Этот долгий путь к мечте

Не разрывая губ, влюбленные опустились на недавно покинутый Майером плащ. Обоих трясло от волнения и желания. Непослушными руками они срывали одежду, скорее мешая, чем помогая друг другу и целовались, целовались — до умопомрачения, до звездочек в глазах. Эльф напирал, кусая кошара остренькими клычками, его язычок толкался в чужие губы, требуя впустить. Оборотень немного поупирался и сдался на милость победителя: Лейри оказался таким страстным и настойчивым, он так сладко постанывал — ну как тут отказать! Языки юношей встретились и заплясали бешеный чувственный танец. Уже почти не соображая, что делает, Майер рывком приподнял ушонка и посадил на себя. Его каменно-напряженный орган уткнулся в юные гладкие ягодички мальчонки, и тот заерзал¸ то ли от удовольствия, то ли возмущаясь, чем еще больше усилил возбуждение оборотня. — Шени, я буду звать тебя: Шени — нежность, — жарко выдохнул кошар в маленькое острое ушко, прежде чем ухватить его губами. — Шени, родной, если ты не прекратишь, я сейчас кончу! Лейри отстранился и посмотрел совершенно шалыми, полными страсти глазами. — Что?.. — пролепетал юнец. — Я не понял?.. И снова напал на Майера с поцелуями. Его руки вовсю разгуливали по обнаженному торсу оборотня, пальчики гладили, надавливали, поцарапывали коготками. Вот под них попал сосок, и кошар со стоном выгнул спину от неожиданного резкого щипка. — Нежнее! — укорил он возлюбленного.- Шени, что с тобой! В следующую секунду эльф оторвался ото рта любовника и заскользил губами по его шее, припадая короткими жгучими поцелуями, и оборотень вновь потерялся в ощущениях. Этот хрупкий светловолосый мальчишка был таким невыносимо шустрым! Пунцовые припухшие губки обхватили ранее помятый сосок и нежно втянули, посасывая, кончик шаловливого язычка обвел ореолу… Майер вдруг очутился на спине с блядски раздвинутыми согнутыми в коленях ногами, его член оказался в плену яркого горячего ротика эльфа, а анус нетерпеливо оглаживали подушечки ушачьих пальцев. Прикосновения были нежными и одновременно требовательными, они дарили наслаждение, и кошар вновь покорился. Он ловил едва выносимый кайф от всех этих немножко неловких, непривычных ласк, ахал, вскрикивал, прерывисто дышал и неосознанно приподнимал бедра навстречу влажному горячему язычку. Очнулся парень только тогда, когда один из пальчиков проскользнул через судорожно сжимающееся колечко мышц, проник в дырочку и принялся оглаживать изнутри чувствительные стеночки. Палец мешал, и Майер рефлекторно напрягся, пытаясь его вытолкнуть. — Май? — немедленно среагировал Лейри, прекращая растяжку. — Я сделал тебе больно? У мальчишки был такой неописуемо забавный, виновато испуганный вид, он так трогательно вздернул бровки домиком, а ротик сложил буковкой «о», что кошар невольно улыбнулся и поспешил успокоить любимого. — Вовсе нет, — ответил парень, чуть задыхаясь. — Немножко странно. Сейчас я поменяю позу, и продолжишь. Перекатившись в коленно-локтевую, Майер прогнулся в пояснице, облегчая доступ вторжению, и опустил голову на руки. Внутри все горело от желания, текущий капельками смазки член плотно прижимался к впалому животу, яички сводило судорогой. Очень хотелось повилять приглашающе отставленной попой: оборотень не стал сдерживаться и таки повилял. — О-о-о… — выдохнул потрясенный зрелищем Лейри, стремительно прянул вперед и припал жадным поцелуем к смугловатой упругой кошарьей ягодице. Его смоченный слюной пальчик сразу же отыскал недавно покинутый анус и решительно заработал, расширяя и надавливая, вторая рука ладошкой легла на пах любовника, сжалась вокруг напряженного ствола в кольцо… — Мияа-ах! — только и смог мявкнуть Майер, качнув бедрами в небольшой, но такой ласковый кулачок. Нежная дрочка отвлекала от неприятных ощущений с тыла, и кошар и сам не заметил, как внутри него уже свободно двигались сразу три пальца. Но Лейри не успокаивался на достигнутом: он проникал глубже и глубже в доверчиво подставленную попу, при этом бормоча себе под нос: — Да где же она? Ну! Ну давай!.. А может, ее вообще нету, и все — пустые враки? Пацан настолько увлекся, что прекратил дрочить, и Майер заинтересовался. — Ты чего у меня там ищешь? — спросил он. — Глистов или точку удовольствия? Она — на противоположной стенке, бестолочь! Лейри густо покраснел. — Ага, — вякнул мальчишка и переместился, куда велели. В ту же секунду его пальцы совершенно случайно задели нужное место, и тело Майера пронзило сладкой вспышкой — А-ах! — вскрикнул он, подаваясь навстречу дарящей наслаждение руке. — Еще-е! Лейри послушно повторил. Возбужденный до предела оборотень приподнял неплохо подготовленную задницу еще выше и потребовал: — Трахни меня уже, пока я не передумал! Эльф немедленно вынул пальцы, поерзал на коленках, и его налитая кровью головка коснулась пульсирующего припухшего входа кошара. Толчок, еще толчок — несмело и куда-то в сторону… — Мать твою! — одуревая от собственного бешеного желания и внезапно наступившей пустоты, взвыл Майер. — Хватит мяться! Сильнее нужно! Лейри странно всхлипнул, двинул бедрами и резко вошел на всю длину, до хлопка яйцами о промежность. — Ай! — вскрикнул оборотень. — Больно! И оба застыли изваяниями. — Ты чего там, умер, что ли? — окликнул кошар, малость подождав. — Нет, — подозрительно глухо ответил сзади эльф. — Я… Только не смейся, ладно? Я не знаю, чего делать дальше. Ты так закричал… Майер хрюкнул и затрясся всем телом, потому как до него наконец дошло: этот напор, эти неуклюжие, неуверенные прикосновения, робость в последний, ответственный момент… — Шени, — очень нежно спросил парень. — А у тебя вообще с кем-нибудь до меня было? — Один раз, с мужем, — грустно вздохнул ушонок, начиная робкую раскачку. — И я был снизу. Но он меня изнасиловал! Оборотень все же заржал. «Нет, ну каков нахаленок! — восхитился он про себя. — Сам — девственнее не бывает, а развел меня «на подставиться»! Охренеть просто!» Лейри, между тем, освоился и принялся двигаться активнее, головка его возбуждения задела простату, и все связные мысли вылетели из чернявой кошарьей башки. Юноши кончили очень быстро, без сил повалились на плащ, крепко обнялись и почти сразу уснули. Оба чувствовали себя счастливыми до невозможности.