Цветными разводами

Лиам терпеть не может школы в целом, а музыкальные школы — в частности. Не переносит крахмальные воротнички учащихся и их идеальные стрелки на брюках, на фоне которых протёртые джинсы Лиама смотрятся крайне жалко. Не любит их гордо задраные головы и отсутствующие, будто не с этого мира, взгляды. Но когда сходить вместе с ней на занятие его зовёт Рози, Лиам не отказывается. Потому что Рози — его соседка напротив и первая любовь с детского сада по совместительству. Потому что Рози — это одинаково разбитые коленки, ночёвки друг у друга и совместные походы в школу. Потому что Рози — это забавные переписки на уроках, бутылка родительского вина на двоих, когда её бросил парень, а он так и не нашёл девушку, и тёплая ладонь на плече, сколько Лиам себя помнит. — Так как называется эта штука? — Ви-о-лон-чель. Сто раз говорила, Данбар. Рози перебирает пальчиками струны, от стараний закусив губу. Кофейные, мягкие как котята завитушки волос падают ей на лицо. У Лиама руки чешутся их поправить. Через пару минут он, не выдержав, быстро заправляет прядь ей за ухо и садится на место. Как ни в чём не бывало. Мелодия визгливо обрывается. — Ты чего? — Раздражает. Ты их уже почти ешь. — Сиди спокойно и не мешай. Рози снова начинает играть. Лиам морщится. Получается у Рози не то, чтобы плохо, и уж точно лучше, чем у него самого, просто она только учится… У Лиама вырывается тяжёлый вздох. Да, кошки в марте и то орут мелодичней, чем играет Рози. Спасение обнаруживается в кармане толстовки: спутанные наушники. Лиам на ощупь подключает их к телефону, краем глаза наблюдая за Рози. We talked about making it Iʼm sorry that you never made it And it pains me just to hear You have to say it…* — Данбар! Лиаму со всего маха прилетает чем-то тяжёлым. На пол падает папка Рози, а сама она грозно нависает над ним, сощурившись. От одного этого её взгляда, кажется, может взорваться оконное стекло. Или что похуже. — Рози Данн, ты совершенно точно самый ужасный друг на свете, — переходит в наступление Лиам, чтобы не схлопотать ещё больше. — Это я то?! — Ага. Ну зачем ты притащила меня сюда? Ты же знаешь, я ненавижу все эти «места просветлений». Да мне тут одни эти стены позолоченные дышать мешают, Рози! — Боже, Лиам, тебе что, двенадцать? Не можешь потерпеть ради меня? — Рози делает глаза как у диснеевского Бэмби, отрезая все пути к отступлению. От нечего делать Лиам начинает слоняться по классу. Он небольшой, а всё свободное пространство заставленно разной чепухой: барабаны, скрипки в футлярах, рояль. Ви-о-лон-чели всех видов и размеров. Рози снова играет что-то, склонив голову набок. Что-то очень даже приятное, и мелодия напоминает Лиаму мотивы старой детской песенки. — Лондонский мост падает, Падает, падает… — Данбар, да ты издеваешься?! —…Лондонский мост падает, Моя милая леди… — Серьёзно? —…Потанцуешь со мной? Слова вырываются сами собой. Просто музыка, просто эти позолоченные стены… Чёрт. Рози откладывает инструмент и уверенно идёт к нему. Врежет. Точно врежет за сорваный урок. Лиам зажмуривается и ждёт. В ушах звенит тишина. Даже собственного дыхания не слышно. Он вздрагивает, когда на плечи ему ложатся ладони, а к груди прижимается тёплая макушка. Мягко и осторожно. — Хорошо. Лиам терпеть не может музыкальные школы. Выбеленные стены с позолотой, тесные репетиционные классы. Кошачьи визги виолончели. Но когда Рози снова зовёт его вместе сходить на занятие, Лиам соглашается. Потому что Рози — его соседка напротив и девочка, которой он никак не скажет «люблю» по совместительству. Потому что Рози — апельсиновая, оранжевая как закат, с терпким запахом гвоздики и вишнёвым блеском на губах. Потому что Рози, его Рози — тёплая, живая и абсолютно земная.