Приключения Хэмиша Уотсона (The Adventures of Hamish Watson)

Шерлок и Джон сидели рядом на диване, с удвоенной силой дедуцируя лицо Хэмиша, восемнадцатилетний подросток даже не был уверен, что они делают это намеренно. Он попытался сесть прямо в кресло напротив своего отца и улыбнуться, но, похоже, ему удалось выдавить из себя некую гримасу. — Папа, отец, большое спасибо за то, что нашли время для разговора, — оценил он, и Джон улыбнулся, выражая любовь, что всегда исходила от него. — Конечно, что произошло? — спросил он, и Хэмиш прочистил горло. Он заранее подготовился к этому. Ведь не было особых причин нервничать. Давай же, повтори как перед зеркалом. — Папы, я люблю вас, — попытался начать Хэмиш, и, естественно, все пошло не совсем так, как планировалось. — Господи, от тебя кто-то залетел, — моргнул Джон, искренне ужаснувшись. — Ты принял наркотики, а после от тебя кто-то залетел, — предположил Шерлок, чтобы не оставаться в стороне. — Я не принимаю никаких наркотиков, и уж точно никто не забеременел! — крикнул Хэмиш. — Ну, статистически это не совсем верно, — произнес Шерлок. — По крайней мере, сто миллионов женщин находятся в положении прямо сейчас, многие из которых рожают в эту самую минуту… — Пожалуйста, замолчи, — взмолился Хэмиш, и они оба выполнили его просьбу. — Папы, я люблю вас, — повторил Хэмиш с самого начала. — Вы оба были для меня самыми замечательными родителями, которых мог бы пожелать любой ребенок. Я никогда не хотел никого другого, кроме вас; мне нужно дать вам понять. Это не имеет ничего общего с воспитанием, Господи, можете только представить, каким бы человеком я стал, если бы не вырос в такой совершенно нетипичной семье. Но мне сейчас восемнадцать, и я собираюсь в универ, — попытался подойти к сути Хэмиш, стараясь говорить так, чтобы его голос сильно не дрожал. Недавно он столкнулся с хулиганами, которые пытались стащить у него что-то, но это не сравнится с этим волнением. — Я бы хотел встретиться с моей мамой. Джон и Шерлок долго держали паузу, и Хэмиш даже испугался, что своей просьбой расстроил их. А после лицо Джона заметно расслабилось. — О, Хэмиш, — чуть слышно произнес он, и это звучало так слезно. Хэмиш заметил, как Шерлок заботливо взял руку своего мужа, и, когда Джон крепко сжал ее, продолжил: — Мы никогда не хотели прятать ее от тебя. Когда ты был маленьким, все обстояло иначе; мы не хотели запутывать тебя на тему кто твои настоящие родители. Но мы никогда не думали, что она станет для тебя причиной волнения и поводом начать нас умолять… Он остановился и резко встал, потянув Шерлока за собой. — Ее зовут Аннемари, у меня есть ее номер и адрес, на тот случай, если они тебе понадобятся. Хэмиш понял, что это было подходящим временем для объятий, поэтому он вмешался и крепко обнял Джона. Шерлок последовал примеру позже, обхватив длинными руками обнимающихся Уотсонов. На мгновение Хэмиш позволил себе насладиться этой минутой и стоячей версией обнимашек, которой он не предавался в течении нескольких лет. Он почувствовал те же ощущения, что и в детстве: тепла, любви и защищенности. Но именно после этого Хэмиш оказался на пороге квартиры в Бате две недели спустя. Он сидел на своей кровати, разглядывая номер телефона, который Джон отдал ему пару часов спустя, пока окончательно не сдался и не решил прийти без предупреждения. Он позвонил в дверь, было время ужина, и существовала самая большая вероятность, что кто-то окажется дома, но он был очень удивлен, когда рыжеволосая девушка открыла дверь. Она оказалась намного младше его самого, может, лет двенадцати, а откуда-то из глубины дома раздавался шум домашних, — звон столовых приборов и смех людей. — Что-то хотели? — угрюмо спросила она, прислонившись к дверному косяку, и Хэмишу потребовалась минута, чтобы вспомнить, как говорить. — М-м, Аннамари дома? — спросил он, и девушка внимательно изучила его взглядом, прежде чем произнести: — Одну секунду, — пообещала она, а потом крикнула в дом, — Мама! Дверь! Девочка вернулась в дом, прежде чем до Хэмиша дошел факт, что эта девочка была его сестрой или, в какой-то степени, приходилась сводной сестрой, а после появилась женщина, на ее светлых волосах уже проявилась седина, вокруг светлых голубых глаз едва заметные круги усталости. Она едва взглянула на Хэмиша, прежде чем ее рука пораженно прикрыла рот. Это была совсем не та реакция, которую Хэмиш представлял в своей голове, поэтому он решил просто придерживаться спланированного сценария. — Здравствуйте, мэм, меня зовут… — Конечно, я знаю, как тебя зовут, — Аннамари задохнулась, а ее глаза намокли от слез. — О Господи, Хэмиш. Он не рассчитывал на то, что она узнает его, так что подросток неловко замер на пороге на пару минут, прежде чем Аннамари обратила на себя внимание. — Входи, пожалуйста. Пойдем, поговорим в кабинете. Хэмиш последовал за ней в дом, с любопытством разглядывая все по сторонам. Везде был постелен мягкий ковролин, а на стенах висели картины. Трое детей красовались в рамках; рыжая девочка, с которой он повстречался, была запечатлена в разных возрастах, то в балетной пачке, то на качелях, потом были снимки с маленьким рыжим мальчуганом, который был с девочкой погодками, а затем шли фотографии пухленькой девочки со светлыми волосами, так похожими на оттенок волос матери и, судя по всему, относительно новыми, Аннамари тоже была запечатлена на некоторых фотографиях рядом с высоким рыжеволосым мужчиной, отцом ее детей. — Это Даниэль, мой муж, — коротко представила Аннамари, когда проследила за взглядом Хэмиша, когда он рассматривал двух взрослых людей на снимке, что был сделан несколько лет назад в парке Диснея. — А это Бет и Алекс. Хейли наша младшенькая, родилась всего два года назад. — У вас прекрасная семья, — вежливо сказал Хамиш, и как раз тогда Алекс, ребенок около девяти лет, влетел в комнату. — Мама, папа хочет знать, когда ты вернешься, — спросил он, прежде чем заметить Хэмиша, его голубые глаза расширились от удивления. — Скажи папе, что я буду через минуту, — спокойно сказала Аннамари, улыбаясь Хэмишу. -сообщи, что Хэмиш здесь, и я пригласила его поговорить в нашем кабинете. Лицо Алекса, казалось, скривилось, когда он попытался соединить кусочки головоломки. — Он Хэмиш… — Я расскажу тебе позже, — пообещала Аннамари. — Теперь ступай. Алекс повиновался, коротко оглядываясь назад на Хэмиша, прежде чем вернуться к шуму столовой. Аннамари подошла к Хэмишу, предложив пойти за ней в небольшой кабинет, вдоль стен которого были выставлены книжные шкафы, стояла пара диванов и компьютерный стол в углу. Аннамари закрыла дверь, а после жестом пригласила Хэмиша сесть на один из диванов. Как только он устроился, женщина села напротив. — Я не могу поверить, что это происходит, — мягко призналась она, и Хэмиш издал сочувственный смешок. — И я тоже, — вздохнул он, и Аннемари в изумленно покачала головой. — Боже мой, какой большой ты стал, — сказала она в недоумении. — Ты, должно быть, собираешься в университет в следующем году. — В Кембридж, — он улыбнулся и совсем тихо присвистнул, открывая для себя еще одну ее черту характера. — Ну, ты, конечно, такой умный в своих отцов, — усмехнулась она, и Хэмиш сам рассмеялся. — Тебе только в прошлом месяце исполнилось восемнадцать, да? — Да, — кивнул Хамиш, немного застигнутый врасплох. — Ты… — Помню, когда ты родился? — подразнила она, и Хэмиш покраснел. — Не то чтобы ты действительно забываешь, рожая. Твои папы каждый год присылали мне твои школьные фотографии. Но потом мы оба были так заняты, и они забыли делать это последние несколько лет. Теперь я отчетливо вижу, как ты похож на своего отца. — Откуда ты знаешь, как я их называю? — спросил Хэмиш, искренне удивляясь. — Я была там, когда они выбрали себе названия! — Аннемари хихикнула, и Хэмиш почувствовал, что его заражает ее хорошее настроение. — Это был большой спор. Твой отец хотел быть папой, а Шерлок — отцом. Но он отказался, сказав, что ни один его сын никогда не назовет его отцом, как положено. Поэтому я предположила, «отец» и Шерлок решил, что Джон получит это. Он утверждал, что это было более «приятное» имя, и Джон был «самым приятным» в их паре. — Это похоже на них, — согласился Хэмиш, и Аннамари начала неловко переминаться, засунув руки в карманы джинс. — Ты был беленьким, — сказала она ему, вытащив свой бумажник. — Взгляни сюда. Хэмиш подошел ближе и посмотрел на фотографии в бумажнике, где были фотографии трех детей, одной из них была его младенческая фотография, которую он узнал сразу, ведь она хранилась в семейном альбоме, который его родители держали в своей комнате. — Я узнаю этот снимок, — поражённо произнес он. — Он есть у нас дома, мой папа поставил его в рамку на окно своей спальни. — Они сделали два снимка, — пояснила она, кончиком пальцев погладив изображение, где она намного моложе лежала на больничной койке в больничном халате со спящим Хэмишем на руках. — Мне было так страшно. Это была моя первая беременность, а ты появился на свет после кесарева сечения. Но ты был такой идеальный, лежал там. Я так много плакала, потому что понимала, что ты не будешь моим до конца. Хэмиш почувствовал, как горло болезненно запершило от этих слов, и он прошел внутрь, садясь на диван, прежде чем задать вопрос, который так долго его мучил и который идеально бы прозвучал именно сейчас. — Зачем ты так поступила? — спросил он. — Как ты могла отдать меня? Аннамари закрыла бумажник и убрала его обратно в карман, тяжело вздохнув. — Дело было не в том, что я собиралась бросать тебя. Я была только носителем, ты всегда же был запланированным ребенком для своих отцов. Если ты спрашиваешь меня, почему я стала суррогатной матерью, то это более длинная история. — Вот поэтому я и пришел сюда, — терпеливо произнес Хэмиш, откинувшись назад на спинку, и Аннамари тепло улыбнулась ему. — Ладно, тогда, — она присела рядом. — Мне было двадцать два года. Я была молода и получала докторскую степень, и едва могла свести концы с концами. Я постоянно брала ссуды и кредиты, стараясь найти подходящую работу, и это было очень трудно. Мой друг предложил суррогатное материнство, но я отмахнулась от этого. Никогда не могла помыслить о чем-то таком: то, что я смогу выносить ребенка для чужих людей. Я состояла в отношениях, у меня в голове не укладывались мысли о беременности. Но постепенно эта затея окрепла в моей голове, понимаешь. А потом меня обчистили, — призналась она, и Хэмиш внезапно осознал, к чему она ведет. — Меня ограбил серийный убийца, только я этого не знала. И вот я стою на улице и разговариваю с полицейским, когда высокий мужчина в пальто подходит ко мне и начинает спрашивать приметы грабителя. Я так хорошо помню тот день, даже спустя все эти годы, когда полицейский пытался вмешаться в этот допрос, но из него так и сыпались вопросы. Грабитель прихватил мое пальто, поэтому я очень дрожала от холода, пока светловолосый коренастый мужчина не подошел ко мне и не накинул свое пальто, приводя в себя и представившись доктором Уотсоном. Тогда они сообщили мне, что мой грабитель на самом деле был серийным убийцей, которого они преследовали неделями, и, вдруг, я не была так уж сильно расстроена тем, что мой бумажник тоже был среди пропавших. Я заполнила отчет, меня проводили домой и два дня спустя они поймали грабителя за катером, на основании моего описания. На этом бы история закончилась. Аннамари встретилась взглядом с Хэмишем, и ее глаза блестели, сияя ясностью. — Но через неделю в мою дверь постучали, и твои родители стояли там, на пороге, пытаясь выглядеть расслабленно. Твой отец был красным, а твой папа произнес: «Успокойся, я понял, что ты в последнее время рассматриваешь идею стать суррогатной матерью. Мы в этом заинтересованы. Можем ли мы войти?». Так что я поступила так, как поступила бы любая здравомыслящая женщина. — Она рассмеялась. — Я пригласила их на свой диван и сделала им чай. Мне самой было любопытно, как твой папа мог узнать обо мне, и он очень подробно объяснил мне на основе содержимого моего кошелька. Мы обсудили все, и они объяснили, почему так хотят детей. Они очень нуждались в тебе, Хэмиш, ты должен это понять, — произнесла Аннамари, и Хэмиш почувствовал, как глаза предательски наполняются слезами. — Они рассказали про свой образ жизни и понимали, что никакое агентство по усыновлению в мире не даст им ребенка. Но они так же понимали всю особенность положения и что, несмотря ни на что, их ребенка будут любить, баловать и обожать, — выдохнула она, и Хэмиш удивился, что не только он так расчувствовался. — У нас было около шести встреч, прежде чем я согласилась. Я приходила к вам домой несколько раз и наблюдала за работой — я всегда оставалась за желтой лентой, — попыталась пошутить та, и Хэмиш тоже выдавил улыбку, пытаясь снять напряжение.  — Но, в конце концов, это даже не было такой необходимостью, которая могла бы перебороть меня, — честно ответила она. — Я наблюдала за тем, как они слаженно работают — как сильно они любили друг друга. Как тщательно твой папа заботился о твоем о отце и наоборот. И видя это, я поняла, что могу сделать для этих двух людей нечто хорошее, я почувствовала свой долг. Хэмиш шмыгнул носом и вытер глаза краем рукава, прежде чем Аннамари заметила и передала ему салфетку, оба слегка улыбнулись несмотря на удушающее волнение. — А ты был таким нетерпеливым ребенком, — рассмеялась она, и Хэмиш сдался. — Ты с такой силой молотил меня изнутри, отчаянно пытаясь выбраться. У меня была странная тяга. И твой отец был угрозой. Он регулировал все, что я ела, разрабатывал витаминный комплекс для меня, тщательно отбирал мне врачей. Твои родители любили тебя с того самого момента, как ты был искусственно зачат. — Это было так тяжело отдать тебя им, — кивнула она. — Единственное, что меня успокаивало, это осознание, что ты будешь любимым и желанным. Осознание того, как бы о тебе прекрасно заботились и обожали. Ты был частью их жизни. Хэмиш не мог говорить. Он приходил сюда с миллионами вопросов в голове, но теперь не мог найти ни одного в своем искалеченном учащенно бьющемся сердце. Кажется, Аннамари прекрасно понимала его молчание, как настоящая мать. — Я всегда говорю себе, что это была моя карма, — ответила она ему. — Через год после твоего рождения я встретила Дэниела, и теперь у меня есть собственные дети. Я периодически навещала тебя, когда ты был совсем крохотным и ты не помнишь меня, но мы с твоими родителями пришли к выводу, что нет смысла сбивать тебя с толку, но теперь ты здесь… — Вот я, — повторил Хэмиш, и это было неожиданно просто. Аннамари встала и потянулась к нему, Хэмиш без особых раздумий обнял ее. Это было короткое объятье, и пусть она была его матерью, но они были еще незнакомы, но они достаточно теплые, чтобы закрепить нарушенные связи. — Ты ужинал? — заботливо поинтересовалась она, слегка отступив назад, Хэмиш поколебался, прежде чем качнуть головой. Есть два варианта событий, и он точно знал, какой из них будет лучше. — Хочешь присоединиться к нам за столом? — спросила она, и Хэмиш согласно кивнул. У него всю жизнь была маленькая семья и ему было любопытно наблюдать за тем, как та расширяется. — Мне бы это понравилось, — согласился он, и ничего внутри не дрогнуло, когда он последовал за Аннамари в столовую.