Не выслеживая Зуко/Not Stalking Zuko

0о0о0о0о0о0о0о0о0о0 После обеда мы с Зуко спустились на пляж, чтобы снова выпустить пар. Мы всегда находим для этого время, каким бы странным/дурацким/утомительным ни был бы день. По-обыкновению, мы, спустя некоторое время, объявляем ничью, но сегодня мы закончили эээ… в компрометирующем положении. Мы катались по песку, и каким-то образом, я даже не представляю, как, Зуко оказался сверху, нависая надо мной. Как он это сделал? Он такой коварный. В любом случае, он был на мне сверху, и мы просто смотрели друг на друга, наши лица были так близко, и вместо того, чтобы подумать: «Слезь с меня, живо!» — мой мозг жужжал, принимая это за самую горячую вещь, которая когда-либо случалась! И в животе снова происходили эти сжимающие нутро вещи. Странное чувство. Не знаю, как это описать. Так или иначе, мы мгновение оставались в таком положении, и у меня есть жуткое подозрение, что на лице у меня расплылась идиотская ухмылка. Зуко улыбнулся мне в ответ, и только после он стал выглядеть осознающим эээ… компрометирующий характер нашей позы. Его глаза расширились, и, густо покраснев, он очень быстро скатился с меня. Он подал мне руку, чтобы помочь встать, и, отряхнувшись от песка, мы побрели обратно к дому. — ? — Зуко заварил нам чай, и мы вместе пили его на балконе. Зуко спросил меня, каким сегодня показался мне Аанг. Хммм… Не совсем уверена, каким он казался. Он определённо был в бодром расположении духа. Зуко поинтересовался, не засыпал ли меня Аанг в течении тренировки вопросами очень личного характера. Если честно, нет. Зуко заметил, что Тоф он в любом случае не спрашивал. Я сказала, что, смею догадываться, только он имел удовольствие отвечать на вопросы Аанга личного характера о любви. И он ответил: «Мне повезло», — довольно язвительно, а затем его вид принял испуганное выражение, и он спросил с некоторой тревогой: «Постой, ты слышала, о чём он меня спрашивал?» Я попыталась вести себя равнодушно и произнесла, что на самом деле я ничего не слышала (просто крохотная ложь во благо), и что я просто предположила, что это именно то, о чём мог бы спросить Аанг — потому что он весь вечер приставал к Сокке и Суюки с вопросами о любви. И что Сокка, отвечая, во всех подробностях рассказал ему о пингвинах. Зуко улыбнулся и произнёс: «Судя по разговору Сокки и Аанга, у Сокки наблюдается нездоровая одержимость пингвинами». Он поинтересовался у меня, как прошла тренировка по покорению воды, и я рассказала ему о ледяном сёрфинге. Он сообщил, что они с Тоф побеседовали кое о чём. Им кажется, что Аанг становится слишком напряженным и расстроенным из-за тренировок по их покорениям. Они единодушно пришли к выводу, что было бы неплохо, если бы он попрактиковался в какой-либо другой стихии, в которой он действительно хорош. Делать что-то, в чем ты поистине хорош, всегда повышает уверенность в себе. По мнению Зуко, и покорение воздуха, и покорение воды довольно легко даются Аангу. Он думал, что бо́льшую часть причин, по которой Аанга разочаровывают занятия с землёй и огнём, составляет то, что эти стихии совершенно ему не свойственны. Они с Соккой составили график (Сокка обожает графики), и ему показалось, было бы лучше, если бы в график входило больше покорения воды. Он поинтересовался, буду ли я готова заниматься с Аангом покорением воды три раза в неделю (ну, сначала он думал, каких-то двух занятий в неделю будет достаточно, но относительно этого у нас возникли небольшие переговоры. Двух раз в неделю недостаточно для каких-либо улучшений! Но более трёх занятий подорвало бы драгоценное время огнепокорения.) Я согласилась. Мы пошли за графиком, привнесли в него некоторые изменения, и Зуко оставил короткую записку, извиняясь за то, что испортил график. Сокка терпеть этого не может. — ? — Сокке приснился странный сон. О котором он поведал нам (мне и Зуко) сегодня за завтраком. До мельчайших подробностей. Ему приснилось, что, во время их с Суюки поцелуя, Суюки превратилась в пингвина, причём пингвина с рыжей шерстью. Зуко был малость в ужасе от данного повествования и только выговорил: «Пингвин? Ты совсем извращенец!» Сокка принялся нехотя защищаться, сообщив, что он как бы не наслаждался Суюки-пингвиньим сном. Это дало мне повод для дразнилки, и я подметила, что в снах кроется много истины. Настала очередь Сокки приходить в ужас. Он спросил, подразумевала ли я, что он фантазировал о пингвинах, на что я усмехнулась и ответила: «В самой глубине души». Он сказал, что суть сна не в пингвинутости, потому что он тоже был пингвином. Суть в том, что Суюки-пингвин вручила ему упаковку огненных хлопьев, за которой он должен был приглядеть. Сокка в пингвиньем обличии устроился на этой пачке, после чего Суюки свалила вместе со мной (во сне Сокки я тоже была пингвином), и он остался один, сидящий на этой упаковке с огненными хлопьями. Зуко очень снисходительно произнёс, что волнуется за Сокку, но я встряла в его речь, заявив, что фантазировать о пингвинах — не совсем нормально, и что мне, конечно же, никогда бы не приснилось, как я целуюсь с пингвином. Сокка поинтересовался, не мне ли приснился престарелый мастер Пакку, одетый как танцовщица из Ба Синг Се и исполняющий непристойный танец перед всем Северным Племенем Воды. Ну ладно, снилось мне такое. Но это из-за того, что прямо перед сном я съела слишком много мороженного! Это единственное объяснение, почему мне приснилось что-то настолько нелепое. Молочная передозировка. Теперь мне жаль, что рассказала о сне Сокке, и я пустилась в разглагольствования, что подобное было вызвано только мороженным, и, по крайней мере, я ни разу в жизни не целовалась с птицами… и что Пакку выглядел в платье достаточно сносно, так что это не было настолько уж диким. Зуко смотрел на меня с тем самым нахмуренным выражением лица, которое у него появляется в те моменты, когда он с огромным трудом пытается не улыбнуться. Я ткнула в них обоих посохом здравого смысла. — ? — Суюки начала читать книгу «Любовь среди драконов» и канула в неё с головой. Мне нельзя заговаривать с Суюки, пока она не дойдёт до конца следующей главы. — ? — Сокка нашёл в графике поправки Зуко. Он был недоволен. Он составил новый график, чтобы выглядело «аккуратнее», и ласково отругал Зуко за порчу первого. Зуко чувствовал себя немного дерзким и отпустил комментарий по поводу пингвинов и высиживании огненных хлопьев. Это заставило Сокку пуститься за ним в погоню со здравомыслящим посохом наперевес (который он стащил у меня). Я пустилась в погоню за Соккой и здравомыслящим посохом. И наступила пора шалостей и сноса головы. Суюки громко заявила, что если мы вынудим её отложить «Любовь среди драконов», чтобы разнять нас, то не на шутку разозлится. Вернувшиеся с тренировки Тоф и Аанг растерялись при виде развернувшейся заварушки. Я нахально пересказала им сон Сокки (к его большому смущению). Тоф вдоволь посмеялась, однако Аанг на секунду всерьёз задумался над этим. Сначала мне казалось, что он потворствовал Сокке, но потом он отметил, что, по-обыкновению, яйца высиживает самец пингвина, и если Суюки-пингвин поручила ему высиживать упаковку огненных хлопьев — возможно, сон Сокки поведал ему о волшебных способностях Суюки производить огненные хлопья, или что ему нужно лучше заботиться о наших припасах и огненных хлопьях, а может быть, он должен есть побольше огненных хлопьев. Суюки вздохнула, отложила «Любовь среди драконов» и объявила, что не имеет ничего общего с волшебной-огненнохлопьепроизводящей-самкой-пингвина — готова поспорить, Суюки была уверена, что никогда не произнесла бы подобную фразу. — ? — Начну с того, что мы с Зуко были на кухне за приготовлением чая. У нас состоялась неловкая беседа. О пингвинах. Да что творится сегодня с пингвинами? Это вина Сокки. Ну ладно, это началось с пингвинов и сна Сокки о них. Зуко был обеспокоен тем, что сон о пингвине претворится в жизнь. Я уставилась на него самым скептическим образом и объяснила, что не было ни единого варианта во всей вселенной, при котором Суюки могла бы превратиться в рыжего пингвина. Зуко имел в виду не это. Зуко имел в виду… тут он просто безнадежно махнул рукой, выглядя при этом жутко смущённым. Если бы я знала, о чём он собирался сказать, то могла бы помочь ему озвучить это, но я была в растерянности. На мгновение он стал выглядеть так, словно был готов сбежать, прошагал к двери, чтобы успокоиться, и вернулся, дабы со второй попытки завести этот смехотворно-нелепейший разговор. Я была уверена, что всё, что он собирался сказать, будет совершеннейшей нелепицей, что послужило бы основанием для подобной массы неловкости. Вернувшись, он некоторое время бесцельно повозился с чаем. Затем он начал говорить о том, как всем нам известно, что Суюки и Сокка были очень близки, но сон о пингвинах заставил Зуко встревожиться тем фактом, что они не соблюдали осторожность в то самое время, когда были близки. Это тревожит Зуко, потому что он ужасный паникёр. Сначала мне казалось, что он беспокоится о нечаянном застукивании. Я думала, он имел в виду запирающеюся дверь, когда говорил об осторожности, но не о другой осторожности. Я сказала ему, что не стоит волноваться, до сих пор они были неприметны. Это вызвало у Зуко всплеск громких слов о том, что весьма трудно оставаться неприметными с ребёнком. Если Суюки беременна, беременность приводит, как правило, к младенцу, и что мы будем делать с младенцем. Он спросил, готова ли я стать Тётушкой Катарой? Я почувствовала дрожь ледяного ужаса, пробежавшую вниз по моей спине. Нет! Ни за что, я пока что не готова стать Тётушкой Катарой. Это даже не вызывало у меня тревогу — до того, как Зуко упомянул о подобном… и теперь я не могу перестать беспокоиться. Зуко считал, что мне следует переговорить с Суюки, так как я была целительницей и девушкой и знала о детях, женских нюансах и прочем. В противовес я заявила, что ему тоже следует переговорить с Соккой, и он стал выглядеть до ужаса напуганным. Видимо, парни не болтают между собой о вещах подобного рода. Почему это? Я указала на вопиющий двойной стандарт современности. Зуко сказал, что если бы парню нужно было поговорить о щепетильно-трогающем, он пошёл бы к девушке, потому что девушки в этом плане были просто лучше. Я заметила, что он беседовал о щепетильно-трогающем с Аангом и своим дядей, и они оба были парнями. Он сказал, что то было другое, и что он обычно искал меня, чтобы поговорить о чём-либо щепетильно-трогающем. Оууу, я очень польщена… в очень странном смысле. В любом случае, он немного засмущался после такого заявления, так что я больше не получила от него дальнейших комментариев о щепетильно-трогающем. Я согласилась поговорить с Суюки о различных способах предосторожности и так далее. Это немного его успокоило. По правде говоря, моя тревога не уменьшилась. Думаю, лучший способ заставить всех успокоиться — это тихо побеседовать с Суюки. В конце концов, у меня намного больше такта, чем у Сокки и Зуко вместе взятых. Если эти двое попытаются поговорить об этом… Боже, теперь мой мозг воспроизвёл этот мысленный образ Сокки, говорящего (снова и снова) о пингвинах, и Зуко, колотящего его посохом здравомыслия. Да уж… Будет лучше для всех, кого это касается, если я просто поговорю с Суюки. — ? — Мне нужно было подождать, пока Суюки доберётся до следующей главы «Любви среди драконов», что дало мне немножко времени собраться с мыслями и решить, что мне хотелось сказать. Она блаженно вздохнула, поставила закладку на страницу, и мы были готовы приступить к разговору. Мы вместе отправились прогуляться по городу, не хотелось, чтобы кто-либо подслушал наш разговор. Суюки взглянула на меня со слегка озадаченным видом, однако согласилась выпить со мной чаю в симпатичном маленьком чайном домике с выходом на гавань. Нашему взору открывался приятный вид на корабли. После того, как мы сделали заказ, и нам принесли наш чай и пельмени, я понимала, что больше не могу избегать этого разговора. В последнюю минуту я струсила и завела речь о моей подруге, которая совсем недавно стала близка с этим парнем. Произнося это, я не сводила с Суюки исключительно многозначительного взгляда, чтобы она догадалась, что это она была той подругой, о которой я вела речь. Она догадалась. Суюки чуть ли не захлебнулась от восторга, насколько здорово было, что моя подруга нашла парня, которому она так нравилась, и что, по её мнению, моя подруга и этот парень по-настоящему подходили друг другу. Согласна, они очень друг другу подходили. На самом деле, Сокка и Суюки неплохо смотрелись вместе, и мне хотелось заверить её, что я поддерживала их отношения и не осуждала за их близость или за что-либо ещё. Я немного рассказала о том, что моя подруга была очень разумна в отношениях, с чем Суюки от всего сердца согласилась. Я сказала Суюки, что её разумность повлекла причину, по которой я позвала её. Суюки попросила меня не тянуть. Я стала говорить о том, каким невероятно важным событием было вступить в близость. И тогда Суюки прервала меня, поинтересовавшись, когда произошла первая близость — что показалось мне слегка странным. В смысле, она же наверняка там была! Я не была достаточно уверена, что знала дату или что-либо ещё. Не то чтобы я следила за ними. Так что я всего-навсего ответила, что это началось давным-давно. Суюки, казалось, была на самом деле удивлена этим, и я была удивлена её удивлению. Она не переставала наседать на меня, чтобы я озвучила ей дату. Произошло ли это до нашего прибытия на Угольный остров? Да, я знала, что они начали задолго до того, как мы сюда прибыли, и ответила, что намного раньше. Потом Суюки сказала кое-что самое странное. Она сказала: «Проклятье! Я должна Сокке пять серебряных монет». Я смутилась. В смысле, у меня никогда прежде не было парня, не считая Джета или Хару, с которыми я, как с таковыми, не встречалась. Но ведь никто не дает друг другу деньги по истечении определенного периода времени. Возможно, это была традиция острова Киоши. В разговоре наступила небольшая пауза, пока Суюки не поинтересовалась, о чём бы мне хотелось поговорить. Я ответила, что хотела бы поговорить о различных методах предосторожности при близости с парнем. Суюки немного встревожилась этим и вдруг неожиданно спросила, была ли близость у моей подруги и этого парня без использования контрацепции. Я не имела понятия — вот первопричина, по которой я привела её сюда. Всё, что мне удалось выдавить, это «не уверена», после чего Суюки подошла и обняла меня, сказав, что мне следовало прийти к ней пораньше. Я имею в виду, все объятия хороши, но это было каким-то странноватым. Что-то в этом разговоре было искажено, и я толком не могла понять, что именно. Суюки вела себя довольно странным образом. Она слегка сжала мою ладонь и сказала, что была немного удивлена и расстроена, но мы с этим разберёмся. Затем Суюки стала подробно рассказывать о различных формах контрацепции. Она даже добыла чернила, кисти и бумагу со стойки администратора и принялась вырисовывать схему. Она пустилась в пространные объяснения о различных формах контрацепции, и как было важно найти ту, которая будет подходящей для моей подруги. Всё это время я пыталась вежливо прервать её, и, наконец, мне пришлось щелкнуть перед её лицом, чтобы отвлечь от разглагольствования на тему «тампоны против тех самых таблеток», использующиеся на острове Киоши, и принимать которые следует раз в день. Вернув её внимание, я объяснила, что, в целом, оценила её (длиннющую) лекцию о контрацепции, необходимости в которой, в общем-то, не было. Я уже знала все о контрацепции. Я ведь целительница, в конце концов. Помимо массы различных травяных сборов, тампонов и таблеток, есть ещё несколько подручных водноплеменных хитростей, которым Ягода научила меня, на всякий случай. Суюки была сильно сбита с толку и поинтересовалась, почему тогда я спрашивала об этом у неё. Я сказала ей, что просто надеялась внушить моей подруге важность применения контрацепции. Как никак, мы находимся в эпицентре войны, и если она забеременеет, это станет большой проблемой. Наступила очень продолжительная пауза. Суюки несколько секунд в ошеломлении таращилась на меня, а потом прочистила горло. Она спросила тоном, полным достоинства, не она ли являлась подругой, о которой мы говорили. Я ответила, что, естественно, это она. О ком ещё, по её мнению, мы говорили? Она тактично пожала плечами и с легкостью сказала, что предположила, будто Зуко и я наконец стали встречаться, и мне хотелось с кем-нибудь поделиться этой новостью. Что?.. Вполне возможно, из-за шока и удивления у меня вырвалось кое-что довольно грубое. Я и Зуко?! Как такое вообще могло взбрести ей в голову? Она сказала, что мы вдвоём постоянно о чем-нибудь разговариваем, шепчемся, обнимаемся и возимся друг с другом, и она просто решила, что это только вопрос времени. Я немного поразглагольствовала о том, что мы с Зуко были просто друзьями, и я привела её сюда не для того, чтобы обсуждать мою дружбу с Зуко. Я привела её сюда, чтобы убедиться, что она, в конечном итоге, не залетела, и что я не стану Тётушкой Катарой в пятнадцать. Суюки рассмешило наше странное и безумное недопонимание, и она заверила меня, что все мои тревоги были напрасными. Разговор на некоторое время затих. Мне было жутко неудобно. Это неудобство не помешало тому факту, что Суюки до жути хотелось поговорить обо мне и Зуко и выяснить статус нашей дружбы. Она задала вопрос, занимались ли мы когда-нибудь… и тут она продемонстрировала довольно грубый жест. Я ответила: «Нет», — немного возмущённым тоном. После этого она улыбнулась и сказала, что так и знала, что у нас ещё ничего не было. А затем усмехнулась и произнесла, что Сокка задолжал ей пять серебряных монет. Ну хорошо, сдаюсь — при чём здесь пять серебряных монет? Суюки рассказала, как они вместе с Соккой заключили невинное пари (ради забавы). Сокка был убеждён, что мы с Зуко устроили непристойности ещё тогда, на рандеву-острове. Я спросила (немного сварливо), почему Сокка не спросил у Зуко вместо того, чтобы заключать детское пари. У Суюки вырвался короткий смешок, и она сказала, что мальчикам не так-то легко говорить о вещах подобного рода. А потом она сказала: «Только представь; Сокке, возможно, стоит всего лишь упомянуть о пингвинах — большое дело! — и он уже начнёт самозабвенно колотить Зуко посохом здравого смысла». Нужно принять к сведению её вариант развития событий. После короткой паузы, Суюки вежливо кашлянула и произнесла: «Просто ради уточнения: мы обе за этим столом в курсе о степени важности — и существовании различных методов, — контрацепции». Я была согласна с правильностью поставленных ею выводов. Она произнесла: «Ну, тогда отлично», — использовав тот же тон, что и вчера, когда ей посчастливилось иметь дело с Аангом. — ? — Мы возвращались обратно, и я задала Суюки вопрос — что она имела в виду под «ещё». Тогда, в чайном домике, она сказала, что так и знала, что между мной и Зуко ещё не было близости. Означает ли это «ещё» то, что она считает, мы так или иначе собирались сделать это? Или она всего-навсего имеет в виду, что мы не сделали это и, возможно, никогда не сделаем этого в дальнейшем? Суюки пожала плечами и сказала, что просто имела в виду, что мы подойдём к этому со временем, когда оба будем готовы. Я выразила протест по поводу этого. И ещё немного поразноглагольствовала. Мы — просто друзья. Разве девушка не может дружить с парнем, обнимая его, выпуская с ним пар и желая при всём этом разговаривать с ним? Это не обязательно должно значить нечто большее, чем дружба. Тем более, идёт война. У меня нет времени на мысли о парнях в разгар войны в подобном смысле. Разве мы с Зуко не можем быть просто друзьями, без проклятых домыслов, заставляющих делать ложные предположения и заключать на нас пари? К тому же, почти все время Зуко сводит меня с ума. Суюки понимающе улыбнулась и сказала, что, когда два человека сводят друг друга с ума так, как сводим друг друга с ума я и Зуко, это кое-что значит. Я ответила, что единственное, что это значит, это то, что Зуко нужно почаще тыкать посохом здравого смысла. Суюки усмехнулась и произнесла: «Как скажешь, дорогуша», — очень снисходительным тоном.