Этот долгий путь к мечте

В последующие четверо суток красотули ни на шаг не продвинулись ни к Микане, ни к маг-академии, зато Майер замечательно прочувствовал на себе понятие «заезженный в усмерть» — вошедший во вкус анала Шени драл его почти беспрерывно и во всех мыслимых позах, лишь изредка прерываясь на еду и сон. В конце концов кошар не выдержал и объявил лежачую на пузе забастовку. Почему именно такую? А попробуйте сами догадаться… Отправив ушонка добывать пропитание, оборотень потирал стертую до мяса попень, благодарил свою замечательную регенерацию, думал, и пришел к выводу, что любовь — любовью, но в их с Лейри отношениях (точнее сказать, сношениях) необходимо хоть изредка меняться позициями — ну не может такой гарный хлопец, как Майер, постоянно быть принимающе-подмахивающей стороной! О чем парень прямо и без стеснения вернувшемуся с охоты ушонку и заявил. Лейри внимательно выслушал кошара, подвигал бровками, похлопал ресничками — и разревелся похуже девчонки. Мальчишка рыдал, размазывая по точеной мордашке сопли со слезами, горестно подвывал, кусал и без того пухлые губки и даже испепелил пару деревьев молнией. Короче, истерика удалась на славу, а ключевыми словами в ней были — не любишь, больно, унизительно и боюсь. Майер поначалу удивился, потом вспомнил про изнасилование и устыдился собственного эгоизма. Успокаивал он эльфика долго, и снова пришлось принимать коленно-локтевую, но чем только для любимого не пожертвуешь? Шени, всхлипывая и шмыгая носиком, загнал оборотню дважды без перерыва и ушел в отруб — отдыхать опосля перенесенного стресса и бурного секса, а проблема осталась нерешенной. Она, похоже, увязла в мертвой точке, и как ее, противную, оттуда сдвинуть, кошар не знал. Тут бы не помешал совет знающего человека (или другого какого существа), но где его в лесу взять? Майер вновь включил мозг, поразмыслил над создавшейся ситуацией и напомнил увлекшемуся потрахушками эльфу про маг-академию. «Пора двигать булками навстречу мечте!» — сказал он. К немалой радости оборотня ушонок с готовностью согласился, и уже следующим утром парочка продолжила путь к Микане. Ехали любовники недолго — уже через пару часов ветерок принес запах дыма, а потом впереди «вдруг» образовался поселок. Судя по знакам на столбах и царящему по околице цветущему благоуханному великолепию, тут обретались эльфы. -Заедем? — спросил у возлюбленного Майер. Лейри сморщил носик и отрицательно замотал головой, но уставший от ночевок на твердой земле, купаний в холодной воде и мясной диеты оборотень решил настоять на своем. -Ну Шени, ну пожалуйста, — законючил парень, очень нежно оглаживая бедро ушоночка.- Я так хочу горячую ванну и супчик… И медовую лепешечку… Упоминание о свежей медовой лепешке заставило Лейри задуматься, и хитрый Майер добавил, усиливая эффект: -С бокальчиком ароматного розового винца… Ушонок судорожно сглотнул набежавшую слюну и кивнул — он тоже любил эльфийское вино. -Ладно, — вздохнул мальчишка. — Уговорил. Но предупреждаю — могут возникнуть определенные проблемы из-за моей вампирской примеси. Майер лишь легкомысленно отмахнулся — жажда удобств и требования пустого желудка заставили оборотня временно позабыть об осторожности. Ухватив все еще упирающегося возлюбленного за руку, парень решительно потянул его к полускрытым пышной растительностью домикам. Позади трусил, позвякивая сбруей, верный Бес. Оказавшись в поселке, кошар безошибочно выбрал таверну и устремился к ней. На крылечке, подпирая изящным плечиком не менее изящную резьбу, сидел типичный представитель чистокровнейшего ельфьего племени и сонно гонял кружащую у лица муху. Роскошные каштановые локоны струились по его спине, глаза были бездонны, как лесные озера, идеально очерченные губки могли поспорить по яркости с вишневым соком, а высокомерия хватило бы на роту орков. Честное слово, Лейри со своей клыкастой дуринкой нравился Майеру куда больше! Завидев путников, ушастый поселянин несколько оживился и даже приподнял попу со ступеньки. Его ротик открылся для приветствия, и хитрая муха не упустила свой шанс, мгновенно юркнув в темную жаркую глубину. Эльф проснулся совсем, замотал головой, как застоявшийся объевшийся хмеля конь, и принялся отчаянно плеваться. Это было откровенно смешно, но Лейри и Майер, помня о феноменальной обидчивости хозяев леса, усилием воли подавили приступ веселья. Не расплетая пальцев, юноши терпеливо подождали, пока синеглазка отплюется от мушиных крыльев-лапок, и лишь потом скрытый вампир осмелился обратиться к красавчику. Ради любимого блонди принципиально заговорил на общеторговом: -Здравствуй, собрат, — проворковал мальчишка елейнейшим голосочком.- Пусть тебе всегда светит солнце, и поливает теплым дождичком, и вино не иссякает в бокале, а ступни ласкает свежая травка… Кошар знал, что это — стандартное и общепринятое приветствие лесовиков, но все равно едва не подавился, невольно представив себе синеокого в сильнейшем подпитье вытанцовывающим босиком под грибным дождем, желательно — в полном неглиже. Картинка вырисовывалась весьма соблазнительная, но Шени все равно был лучше. Напоить его, что ли? Мысленно поблагодарив поселянина за идею, оборотень с некоторым усилием заставил себя вновь прислушаться к ведомой ушонками светской беседе, и едва не уронил в пыль челюсть. -…А он у тебя недурен, — говорил чистокровный, кося в сторону кошара.- Особливо окрас — люблю темненьких. Небось и в скачках заводной? -Не то слово, — невинно улыбался в ответ Лейри медовыми глазищами.- Неутомим прям. Но я, если хошь, и такого загоняю до полусмерти. Веришь? Майер вспомнил четверо суток беспрерывного траха и невольно поморщился. -Верю, — согласился синеокий. — А мне проехаться дашь? Всего один разочек… Вампирчик прищурился, подумал (кошар затаил дыхание) — и: -Нет, — со вздохом качнул паршивец светлой головенкой.- Бес чужих не любит. Он и Майера моего чудом терпит… «Йа-а-а твою налево! — едва не взвыл кошар. — Так они о коне!» — и сразу же утратил интерес к разговору. Эльфы трепались довольно долго, обсуждая погоду, нюансы ушоночной магии, лошадей, мужчин и способы мытья волос. Оборотень тосковал, но на него не обращали внимания. -Ой! — вдруг подхватился синеокий.- Чего ж я вас на пороге-то держу! Простите, гости дорогие, я совсем заболтался! И пригласил путников внутрь. В таверне оказалось пусто по раннему времени, чисто, светло и уютно, с потолка свешивались пучки сушеных трав, горели магические светильнички, в большом камине потрескивал огонь. Обалденно пахло жареной курицей и свежим хлебом. Усадив юношей за небольшой некрашеный добела выскобленный столик, чистокровный куда-то умчался, чтобы почти сразу вернуться с уставленным закусками подносом и большущим запотевшим глиняным кувшином. -Вот, — гордо сообщил он, спотыкаясь о собственную ногу и неизящно бахая поднос о столешницу. — Пить-жрать пожалста! Токо, если можно, деньги вперед. От красавчика явно разило вином — похоже, лесной чуд уже успел пропустить кружечку, пока бегал за угощением. Лейри показал кукиш и грозно нахмурился, но ушастый пьянь не внял предупреждению и упорно продолжал маячить рядом. -Выпейте со мной, — жалобно попросил он.- А то тут такая тоска… И куда подевалось эльфье хваленое высокомерие? Несколько мгновений ушонки задумчиво смотрели друг на друга, потом Лейри подвинулся. -Выпьем, — разрешил юноша.- Только чур — к моему парню не приставать и меня кровососом не оскорблять. Договор? Чистокровный просиял и с готовностью хлопнул по протянутой ладошке. -Договор, — подтвердил он. И поднял кружку. -За встречу, — провозгласил Майер. Долгожданная гулянка началась. В таверну потихоньку подтягивался усталый оголодавший ушастый народ. -Чистокровные уроды! — более чем нетрезво орал извивающийся на крепком кошарьем плече Лейри, потрясая сжатым кулачком и одновременно пытаясь уцепиться за перила.- Майер, стой! Этот гад достоин плюхи! Я вампир всего на четверть! Полностью игнорируя трепыхания упившегося возлюбленного, оборотень оттащил его в выделенную комнату и сгрузил на постель. Оказавшись среди подушек, блондин мгновенно перестал верещать. -И что теперь? — спросил он, заливаясь румянцем. -А ничего, — ответил кошар, накрывая испуганно приоткрывшийся юный ротик своим. Шени охнул и было забился, но Майер решительно подмял его под себя, поймал в захват тоненькие запястья и блокировал возможность царапаться. -Моя очередь быть сверху, родной, — промурлыкал оборотень в огромные, уже начинающие мутнеть от желания глазищи и удерживая плененные руки. Самые любимые руки в мире… Лейри вякнул нечто невразумительное и отдался во власть поцелуя; мальчишка выпил слишком много обманчивого вкусного эльфийского вина; вызванный однажды пережитым насилием страх испарился вместе с разумом. -Да…- лепетал он, покорно откидывая назад голову и подставляя под ласки шею. — Да, Май… Еще… Еще… Торопиться было некуда, и оборотень не торопился. Он раздевал возлюбленного, покрывая поцелуями каждый сантиметр его обнажающейся шелковистой кожи, и шептал какую-то нежную чушь. Ушонок плавился на сбитых простынях подобно воску. -Еще! — выстанывало это восхитительное белокурое чудо.- О-о-о, Май, хочу… Дай мне тебя обнять… И опять кошар не торопился, стремясь доставить отдающемуся в его власть мальчишке как можно больше удовольствия. Выпустив ушачьи руки, парень прошелся нежнейшими поцелуями по поджимающемуся от вожделения юному животику, обвел языком бежевые бусинки сосочков, поочередно прикусывая каждый, на миг задержался у впадинки пупка… Недоэльф зашелся новой порцией хрипловатых сладчайших стонов, когда твердые и одновременно бархатные губы оборотня коснулись его текущего члена. Не торопиться. Только не торопиться! Кончик языка Майера лизнул набухшую красную головку, слизывая смазку, прошелся по всей длине ствола и загулял, рисуя неведомые узоры, по чувствительной нежнейшей коже. Доведя любимого почти до пика, парень приостановился, подхватил и ловко перевернул его на живот, кверху попкой. И снова жаркий влажный язык заскользил — прошелся по пояснице, проник в ложбинку между полупопиями, отыскал вожделенную звездочку ануса… Лейри взвыл от наслаждения и прогнулся в пояснице, подставляя задок под ласки: эльф уже давным-давно абсолютно ничего не соображал и просто растворялся в ощущениях. Язык очень быстро заменили опытные пальцы, они почти сразу отыскали заветный бугорочек. Обезумевший от желания пьянющий ушонок выл на одной ноте, содрогаясь в волнах немыслимого наслаждения, и, захлебываясь стонами, умолял взять его. Войти. Овладеть. Оттрахать. «Пожалуйста-я-сейчас-сдохну-Май!» Что ж, Майер без проблем исполнил столь пламенную просьбу… Член легко вошел в великолепно растянутый обильно политый ароматным маслом анус. Несколько толчков, и головка задела нужное место. Кто бы мог подумать, что столь хрупкое и нежное существо, как Шени, способно ТАК кричать! Мальчишка бился, срывая голос, выгибался всем телом и умолял не останавливаться под угрозой немедленного убийства. Еще с десяток бешеных фрикций, и обоих сорвало в невероятный, бесконечный оргазм… Последним, завершающим аккордом прозвучал треск не выдержавших напора страсти кроватных ножек. А что? Высокородные сами виноваты: чего такую хлипкую мебель делают? Она ж на старичков рассчитана, а здесь — влюбленная молоденькая парочка! И вообще, на полу тоже очень даже вполне комфортно орать…