В предвкушении событий

Диппер положил телефон обратно, к сестре. Где-то через час она проснулась. — Диппер? Парень сидел на краю кровати Мэйбл. Он тихо спросил: — Сис, зачем ты звонила Кэнди? — Что? Ты что, рылся в моём телефоне? — Пришлось, ты же мне ничего не рассказываешь. — Невозмутимо ответил он. — Я не скажу тебе. — Мэй, а я думал, ты мне доверяешь. Кэнди сказала, что ты не можешь говорить об этом со мной. — Шатен разочарованно взглянул на сестру. — Диппер, я… — Мэйбл взялась за своё плечо, отводя глаза. — Я очень хочу тебе сказать, но даже не знаю, как… Девушка вспомнила разговор с Биллом. Именно о нём Мэйбл не могла рассказать. Говорить всё так же, как ей сказал демон? Это тяжело. И шатенка поняла, что так же сложно было блондину. А может, ей даже сложней? Она и представлять не хотела реакцию брата. — Мэйбл, говори всё, как есть. Что-то случилось? Если да, то не надо затягивать, говори вкратце. — Ты уверен? Было бы лучше, если б ты прибывал в неведении. — Альфа-сис! — Ну хорошо, хорошо, ладно. В общем так… Ты ведь обещаешь не злиться? — Для тебя, всё что угодно, сестрёнка. — Аг-га… Она обняла брата, чтобы не видеть его лица. Тяжко, очень тяжко. — Я встречаюсь с парнем. — Ну и что с того? — А его зовут Билл. — Ну да, Уильям же. — Братик, Дипперчик, родной… — Мэй, я слушаю. — Его полное имя Билл Шифр… — здесь её голос стал гораздо тише и писклявей. Но от этого он делался ангельски милым. — ЧТО?! Он расцепил объятия и взмахнул руками. — Милый, дорогой, хороший мой, ты обещал не злиться… А вот и слёзы. Голос девушки, на удивление, не дрожал, она говорила ровно, но слёзы капали одна за другой. — Глупости, Мэйбл, это как понимать? Ты меня разыгрываешь? — Нет, братик… — Шатенка опустила голову. — Пфф… Не может быть! Как? Но почему? Откуда? Он ходил по комнате, наматывал круги, а через открытое окно в комнате ветер легко колыхал волосы парня. За которые он и держался. — Нет, не верю. Мэйбл уже лежала, отвёрнутая к стене, и всхлипывала. — Это правда… — Расскажи мне. Голос дрожал у девушки. — Я, я, я… в него влюбилась, а, а, а… он тоже, и, и, и… он потом мне признался, а я д-долго плакала, а он д-долго извинялся, что не сказал сразу, он, он возвращался, что-чтобы убить нас и вернуться в свой м-мир, но он этого делать не бу-у-удет… Плакала Мэй долго. Как и в рассказе её, она д-долго плакала, а Диппер д-долго её успокаивал, и был уже вечер, когда она более-менее успокоилась. — Мэй, послушай… Ты действительно его любишь? — Очень… — А он тебя? — И он меня. — Ладно… Успокойся, всё нормально. Пойдём завтра к врачу? — Пойдём. Но только не к зубному. — Сис, мы пойдём к психологу, по поводу того, что ты плачешь. — Ладно… Стой, а разве психолог - это врач? На следующий день близнецы собрались и отправились к местному психологу. То был мужчина лет сорока, с «квадратными» очками и безвкусным халатом. Но Мэйбл он сразу показался приятным. — Плачете, значит, да? — хрипло повторил он, откашлявшись в кулак. — Это может быть… Возможно, не так давно, или перед тем, как плач начал учащаться, случилась какая-то трагедия или сильные переживания. Брат с сестрой переглянулись. — Да вроде, ничего такого, ничего значительного… — прокомментировал Диппер, многозначительно поглядывая на сестру. В его жизни, может, и ничего, но у Мэйбл она гораздо насыщенней, возможно, она так и таит что-то в себе… — Да ведь, Мэйбл? Сейчас он бы охотней услышал от неё правду, что именно случилось, чем её настоящее: — Д-да, ничего… — девушка сказала это тихо и наклонив голову. — Ну, тогда… Знаете, я встречал такое, что… Извините, молодой человек, вы… не могли бы выйти на пять минут? Я думаю, это личное. Он многозначительно взглянул на Диппера. Тот в свою очередь так же многозначительно и удивлённо взглянул на Мэйбл, но всё же поддался. — Хорошо… Мэйбл сидела на стуле с опущенной головой не в силах посмотреть на брата. Она пыталась притвориться, что рассматривала маникюр. — Девушка, что-то случалось? — Ну… — Мэйбл помялась. Этого психолога она видит первый раз, и, возможно, последний. А когда ты проживаешь с человеком бок о бок 17 лет, хочется поговорить с тем, кто выслушает, точно поймёт, но вы никогда больше не встретитесь. Звучит странно, но это так… — Ко мне… Ко мне приставали одни парни из школы, ну, как — приставали, то есть, лезли. Когда вся школа считает тебя солнышком и оптимистом, это непривычно, а с Диппером я говорить не могла. Так, к слову, после того дня они ко мне больше не приставали, но я постоянно плакала по любому случаю. Выслушав, психолог продолжил понимающе, всё так же хрипло: — Я ещё хотел сказать, что, возможно, вы скрываете за слезами другие душевные проблемы, или что-то другое. Ну, вот, например, как вы сказали, когда разговариваете с братом, и в этот момент что-то скрываете, недоговариваете, вы плачете. Слёзы — это как шторка, занавеска, ширма, которой вы закрываете правду или же отводите внимание. Но в тот же момент после тех же разговоров с братом вам становится легче. — И что вы мне посоветуете? — Всё очень просто, душа моя. Говорите правду. — И всё? — Именно, всё. — Я всего лишь должна говорить правду? — Да, и вы перестанете плакать. Ну, а так, конечно, можете купить этого успокоительного, — он быстро начеркал на бумажке название какого-то препарата, который «не является лекарственным средством» и протянул Мэйбл, — и всё должно пройти. Это так, если вам потратиться не на что. На этой ноте девушка попрощалась, от души поблагодарив. Она вышла из кабинета, где её и встретил Диппер. — Ну?.. — Что — «ну?» Всё хорошо. — Точно? — Точно. — И ты мне не расскажешь? — Не-а.