Этот долгий путь к мечте

— А ты уверен, что только огненный? — поинтересовался Майер, поглядывая на огромную, заволакивающую уже полнеба тучу. Лейри дулся, и вполне справедливо — оборотень без приглашения с утра пораньше распустил руки. Разумеется, чтобы немедленно по этим шаловливым ручонкам получить, но настроение у ушонка пропало напрочь. По странному совпадению, почти сразу же начала портиться и погода… За неделю сие чудо случалось в третий раз, между прочим. Лейри тоже посмотрел на тучу и пожал плечами. — Гроза идет, — вздохнул мальчишка. — Укрытие искать нужно. Кошару показалось, или под верхней эльфьей губкой мелькнули клычки? — Опять вымокнем, — продолжал сокрушаться блондин, шмыгая сопливым покрасневшим носиком. — Я и так простыл — дальше некуда… Вид у мальчонки был жалкий и больной: он кашлял, сморкался, дрожал в ознобе, кутался в плащ и не мог согреться. Майер ругался про себя — пацаненку бы в тепло, да отлежаться, да отварчиков попить горяченьких, пока совсем не расхворался: такими темпами ж и воспаление легких заработать можно; но, как назло, лес вокруг стоял сплошь березовый, без единой нормальной елки, а палатку юноши потеряли вместе с взбесившейся и удравшей лошадью: глупое животное испугалось медведя. В небе громыхнуло, сверкнула молния. В дорожную пыль упала первая тяжелая капля. — Мать твою, — вякнул из седла ушонок и громко, отчаянно чихнул. Кошар пораскинул мозгами и принял решение. — Тормози, — велел он Лейри, и начал раздеваться. Эльф непонимающе хлопал ресницами. — Ты чего? — изумился мальчишка. — Обратиться хочешь? Сейчас?! — Именно, — подтвердил Майер, протягивая ушонку снятые с себя плащ и куртку. — Это теперь твое — временно, а я в шкурке пробегусь. Лейри нахмурился, но возражать не стал. Спрятав рубашку и штаны оборотня в седельную суму, юнец запаковался поплотнее в еще хранящие тепло чужого тела вещи. Майер уже принял звериный облик и радостно скакал вокруг огромным шалым котенком. — Поехали, — вздохнул ушонок. Ливень пришел шуршащей стеной и обрушился на путников. — Миа-а-у-у! — восторженно взвыл пантер, подставляя морду прохладному потоку, сорвался с места и умчался вперед. Не разделявший радости оборотня эльф натянул пониже капюшон и тронул лошадь пятками. Мальчишка чувствовал себя откровенно плохо, он замерз и совсем обессилел. Лишь бы верхом усидеть… Гроза бушевала долго. Лейри дремал, опустив отяжелевшую голову на шею перешедшего на шаг коня, Майер нарезвился и мирно трусил рядышком. От разогревшегося движением пантера валил пар. — И ты мне — не указ! — послышалось с конской спины.-Тоже папаша нашелся… Оборотень сбился с шага и глухо заворчал — ушонок бредил. Плохо дело — совсем пацан расклеился. А лес вокруг тем временем менялся: наконец появились долгожданные елки. Выбрав красавицу погуще, кошар перекинулся, и, не заморачиваясь одеванием, подхватил усталого коня под уздцы и привязал. Стащить эльфа с седла и отнести в убежище оказалось не так просто — мальчишка неожиданно оказал сопротивление. — Не смей ко мне прикасаться! — прошипел он, лихорадочно сверкая совершенно больными глазюками. — Наш брак — фиктивный! Спорить с бредящим ушонком не имело смысла. — Фиктивный, — с готовностью подтвердил Майер, сгребая в охапку отбивающееся пылающее жаром тонкое тело и укладывая на постель из еловых лап. Лейри сжался в комочек и раскашлялся. — Мне х-хоол-лодно… — простонал несчастный, клацая зубами. — Т-так х-холод-дно… П-пить… Оборотень укрыл мальчишку всем, что нашлось, теплым и отправился на поиски сухих дров и нужных для лечебного отвара травок. И то, и другое отыскалось небыстро. Когда кошар вернулся, эльф все так же трясся под плащами. Кашлял ушонок отвратительно — с хрипами, влажно, надрывно, задыхаясь, и продолжал бормотать чушь. Разводя костер и кроша в котелок целебные листики, Майер невольно прислушивался к доносящимся с лежанки обрывкам фраз, удивляясь больной фантазии блондина. — …Сам ты вампирье семя… — шептал Лейри между приступами. — Ненавижу… Кровопийца… И еще: — …Есть формула удержания сущности… — дальше следовало несколько слов на неизвестном оборотню шипящем языке, и снова. — Я смогу удержаться… Вода закипела, и кошар снял котелок с огня — охладиться. Лейри шебуршался под плащами, продолжая диалог с привидевшимся в горячке собеседником. — …Никто не узнает, никогда… — страстно убеждал он. — Там будет отличная защита… Главное — не снимать амулета… Майер навострил уши — в том, что говорил мальчишка, прослеживалась некая, пока непонятная, связь! «А эльфик-то, похоже, не так прост, как кажется»… — …Все равно не буду с ним жить… — умолял светловолосый маг, раскидываясь в жару. — …Я не хотел! Пожалуйста, пожалуйста… Пусть он меня отпустит… «Вампир? — вяло размышлял уставший за день оборотень, зачерпывая в кружку остывший отвар. — Защита? Брак? Что ты скрываешь, хозяин леса, владеющий огненной магией»? Лейри не захотел пить лекарство. — Мне не нужны афродизиаки! — сипло заявил мальчишка, отбиваясь. — Они могут разрушить настройки! Пришлось скручивать и вливать принудительно. Эльф сопротивлялся отчаянно, но кошар был пусть и немного, но сильнее. Убедившись, что выбора нет, ушонок смирился и сделал несколько глотков. — Я тебя предупредил, — заявил он, всхлипывая. — За последствия не отвечаю. Майер кивал и продолжал поить больного отваром. Когда кружка опустела, Лейри прилег и почти сразу забылся беспокойным сном, а кошар в мрачной задумчивости присел у костра, разглядывая собственное предплечье — полученные во время борьбы с ушонком четыре глубокие царапины обильно кровоточили. Осененный внезапной догадкой, парень выпростал из-под плаща тонкую эльфячью руку и долго пялился на украшающие изящные пальчики острые коготки. Оборотень мог поклясться чем угодно, что еще утром ногти у блонди были совершенно обычные! «Вампирье семя? Хм-м»… Ночь прошла ужасно — Лейри разболелся окончательно: он метался в горячке, захлебывался бесконечными приступами кашля, беспрерывно бредил и куда-то рвался, проявляя при этом недюжинные силу и целеустремленность. Пацан кричал, дрался, вовсю пользовался прорезавшимися клычками, царапался когтиками и не поддавался на уговоры. Чтобы с ним справиться, оборотню приходилось все время балансировать на грани трансформации. К утру, когда кошар измучился настолько, что начал всерьез подумывать связать буянящего псевдо-эльфа, температура у того вдруг спала, и мальчишка затих. Майер облегченно перевел дух, укрыл непонятку просушенным над костром плащом, кое-как перевязал нанесенные юнцом раны и тоже завалился спать. Парень устал, как в жизни никогда не уставал. Продрыхли они до полудня. Проснулся Лейри почти здоровым и снова выглядящим, как обычный эльф — и клычки, и когти исчезли, будто не бывало. На вопрос Майера, куда делись вампирьи причиндалы, пацан неохотно буркнул, пряча глаза: — Я давно научился контролировать папочкино наследство. И надолго замолчал. Оборотень не стал пытать мальчика понапрасну — захочет, сам со временем расскажет.