Человек с ледяным сердцем

      Она резко распахнула глаза и еще минуту лежала, таращась в потолок и пытаясь вспомнить, где она находится. Потом, с трудом повернув голову, она огляделась вокруг. Маленькая комната, старенький деревянный комод, над ним пыльное зеркало. На стене напротив висит картина, какой-то деревенский пейзаж с домиками и скотным двором, на заднем плане голубые горы, верхушки которых накрыты снежными шапками. Кровать была большая, мягкая и удобная. Тонкая серая занавеска медленно и лениво плавала туда сюда, подхватываемая легким дуновением ветерка, пробирающегося в комнату через открытое окно.       Ильяна еще пару минут полежала, слушая монотонный гул города, доносившийся с улицы, вперемешку с отчаянными криками чаек. Затем, тяжело вздохнув, она поднялась с постели и подошла к окну, осторожно выглядывая на улицу.       К своему удивлению она заметила, что оранжевое солнце уже стремилось скрыться за горизонтом, а это значит, что в Бухаресте наступал вечер. Видимо, она проспала все утро и весь день. С улицы веяло свежестью. Ильяне нравился вид, открывающийся перед ней. Дымбовица, река, протекающая через Бухарест, выглядела спокойной и умиротворенной. Дом, в котором они с Барнсом залегли на дно, был расположен прямо рядом с двухэтажными частными домишками, почти у самого берега Дымбовицы. Место было не таким уж и людным, но при этом здесь никто бы не стал обращать внимания на таких незнакомцев, как они с Барнсом.       Потягиваясь, Ильяна вышла из комнаты, постояла пару секунд в коридоре, затем осторожно заглянула в соседнюю комнату, принадлежащую Джеймсу. Она была поменьше, обои местами были ободраны, но это, похоже, Барнса особо не волновало. Закрыв за собой дверь, Ильяна заглянула на кухню, чтобы убедиться, что Баки действительно нет в квартире, а затем заметила на стуле пакет. В нем она нашла полотенце, шампунь, зубную щетку и пасту. Девушка слегка усмехнулась, взяла все содержимое и пошла в ванную.       Она довольно долго нежилась под горячими струями воды, стараясь не мочить левую руку в гипсе. Потом она с недовольством отметила, что мыть голову одной здоровой рукой не очень-то и удобно.       Глядя на свое отражение в запотевшем зеркале, Ильяна чувствовала себя намного лучше. Возможно, долгий и крепкий сон сыграл свою роль. Внутри у нее наконец-то все было более менее спокойно. Ни страха, ни паники, ни отчаяния.       «Все могло быть в сто раз хуже, – говорила себе Ильяна. – Здесь ты хотя бы в безопасности».       Завернувшись в огромное махровое полотенце, Ильяна открыла дверь, тем самым выпуская пар из ванной. Тишина, наполняющая квартиру, была приятной. Это не та гнетущая тишина, что была в ее однокомнатной квартирке, которую она покинула, похоже, навсегда. Ильяне хотелось просто закрыть глаза и слушать. Нечто похожее она испытывала еще тогда, в детстве, у бабушки в Констанце.       Вещей у Ильяны было, действительно, не так уж много. Она сомневалась, стоит ли вытаскивать все из своего рюкзака, раскладывать по комнате, обживаться. Решив, что с этим можно разобраться и позже, Ильяна начала одеваться.       Входная дверь хлопнула как раз в тот момент, когда девушка держала в руках свои перчатки, размышляя, стоит ли их надевать. Впервые за долгое время она задумалась над этим. А ведь раньше одна только мысль о том, чтобы оставить свои руки обнаженными, казалась ей ужасающей.       Она нашла Барнса на кухне, раскладывающего продукты на столе. Он обернулся к ней, а затем спросил:       – Уже проснулась?       – Угу, встала где-то час назад. Проспала весь день.       – Да, спала ты как убитая.       Ильяна невольно поежилась. Слово убитая, звучавшее из уст Барнса, казалось ей каким-то зловещим.       – Я могу заняться едой, – произнесла Ильяна, и поймав на себе недоверчивый взгляд Джеймса, добавила. – Ты, наверно, тоже устал. Может отдохнешь часок, а я соображу ужин?       Джеймс крутил в руках консервированный горошек, мысленно принимая решение, а затем, поставив банку на стол, произнес:       – Хорошо. Плита газовая. Разберешься?       Ильяна закатила глаза и прошла на кухню. Она не могла бы назвать себя гениальным поваром или кулинаром от бога, но ей хотелось показать, что она тоже может быть полезной. Что она не просто беспомощная обуза, повисшая на шее Барнса, за которой нужно постоянно приглядывать.       Она в который раз убедилась, что со сломанной рукой жить вообще не очень удобно. Но сдаваться Ильяна не собиралась. Быстро расставив все продукты в холодильник, она поглядела на банки тушенки, и, вздохнув, вывалила их содержимое в сковороду. Видимо, Джеймс тоже был неважным гурманом.       Краем уха она слышала, как в ванной лилась вода, но старалась думать о тушенке, шипящей перед ней на сковороде. Ей это казалось даже немного забавным. Всего месяц назад ее жизнь была обычной, монотонной и серой, а теперь она вынуждена была скрываться от злодеев, вместе с их главным и сильнейшим оружием.       «Domnul meu*, Ильяна! Не называй его оружием, даже в своих мыслях. Он, черт возьми человек, а не машина».       – Интересно, в этом доме водится соль? – пробубнила она себе под нос.       Металлическая рука проскользнула прямо в нескольких сантиметрах от ее лица, открыла одну из верхних полок, а затем поставила рядом с Ильяной упаковку, на которой было написано «sare», то есть соль.       Ильяна медленно повернулась к Барнсу. Он стоял за ее спиной, в серой футболке, которая местами была мокрой, так как с его влажных волос то и дело стекали мелкие капли воды.       – Спасибо, – с огромным трудом выдавила из себя Ильяна, отворачиваясь обратно к плите. – Еще минут десять, и все будет готово.       – Хорошо, – раздалось за ее спиной, а затем Ильяна услышала удаляющиеся шаги.       Когда дверь в комнату Барнса закрылась, девушка тяжело вздохнула и тихо прошептала:       – Futu-ţi mama-n cur. **       Ужинали они сперва в молчании. За окном уже стемнело, чайки замолкли, и свою перепалку начали цикады, громко треща, прячась в высокой траве или кустарниках.       Внезапно на улице раздался рокот мотоцикла, вперемешку с мужским смехом. Мотоцикл быстро проехал как раз где-то под окнами. Барнс на секунду замер с вилкой в руке, прислушиваясь к тому, что происходило за окном. Ильяна внимательно наблюдала за ним, так же замерев над тарелкой.       – Ну, и как долго мы здесь пробудем? – наконец спросила она, когда на улице цикады снова возобновили свою оживленную трескотню.       – Не знаю. Пока все не утрясется, – Барнс пожал плечами, отщипывая небольшой кусок хлеба. – А что? Тебе тут не нравится?       – Нет, мне здесь нравится. Правда, – замотала головой Ильяна, осторожно кладя вилку на стол. – Здесь уютно и спокойно.       Джеймс усмехнулся, пережевывая хлеб и изучающе поглядывая на Ильяну, которая начала нервно елозить на своем стуле.       – Ты не видела это место, да? Там, в моих воспоминаниях?       – Нет. Я, можно сказать, ткнула пальцем в небо и попала, когда мы нашли тебя в том заброшенном доме. Неужели там прятаться было лучше, чем здесь?       – Это место на крайний случай. Самый последний вариант, – Джеймс поковырял остатки тушенки в своей тарелке, а затем, спросил: – Как ты нашла Стива? Как вообще все это провернула?       Ильяна слегка растерялась. Ей казалось, что Джеймс снова устраивает ей, своего рода, допрос, от которого теперь-то она точно не сможет отвертеться.       – Влезла в базу данных Щита, нашла там адрес Стива, потом по поддельному паспорту поехала в Америку за ним.       – Прости, поддельный паспорт? – рассмеялся Джеймс, складывая руки на груди.       – Ну да, – Ильяна как бы невзначай пожала плечами, стараясь тем самым показать, что спокойна, хотя на самом-то деле внутри у нее все трепетало. – А что такого?       – Просто ты не похожа на человека, который путешествует с липовыми паспортами и взламывает сайты шпионских организаций.       Ильяна уже открыла было рот, чтобы ответить что-то язвительное в адрес Барнса, но во время остановилась. Вместо этого она молча вернулась к тушенке и макаронам, стараясь не обращать внимания на ехидную улыбку, продолжающую играть на лице Джеймса.       – Можно задать вопрос? – наконец произнес он, и только тогда Ильяна снова посмотрела на него. Улыбки уже не было, вместо этого голубые глаза непрерывно сверлили ее, словно пытались увидеть то, что происходит в голове Ильяны.       – Ты же все равно спросишь, даже если я скажу нет.       На секунду улыбка снова тронула его губы, но глаза все так же холодно изучали девушку, снова заставляя чувствовать себя неловко.       – Кто тебя этому научил? Делать липовые документы, хакерство. Ты не могла сама всему этому научиться. Такого не бывает.       – Кто-то научил, – ответила она, резко помрачнев. Ну зачем он делает это? Зачем снова ворошит ее прошлое? Неужели ему мало рассказа о семье? Ильяне и так казалось, что в прошлый раз она зря открылась Барнсу.       – Кто?       Ильяна посмотрела прямо в эти наглые голубые глаза, долго выдерживая их взгляд, но, в итоге, сдавшись, поднялась с места и сказала:       – Я не хочу об этом говорить, Джеймс.       Она уже два часа ворочалась в кровати. Сна не было ни в одном глазу. Ко всему прочему, в комнате стояла невыносимая духота, поэтому Ильяна раздраженно скинула одеяло на пол, развалившись на кровати словно морская звезда.       «Зря проспала весь день. Теперь не засну до самого утра. Хотя, что мне делать? Работать не надо. Заказчики, конечно, будут беситься, но это не так страшно, как те мужики с пушками наперевес. Интересно, нас правда так активно ищут? Вернее, Джеймса конечно ищут, но я… я никто, просто… никто…»       Одни и те же мысли крутились в ее голове как заезженная пластинка, не давая Ильяне даже возможности попытаться заснуть.       И тут она услышала. Сперва даже не поняла, что это. Но потом, прислушавшись повнимательнее, вскочила с кровати, чувствуя, как внутри все леденеет.       Стены в доме были довольно тонкие, поэтому услышать, что происходит в соседней комнате не составляло большого труда. Ильяна подошла к стене, прижалась к ней ухом и стала слушать.       Черт, лучше бы она уже спала и не слышала этого. Паника снова забилась в ее голове. Что ей делать? Что ей, черт возьми, делать?       Ильяна стояла возле двери, ведущей в спальню Джеймса, не решаясь войти. Она снова прислушалась, в надежде, что все это наконец-то прекратилось. Очередной глухой вскрик раздался за дверью, заставив Ильяну отшатнуться в сторону.       – Ему просто снится кошмар, – шептала она, переминаясь с ноги на ногу, – он вот-вот проснется. Не надо… не надо заходить туда…       Но, к сожалению, Ильяна знала что за кошмары преследуют Джеймса Барнса по ночам. Они застают его беззащитным, не способным постоять за себя, и начинают терзать его, как раненое животное, разрывая его разум на части.       «Он тебе спасибо за это не скажет, – мысленно обратилась Ильяна к самой себе. Но потом тут же ответила. – А мне плевать на его "спасибо"».       С этой мыслью она открыла дверь и вошла внутрь, словно собираясь дать бой тем невидимым демонам, которые продолжали терзать спящего Барнса.       – Джеймс, – тихо произнесла она, стоя напротив кровати.       Барнс сжимал одеяло металлической рукой, словно это была его единственная опора. На лбу его проступали крупные капли пота, а зубы он стискивал с такой силой, что Ильяна отчетливо слышала их скрежет.       – Джеймс! – она позвала его громче, но это было бесполезно.       – Нет, нет, нет, – внезапно забормотал Барнс, сильнее сжимая одеяло. – Только не это… прошу…       Ильяна почувствовала, как по спине ее побежал холодный пот. Нет, она больше не могла наблюдать за мучениями Барнса. Прекрасно понимая, что это все закончится для нее, скорее всего, весьма плачевно, Ильяна дотронулась до бионической руки Джеймса и начала что есть сил трясти мужчину.       – Джеймс, проснись! Тебе просто снится кошмар! Джеймс! Дже…       Она даже не поняла, как оказалась на полу. Только в ушах стоял такой звон, будто все стекла в доме одновременно лопнули и разлетелись на миллиарды осколков. Джеймс сидел на кровати, тяжело дыша, закинув свою железную руку вверх, глядя на Ильяну огромными безумными глазами.       – Джеймс, – через силу произнесла она, так и не понимая, успел ли Барнс ей врезать или она умудрилась каким-то чудом увернуться, – успокойся, Джеймс. Тебе снился кошмар.       Он не сводил с нее полных ужаса глаз, явно не понимая где он находится и, похоже, совершенно не узнавая Ильяну. Грудь его тяжело поднималась и опускалась, влажные от пота волосы спутались, по лбу и шее его тоже стекал пот.       – Джеймс, это я, Ильяна, – она медленно поднялась на ноги, вытянув руки вперед, словно перед ней было дикое животное, которое может в любую секунду наброситься на нее. – Все хорошо, слышишь. Все закончилось.       – Ильяна, – тихо произнес он. Наконец, в его глазах появился проблеск понимания.       А у нее внутри все сжалось еще сильнее. Перед ней не был тот Джеймс Барнс, который с суровым лицом метал плохих парней в разные стороны. Перед ней был до смерти напуганный, потерянный человек, который совершенно не понимал, что с ним происходит.       Она села на край кровати, осторожно дотронувшись до красной звезды, выведенной на железном плече Барнса.       – Я… я не… мне снилось.., – забормотал Баки, глядя на свои руки, словно не веря, что они принадлежат ему. – Все было так…       Возможно, она тысячу раз пожалеет об этом, тысячу раз проклянет Барнса и возненавидит себя, но Ильяна вдруг отчетливо поняла, что сейчас единственный шанс помочь Джеймсу – показать ему, что она понимает, что он чувствует. Ильяна медленно убрала руку с его плеча, а затем так же медленно прижала свою ладонь к щеке Баки.       Кожа его словно пылала изнутри, а мелкие холодные капли пота усеивали всю его колючую, из-за щетины, щеку. Вот что почувствовала Ильяна в первую секунду, еще до того, как ее, словно огромная волна, захлестнули кошмары Джеймса Барнса.       Баки сперва даже не понял, что происходит. Он еще пребывал в своих ночных кошмарах, когда теплая, дрожащая рука Ильяны коснулась его. Но постепенно он вспомнил, что вообще-то девушка никогда никого не касалась. Он тут же вспомнил и о ее способностях, особенно когда увидел, что из закрытых глаз Ильяны покатились слезы.       Также он не сразу понял, что его пальцы легонько коснулись ее руки, от чего девушка чуть вздрогнула, но глаз не открыла.       – Зачем ты это делаешь? – наконец прохрипел Джеймс, в шоке глядя на Ильяну.       В комнате было достаточно темно, однако лунный свет, пробивающийся сквозь окно, как раз освещал ту часть кровати, на которой сидели Джеймс и Ильяна. И поэтому Баки так отчетливо увидел глаза девушки, когда она наконец-то открыла их.       – Чтобы тебе не приходилось ничего рассказывать, – чуть улыбнулась она, убирая руку с его лица.       Он молча смотрел на нее, как она вытирает тыльной стороной ладони слезы, которые все еще продолжали катиться по щекам, при этом еле слышно шмыгая носом. Самое странное и необычное было то, что Джеймс понимал, зачем Ильяна сделала это. Чтобы он не чувствовал себя одиноким, поглощенным ужасами прошлого, о котором никто, кроме него не знает. Вернее, не знал.       Баки догадывался, что Ильяна не просто видит все, она будто переживает все то, что случилось с человеком. Со всеми эмоциями, чувствами, страхами. И неужели она, зная, какой страшной и жуткой была его жизнь, все равно решилась добровольно пережить все это вместе с ним? Зачем? Зачем ей лишние ужасы, его ужасы?       – Останься, – неожиданно даже для самого себя выпалил он, когда Ильяна поднялась с кровати. – Пожалуйста. Просто... останься...       Возможно, завтра он будет ненавидеть себя за то, что проявил слабину, дал волю эмоциям, сломался. Но сейчас… сейчас ему нужна была она. Просто как напоминание о том, что кошмары всего лишь кошмары, и что он не будет один. Хотя бы сейчас.       Джеймс Барнс еще долго не мог заснуть, слушая тихое, спокойное дыхание Ильяны, которая лежала рядом с ним, свернувшись клубочком, подогнув под себя босые ноги, а щеку подперев загипсованной рукой.       Как он жалел, что у него нет такой же способности, как и у Ильяны. В тот момент он бы многое отдал, чтобы увидеть, что происходит в ее голове. Неужели она безумна? Ведь только безумный так безоговорочно и искренне доверится такому человеку, как Баки Барнс.