Не выслеживая Зуко/Not Stalking Zuko

ОоОоОоОоОоО С Соккой и Суюки сегодня утром что-то происходит. Сокка был подавлен из-за расставания со своим любимым соколом. Аанг одолжил Сокке Момо для поднятия настроения, на недельку. Момо тут же устроился на плече Сокки и теперь не слезает. Суюки захлебывалась слезами из-за особенно трагической главы «Любви среди драконов». Сначала, когда я спустилась и обнаружила её плачущей на кушетке, я заволновалась, но с ней было все в порядке. Я спросила у неё, что произошло, но она не хотела раскрывать все тайны в случае того, если я буду читать это. Я всё равно поприставала к ней, и она проговорилась, — снова, — сетуя о давно потерянных близнецах, и как это невероятно грустно. — ? — Тоф и я занялись наблюдением за тренировкой в огнепокорении, когда Зуко и Аанг были во внутреннем дворике. Ну, Тоф чувствовала тренировку, полагаю. В теории, мы делаем это, чтобы выяснить, как у Аанга дела с огнепокорением. Мы все стараемся сочетать в обучении наши три стиля, каждый понемногу, чтобы Аанг мог использовать все четыре элемента. Или, по крайней мере, это наше с Тоф объяснение того, чем мы занимаемся. Вообще-то, мне кажется, именно по этой причине Тоф наблюдает за тренировкой, или чувствует. Возможно, у меня есть… другая причина, которую, я надеюсь, Тоф не сможет распознать. Она очень хитра. А дело в том, что сейчас так жарко, что каждый день они тренируются без верхней одежды. И у меня есть… превосходный вид на безрубашковость Зуко. Как я могла не смотреть? Я смотрю, но не прикасаюсь. Хорошо. Иногда я прикасаюсь, но либо мило и по-дружески, либо чисто по медицинским причинам. Никаких других прикосновений не происходит. Не то чтобы я думала о других прикосновениях. Но даже если и думала — этого не случится. Потому что у нас есть дела, на которых мне необходимо сосредоточиться. Мы должны подготовить Аватара, сразиться с Лордом Огня, покончить со злом и сделать множество других вещей. Поэтому я должна сосредоточиться на этом! А не на другом. — ? — Аанг усовершенствовал стрельбу огненными залпами из ног. Это сделало Зуко очень счастливым, потому что он пытался заставить Аанга сделать это в течение очень долгого времени. Он не высоко и очень потешно подпрыгнул, когда Аанг показал своё отточенное мастерство — по-моему, это немного забавно. Аанг был весьма доволен, он и Зуко дали друг другу «пять» и обнялись, и всё это очень мило. Аанг хочет отпраздновать своё совершенствование полетом вокруг острова на Аппе, так как Аппе нужно немного поупражняться и позабавиться. Было немного протеста со стороны Зуко против этой идеи, потому что Аппа очень узнаваем, но, в конечном счете, Зуко растаял перед Аангом, состроившим мину грустной панды, но выдвинул одно условие: Аанг обещает летать только вокруг нашего дома (потому что мы далеко от главного города) и очень низко. Аанг принял условие, агакнул и взял Аппу. — ? — Аанг всё ещё не вернулся! Ему предстояло позаниматься ещё землепокорением с Тоф. Это нарушило график Сокки и сделало Тоф слегка капризной. Она заметила, что он никогда не сбегает и не исчезает перед тренировками по огнепокорению и водопокорению. Зуко ответил, что единственная причина, по которой тот не сбегает от него, это то, что его время занятий приходится на утро, и он будит Аанга исключительно рано, чтобы Аанг не смог избежать тренировки! Они оба посмотрели на меня, и я пожала плечами. У меня никогда не было проблемы с тем, чтобы Аанг позанимался со мной водной стихией, но, возможно, это потому, что я предпочитаю деликатно-ободряющий подход непреклонно-дисциплинарному (Зуко) и неопределённо-ужасающему (Тоф). — ? — Волшебный эффект Момо прошёл, и Сокка всё никак не перестанет грустить по Соколику. Зуко предложил ему натянуть гигантские гамаки, потому что гигантские гамаки всегда веселые. Потом он попытался рассказать шутку своего дяди про гамаки. В искаженном варианте. Сильно искаженном. Вау, это было так плохо, что никто из нас не смог даже выдавить вежливый смешок. Сокка приобнял его за плечи и сказал: «Ну и что я говорил тебе о шутках?» Зуко согласился с тем, что ему не следует пытаться смешить кого-либо. Так или иначе, есть большой пыльный чулан, до уборки в котором мы с Суюки так и не добрались, а мальчики пошли и вытащили гигантский пыльный гамак и заставили Тоф вытянуть из него грязь. Последние полчаса они пытались натянуть его. Это сложно. Было много расстройства, суеты и смятения, исходящих от команды гамака. Но занятый Сокка не чувствует себя грустным из-за Соколика, так что это только во благо. — ? — Немногим позже вернулся Аанг, и мы все вместе пообедали. На гамачном фронте всё ещё царила неудача. У них были даже инструкции. Мальчики очень смешно из-за них спорили. «Здесь сказано закрепить крюк А в паз Б — ладно, который из этих паз Б, а, план-парень? Не моя вина, что ничего не помечено! Эй, это твой гамак.» Сокка также отругал Аанга за игнорирование графика. Сокка очень нежен с графиком и весьма не любит, когда его игнорируют. После ланча Тоф отправилась бросать валуны в Аанга, команда гамака возвратилась к прерванному занятию, а я и Суюки снова занялись уборкой дома. На днях мы открыли все окна и двери и избавились от всякой пыли. Сегодня Суюки отправилась за красивыми благоухающими цветами, чтобы в доме был приятный запах, пока я всюду мыла полы с помощью водопокорения. Весь первый этаж был выложен терракотовыми плитами — вымыть там было легко. Наверху пол устлан полированным деревом, расправиться с которым тоже не составляло особого труда. Я решила разобраться со своей комнатой, теперь, когда я и Тоф вскрыли все шкафы и ящики, и были распакованы все мои вещи (которые ранее были разбросаны по комнате в слегка хаотичном порядке). Возможно, я совсем немного порылась. В стенном шкафу прятались действительно классные вещи. Бессчетное количество бесполезных безделушек, подарочков и сувениров со всех уголков страны Огня (судя по разным названиям мест, обозначенным на всякой всячине), неимоверно большой сверток с письмами, хранящимися в элегантной коробке, восемь наборов пай шо, двенадцать превосходных чайных сервизов, огромное количество различных видов оружия, учебных пособий и несколько по-настоящему прекрасных свитков с живописью, свернутых в трубку. В основном пейзажи, выполненные в ярких цветах. Несколько из них я расправила и повесила на стены. Теперь моя комната выглядит ещё более живой. Радуга от моей призмы движется поперек стены в течение дня — следуя за солнцем в небе. И я только что заметила. У подаренного Зуко ножного браслета не хватает цветка. Кажется, бусины желаний действительно работают, потому что моё желание о дне рождения сбылось. Я подтянула его, чтобы не потерять. Занялась комодом, в ящиках которого было очень много книг. Книга поговорок и пословиц, книги по стратегии (их я отложила в сторону, чтобы отдать Сокке) и много книг о чае и ботанике. Я быстро пролистала ту, которая выглядела зачитанной, и выпала картинка. Семейный портрет. Сначала никто на нём не показался мне знакомым, но, снова взглянув на лицо отца (у него было такое отцовское выражение — до того странное, трудно описать. В любом случае, выражение его лица было похоже на то, словно он собирался дать совет и заступиться за людей). Я поняла, что знаю его. Это был дядя Зуко в молодости — на этом портрете была изображена семья Дяди Зуко. Его сын и жена. Он выглядел счастливым на картинке. Все выглядели счастливыми. Я воткнула картинку между зеркалом и его обрамлением в случае, если Зуко захочет её. Я была в комнате Дяди. Ничего удивительного, что Зуко сказал, что это будет последним местом, где будут витать флюиды Озая. Интересно, как зовут Дядю. Зуко обращался к нему только как к Дяде, но это, конечно же, не было его настоящим именем. Наверняка, никто бы не назвал своего ребёнка Дядей. Но кто знает, страна Огня — место причудливое. Мне довелось несколько раз встретиться с ним, но мы так и не представились друг другу. Думаю, достаточно затруднительно обмениваться именами и любезностями в пылу битвы. Следующим, что я обнаружила, была аккуратная деревянная коробка с надписью — «Личные вещи Лу Тена, с Честью погибшего». Было странно осознавать, что это — вещи того парня с картинки. Так или иначе, меня захватило это жадное любопытство. Иногда я не могу с собой совладать. Я знала, что это граничит с вынюхивательством, но все равно открыла коробку. В ней лежали кинжал, ещё несколько безделушек и бесполезные в использовании предметы, одежда и несколько писем. Было письмо Зуко, которое я вытащила и устроила рядом с картинкой. И он будто бы прочел мои мысли. В дверь слабо постучались, и я услышала, как он сказал, что они с Соккой установили гамаки, и если мне хочется… Он затих, с некоторым удивлением воззрившись на хаос (возможно, у меня рассыпались некоторые интересные находки по всей комнате). Было ощущение, словно меня поймали с поличным — я быстро и бессвязно стала оправдываться, что я просто разбирала ящики (разбирала, не вынюхивала). Я сказала, что догадалась, что была в комнате его Дяди, которая, на самом деле, только подтвердила очевидное. Зуко улыбнулся, пожал плечами и сказал, что его Дядя всегда умел добиваться лучших комнат, а эта комната была самой лучшей во всём доме. Мой вопрос об имени его Дяди застал его врасплох, он думал, что я знала. Дядю звали Айро. Я сообщила ему, что нашла письмо от Лу Тена, адресованное ему, и его глаза едва не выскочили из орбит, он спросил: «Что?» — с по-настоящему потрясенным видом. Я рассказала ему о найденной коробке с личными вещами и семейном портрете и протянула ему письмо. Он, едва касаясь, взял его пальцами, всё ещё выглядя довольно изумлённым. И сказал, что обычно солдат заставляли писать письма любимым людям перед большой кампанией, на всякий случай, но он даже не подозревал, что Лу Тен написал ему. Он очень тихо проговорил: «Почему он даже не отдал мне его?» Думаю, это был риторический вопрос, но я всё равно ответила, сказав, что, похоже, коробку не открывали очень долгое время. Наступила непродолжительная пауза. Зуко сказал, что его Дядя вел себя немного странно некоторое время после того, как погиб Лу Тен. Он сказал, что, вероятно, его Дядя оставил коробку с личными вещами Лу Тена здесь, а затем забыл о ней, почти так же, как и пытался убедить себя. Я поприставала к нему с открытием письма. Должна признать это. Я ужасно сгорала от желания посмотреть, что было в письме, даже мне никогда не писал из могилы давно ушедший кузен. Он отклеил печать и прочел несколько первых строк (я пыталась прочесть через его плечо, но ничего не вышло). Где-то через минуту он прижал руку ко рту, что я могу описать как грустную неожиданность. Он отрывисто поднялся, вежливо пробормотал: "Прошу прощения", — и поспешно покинул комнату. Я нахожу странно подкупающим то, что даже в самых напряженных ситуациях он пытается быть вежливым. — ? — Где, чёрт возьми, Зуко? Я обыскала везде, вдоль и поперёк. Уже второй раз за два дня после получения письма кто-то исчезает. Это очень сильно беспокоит меня. Я дала ему несколько мгновений после того, как он внезапно покинул мою комнату, потому что он выглядел так, будто ему было необходимо на секунду побыть наедине с собой. Но я предположила, что сумею найти его довольно быстро. Ошибочные предположения. Я ищу уже последние два часа! Гах! Дом замечателен, но его самым большим недостатком является то, что теперь я не знаю, где его самое укромное место для хандры. Если бы мы вернулись в Западный храм воздуха, я бы уже его отыскала. Но там я следила за ним, и тогда сделать это было легче. Может быть, мне нужно снова немного попреследовать его? Добрая-милая слежка, в результате которой я буду знать, куда он ходит, если он когда-нибудь спрячется... Нет! Никаких слежек! Потому что это будет странным. — ? — Может быть, я могу попросить его написать для меня список с его обычными укромными местечками для хандры. Зуко любит списки. — ? — Да вы издеваетесь! Это просто смешно! Очень тщательно продуманная и запутанная игра в прятки! Три часа поисков! — ? — Мне не хотелось просить других помочь искать его. Я имею в виду, мне просто кажется, Зуко просто было необходимо побыть одному, и именно поэтому он испарился. Но мои поиски длились вечно, и я чувствую себя расстроенной! Когда я нашла всех, все мысли о поисках Зуко отодвинулись на задний план, потому как Сокка сделал мне щадящий выговор. Я должна была тренировать Аанга в течение последних двух часов согласно графику Сокки. Упс. Сокка жаловался, что я плюнула на его график. Ему легко осуждать. Он не намечал для себя ничего, кроме как лежать в гамаке и весь день лоботрясничать. — ? — Аанг с надеждой и нетерпением ждал тренировку по водопокорению. Мы спустились на пляж и попрактиковались в создании гигантских волн и ледяных горок. Я нечаянно наступила на острую ракушку, и боль ослепила меня (возможно, было много брани, когда я только наступила). Я как раз собиралась исцелиться, когда поняла, что никогда не учила Аанга исцелять. Ужасная оплошность с моей стороны. Я позвала его и попробовала показать, как это делается. Его первые несколько попыток были безуспешными и отдались небольшой острой болью, но, в конце концов, у него получилось. Было решено, чтобы Аанг научился исцелению — чем больше целителей, тем лучше. Что, если он будет ранен, а меня не будет рядом? В следующий раз, когда кто-нибудь будет травмирован или ранен, я поручу Аангу исцелить его. Если он не покажется в этом настоящим отстоем — в противном случае мне придётся деликатно перехватить инициативу. Я сообщила Аангу о своём намерении научить его исцелять. Большинство остальных приемов водопокорения даются ему довольно легко. Аанг выглядел взволнованным возможностью научиться исцелению и был рад внеплановому водопокорению (которое возникнет, если и когда кто-нибудь пострадает) вместо водопокорения по графику. Аанг терпеть не может график Сокки. Аанг никоим образом не похож на всё-делаю-по-графику-мальчика. График для него выступает в роли руководства к занятиям. Я сказала, что это хорошо, что он так считает, потому что сегодня график был немного проигнорирован, и было бы удивительно, если бы график был с точностью соблюдён. Аанг спросил меня, где я была те два часа, и я почувствовала себя немного неловко. У меня сломался мозг, придумывая достойное оправдание моему двухчасовому отсутствию, но, в конечном счете, я остановилась на правде. Я просто сказала об исчезновении Зуко, и что я искала его — сначала Аанг скорчил гримасу и спросил меня: «Почему?» — совершенно искренне. Я проговорила, что не знаю, но, на самом деле, мне это было известно. Я хочу найти его, потому что люблю знать, где все находятся. Потому что меня не отпускает тревога за то, что он чувствует себя подавленным и хандрит. Потому что я очень, очень любопытная и мне хочется знать, что было в письме. Потому что мне хочется сделать всё, что в моих силах, чтобы он почувствовал себя лучше. Аанг сказал, что мне, вероятно, не удастся найти Зуко, если он того не хотел, и я возразила ему. На самом деле, мне прекрасно удается его найти, когда он не хочет быть найденным. Аанг спросил меня, почему я была настолько полна решимости выследить Зуко, и это сбило меня с толку. Ладно, я совсем немного увлеклась слежкой в Западном храме воздуха, и теперь все об этом знали (и иногда они меня этим дразнят). Но это было так давно и преследовало определённую цель. Слежка была ради обеспечения безопасности Аанга. Но сегодняшним днём слежки не было — это было дружеское беспокойство! Аанг просиял и спросил, действительно ли я следила за ним. Я сказала «да». И это было правдой. Или, по крайней мере, таковой было в самом начале. Однозначно, слежка началась во имя безопасности Аанга. — ? — Мы возвратились домой, и Аанг снова отчалил поиграть с Аппой. По всей видимости, сегодня вечером готовит Суюки, давая мне время отдохнуть. «Ура» Суюки! Я могла слышать, как она шумит на кухне, и на короткое мгновение я почувствовала, что должна была пойти и помочь ей… но меня отвлекли. За всё время я только сейчас смогла полюбоваться работой, которую мальчишки проделали собственными руками, установив гамаки (до этого я была слишком погружена в тревожные мысли, чтобы осмотреть гамаки). Они установили два чудовищно огромных гамака на задней веранде. Здесь весь день на них будет литься восхитительно яркий солнечный свет. Каждый гамак выглядел достаточно большим, чтобы на нём смогли разместиться три человека. На одном из них лежали, растянувшись вдоль гамака, Сокка и Тоф, отдыхая и болтая о покорении металла. На другом гамаке был Зуко. Это заставило меня прийти в бешенство. Он небрежно развалился, перечитывая письмо, возможно, в миллионный раз за всё время. Подняв глаза, он сложил письмо и сказал «Привет», стараясь говорить невинным и обычным тоном. Меня не проведёшь. Я сложила руки на груди и проговорила, что искала его весь день. Он скромно, с небольшой робостью взглянул на меня и сказал, что знает. Очевидно, в своих поисках я пару раз прошла под тем местом, где был он. Он сидел на большом манговом дереве за домом. В следующий раз я сначала посмотрю там. Меня немного разозлило то, что он не дал мне знать о своём местоположении, и он извинился, сказав, что ему просто хотелось побыть одному. Я забралась к нему в гамак, и он отодвинулся, освобождая мне место, хотя это было излишним. В гамаке вы так или иначе прижимаетесь друг к другу. Хотелось поговорить с ним наедине, и мне необходимо было находиться достаточно близко, чтобы сделать это тихо, и чтобы никто нас не слышал. Я очень тихо спросила его, хотел ли он поговорить об этом. Он ответил, что не особо, и в этом состояла вся суть того, что он провел весь день наедине с собой. Какое-то время мы просто лежали вместе, и, в конце концов, я спросила, можно ли мне прочитать его. Это письмо будоражило во мне сильное любопытство. Это настолько таинственно. Почти как получить сообщение в бутылке. Он сказал «нет» так быстро в ответ на мою письмо-читательную просьбу. Я состроила ему гримасу, и его «нет» изменилось на «может, попозже». Будем считать, что «может, попозже» означает «да»! Он послал мне небольшую ухмылку и, вздохнув, сказал, что «я невозможна». Я мягко возразила, но, на самом деле, меня радовало то, что он улыбался. Я положила голову ему на плечо, и он сказал очень тихо: «Спасибо, что нашла его», — он бы никогда не нашёл его в любом случае. Я сказала, что мог бы, и он отпарировал, сказав, что он не имеет привычки рыться в чужих вещах. В отместку за это я его пощекотала. У меня нет такой привычки! Просто очень редко я иногда так делаю. После небольшой возни он уступил и взял свои слова обратно. Я стала делиться с ним своим новым планом научить Аанга исцелению, что Зуко оценил как весьма хорошую идею, но выразил надежду, что он — не тот, на ком протестируют исцеляющие способности Аанга. И мы просто лежали, прижимаясь друг к другу, беседуя о покорении воды, исцеляющих возможностях, и как это работает. Для Зуко было загадкой, как можно исцелять при помощи покорения воды, и я раскрыла перед ним некоторые тонкости подобного покорения. Потом я услышала ужасный грохот со стороны кухни и жалобный голос Суюки, зовущий меня. Я встала, чтобы помочь ей, с очень большим трудом — гамаки отличаются тем, что в них легко попасть, но выбраться оттуда стоит больших усилий. Когда я оглянулась, Зуко вытащил письмо и заново принялся его читать. Что же там такого, в этом письме?