Приключения Хэмиша Уотсона (The Adventures of Hamish Watson)

Шерлок не стал каким-то чудным образом спать больше, когда начал делить постель с Джоном. Но даже ему иногда приходилось прерываться на сон, и теперь его рука покоилась на спине Джона, пока каждый из них спал на своей половине. Тихий шум открывающейся двери медленно будил его, но Шерлок еще не до конца осознавал это, пока горячее тело вскарабкалось на кровать и легло между ними. Все еще полусонный, он отпустил Джона и немного отодвинулся назад, чтобы вместить нового гостя. Хэмиш ничего не сказал, лишь вцепился тонкими пальчиками в футболку Шерлока и захныкал. От тихих всхлипов Шерлок окончательно проснулся и дотронулся до головы Хэмиша, прежде чем понял, что случилось. — Джон, — позвал он, его голос звучал громко и немного хрипло из-за сна. — Джон, просыпайся. Хэмиш снова захныкал в его руках, и Джон проснулся, поворачиваясь лицом к Шерлоку, глядя на него сонными глазами. — Шерлок, что такого на планете… — Он весь горит, — сказал Шерлок без каких-либо пояснений, но так, чтобы привлечь внимание Джона. Доктор молча приподнялся, чтобы включить ночник, и комната залилась мягким желтым светом. Хэмиш стянул с себя верх пижамы, дыхание его стало прерывистым и тонким. — Сходи за градусником, — приказал Джон своим докторским, не терпящим пререкательств голосом. Он помог мужу положить сына себе на руки, а после Шерлок вышел в коридор, скрываясь в ванной. — Хей, малыш, — прошептал Джон, осторожно убирая со лба влажные кудрявые волосы. — Ты плохо себя чувствуешь, верно? — У меня болит голова, папа, — болезненно-хриплым голосом пробормотал Хэмиш. — Похоже, там собрался целый зоопарк горилл и обезьян, и полно обезьянок, играющих на барабанах и горилл с тарелками в руках, и те гремят у меня в голове, прямо по мозгам. — По крайней мере, болезнь не сделала его менее болтливым, — подметил Шерлок, вернувшись в спальню. Он протянул Джону градусник, и Джон осторожно погладил Хэмиша. — Он бредит, — пояснил Джон, а после обратился к Хэмишу более тихим заботливым голосом, каким положено обращаться к ребенку. — Хэмиш, любимый, папа хочет, чтобы ты открыл свой рот и положил эту маленькую палочку под язык. Можешь сделать это для меня? Хэмиш кивнул и открыл рот, смотря на него яркими влажными глазами. Не говоря ни слова, Джон положил ему градусник под язык и начал ждать, поглаживая кудрявые волосы Хэмиша. — Хочешь, я заварю твой любимый чай? — спросил Джон, и Шерлок снова выскользнул из комнаты. Рано или поздно его гениальный муж осознает все, а пока Джон просто пытался хоть немного его отвлечь. Шерлок всегда слишком переживал, когда дело касалось болезней. Он взял градусник, Шерлок отступил, держа в руках стакан чая для ребенка. — Тридцать восемь с половиной, — сказал Джон, поднеся градусник ближе к светильнику. — У него жар. — Так вот что, тогда в больницу, — предложил Шерлок, и Джон вздохнул. Это повторялось каждый раз. — Шерлок, мы не повезем его в больницу. У него просто температура, — попытался успокоить Джон. — Разве не так, Хэмиш? Тебе немного жарко, верно? Хэмиш согласно кивнул. — Такое чувство, будто сижу на солнце, забыв намазаться кремом от загара, и, как говорила миссис Учительница, если мы не будем делать этого, то покроемся морщинами, так что я весь вспотел и чувствую, будто покрываюсь морщинами, как та бритая кошка, так что няня Хадсон могла бы нарисовать на мне паутинку, — предложил он, Шерлок приблизился, чтобы взять мальчика на руки. — Как это ему не нужно в больницу? — спросил он. — Если он не жалуется, то я хочу послушать твою точку зрения, — Джон покачал головой и обнял маленького мальчика. — Нам просто нужно поудобнее устроить его и дать лекарство от простуды. Сходи за детским сиропом, он стоит в шкафу. — У нас в аптечке? — зачем-то уточнил Шерлок, наклоняя голову, как он делал иногда, когда был сбит с толку. Ему хотелось и дальше чувствовать тепло от прикосновения руки сына. — Да, и знаешь что, — тяжело вздохнул Джон, — нужно прекратить выкидывать вещи из квартиры. Если они находятся здесь, значит, они могут пригодиться. — Я не понимаю, как именно тебе могла пригодиться коллекция американских марок, — поддел Шерлок, и Джон почувствовал, что слишком устал для очередного спора. — Просто сходи и возьми для своего температурящего сына сироп из шкафчика, что висит над раковиной, прежде чем я ударю тебя, — угрожающе повторил Джон, укладывая Хэмиша так, чтобы голова мальчика покоилась на его плече, пока руки сына инстинктивно держались за шею отца. — Как только он заболевает, так сразу становится моим сыном, — пробурчал Шерлок, прежде чем уйти, пока Джон осторожно пошел с Хэмишем на руках к лестнице, чтобы вернуть малыша обратно в кровать. — Не оставляй меня, папа, — жалостливым голосом умолял Хэмиш, как только Джон усадил того на кровать. — Если ты дашь солнцу сжечь меня, то я упаду в обморок, а я не очень люблю рыбу с жареным картофелем, но в таком случае мне придется прожить всю жизнь рядом с рыбой, пока они не проголодаются, а я не хочу быть съеденным, потому что тогда я уйду, как облачка, что плывут вдали и лопаются, как шарики. Джон не совсем понял запутанную метафору, но крепче сжал руку Хэмиша. — Я никуда не уйду, малыш. Я останусь здесь на всю ночь, — пообещал он, и Хэмиш успокоился. Шерлок выбрал именно этот момент, чтобы вернуться с бутылкой сиропа в одной руке и пластиковым мерным стаканчиком в другой. Кивнув, Джон взял их и аккуратно наполнил стаканчик сиропом, поднеся его к губам Хэмиша. — Вот, любимый, открывай, — подсказал Джон. — А какое оно на вкус? — требовательно спросил Хэмиш. Джон проверил этикетку на бутылке. — Клубничное, — ответил он, и Хэмиш сразу открыл рот, глотая розовую жидкость. Он закашлял, и Джон тотчас протянул ему чай, помогая пить, а после уложил в кровать. — Можешь закрывать глазки, папочка и я будем спать прямо здесь, — успокоил он сына, поглаживая по спине и волосам, пока Хэмиш сонно моргал, глядя на него. — У меня ломит в костях, — поежился он, и Джон сочувственно запричитал. — Лекарство поможет тебе, — пообещал он. — Почему бы тебе не перевернуться на бок, а я потру тебе спинку, хорошо? Хэмиш так и поступил, пока Джон осторожными, выверенными движениями успокаивал ребенка, нежно поглаживая, пока дыхание сына не выровнялось, а веки не закрылись. — Я думаю, что нам все же стоит отвезти его в больницу, — высказался Шерлок, нарушив тишину, пока Джон не обращал на него внимания, сосредоточившись на массаже шестилетнего ребенка. — В таких вопросах твое мнение не учитывается, поскольку твой муж доктор, так что помолчи, — посоветовал Джон. — Вдобавок, ты слишком опекаешь его, когда он заболевает, и ты прекрасно это знаешь. Ты практически всегда настаиваешь на госпитализации, и, будь твоя воля, он бы жил в больнице с первого дня рождения. — Высокая температура, когда режутся зубки, до сих пор мне непонятна и вгоняет в ступор, — бубнил Шерлок вместо привычного спора, прислоняясь к стене и замолкая. Джон еще несколько минут потер спину, прежде чем потрогать рукой лоб Хэмиша и с облегчением выдохнуть. — Жар спадает, — он мягко улыбнулся. — Это не предел, думаю, через час, а, может, меньше, он будет в полном порядке. Завтра нам предстоит трудный день, примерно двадцать четыре часа заботы. — Иди спать, — сказал Шерлок, взяв стул и поставив его рядом с кроватью Хэмиша и сидящим в кресле Джоном. — Я останусь с ним, если ничего не произойдет… — Шерлок… — В любом случае, тебе нужно оставаться в тонусе. Ты должен быть в состоянии проследить за ним завтра; это никак не связано с тобой, чтобы позволить ему… — Шерлок резко замолчал. — В любом случае я не планировал сегодня вообще засыпать. — Но ты же спал, — подметил Джон, вопросительно подняв бровь, и Шерлок сразу пошел на попятную. — Я подумывал об этом последние три дня. А теперь позволь мне посидеть с ним, — попросил Шерлок, и Джон молча встал, уступая кресло. Шерлок занял его место и взял руки Хэмиша в свои, потирая их большими пальцами. Джон наклонился и внезапно поцеловал Шерлока в висок. — Ему повезло иметь такого отца, как ты, — нежно прошептал он, прежде чем осторожно покинуть комнату. Хэмиш проснулся только один раз, в три утра, с бешеными глазами. — Мне приснился сон, будто ты оказался среди волков и тебя чуть не съел большой черный медведь, и я был так напуган, потому что я люблю тебя и не хочу, чтобы ты уходил, — рыдал он, и Шерлок мысленно отругал Джона за то, что тот не позволил отвести мальчика в больницу. — Когда у тебя жар, иногда снятся тревожные сны, — пояснил Шерлок, и Хэмиш кивнул, хотя Шерлок был уверен процентов на девяносто, что сын не имел понятия, что слово «тревожные» обозначало. — Это означает, что тебе нужно больше лекарства. Хэмиш послушно открыл рот, пока Шерлок взял измерительный стаканчик и сироп от простуды.  — Хочешь, я расскажу тебе секрет? — заговорщически произнес Хэмиш, и Шерлок согласно кивнул. — Мне было страшно раньше, но теперь я не боюсь. — Почему? — непринужденно поинтересовался Шерлок, поднося маленький стаканчик к Хэмишу. Хэмиш улыбнулся ему, прежде чем сказать: — Потому что ты здесь. И ты самый сильный человек в мире. Даже папа так говорит. Шерлок ничего не сказал, пока Хэмиш пил свое лекарство, хотя сам тем временем сделал мысленно пометку отучить Джона потирать Хэмишу на ночь спинку, как сегодня. Хэмиш задремал около четырех, и Холмс позволил себе немного расслабиться. Он знал, что если включить здравомыслие, то в больнице Хэмишу будет хуже. В окружении многочисленных микробов, он, вероятно, мог подцепить что-то посильнее. Не говоря уже о различных антибиотиках, коими постоянно пичкают в больницах, что понизят его иммунитет в будущем и не позволят противостоять заболеваниям. И, несмотря на некоторую нелогичность, импульсивность, его сентиментальная часть хотела приклеить маленького мальчика на скотч и спрятать от мира, держать в безопасности, любить и приглядывать за ним. Он предполагал, что это должно было случиться еще в тот момент, когда он впервые увидел Хэмиша, но теперь, шесть лет спустя, он все так же с ужасом наблюдал, как легко ребенок разрушал все, что ему нравилось в своей прежней жизни и то, с какой легкостью и радостью Шерлок позволил всему этому случиться. Температура у Хэмиша спала на рассвете, но Шерлок не проснулся и не узнал этого. Джон пришел в девять утра, обнаружив отца и сына, прижимающихся друг к другу; Шерлок согнулся в кресле, пока его голова уткнулась куда-то в шею Хэмиша, а их руки обхватывали друг друга.