела, ребятки? — Сначала расскажи мне, как твои дела. Голос Финника прогремел, словно гром среди ясного неба, гулким эхом отразившись от стен квартирки. Ник посмотрел на морду друга, которая явно выражала нечто среднее между презрением и желанием убивать. Громко сглотнув ком, подступивший к горлу, Николас снова вернулся в реальность, где он все еще был в центре ужасных событий. Финник молча указал лапой на выход во двор и велел Нику следовать за ним. Лисята расступились, дав рыжему возможность пойти вслед за отцом, при этом все еще глядя ему в глаза и не понимая, чего их папаша так разозлился. Ник заметил это, и тихонечко сказал: — Эй, а почему бы вам не прикончить свой завтрак, пока мы с вашим папкой перетрем о наших, лисьих делах, а? Что скажете? А потом, если он разрешит, мы сможем немного поиграть! Его слова безупречно подействовали на лисят. Они моментально бросились обратно за стол и начали быстро уплетать свои лакомства, которые побросали минутой ранее. Ник воспользовался этой заминкой, чтобы догнать своего друга и поговорить. Они оба вышли на задний двор и остановились на крыльце, едва дверь за их спинами захлопнулась. Простояв молча почти минуту, Финник наконец-то спросил. — Ник, что происходит? Лис не знал, с чего ему начать. За последнее время произошло столько всего, что описать словами за день — и то вряд ли получится. А судя по настрою его друга, ему нужна полная картина происходящего. — Я влип, дружище… — Пфф, будто в первый раз! — процедил Финник. — На это раз — все серьезно. — отрезал Ник. — Я… Он хотел рассказать о том, что произошло на заводе, но после всех этих событий и воспоминаний, которые истязали его голову, не мог понять — реально ли это. — Ты сказал, что Джуди мертва. — тихо произнес ушастый лис, продолжая смотреть вдаль. — Это правда? — Боюсь, что да. — выдохнул лис, стараясь не сорваться на слезы при упоминании своей подруги. — Как это произошло? «К черту!» — подумал Ник и приготовился выложить другу все, как есть. — Мы с Джуди вели расследование по одному, очень серьезному делу. Технология, позволяющая вести тотальный контроль над жителями Зверополиса, попала не в те лапы. Нас завербовали ребята из ЦРУЗ… Помнишь Софию Виксен? Так вот это с ее подачи мы стали работать на разведку. Без нашего особого согласия, мы стали внештатными агентами, не понимая всей серьезности дела по началу. Но чем дальше мы углублялись в расследование, тем страшнее становилось все происходящее. Двое агентов ЦРУЗ — мертвы, документы об этой загадочной технологии похищены и… — Похоже на какой-то бред. — Финник повернулся к другу и посмотрел ему в глаза. — Впрочем, вижу, что ты не врешь. Продолжай. — Я говорю правду. — обиженно процедил Ник. — Мы узнали кто стоит за всем этим… Это мэр Кейтрин Свинтон. Она хочет заставить всех носить специальные браслеты повиновения, которые штамповала на том заводе, где мы с Джу… И снова ком горечи и печали подступил к горлу лиса, навевая воспоминания о ночи на заводе. Прежде чем он смог справиться с ним, он сделал пару глубоких вдохов и постарался успокоиться. — Мы с Джуди поехали на встречу с наши напарником из ЦРУЗ в Тундра Тауне. Но это была ловушка. — Так вот зачем тебе понадобились пистолеты… — понимающе кивнул Финник. — Да… — вздохнул Ник. — Я чувствовал, что-то не так, но ты же знаешь, отговорить Джуди — невозможно. — Это уж точно. — Когда нас прижали, я велел ей бежать и вызвать подкрепление, пока я буду тянуть время. Агент, который работал с нами, Джек… Свинтон нацепила на него этот чертов браслет, который полностью управляет его разумом и заставляет плясать под ее дудку. Я вступил с ним в схватку, но… — Что произошло? — Глупая…я же велел тебе не возвращаться… — Ник стукнул лапой, сжатой в кулак, по стене дома. — Эй, успокойся приятель, детей напугаешь. — попросил Финник. — Прости… — Она вернулась? — Да. Не смогла бросить меня там одного и отправилась в самое пекло. Второй тип, который помогал Свинтон, поймал ее. Мне пришлось сдаться… — Что было дальше? Рыжего лиса начало понемногу трясти, словно возвращая на тот самый завод. Он отчетливо помнил все, что произошло дальше. Помнил, как Джек застегнул браслет на его лапе, как вручил ему пушку, как Свинтон заставила его выстрелить. Внезапно, он ощутил тяжесть на одной из своих лап, нерабочий браслет болтался на ней. — Они нацепили на меня эту штуковину. — он поболтал лапой с браслетом перед мордой собрата. — И сунули пистолет в лапы… — Твою мать… — испуганно подпрыгнул Финник. — Так это ты ее убил?! Слова друга разрезали сердце Ника подобно лезвию тупого ножа, которым Свинтон искусно орудовала там, на заводе, заставляя его убить напарницу. Одинокая слезинка выступила на его глазах, но лис моментально смахнул ее. — Да. После этого признания, друзья так и остались стоять на крыльце, смотря куда-то вдаль, словно объявив минуту молчания в память о Джуди Хоппс. Финнику было тяжело представить такие масштабы произошедшего, когда его друг вломился к нему в дом посреди ночи. Что делать теперь, он вообще не понимал. Очевидно, Ник пришел сюда в поисках помощи, но… если Ник действительно убил Джуди своими собственными лапами, то его ищет вся полиция города. И совсем скоро, они будут здесь. Этого ему хотелось меньше всего. — Ты должен уйти. — неожиданно сказал Финник. — Но мне некуда… — Прости меня Уайлд, но это не мои проблемы. — огрызнулся фенек. — Тебя сейчас вся полиция города ищет, а я не хочу чтобы они завалились ко мне! Против такого весомого аргумента, Нику было тяжело противопоставить что-либо. Его друг был прав, скоро сюда нагрянут все полицейские из участка, едва они узнают об их давних отношениях с Финником. — Хорошо. — сказал Ник. — Я уйду. Мелкий лис опустил голову, понимая, как подло он сейчас поступает, отказывая другу в беде. Будь его воля, он разрешил бы Николасу остаться у него или ушел бы вместе с ним, но кое-что держало его. — Прости меня, приятель. — он внезапно посмотрел на друга. — Готов спорить, не такого ты ожидал от меня. Но я ничего не могу поделать, ты ведь понимаешь. Произнеся эти слова, он указал лапой в сторону двери, из которой они вышли на крыльцо. — После того как Джесс не стало, я — единственный, кто у них остался. Я не могу допустить и мысли о том, что произойдет, если они увидят, как в их доме проводят обыск несколько десятков полицейских или, того хуже, отца и дядю упекут за решетку. — Финник говорил вполне логичные вещи. — Я хочу для них лучшей жизни, Ник, не такой как моя. Другой… Рыжий лис посмотрел на своего друга и похлопал его по плечу. — Я знаю, дружище. — улыбнулся он. — Я знаю. Закончив разговор, они отправились обратно в дом. Ник попытался открыть дверь, но почувствовал легкое сопротивление с другой стороны. Тогда он толкнул чуточку сильнее и тут же услышал грохот, доносящийся из-за двери. Когда она наконец-то распахнулась, лисы увидели лежащих друг на друге щенят, которые подслушивали разговор между их отцом и дядей. Тяжело сказать, чем они были напуганы больше: услышанным или же тем, что их застукали. Казалось, Ник слышал, как Финник набирает воздух, чтобы начать ругать детей, но друг перехватил инициативу. — Ах вы, маленькие проказники! Подслушиваете, значит?! — улыбнулся Ник и принял позу хищника, готовящегося наскочить на свою добычу. — Ну я вам устрою… если поймаю! Неожиданно для всех, но ему удалось немного разрядить обстановку, моментально развеселив лисят и заставив их, со смехом и криками, броситься врассыпную. Финник же молча стоял в дверях, так и не решаясь произнести ни слова. Он просто наблюдал, как его лучший друг старался делать все то, чего он сам так хотел для своих детей — быть для них примером и опорой, защищая от любых неприятностей. Даже сейчас, когда их отец выставил их дядю за порог, Ник не срывался и не выяснял отношения, а лишь старался не показывать своего волнения и страха при детях. Закрыв за собой дверь, он отправился по коридору в зал, где Ник уже сидел на диване в окружении щенят, которые где-то раздобыли гитару и сунули ее своему, горячо любимому дяде. — Дядя Ник, спой нам песню! — просили они, жалобно заглядывая в его изумрудные глаза. — Пожалуйста! Лис растерянно смотрел на своих племянников, не зная, что и сказать в ответ. Он не мог отказать им, но так же прекрасно помнил слова своего друга, попросившего его уйти. Улыбка мелькнула на морде Финника, когда их с Ником взгляды пересеклись, друг одобрительно кивнул своему собрату. Лис взял гитару в лапы и провел лапой по струнам: — Ладно, ребятки, так и быть. — согласился Ник, глядя в полные радости глаза щенят. — Я спою вам песню, которую мне пел отец, когда мне было очень-очень плохо. Лисята моментально притихли и уселись на полу, заняв все пространство вокруг дивана, где сидел их рыжий дядя. Финник тоже приготовился слушать песню, облокотившись на стену своего дома.С давних времен, искал ответы я в отца глазах, Счастливая семья, любви и радости был полон дом. Прошли те дни, лишь фотографии на стенах Но, все еще, я слышу отзвук былых времен.
Он закрыл глаза и начал петь немного громче, вспоминая как отец сидел на краю его кроватки и пел эту самую песню для него.За синим озером, на холме Впервые жизнь разбила сердце мне Когда надежды все я потерял Отец сказал:
Именно сейчас, Ник наконец-то понял, кто боролся за его жизнь. Те лапы, что тянули его прочь из омута темноты, тот образ и голос, которые взывали к нему. Отец всегда был рядом, даже спустя столько лет.Не печалься и не плачь дитя Небеса тебе укажут путь Не печалься и не плачь дитя
Когти лиса ловко перемещались по струнам, заставляя гитару издавать приятные звуки, ласкающие разбитое сердце и стонущую душу.Прошли года, возникла на моем пути она Мой мир пронзив, ты стала смыслом жизни для меня Жаль, что не смог, я нашу любовь спасти Судьбы злой рок, родная меня прости
. И снова слезинка появилась на краешке его зеленых глаз, заставляя вспомнить о тяжелой утрате. Подумав о Джуди, он начал петь еще громче прежнего.За синим озером, на холме Где снова жизнь разбила сердце мне Когда надежды все я потерял Я вспомнил, как отец сказал:
Не печалься и не плачь дитя Небеса тебе укажут путь Не печалься и не плачь дитя
Ник был удивлен, но лисята подхватили мотив и этот последний припев они исполнили вместе.Не печалься и не плачь дитя Небеса тебе укажут путь Не печалься и не плачь дитя
Закончив петь, лис убрал от себя гитару и положил ее на диван. Лисята были в восторге, радостно хлопая в ладоши. «Все бы отдал, чтобы они никогда не испытали подобного» — подумал он. — Ну что, понравилось? — спросил Ник, вытирая лапой слезу. — Да! — кричали щенки. — Пожалуйста, дядя Ник, спой нам еще! Увы, времени у рыжего лиса уже не оставалось, настала пора прощаться. Он улыбнулся детишкам, встал с дивана и сказал: — В другой раз, ребятки. Мне уже пора. После этих слов, лисята подскочили с пола и бросились обнимать своего любимого дядю, будто больше они его никогда не увидят. Ник еле сдерживал себя, чтобы не зарыдать от того количества ласки и тепла, которые они ему безвозмездно дарили. — Мы любим тебя, дядя Ник! Все. Защита была пробита, эмоции уже не подчинялись его командам, слезы покатились ручьем, а туловище немного затрясло. — Я… — сказал он дрожащим голосом, стараясь задрать морду как можно выше. — Я вас тоже очень люблю. Наконец, когда лисята отпустили рыжего хищника и разбежались в разные стороны, он смог выдохнуть и приструнить свои разбушевавшиеся чувства. Он направился в сторону выхода, где его уже ждал Финник. — Спасибо тебе за все, приятель. — улыбнулся Ник. — Нет, не благодари меня. — отрезал друг, отводя взгляд в сторону. — Я не заслужил этого… Возможно, Ник так и остался бы, стоять как вкопанный, но он прекрасно понимал, что чувствует его друг. Сейчас Финник делал то, что диктовал ему разум, а не сердце. Иногда, это бывало очень больно. — Эй… — лис продолжал улыбаться. — Ну хватит! Иди сюда. Уайлд наклонился к своему лучшему другу и крепко обнял его. — Прости меня, Ник… — еле слышно произнес Финник. Еще одно долгое расставание на пути в неизвестность. Город лишал Ника Уайлда одно хорошего воспоминания за другим, отрезая ему все пути к счастливой жизни. Он не знал, куда идти, что делать и как действовать дальше. И именно в этот момент, жизнь подкинула новый сюрприз, в виде стука в дверь, за которой находились хозяин дома и его непрошеный гость.