Этот долгий путь к мечте

Орочьи болота встретили наше разнокалиберное семейство негустым туманом, запахом тухлых яиц и шумом хорошей драки: погранотряд орков кого-то сильно, злобно обижал. Несчастными оказались две горные паучихи – рыжая и темно-коричневая. Восьмилапых колотили, ругали плохими словами, забрасывали боевыми заклятиями и вообще унижали их магические достоинства, а мохнатые отбивались и шипели. Бедняжкам явно приходилось туго – непривычные к влажной почве, они скользили и увязали в грязи, но пока держались. Лейришен узнал обеих мгновенно. -Май! Варди!- скомандовал остроухий юноша подозрительно сорвавшимся на петуха голосом.- Хватаем детей и прячемся! Отдавать дочек биологическим мамашам эльф не собирался. Пока супруги созывали ничего не понимающих, протестующе пищащих малышек и засовывали их в кусты, орки успели загнать паучих в топкое место и теперь пытались опутать сетью. Паучихи воспротивились, их острые жвала активно работали, превращая ловчую снасть в бесполезные веревочные ошметки. Расправившись с сетью, восьмилапые перешли в наступление: в зеленых воинов полетели огненные шарики и сиреневые молнии. Орки тоже были не лыком шиты, и дружно ответили залпом из ледяных игл. Зрелище получилось «на уровне» (грохот взрывов, дым, яркие световые эффекты), и результативное, как праздничный фейерверк – ни одна из сторон урона не понесла. Зато паучонки порадовались – им еще не доводилось видеть подобной красоты. -Па-мыша, а что они делают? – поинтересовалась любознательная Ноча, осторожно подглядывая из ветвистого убежища.- Это все маги? -А у тех - вообще лапы!- поддержала сестренку Дымка. - Они – как мы, только большие! Такие красивые, давайте с ними познакомимся! Бедный Лейри от подобного предложения едва не хлопнулся в обморок. -Рты позакрывали быстро!- шикнул он на расшумевшихся мохнаток, выпуская клычки. - Услышат! Мальчишка перестраховывался напрасно: в устроенном сражающимися гаме можно было спокойно орать во все горло – никто бы и ухом не повел, вот только у страха, как известно, глаза велики. Девчонки посмотрели, какой эльф стал замечательно бледно-зелененький, впечатлились и послушно замолчали. -Па-коша,- прошептала Снежка, прижимаясь к оборотню мохнатым бочком. - Папи их боится, да? Они злые? Кошар промолчал. Ну не мог он залепить ребенку в лоб без подготовки: «Видишь ли, доча, одна из этих паучих - твоя мама, и явилась тебя забрать, потому что в принципе я и па-мыша вас с сетренками украли до рождения, потом попытались убить, так как вы намеревались скушать папи, и лишь после поняли, что вы – славные, и полюбили?» Такая правда с ума малышку сведет! Битва между тем кипела вовсю: орки и восьмилапищи, выставив защитные барьеры, кидались заклинаниями, как расшалившиеся мальчишки – гнилыми яблоками, трое или четверо из зеленокожих получили укусы и выбыли в нирвану, а остальные пятились, сдавая позиции. И тут случилось непредвиденное - из леса вывалился отряд эльфов. Остроухие в едином порыве вскинули луки и принялись осыпать паучих зачарованными стрелами, буквально в мгновения превратив незваных гостий в подобие ежей. Отрезанные от леса горянки быстренько сориентировались, подхватили лапы в жвалы и, спасаясь от смертоносной атаки, рванули в единственном доступном им направлении – прямо к кустам, в которых залегли Лейришен и компания. Перепуганные паучонки порскнули в разные стороны, а их приемные родители оказались лицом к лицу с мохнатыми мамашами. Далее последовала немая сцена. Нежданно обнаружившие искомых детей восьмилапые магички застыли, не веря в привалившее счастье, и забыли дышать, но тут же опомнились и кинулись ловить разбегающихся дочек, меховушки же с визгами ужаса удирали - кто во что горазд. Больше всех не повезло Дымке – малышка в панике заметалась, прыгнула было на дерево, сорвалась, упав точнехонько на спину рыжей паучихе, перепугалась окончательно, шмякнулась в лужу и застыла мокрым комком шерсти, описавшись и едва не теряя сознание. Девочка совершенно потерялась. Рыжуха подскочила к изображающей мертвую глупышке и протянула к ней руки…Чтобы немедленно получить прямо в морду великолепную синюю молнию – в бой вступил вышедший из ступора Лейришен. Блонди ринулся на защиту любимицы, словно коршун: не размышляя, напрочь позабыв про слабость, но впавшая в ярость мохнатая мать его едва заметила: походя толкнув плохо держащегося на ногах блонди плечом, паучиха смела его в сторону, куснула в бок подлетевшего на выручку черного пантера и таки схватила Дымку. Серенькая девчонка забилась, пытаясь вырваться, извернулась и в порыве отчаяния тяпнула непрошенную родительницу за пальцы. Вопль паучихи резанул по барабанным перепонкам, освободившаяся Дымка стрелой метнулась в кусты и скрылась, а дорогу несущейся за ней самке преградил Вардан. Мужчина, в отличие от Шени, пребывал в прекрасной физической форме, и с ходу врезал по паучихе мощным боевым заклятием. Оглушенная, рыжуха присела на задние лапы, но на помощь подруге уже спешила вторая мамаша. Объединив усилия, восьмилапищи слаженно напали на вампира, сбили в грязь и принялись драть. От неминуемой гибели кровососа спасли подоспевшие орки – зеленокожие узнали Майера и Лейри и обрушили на мохнатых магичек всю огневую мощь. Израненные, опаленные паучихи позорно бежали. Их никто не преследовал, лишь эльфы выпустили по побежденным небольшой рой стрел. Бой закончился. Вардан лежал, распластанный, на набитом сухой травой матрасе, в жару и бреду. Его терзала боль. Мужчине приходилось раниться и раньше, и он думал, что умеет стойко переносить страдания. Наивный! Эта боль отличалась от прежних, как матерый тигр - от месячного котенка, хотя у обоих, вроде, есть и зубы, и когти... Боль начиналась в правой руке, закованной в лубок, медленно переползала в левый бок, а оттуда - в правое бедро. Она жгла и грызла, ослепляла и оглушала, усиливаясь с каждым вздохом, и от нее не было спасения. Вампир качался на ее волнах, то погружаясь с головой, то ненадолго выныривая на поверхность. Для него больше не существовало ничего, кроме боли. Поначалу раненый пытался терпеть, но боли оказалось слишком много... Вардан кричал бы, если б мог, но у него не осталось сил на такую мелочь, как крик, и лишь тихие, жалобные стоны срывались с его обметанных лихорадкой губ. Затуманеное жаром сознание рождало кошмарных чудовищ. Рыча и скалясь, толпились они вокруг постели, и вонзали в него зубы и когти, причиняя новую и новую боль. Вардан умолял их о пощаде, но они не слушали. Одно из чудовищ оказалось особенно настырным. Оно тормошило раненого, заставляя пить горький отвар. Вампир не хотел пить отвар, но боялся, что страшилище разгневается и добьет его, и, давясь, глотал мерзкую жидкость. Чудовище хвалило его, почему-то голосом Шениши , и исчезало, чтобы вскоре явиться снова . Клацая зубами, оно снимало с ран Вардана повязки и принималось ковыряться в его воспаленной, разъеденной паучьим ядом плоти, и это было не просто очень больно - безумно, невыносимо больно. Иногда русому везло, и он терял сознание, погружаясь во тьму, но чаще всего несчастный просто лежал, не в силах ни уползти прочь, ни даже отстранить мучившие его руки. Он плакал и просил чудовище прекратить, но то лишь хохотало мерзким, издевательским смехом. Очистив раны и наложив чистые повязки, чудище удалялось, боль утихала ненадолго, и Вардан, совершенно измученный, засыпал беспокойным, горячечным сном. Очень редко бред отступал, и тогда мужчина видел склонявшихся к нему Лейри, Майера или кого-то из паучонков: они говорили что-то, но раненый не мог разобрать ни слова - их голоса сливались в непрерывный глухой гул. Потом все вокруг снова заволакивала горячая пелена, и русый погружался в бесконечные кошмары. Мужчина не знал, сколько дней и ночей он провел в жару и бреду - там, среди чудовищ, не было времени. Однажды ночью он очнулся – в эльфийской палатке. Боль больше не терзала его. Не то чтобы она ушла совсем - нет, она не исчезла, но стала вполне терпимой. Голова прояснилась, чудовища исчезли. Хотелось пить . По щеке ползла муха, щекоча лапками кожу. Вардан попытался было поднять руку, чтобы прогнать докучливое насекомое, но едва смог пошевелить пальцами. Муха поползала еще немного и улетела, взмахнув крылышками, и раненый вздохнул было с облегчением, но тут у него зачесался нос. Пить хотелось все сильнее и сильнее, нос чесался почти нестерпимо, и несчастный застонал от собственного бессилия. Его стон был услышан - раздались торопливые шаги, закрывающий вход полог откинулся, и вампир увидел склоняющегося к нему Майера. Вид у оборотня был измученный, вокруг глаз залегли глубокие тени, как у человека, который уже очень давно нормально не спал. Вардан с трудом разлепил растрескавшиеся губы и прошептал: - Нос... Кошар озабоченно нахмурился и потрогал больному лоб. Убедившись, что жара нет, брюнет удивленно вскинул брови. - Нос...- повторил Вардан, и чихнул. Вспышка боли пронзила бок, и кровосос едва слышно охнул. Проклятый нос продолжал чесаться. Майер не понимал, и мужчина начал злиться. -Нос! - выдохнул он из последних сил. - Почеши! И снова чихнул. Оборотень наконец внял его просьбе и почесал, и Вардан испытал неописуемое блаженство. Кошар снова пощупал ему лоб, заглянул в глаза, и вдруг просиял. -С возвращением, друг! - сказал он, улыбаясь. Русый недоумевал - с чего такая радость? Ну пауки маленько помяли, ну рука сломана... Ерунда! - Пить дай...- попросил он еле слышно. Майер разулыбался еще пуще и засуетился. Приподняв больному голову, он поднес к его губам кружку, наполненную чистой родниковой водой. Вардан пил, и пил, пил - жадно, захлебываясь, и выпил все до капли. -Еще... - попросил он, проваливаясь в сон. Последним, что мужчина услышал, засыпая, был голос оборотня, произнесший странную, неизвестно к кому обращенную фразу: -Будет жить... Вардан поправлялся до обидного медленно. Раны, зараженные паучьим ядом, не хотели заживать и болели, тело отказывалось служить. Поначалу вампир был слабее новорожденного котенка. Лейри и Май все время находились рядом, ухаживая за мужем, кормили его с ложечки и всячески баловали, мохнатые дочи помогали, как могли. Их любви не было конца, и русый блаженствовал. Как здорово, оказывается, иметь семью! Вот только болеть совсем не здорово… Разумеется, живучий вампирий организм и всеобщая забота сумели победить отраву. Через три долгие недели Вардан впервые поднялся на ноги и, опираясь на крепкое плечо Майера, выполз из палатки. К растерявшемуся, ослепленному солнцем кровососу шагнул сияющий улыбкой Шени и протянул на раскрытой ладошке неширокий серебряный браслет. В его коротких волосах плясал ветер. -Возьмешь? – просто спросил остроухий юноша. - Мы с Маем уже надели…- и показал собственное охваченное металлическим ободком запястье. Вардан коротко выдохнул и принял обручье. -Шени!- сказал он, решительно защелкивая на руке украшение. – Где локоны? Разве я разрешал тебе стричься? Лейри сморщил носик, и все трое облегченно рассмеялись. Они чувствовали себя едиными. Вардан пошатнулся, и оборотень заботливо поддержал новообретенного супруга под локоток. -Ты когда-нибудь был снизу, мышоночек?- вкрадчиво мурлыкнул кошар с хитрейшей улыбкой. Русый испуганно мотнул головой. Лейри и Май переглянулись и очень плотоядно разухмылялись. -Шениш!- воскликнул оборотень.- Нам подфартило – он девственник! Русый посмотрел на облизывающуюся в предвкушении парочку и испытал острое желание сбежать обратно в палатку. Угораздило же жениться на двух активах… Может, еще не поздно попросить развод? -Не дождешься, любимый,- хором сладко проворковали замыслившие недоброе супруги, одновременно прижимаясь с двух сторон.- Мы тебя не отпустим! Они оба были такими родными, такими молодыми и красивыми… И, чего скрывать, желанными до судорог. Вардан живо представил, как Майер ставит его, обнаженного, на колени и прижимается сзади твердокаменным пахом, а рядом – белокурый Шениши, его ладошки скользят по коже, приоткрытые яркие губы требуют поцелуя… Нахлынуло сильнейшее возбуждение, член мгновенно встал колом, страх перед вторжением отпустил. Все когда-нибудь случается впервые, верно? Ну не порвут же его, в конце концов, раз любимый? -Смазка хоть есть?- спросил мужчина враз севшим голосом. -Я знал, что ты согласишься,- счастливо шепнул Лейри, перед тем как накрыть рот мужа своим. Идея поиметь клыкастого супруга совершенно очевидно принадлежала ушонку, но тонущего в страстном поцелуе вампира вдруг взволновало совсем другое – вокруг было тихо! -Эй, а где дети? – спохватился кровосос, отстраняя постанывающего от нетерпения блонди. Ему ответили два испуганных, затуманенных желанием взгляда. Похоже, первая совместная брачная ночь откладывалась…