***
— Представляешь, Сти, из всей этой кучи обкусанных сердечек я вытащила именно то, что обеспечит мне целый вечер с Уиттмором, — жалуется Эллисон за обедом. Стайлз старается утешить подругу, хотя сам буквально светится. Ещё бы, ему то удача показала все свои тридцать два зуба и подарила на вечер красавицу Кору Хейл. Эллисон отправляет в рот полную вилку салата, разглядывая его валентинку. У Стайлза она хотя бы не такая тошнотно-розовая. — Да ладно тебе, всего один вечер, Эл. Только постарайся его не калечить. — Не обещаю. — Не переживай, — успокаивает Стилински, когда девушка обречено вздыхает ему в плечо. — Вот Скотт идёт с Малией, а ты знаешь, они тоже недолюбливают друг друга. Кире вообще достался коротышка Данбар, который младше её на два класса. Хотя, он круто играет в лакросс… — Мне что, одной не повезло с парой? — Нет. Ещё Джексону.***
Зал украшен в лучших традициях святого Валентина. Конфетти у входа, живые цветы на стенах, тихая музыка — обстановка для свидания, а не для убийства вечера с Арджент. Джексону просто хочется завопить благим матом. — Я надеялась, что ты не придешь. Уж лучше танцевать со стулом, чем с тобой, — Эллисон появляется рядом незаметно, от чего Джексон вздрагивает. Но не может сказать и слова колкости в ответ. Потому что Арджент, как бы не хотелось ему этого признавать — прекрасна. Платье выше колен, волосы свободно падают на плечи и глаза сияют от света десятка люминесцентных ламп. А ещё она волнуется. Уж что-то, а Арджент и волнение — вещи полностью несовместимые. — Бабочка? Серьёзно? Скажи, что это Лидия тебя заставила. — Твою мать, какое тебе дело? Постарайся не говорить со мной ближайшие пару часов… И пару десятков лет. — Не особо и хотелось. Они уничтожают друг друга в мыслях. По крайней мере в своей голове Джексон уже несколько раз приговорил её к смертной казни. Но он всё равно подает Эллисон руку, когда начинается медленный танец. Джексон успокаивает себя тем, что Арджент хотя бы не такая идиотка, как её дружок Стилински. Тот вертится возле Хейл, чуть ли не поскуливая от счастья. Или Лидия. Притащила какого-то бородатого качка на школьную вечеринку, и никто и слова ей не сказал. Волосы Эллисон щекочат Джексону щеку, и он приглаживает их, не сразу понимая, что делает. — Уиттмор, руки убери и не наступай мне на ноги. — А ты не будь такой. — Какой? Эллисон вопросительно поднимает брови, не убирая ладоней с его плеч. Оказывается, руки у неё тёплые и мягкие, а когда она смотрит вот так, снизу вверх, то не кажется такой уж и раздражающей. Да ладно, прекрати врать себе, Джексон! Она просто охуенна, когда не посылает тебя и стоит близко-близко. Так близко, что стоит двинуться — коснёшься её губ. — Такой нормальной, Арджент. Я могу перестать ненавидеть тебя. — Не волнуйся, я то никогда не перестану, — её горячее дыхание жжёт ему шею. Стайлз давится пуншем, когда видит их посреди зала. Лидия довольно улыбается. А Эллисон думает, что одеколон Джексона пахнет не так уж и отвратительно, да и целуется он неплохо. Танец заканчивается, Стайлз машет ей со стороны стола, явно находясь в полуобморочном состоянии. У неё кожа горит там, где лежали ладони Уиттмора, а губы сами собой складываются в улыбку. — Поужинаешь со мной завтра? — спрашивает Джексон без прелюдий. — И не надейся. — Я заеду за тобой в семь. И Эллисон уверенна — он заедет. Потому что части валентинки просто так не притягиваются.