Не выслеживая Зуко/Not Stalking Zuko

Итак, мы слопали все мыслимые и немыслимые торты и суфле, которые вчера приготовили. Ну, Аанг отсуфлевал их. Отсуфлевал? Такое слово существует? Ай, без разницы. Он вспушил их с помощью своего воздухопокорения. Мы сели в круг и делились пирогами. Просто хочу заметить — приём пищи, состоящий сплошь из пирогов, просто потрясающ. Все слишком сильно суетились рядом со мной. В конце концов, это стало капельку раздражать. Я позвонила в колокольчик и потребовала хотя бы пять минут НЕ ТРОГАТЬ МЕНЯ. Всего лишь пять минут без потираний, похлопываний, объятий, прижиманий и подсаживаний. Тебя это тоже касается, Аанг! Аанг немного притих (он не открывал рта целых десять минут, что просто неслыханно). Он был крайне ласков, и в какой-то момент я подумала, что он собирается поселиться на моих коленях. Знали бы вы, как тяжело есть пирог с извивающимся, беспокойным, ласкающимся Аангом на коленях. Га! Аанг говорит, что хочет быть поблизости, если мне что-нибудь понадобится. Он может быть поблизости, сидя рядом. Сейчас же. Аанг нуждался в постоянном подтверждении, что со мной все нормально и я на него не злюсь. Я в порядке! Или, по крайней мере, со мной всё будет в порядке. Я не сержусь на него. Мне просто нужно личное пространство. Всего лишь на какие-то пять минуточек, пока я доедаю своё суфле из маракуйи. Неужели я о многом прошу? Кое-как мы умяли все пироги и поздравили Сокку и Тоф с победой. Мне не хотелось, чтобы несчастный случай, произошёдший со мной, омрачил день или их победу. Они так рьяно желали победить этим утром, а теперь они почти не хвастались этим, и это было совершенно на них не похоже. Я дала им разрешение на традиционный победный круг, и они стали выглядеть как-то неуверенно. Я потребовала, чтобы они сделали свой традиционный победный круг, и они подчинились, хотя с меньшим удовольствием, чем обычно. Я указала Зуко на необходимость помассировать мою вторую ногу. Он втёр мазь из солнечных маков в мою повреждённую лодыжку и ступню, и это было очень приятным и расслабляющим. Но в то же время он пренебрёг моей второй ногой. Так что у меня теперь была одна расслабленная нога и одна напряженная. Я чувствовала себя неравномерно. Единственный способ исправить это — массаж второй ноги. Поэтому я сидела, положив ногу ему на колени, и аплодировала команде «Бумеранг», пока та исполняла свой победный танец. Мне захотелось послушать музыку, и я попросила Суюки сыграть для меня на мандолине. Зуко предложил принести и рог цунги. Я испытываю самые трепетные чувства к рогу цунге, но в тот момент более трепетные чувства я испытывала к массажу ног. Так что я вежливо отказалась от предложения Зуко. Зуко, не сейчас. Ты хорош там, где ты есть. Суюки начала играть песню о весне на Киоши. Приятную. Расслабляющую. Сокка и Тоф вернулись со своего победного кружения, а Аанг вернулся на своё прежнее место, то бишь на мои колени. Сокка хотел узнать, что на самом деле произошло в лесу. Аанг гораздо лучший рассказчик, чем я, так что пусть он рассказывает. Я только изредка вклинивалась, потому что иногда Аанг любит преувеличивать. В конце концов, он ведь сказал Сокке и Тоф, что я на пороге смерти. Он рассказал всем о нашем отважном бегстве от шипастого аспида, и как мы бежали, словно громкие хихикающие девчонки, только чтобы столкнуться с разъярённой мамочкой скорподиллом. Он рассказал им о том, как воздействовал на неё магией воздуха, что её только разозлило, и о том, как она ужалила меня в лодыжку. О, нет! А потом к нам на помощь подоспели Зуко и Суюки. Ура! Зуко закончил растирать мою вторую ногу, когда я сочла её состояние более чем удовлетворительным, и тихо спросил, как моя лодыжка. По правде говоря, лодыжка ощущалась абсолютно ужасно, но ради всех я напустила на себя храбрый вид. Они все так сильно волновались, что мне не хотелось огорчать их ещё больше. Постоянные жалобы на боль будут их только нервировать, к тому же только я могу так много суетиться. Кроме того, боль была не так уж и плоха. Просто тупая и пульсирующая. Я могу вытерпеть/проигнорировать её. Но когда Зуко задал вопрос, я просто сказала ему правду. Я поманила его и прошептала ему на ухо, что, если честно, теперь она начала пульсировать и ощущалась болезненной, это нормально при укусах скорподиллов? Зуко прошептал в ответ, что это была ожидаемая реакция, но он может каким-нибудь способом снять боль, и я кивнула в знак согласия. Не знаю, на самом деле, зачем я говорила шёпотом. То есть, все знают, что меня ужалили и боль неизбежна. Казалось глупым хранить это в секрете. В любом случае, Зуко поднялся и спросил, совершенно внезапно, может ли Аанг помочь ему на кухне. За исключением того, что в действительности это не было вопросом. Его интонация была больше похожа на: «Аанг. На кухню. Живо». Это всех немного удивило, и Аанг с ошеломлённым видом последовал за ним. Стало очевидно, что Зуко просто хотел переговорить с Аангом наедине. Не знаю, осознает ли он, что мы можем подслушать все, о чём они говорят. Все в гостиной оставили всякое притворство, словно чем-то заняты, и слушали как выслеживающие подслушивальщики. Я среди единомышленников! Можно было расслышать, как быстро орудовали ножом, Аанг спросил Зуко, что тот делает, и Зуко ответил (очень коротко — даже для Зуко), что заваривает чай из солнечных маков, так как это хорошее средство для облегчения боли. Аанг довольно беспечно спросил, чем ему помочь, и Зуко сказал: «Ничем», — он не просил Аанга помочь, он вызвал Аанга на кухню узнать, что случилось со скорподиллами. Почему Аанг не использовал покорение огня? Все животные боятся огня, и Аанг знал об этом. Зуко обучил его более, чем достаточно, чтобы он смог спугнуть нескольких скорподиллов. Аанг сказал, что не хотел причинить им вред, ему было лучше использовать против них магию воздуха. Раздался какой-то звон. Зуко испустил расстроенный звук и сказал, очень ворчливо, что Аангу нужно было стать более приспособленным к применению огненной магии. В этот раз нам с Аангом невероятно повезло, но я могу очень сильно пострадать. Аанг возразил Зуко, сказав, что я иду на поправку, на что Зуко вздохнул, выдав тираду, которая вкратце звучала так: «Да, она поправится, однако укусы скорподиллов очень опасны, что случилось бы с ней, не будь мы с Суюки поблизости?» Он не будет вечно рядом, чтобы создавать огонь для Аанга. Нежелание Аанга покорять огонь могло бы стоить мне серьёзных увечий или даже жизни. Об этом Аанг не подумал? Нет, Аанг не подумал. Повисло долгое молчание. А затем последовали неистовые увещевания и успокаивающие слова от Зуко. Он пробормотал: «Ох, чёрт… Не делай этого… О, ради бога!.. Не плачь… Вот задница… Слушай, я не хотел злиться на тебя, ладно?.. С Катарой всё будет хорошо, ну!..» После чего раздалось несколько всхлипываний и шмыганий носом, за которыми последовало ещё больше ругательств от Зуко. Аанг произнес (голосом, полным слез), что никогда не хотел, чтобы мне причинили вред, и во всём виноват только он, и если бы он не затеял весь этот глупый фестиваль… Зуко прервал его, сказав, что нехорошее случается, и в этом не было чьей-либо вины. Он не должен был обвинять Аанга, иногда он просто забывает, насколько Аанг юн, и с его стороны были несправедливо кричать на Аанга. Ещё больше шмыганий носом. Думаю, в этот момент они обнялись, но никто из нас этого не видел, так что я не могу утверждать это. Зуко повторил, что временами приключаются несчастные случаи, но он просто хотел, чтобы Аанг понял, что нужно с большей серьёзностью подходить к своему владению магией. Он хотел, чтобы Аанг по-настоящему думал, какое из покорений будет более подходящим в возникшей ситуации, а не просто полагался на свою магию воздуха (Зуко раздает советы о продуманных действиях — мир сошёл с ума!) Аанг попросил прощения, сказав, что не хотел, чтобы Зуко злился на него. Раздался протяжный, полный соплей и слёз вздох, и тогда Зуко сказал, что он не зол, просто разочарован. Возникла ещё одна пауза. А затем Зуко сказал: «Не могу поверить в то, что только что сказал это», — полным удивления голосом. — ? — Спустя несколько минут они возвратились. Мы все поспешно попытались «быть естественными», что на самом деле означало выглядеть так, словно мы все не прислушивались с интересом к взбучке от Зуко. Суюки сразу же начала бренчать на мандолине, а Сокка, как только они вошли в гостиную, второпях запихал себе в рот огромный кусок пирога и тут же им поперхнулся. Тоф крепко похлопала его по спине. Аанг умылся, так что не выглядел так, будто только что плакал. Единственным намеком на то, что он плакал, были покрасневшие глаза. В одной руке у Зуко была чашка, и он протянул её мне — направленной в мою сторону ручкой. Он сказал, что это должно помочь мне почувствовать себя немного лучше. Я сделала глоток и сказала, что не чувствую себя лучше, на что Зуко улыбнулся и сказал, что я должна подождать несколько минут. Аанг навис надо мной и спросил, как я себя чувствую. Пока нормально, даже если немного побаливает, но начинаю желать, чтобы люди перестали спрашивать меня об этом. Наступила немного неловкая пауза. Аанг прочистил горло и сказал, что всё не так уж и плохо, как казалось. Так и есть, хотя это и отдающее очевидностью наблюдение. Он спросил, позанимаются ли Зуко и Тоф с ним, потому что он хотел побольше потренировать их элементы. И Тоф, и Зуко были слегка потрясены и сбиты с толку этим внезапным стремлением Аанга. Это, безусловно, должно войти в книгу рекордов. Зуко не думал, что взбучка, устроенная им, возымеет подобный незамедлительный эффект, и он стал выглядеть довольно комично в своём изумлении, он спросил: «Прямо сейчас?» Тоф проговорила что-то саркастичное (нет, в следующем году, Зуко — конечно же, сейчас!), в знак симпатии пихнула меня кулаком в плечо и слезла с кушетки. Тоф была целиком и полностью готова к уроку, но Зуко колебался, он посмотрел на меня и спросил, всё ли у меня будет хорошо. Да господи-боже! Я озвучила небольшую ворчливую речь, предназначенную для всех. Со мной всё будет хорошо. Со мной ещё останутся Сокка и Суюки суетиться и заботиться обо мне. Но я все равно не хочу, чтобы мне угождали! Я не какая-то фарфоровая кукла, о которой все постоянно пекутся. Ладно, я была немного напугана, и сейчас мне немного больно, но в целом со мной все в порядке! Меня просто раздражает, когда все обращаются со мной как с ребёнком и ходят на цыпочках. Аангу нужно работать над своим владением стихиями, так что им нужно идти бросать валуны и огонь друг в друга, пока ещё не поздно. А если они не уйдут, я начну нервничать, а мне сегодня нельзя нервничать. Так-то. Они уступили, столкнувшись с моей весьма убедительной речью. — ? — Ладно, беру обратно свою речь. Без людей скучно! Я скучаю по людям, с которыми можно поболтать. Сокка и Суюки приняли к сведению мои строгие, ворчливые слова о том, что со мной всё в порядке, и приступили к претворению в жизнь/здоровье свои обжимания в гамаке. Они не так уж и далеко, и они всегда очень быстро оказываются рядом, когда я звоню в колокольчик. Один раз Суюки в спешке вытолкнула Сокку из гамака, чтобы добраться до меня (Он приземлился на задницу. Я нашла это забавным). Когда они прибегают ко мне, я говорю им, что мне просто нужен кто-нибудь, с кем можно поговорить. Они мешают и болтают, а я начинаю раздражаться и отсылаю их обратно. Снова позвонила пять минут назад. Не знаю, почему я продолжаю делать это. Как только они приходят, мне хочется, чтобы они ушли, но как только они уходят, я начинаю скучать по ним. Думаю, это просто противоречивое ощущение. Наверное, это из-за того, что мне скучно, кушетко-прикованно и одиноко, а они не ограничены в движениях, им уютно и хорошо в своём любовном гнёздышке. Чай из солнечных маков подействовал, и моя лодыжка больше не болит, так что я не могу обвинить свою лодыжку во всем этом звоне. Просто на меня снизошли скука и апатия. В следующий раз, позвонив в колокольчик, я потребовала, чтобы Суюки снова сыграла на мандолине, а Сокка отжался, забавы ради. Суюки подчинилась, однако Сокка воспротивился. Он заявил, что мой день рождения уже прошёл, и отжимания не входили в список по суете и заботе обо мне. Я сказала, что отжимания пойдут ему на пользу, и если он не сделает их, я начну нервничать и пожалуюсь доктору Зуко, что это он заставил меня нервничать, и тогда доктор Зуко скажет ему, что он не зол, просто разочарован, а потом устроит ему взбучку и будет продолжать до тех пор, пока он не заплачет. У нас возник небольшой спор. Сокка заявил, что я самый необоснованный больной человек, но делает отжимания, пока я пишу это. Это очень веселит. — ? — Я ещё не сказала Сокке остановиться. — ? — Сокка встал и ушёл, я немного рассердилась и начала достаточно громко и беспрерывно звонить, чтобы он возвратился обратно. Он не возвратился. Суюки сказала, что сыграет для меня любую песню, которую только захочу, лишь бы я перестала звонить в колокольчик. Спасибо, Суюки. Только что ввалился Зуко, а за ним — Тоф и Аанг. Они услышали звон со двора, и хотели проверить, как я. Суюки очень ровным голосом объяснила Соккины мятежные настроения. Я была не согласна с тем, что меня назвали необоснованной, и, вообще-то, ему будет полезно побольше отжиматься, он был просто нелеп в своём непослушании. Зуко выглядел так, словно изо всех сил пытался не улыбнуться. Прямо в этот момент вернулся Сокка, с угрюмым видом вручил мне книгу, сказав, что здесь то, что не даст мне заскучать. Он заметил взгляды, обращенные на его особу, и спросил, чего это все уставились, и Тоф подала голос, сказав, что мы обо всём им рассказали, и ей кажется, у него есть парочка отжиманий, чтобы их сделать — очень дразнящим тоном. Сокка воскликнул: «И ты, Тоф!» — и заявил, что это нелепо, и никто больше не должен делать отжимания только ради того, чтобы развлечь Мисс Самодурку (то есть, меня). Аанг сказал, что он будет счастлив отжаться для меня, и стал исполнять сказанное. Зуко вздёрнул его за робу (как он имеет обыкновение делать). На самом деле то, как он это сделал, выглядело так, словно он вздёрнул за шкирку убегающего, непослушного котёнка. Серьёзно: всё, что нужно сделать Аангу — это замурлыкать. Картина писанная. Зуко сказал, что у Аанга есть ещё одно дело, которое нужно довести до конца. Я согласилась, сказав, что не хочу, чтобы Аанг пропускал тренировку из-за меня, для развлечений мне было достаточно Сокки. И они втроём вернулись во двор. Я сказала Сокке, что просто подурачилась, и он не обязан больше отжиматься, и он заметно расслабился. Я перевернула книгу. «Любовь среди драконов»? Эээ, нет, пожалуй. Суюки отложила мандолину, она стала настаивать на том, чтобы я прочла её, и сказала, что это была потрясающая книга. Сокка согласился, сказав, что она действительно меня захватит, и что он взахлёб прочёл её, они начали наперебой рассказывать о том моменте, где такой-то и как-там-её встретились, и как это было эпично-драматично. Я заметила, что для меня это звучало слегка глуповато. Давно потерянные близнецы? Покорение драконов? Непристойные потаскушки и заядлые злодеи? Я пас. Сокка сказал, что мне нужно просто попробовать. И я буду приятно удивлена. Я так не думаю. — ? — Отправила Сокку в магазин за мясом и овощами, чтобы Зуко снова смог приготовить шашлыки. Теперь, когда я лишилась полномочий, кто-нибудь ещё должен был перехватить бразды кухонного правления. Суюки предложила свою кандидатуру для готовки, но я осторожно отговорила её от этого поступка. Тоф готовить не умеет. Аанг может приготовить лишь десерт, а Сокка, как по мне, слишком подвержен экспериментам. Нет, если кто-либо ещё должен готовить, следующая кандидатура (компетентная с огромным натягом) принадлежит Зуко. Как ни странно. — ? — Признаюсь — я сломлена. Я начала читать «Любовь среди драконов». Это очень… эээ… пока мелодраматично. Мягко говоря. Все персонажи просто чуточку истеричны и драматичны, и здесь много интриг и драм. Я дошла всего лишь до третьей главы, а у меня уже возникло безудержное желание просто оказаться в книге и настучать каждому персонажу посохом здравомыслия. Как Сокке и Суюки может так сильно нравиться подобное чтиво? На данный момент я немного разочарована в Заре и Кицу. Очевидно, что они оба воротят друг от друга носы и просто не могут преодолеть себя и признать это. Они заняли бы верхние строчки в моём списке тех, кого бы я огрела своим посохом здравого смысла. — ? — К тому времени, как вернулся Сокка, уже стемнело, и они с Зуко в мужественной манере приступили к готовке шашлыков. Всякий раз, как Сокка и Зуко делают что-нибудь вместе — это всегда происходит в мужественной манере. Шашлыки были приготовлены и поджарены, и мы все славно посидели. Мы съели их в гостиной, просто держа навесу. Это здорово, потому что можно просто придерживать их за шампуры, и теперь практически ничего не нужно мыть. Суюки и Сокка в нетерпении поинтересовались у меня, понравилась ли мне «Любовь среди драконов». Я ответила, что пока что она немного глуповата. Их лица вытянулись от досады, и Сокка сказал мне, что нужно переждать ещё пару глав. Зуко заставил меня выпить после ужина ещё одну чашку солнечномакового чая, когда моя лодыжка снова начала отдавать пульсирующей болью.Сейчас я чувствую себя гораздо лучше. Я должна выяснить, как он делает этот чай. — ? — Все достали свои инструменты (только после того, как я немножко понастаивала), и мы все вместе снова сыграли «Четыре времени года». Было ужасно весело. — ? — Начала чувствовать себя вконец разбитой. Было слишком рано. Чувствую себя немного бабулей — я ведь хотела спать. Я объявила об этом, а потом добилась, чтобы Зуко отнёс меня в мою комнату (если мне нужно, чтобы кто-нибудь понёс меня, выбор в первую очередь падет на Зуко). Он подоткнул мне одеялко, и это очень мило. И достал для меня стакан воды и бутерброд (на случай, если посреди ночи я проголодаюсь), поставив их на прикроватную тумбочку рядом с моим колокольчиком. Он спросил, нужно ли мне ещё что-нибудь. Я сказала, что не стану возражать, если он немного со мной поболтает, пока я не усну, потому что, как бы то ни было, меня не так уж и клонило в сон. Он заколебался, и я отодвинулась, похлопала по месту на кровати рядом с собой и состроила ему лицо грустной панды. Он присел рядом со мной, и мы вроде как подвинулись друг к другу. Я поинтересовалась у него о солнечномаковом чае, и он рассказал мне о том, что его мама научила его готовить этот чай. Солнечные маки растут повсеместно, а если заварить их засушенные бутоны, можно получить успокаивающее средство. Это было распространённое в Народе Огня болеутоляющее, к тому же разные по окраске маки имели свои отличительные свойства. Я спросила, научит ли он меня готовить из них снадобья, и он ответил, что покажет завтра. Странно подумать — эти красивые цветы приносят настоящую пользу. Зуко сказал, что есть два способа их применения, размельчённые лепестки, к примеру, подходят для лечения ужаливаний, вот почему он втёр их в мою лодыжку. Но с чаем нужно быть осторожным. В основном, для него использовались желтые маки с Угольного острова, они обладали средней силой. Белые маки действовали мягко и применялись против мигрени. Но особую осторожность нужно соблюдать с фиолетовыми маками. Они были очень и очень сильны, от них теряют сознание и начинаются психички. Но не те психички, как у меня. «На что ты намекаешь?» — поинтересовалась я, слегка защекотав его. Он сказал, что имел в виду мои косички, и я сейчас же должна перестать его щекотать. Ну серьёзно. Перестань. Хватит! К сожалению, это раззадорило меня ещё больше — и я с огромным удовольствием защекотала его, пока он не свалился с кровати в попытке скрыться от моих чудовищно-щекоточных методов. Он рухнул, как мешок, что я сочла довольно забавным, затем он встал и отряхнулся с таким видом, будто пытался сохранить достоинство. Я хорошо знакома с этой позой. Твёрдо выпрямленная спина, твёрдо поджатые губы и т.д. Он сказал: «Если тебе больше ничего не нужно...», — довольно твёрдо, — и развернулся, чтобы уйти. Я зажестикулировала, возвращая его обратно. Да хватит таким быть! Мне хотелось просто поговорить. Если мы не можем выпустить сегодня вечером пар, по крайней мере, можем просто побеседовать. Я надулась на него, он надулся на меня. Он сдался первым, подошёл и присел. Я сказала, что просто странно, что он знал так много об укусах скорподиллов, обезболивающих чаях и прочем. Он никогда не поражал своими целительными способностями. Он немного улыбнулся и ответил, что его мама научила его и Азулу многим основным приемам оказания первой помощи в тщетной надежде, что если кто-нибудь из них получит травму, другой ему поможет. Я в голос расхохоталась при мысли, что Азула станет печься над кем-то, кого ранили, тем более над Зуко, которого она в ряде случаев желала убить. Зуко тоже немного посмеялся вместе со мной, но произнёс, что это было не так уж и нелепо, когда они были детьми. Были времена, когда он и Азула ладили, и до того, как Азуле исполнилось пять лет, они всегда были вместе, делали всё вместе и т.д. Дикость. Вообще-то, я даже не могу себе это представить. Он сказал, что она демонстрировала свою добрую сторону, но увидеть это можно было очень редко. Одним летом Азуле разрешили пригласить сюда друга, и она остановила свой выбор на Тай Ли. Ничего себе, Чокнутая Скакунья была храброй. Однажды Тай Ли нашла в своей комнате скорподилла, он слишком быстро подполз к ней и ужалил. Разразилась трагедия! Примчалась его мама и обработала ужаленное место, и Тай Ли пришла в полный порядок (это, конечно же, полностью зависит от вашего определения полного порядка). А Азула чуть ли не кинулась в слёзы от волнения, крутилась вокруг неё, обнимала и хорошенько заботилась о ней в последующие несколько дней. И всё это было очень мило. Пока его отец не пришёл в бешенство и не ушёл в убийственный загул на скорподиллов. Он попросил меня не рассказывать Аангу об этой специфической детали, это бы его только расстроило. Как оказалось, Озай поймал нескольких живых скорподиллов, на глазах у всех отрубил им головы и выстроил их по периметру имения в назидание другим скорподиллам. Весёленькие семейные времена с Озаем. Зуко сказал, что позже его мама собственноручно убедилась в том, что он с Азулой знали, что делать, с медицинской точки зрения — потому что они были очень активными детьми и всегда попадали в неприятности и переделки. Она обучила их многим основным приемам оказания первой медицинской помощи, и Зуко всё это запомнил. Его мама всегда знала, как сделать так, чтобы ему было лучше. Я сказала, что, когда я болела, моя мама обычно мне пела, чтобы мне стало лучше. Я весьма красноречиво взглянула на Зуко. Он состроил гримасу и спросил: «Серьёзно?» Я энергично закивала. На самом деле, я просто хотела посмотреть, станет ли он петь для меня, если я его достаточно подастаю. Вообще-то, это не заняло так уж много доставаний (хотя я пообещала никому никогда не рассказывать — никогда! — что он сделал это). Он спросил меня, какую именно песню, и я напела мотив. Зуко слушал, а потом стал напевать вместе со мной. Я озвучила слова песни, и он заметил, что они казались немного знакомыми. Не могу понять — каким образом. Кто пел ему колыбельные Племени Воды. Естественно, не Озай — гроза скорподиллов. Его глаза расширились, и он выпалил: «Я знаю её!» — взволнованным голосом, почти таким же, как если бы он выкрикнул эврика. Он развернулся ко мне и произнес: «Я знаю, это ты мне пела, когда я был болен, и ты солгала мне прямо в лицо!» Задница! Это была я. Бу. Я думала, он не вспомнит. Но, видимо, это не так. Он продолжил передразнивать меня и мои слова в ответ на его вопросы (тогда, в Западном Храме Воздуха — га, похоже, это было очень давно). Он говорил очень высоким голосом, совершенно не похожим на мой настоящий. Очевидно, я была такой: «Ох, Зуко, тебе просто почудилось, ты был в бреду. Не будь дурачком». Для справки: я никогда не называла Зуко дурачком. Я называла его всеми различными другими именами, только не дурачком. Ну, теперь я в каком-то смысле смущена. Я с головой спряталась под одеяло и сказала, что теперь я устала, и он может проваливать, потому что я буду спать. И мы никогда больше не должны говорить об этом. Он немного потряс меня сквозь одеяло и сказал перестать быть такой. Тут нечего стесняться. Я покачала головой сквозь защитный одеяльчатый покров и объявила, что больше никогда отсюда не выйду. Зуко сказал, что сейчас споёт мне песню «Маленький мягкий тюлень», и мы станем смущающимися квитами. Я высунула голову из-под одеяла, и он широко мне улыбнулся. Он не пытался насмехаться надо мной. Он просто в самом деле забавлялся и был доволен как удав. Я отставила защитный одеяльчатый покров и сказала, что пусть тогда продолжает петь, и настал его черёд выглядеть смущенным. Он покраснел, застенчиво улыбнулся и снова заставил меня дать слово, что я никому никогда об этом не скажу. Я снова дала слово. Он запел мне маленького мягкого тюленя своим низким, хрипловатым голосом, и я уютно устроилась подле. Было классно. А затем он всё испортил, спросив, о чём ещё я ему солгала. Я наградила его лёгким шлепком и сказала немного увиливающе: «Ни о чём». По крайней мере, ни о чём важном. Тогда он применил ко мне правдопокорение! И я призналась в случае с огненными хлопьями. Он думал, что их взяла я (а их взяла я), а я сказала ему, что не брала, а потом он нашёл их у Сокки и был очень сконфужен. Он улыбнулся и сказал: «Я так и знал». Так-так, ну и кто тут теперь всезнайка? Я ещё немного поувиливала, сказав, что, может быть, я говорила о том о сём, что на самом деле не было такой уж правдой, но я не лгала ему о чём-либо важном. И он снова мне улыбнулся и сказал, что знает. Я потребовала, чтобы он прекратил так на меня смотреть, или я снова буду его щекотать. Он отвернулся, не переставая улыбаться, и запел маленького мягкого тюленя. Так-то лучше. Мы пели её в два голоса, пока я окончательно не провалилась в дрёму, не в силах подавить зевки. Зуко встал, поправил моё одеяло и сказал мне звонить в колокольчик, если мне что-нибудь понадобится. А затем он ушёл. — ? — Прямо сейчас мне хочется позвонить. Интересно, как быстро он сможет прибежать обратно. На данный момент я совершенно ни в чем не нуждаюсь. Так же, как и днём с Суюки и Соккой. Я начинала скучать по ним сразу же после их ухода, но когда они оказывались рядом, я не знала, что с ними делать. — ? — Я позвонила просто чтобы поглядеть, что случится. Спустя несколько секунд ворвался Зуко, за ним последовали Сокка, Суюки и Аанг, которые были в соседних комнатах. Аанг сонно потирал глаза. Зуко спросил меня, что нужно, и я ответила, что просто проверяла. Зуко склонил голову и в замешательстве уставился на меня. Сокка хлопнул себя по лбу и выдохнул: «Только не снова». Тоф крикнула с первого этажа: «Ты там в порядке?» Сокка закричал в ответ, что всё у меня пучком, и она может возвращаться ко сну. С секунду все выдерживали неловкую паузу, прежде чем Суюки высказала предположение, что им всем нужно возвращаться в кровати, своим привычным рассудительным тоном. Все развернулись, чтобы уйти, но Зуко обернулся и сказал мне позвонить в том случае, если мне действительно что-нибудь понадобится. Сокка достаточно сильно ткнул его в бок локтем, шикнув: «Ты идиот, не потакай ей!» Они снова утопали. — ? — Можно ли мне держать колокольчики, предназначенные в отдельности для каждого? Так я получила бы возможность вызывать тех, кого захочу, в частности, если бы мне захотелось увидеть только одного человека, тем самым избегая путаницы, когда я звоню в колокольчик и получаю всех.