Человек с ледяным сердцем

      – Я справлюсь один…       – Знаю, но ты не должен…       – Твое задание, Солдат.       – Помнишь, я затащил тебя кататься на русские горки?       – Обнулите его.       – Джеймс! Проснись! Тебе просто снится кошмар!       – … ведь я с тобой до конца.       – Обнулить.       – Ты хороший человек, Джеймс, ты очень хороший человек. Чтобы ты там о себе не думал…       – Ты мое задание!       – … нет, ты хороший.       – Обнулить!       Ильяна будто пребывала под водой, а вокруг нее были лишь эти голоса, накатывающие со всех сторон, оглушающие, больно бьющие по затылку, режущие сердце. Никаких образов, только непроглядная густая тьма и голоса.       Она слышала холодный возглас Александра Пирса, воодушевленный и в то же время безжалостный тон Оливера Мюллера, отчаянный крик Джеймса, живой и искренний голос Стива и ее собственный шепот, такой слабый, готовый рассыпаться от любого неосторожного и грубого прикосновения.       Ильяна резко распахнула глаза и сделала глубокий, тяжелый вдох, словно наконец вырвавшись из оков водной глади, под которой пребывала, казалось, вечность. В ушах все еще стоял звон от десятков голосов, легкие лихорадочно циркулировали вдыхаемый теплый и сухой воздух, а глаза все никак не могли сфокусироваться, бегая туда-сюда, не в состоянии остановиться на одной точке.       Руки осторожно и неуверенно нащупали слегка шершавый теплый хлопок. Медленно перебирая в непослушных пальцах ткань, она в итоге поняла, что лежит в постели. Ильяна аккуратно приподнялась на локтях, продолжая глубоко дышать. Бревенчатые стены, деревянный потолок, в дальнем углу трещит камин, за окнами ничего не видно, так как они плотно занавешены льняными темно-зелеными шторами. Девушка повернула голову и тут же вздрогнула, потому что была уверена в том, что в помещении она совершенно одна.       Барнс сидел на стуле возле двери, сложив руки на груди, откинувшись спиной к стене, закрыв глаза. Молчаливый надзорный, который задремал на вахте. Грудь мужчины под тонким слоем серой футболки спокойно вздымалась и опускалась, рот был чуть приоткрыт, на лицо спадали темные пряди волос.       В удивительно гармоничной тишине, нарушаемой только треском дров в камине и тихим сопением Баки, Ильяна с минуту разглядывала мужчину, пытаясь выстроить в голове цепочку событий, произошедших за последнее время. Но голова работала плохо, лениво и капризно кидая в девушку размытыми и неточными образами. А еще ужасно хотелось пить.       Ильяна попыталась осторожно встать, но как только девушка двинулась, кровать под ней предательски скрипнула. В блаженном безмолвии комнаты этот скрип прозвучал как выстрел. Ильяна скривилась и тут же повернулась обратно к Барнсу. Теперь глаза его были открыты, он неотрывно смотрел на Ильяну, и что-то было в его взгляде такое, что заставило девушку внутренне содрогнуться. Будто какой-то чужак сидел перед ней, от которого совершенно не знаешь, чего ожидать.       – Пить хочу.., – с огромным трудом прохрипела, как старая ржавая калитка, Ильяна, прижимая руку к горлу.       Баки тут же поднялся со стула и скрылся за дверью. Ильяна настороженно прислушивалась к задорной трескотне камина, от которого исходило приятное, убаюкивающее тепло. С кровати встать она так и не решилась.       Джеймс также молча появился перед ней, протягивая черную кружку с водой. Ильяна осторожно забрала из его железных пальцев чашку и принялась жадно пить, не обращая внимания на слегка удивленный взгляд Баки. Допив, она потянулась и поставила кружку на небольшую прикроватную тумбочку, на которой находилась странная лампа. Старинная, такой было бы место в комнате ее бабушки, но никак не здесь.       Барнс все стоял рядом с ней, молчаливый, хмурый, слегка пугающий. Ильяна с трудом заставила себя поднять голову и посмотреть на него. Он возвышался над ней как гора, сверля ее настороженным и недоверчивым взглядом, словно ожидая, что сейчас она наброситься на него и начнет лупить кулаками по лицу.       Ильяна подалась вперед, протягивая ему слабо дрожащие руки. В это же мгновенье Барнс сел на кровать и притянул ее к себе, чувствуя, как девушка забирается на него с ногами, обхватывает его шею руками, прижимается с такой силой, словно если отпустит его, то сорвется куда-то вниз, в видимую только ей одной пропасть.       Она не плакала, больше не плакала, а он просто прижимал ее к себе, не веря, что все это происходит на самом деле, что она рядом и все закончилось. У обоих было много вопросов, но ни один из них просто не мог произнести ни слова. Так они просидели достаточно долго, впитывая этот момент, когда никто их не потревожит, никто не захочет вломиться в эту самую дверь и снова забрать их друг у друга. Здесь они в безопасности. Но где это, здесь?       – Джеймс, где мы?       Ильяна наконец первой нарушила молчание, удивленно и с щепоткой любопытства оглядывая комнату, но при этом продолжая обнимать Барнса.       – Где-то в Миннесоте. В паре миль озеро Берч, если тебе это о чем-то говорит.       Только тут она отстранилась от него, недоверчиво заглядывая в его глаза. Но нет, он не шутил, хоть и улыбался, обнажая ряд белоснежных зубов.       – Что произошло? – в голосе ее теперь был слабый испуг, поэтому Баки снова стал серьезным.       Когда его оглушил ее крик в том цеху, то ему показалось, что потолок обваливается ему на голову, а земля уходит из-под ног. Она уже была без сознания, когда Баки нашел ее. Дрожащей рукой он начал искать пульс на шее, разглядывать ее, ища ранение. Пока не заметил рядом с ней маленький дротик. И тогда с его губ слетел громкий вздох облегчения. Всего лишь транквилизатор. Она не ранена.       Барнс услышал тяжелые шаги за своей спиной, резко повернулся, сжимая бионику в кулак. Перед ним стоял Роджерс, придерживая кровоточащий бок рукой.       – Наташа разобралась с Мюллером, – произнес Стив запыхавшимся голосом. – Он наш. Все кончено, Баки.       – Не для нее, – прохрипел Барнс, вглядываясь в, казалось, умиротворенное лицо Ильяны. А затем перевел взгляд обратно на бледного Стива.       Баки хмуро глядел на Капитана, то в его голубые глаза, то на кровавую рану, которая Барнсу совершенно не нравилась. Пуля прошла навылет, но Стиву нужно срочно обратиться за медицинской помощью, он и так потерял достаточно крови. Но вместо этого Баки произнес:        – И не для меня, ты же знаешь, Роджерс. Я преступник, а она…       – Поэтому вам надо уходить, сейчас же.       Джеймс Барнс недоверчиво косился на своего некогда лучшего друга. Но Стив смотрел на него уверенным, решительным взглядом. Барнс не мог поверить, что Роджерс снова делает это. Опять помогает ему сбежать, подставив под удар, прежде всего, собственную шкуру.       – Бак, давай же. Бери Ильяну и уходи. Я задержу Хилл и Старка, – с мольбой в голосе простонал Стив, оглядываясь по сторонам.       Барнс поднял девушку на руки, такую невероятно легкую, почти невесомую для него, и еще раз покосился на слегка шатающегося Стива, который смотрел на бывшего Зимнего Солдата с легкой горечью и печалью, природу которой Баки был не в состоянии понять. По крайней мере, в тот момент.       Ильяна все еще сидела на кровати, поджав под себя ноги, покусывая губы и хмурясь. Ее, видимо, что-то тревожило, но девушка так и не решилась задать вопрос Баки, который, закончив свое короткое и скупое на детали повествование, подвел ее к сути: Мюллер за решеткой, и ей больше ничего не грозит.       – То есть, нас просто взяли и отпустили? Не стали даже преследовать?       Баки отрицательно покачал головой. Ильяна запустила пальцы в свои волосы, чуть застонав. Голова шла кругом, а тело все гудело и до сих пор было тяжелым и в то же время вялым.       – И сколько я была в отключке?       – Почти тридцать часов.       – Тридцать? Но Мюллер говорил что-то о сутках…       – Забудь, что говорил Мюллер, – резко ответил Барнс, и в глазах его заблестел недобрый огонек. – Забудь о нем вообще, словно его и не существовало.       Она кивнула, хотя понимала, что этого человека ей ой как непросто будет выкинуть из своей головы. В ушах снова зазвучал лукаво-приторный, полный ядовитой желчи и ледяного садизма голос Оливера Мюллера. Ильяна замотала головой, отгоняя дух Мюллера прочь от себя, и только сейчас, опустив голову вниз, заметила, что на ней красная кофта, явно не ее размера. Это мужская вещь, точно мужская. И она до сих пор хранит запах своего хозяина.       – На мне же другая одежда была.., – протянула Ильяна, непонимающе оглядывая себя, а потом поднимая взгляд на Баки.       Барнс старательно тер бровь пальцем, тем самым скрывая рукой свое лицо от недоумевающей девушки. Затем резко встал так, что кровать возмущенно скрипнула.       – Давай дом покажу, – произнес Баки вместо ответа.       Одноэтажный деревянный дом хорошо отапливался, не без труда Барнса. В домике была одна небольшая ванная комната, спальня и кухня, переходившая в прихожую. Ильяна сидела за дубовым столом, покручивая в руках серебряную чайную ложку, так и не притронувшись к чаю, который перед ней поставил Баки, сев напротив нее.       – Что с тобой? – спросил мужчина, вглядываясь в хмурое и серое лицо подруги.       – Никто не знает, где мы?       Она сверлила взглядом ложку, будто пытаясь мысленно согнуть ее, как это делают фокусники.       – Никто. Тебе нечего бояться.       – А я не боюсь. Просто… Сколько мы здесь пробудем? Сколько будем скрываться и прятаться? Опять.       Баки медленно поставил свою чашку на стол, продолжая неотрывно смотреть на Ильяну, которая, казалось, сжалась под натиском его тяжелого и недоброго взгляда. Она так и не решалась посмотреть ему в глаза, опасаясь, что Джеймс увидит ее смятение, и тогда уже точно не отстанет от нее, пока не выпытает истинную причину ее неуверенности в его действиях.       – Ильяна, – прозвучало совсем недобро. Он уже не пугал ее как раньше, но сейчас его голос заставлял девушку дрожать, сильнее сжимая несчастную ложку в пальцах, – посмотри на меня. Что ты скрываешь?       – Ничего, – выпалила она, резко подняв голову и впившись своими серыми глазами в его. Ведь не отвяжется, будет допытываться, словно она обязана ему рассказывать, будто он снова на одном из своих заданий, а она очередная жертва, из которой нужно выбить информацию. – Проехали, Джеймс.       – Нет, не проехали. Ты мне скажешь, что не договариваешь, сейчас же.       – Или что? Господи, Барнс, можешь хоть раз не копошиться в моей личной жизни?       От былого страха не осталось и следа. Ей мучительно не хотелось поднимать эту тему сейчас, особенно с Джеймсом, который, разумеется, воспримет все слишком резко и негативно.       – Да что с тобой такое? – выдохнул Баки, и сердце Ильяны неприятно закололо.       Нет, она не может так с ним поступить. Нужно рассказать ему все. Он должен понять, может, даже сможет помочь. Джеймс обязан знать правду. Он доверяет Ильяне безоговорочно, и она не может так по-скотски обойтись с ним.       – Просто мне кажется, что снова бежать сломя голову и пытаться залечь на дно было не самым хорошим решением, – осторожно начала Ильяна, опуская глаза. – Может, стоило остаться? Ведь Хилл сама все понимает, она не дура. Все упирается в тебя, Джеймс, верно? Мне кажется, обсуди вы все с Хилл и мистером Старком, мирно, то это непонимание можно было бы замять.       Ей пришлось снова посмотреть на него, потому что Баки молчал, неотрывно глядя на нее потемневшими глазами, а на лице его непроницаемой маской застыло хмурое выражение.       – Джеймс? – тихо позвала его Ильяна.       – Думаешь, дело только во мне? – прохрипел он, сжимая бионику в кулак. – Считаешь, что Мюллер единственный, кто хотел заполучить тебя и твои способности? Не удивлюсь, что Старк спит и видит, как разобрать твой мозг на части, словно ты какой-то движок автомобиля.       Он произнес это с таким отвращением, с такой желчью, что Ильяна удивленно открыла рот.       – Баки… ты… ты так говоришь, – затараторила Ильяна, поздно спохватившись, что начала открыто защищать Тони Старка. – Да, мистер Старк порой ведет себя эксцентрично, но он прекрасный… мастер своего дела. Даже когда он в первый раз предложил мне участвовать в экспериментах, я отказалась, но он заверил, что все будет в порядке. И не обманул. С помощью тестов мистер Старк помог мне понять, что…       Она запнулась, так-так увидела быструю смену пластин на его механической руке, словно Барнс готовился нанести удар. Ильяна испуганно уставилась на мужчину, который продолжал глядеть на нее таким пугающим, непонятным взглядом, заставляющим холодеть все внутри.       – Ты что, согласилась? – это прозвучало как тот самый удар, который должна была нанести его железная рука. Но также в голосе его Ильяна отчетливо услышала боль и отчаяние.       – Джеймс, в этом нет ничего плохого…       – Это тесты. То, о чем я предупреждал тебя чуть ли не с самого начала, от чего защищал, кровь проливал, и не только я. А ты сама радостно поскакала под медицинские шприцы к Старку? Как ты могла?       Он обвинял ее. Словно она продалась, обманула, предала его. Ильяна все смотрела на Барнса, ощущая, как сердце бежит все быстрее и быстрее, а руки начинают дрожать.       – А что мне было делать? – прошептала девушка, сглатывая горький ком обиды. Он не ответил, только фыркнул, чуть качнув головой, в своей любимой манере, мол, говори что хочешь, ты просто глупая девчонка, но я-то прав, просто не скажу об этом. – Ты же бросил меня там, Джеймс.       Его глаза снова впились в нее, но на этот раз она не отвела взгляд, выдержала натиск, загоняя в самый дальний угол своей души страх и нежность. Те два контрастных чувства, которые она постоянно испытывала к этому мужчине, вытаскивая наружу злость и обиду, покоившиеся где-то на глубине, так и не загубленные с той злополучной ночи, когда Романофф, под рев сирен, объявила, что Ильяна теперь сама по себе.       – Я тебя не бросал.., – процедил Барнс, начиная остывать, видя, что Ильяна на грани истерики и догадываясь, что, возможно, слегка перегнул палку.       – Конечно, утешай себя, – прошипела Ильяна. – Я что, экстрасенс по-твоему? Должна мысли на расстоянии читать? Как я должна была это понять? Представляешь, что я почувствовала, когда меня загнали в камеру и сказали, что ты и Стив слиняли? Что мне было делать? Сидеть и ждать тебя? В тупой и слепой надежде, что ты в один прекрасный день вернешься за мной?       Они просто устали. Оба слишком устали, поэтому сейчас каждый из них срывается и грубит, не со зла, а просто от избытка эмоций. Баки это понимал, это человеческая природа. Нервы, рано или поздно, сдают у всех. Удивительно, что Ильяна вообще держалась так долго и стойко.       Он хотел взять ее за руку, успокоить, но Ильяна резко дернулась, вскакивая при этом с места. Нет, не хватало ей еще в очередной раз погружаться в его воспоминания, Ильяна нахлебалась ими по горло.       – Я выживаю, Барнс. Вот что я делаю каждую чертову секунду своей проклятой жизни. Думаешь, раз рассказала тебе слезливую историю про семью, то ты теперь знаешь меня лучше всех на свете?       Злость. Горячая, закипающая, пенящаяся злость, кислотой сжигало внутренности Ильяны, заставляя выплевывать остатки яда, которыми пропитались все эти слова, Барнсу в лицо.       – Тесты мистера Старка могли реально помочь понять, как работают мои проклятые способности и можно ли что-то сделать с ними. Я работала с Хилл, добровольно. Я столько информации им дала, так помогла… Впервые почувствовала себя нужной; что эти способности могут хоть кому-то принести пользу. Я сама согласилась на все, прекрасно понимая на что это похоже. И ты не смеешь осуждать меня!       Ильяну начало мутить. То ли от долгого сна, то ли от нахлынувших лавиной эмоций. Она резко двинулась к двери, запуская ноги в первые попавшиеся ботинки, которые были ей велики, и накидывая на себя ближайшую теплую куртку. Баки не останавливал ее, а она не решалась повернуться и посмотреть на него, не зная, расплачется она после этого или же закричит во все горло.       Морозный воздух больно укусил ее за щеки, а искрящийся в солнечных лучах белый снег заставил Ильяну зажмуриться. Она снова не позволила себе оглянуться назад, все еще чувствуя его взгляд. Наверно, он вышел следом за ней, чтобы полюбоваться, что Ильяна будет делать дальше.       Она уверено двигалась вперед, проваливаясь чуть ли не по колено в белоснежный рыхлый снег. Барнс мог запросто нагнать и остановить ее, но он просто шел за ней, отставая на пять – шесть шагов, озадаченно поглядывая на затылок девушки. Его обескуражили ее слова. Такой разъяренной он Ильяну никогда не видел.       Наконец, когда они ушли достаточно далеко от одинокого домика, укрытого стволами высоких елей, Ильяна резко остановилась, тяжело переводя сбитое дыхание.       – Тут на тридцать миль ни души, – произнес Баки, – до ближайшего поселка тебе придется идти очень долго.       Ильяна молчала, продолжая шумно дышать, выдыхая изо рта белые клубы пара. Она сверлила взглядом местность: раскинувшиеся до самого горизонта белые поля и редкий еловый лес где-то вдалеке, вот и все, что окружало их.       – А еще тут водятся волки, – продолжал Барнс, – и медведи.       – Замолчи! – прорычала Ильяна, борясь с диким желанием начать просто-напросто кричать и избивать ногами снег вокруг себя.       – Перестань, Ильяна, – сурово сказал он, подходя к ней ближе. – То, что ты мне наговорила в доме… я понимаю, ты злишься. Но ты же знаешь, что я не мог вернуться за тобой сразу, как бы этого ни хотел. У Стива был план как покончить со всем этим…       Она не отвечала, все продолжая стоять к нему спиной. Барнс понимал, что был чересчур груб с ней, но не знал, как можно убедить девушку в том, что он боится. Верно, снова эти мысли, которые часто не давали ему покоя. Мысли о том, что Ильяна ненавидит его за то, что втянул во все это, перевернул жизнь с ног на голову, подверг опасности, снова и снова. И ее слова в доме были лишним подтверждением его догадок.       – Тебя могли ранить, если бы нас всех засекли в ту ночь, а если поймали, то тогда ты выступала бы уже не как жертва, а как соучастница, как преступница, – продолжил Баки, чувствуя, как неприятно ему оправдываться, будто он правда был в этом единственным виновным. В конце концов, Ильяна сама пошла за ним, она сделала свой выбор, и теперь не имеет права винить в этом его. – Если бы я знал, что Мюллер заслал в Щит своих людей… я бы ни за что…       Тихий всхлип заставил мужчину замолчать. Ильяна наконец повернулась к нему, но вместо ожидаемых слез Баки увидел в глазах девушки ярость.       – Я же обещал, что не брошу тебя, – сказал Джеймс с легкой, примирительной улыбкой на губах, что было ему совершенно несвойственно. Да и вышла она какой-то вялой и неправдоподобной.       – Ты мне ничего не обещал, – подала голос Ильяна, чуть пожав плечами.       – Сейчас обещаю. Если для тебя это еще имеет значение.       Девушка довольно долго сверлила его пристальным взглядом, а затем молча двинулась назад к дому. Джеймс закрыл глаза, когда она прошла мимо него, а потом устало опустил голову, не зная, что еще можно сказать в свое оправдание.       Из этого состояния его вырвало что-то твердое и холодное, больно ударившее его в затылок. Мозг сразу превратил все вокруг в поле боя, поэтому Барнс на автомате повернулся, готовый сразиться с нежданным врагом, ощущая, как за шиворот стекает что-то мокрое и обжигающе холодное.       Ильяна быстро и ловко комкала в покрасневших руках очередной снежок, в то время как лицо ее продолжало быть суровым и озлобленным. Барнс пригнулся, когда этот снежный залп резко полетел в него. А когда он снова обернулся, заметил, что девушка собирает снег для очередной атаки.       К сожалению, снег – единственное, что было у Ильяны под рукой в момент, когда она ясно поняла, что ей жизненно необходимо спустить пар. Набрасываться на Баки голыми руками глупо и самой хуже, бежать до дома, где она заметила топор и лопату у входа, слишком уж безумно.       – Ты что делаешь? – изумленно пролепетал Баки, закрываясь рукой от очередного снежного удара.       – Обещал он, – выпалила Ильяна, передразнивая Барнса и комкая в руках очередной снежок, – в героя решил поиграть. Мало того, что чуть не убил, – она с негодованием заметила, как Баки без труда уворачивается от ее снежной кары, – так еще и сбежал. Хоть бы намекнул, хоть бы дал понять, что вернешься, не бросишь. А сейчас еще закатил монолог про нравственность. Да как у тебя наглости хватило?       Барнс никак не смог сдержать улыбку. Весь вид Ильяны, словно разъяренный зверек, бросающийся в атаку на огромного медведя, мог вызывать у него только улыбку, и ничего больше. Когда Ильяна увидела эту ухмылку, показывающую лично для нее, что все ее слова кажутся ему забавным и глупым лепетом, то зарычала, собираясь кинуть снежок прямо в его наглое, самодовольное лицо.       – Ce prost mai ești!* – произнесла она сквозь зубы, когда Барнс поймал запущенный ей снежок рукой.       Джеймс только громко рассмеялся, а затем буквально за одно мгновение оказался возле девушки. Ильяна отчаянно пыталась вырваться из стальной хватки Барнса, но вместо этого потеряла равновесие либо это сам Баки поставил ей подножку, тем самым повалив ее в снег.       Дыхание ее сбилось окончательно, за ворот куртки набился снег, обжигая распаренную кожу. На лице ее тоже был снег. Этот снег был, черт возьми, везде. А Барнс возвышался над ней, прижимая ее своим телом, продолжая ехидно улыбаться, словно какой-то мальчишка.       Обида все еще отчаянно трепыхалась в ее груди, пища и напоминая о том, какая сцена совсем недавно произошла между ними, как он обидел ее, задел ее чувства. Но вместо очередных гневных слов Ильяна не могла не скрыть удивление, которое быстро затмило всю ее ярость, ведь таким она Джеймса еще никогда не видела.       – Так я прощен? – спросил он, но Ильяна только отрицательно покачала головой. – Ну прости меня, правда. Я просто старый дурак, который уже забыл, как надо общаться с девушками.       Ильяна против воли рассмеялась. Она забыла обо всех и всем: о Мюллере, тестах, способности, словах Баки, о ее словах. Ничего этого, казалось, не было. Был только он, непонятно почему улыбчивый, румяный, довольный, как кот.       – Валить в снег вот было обязательно, да? – фыркнула она, пытаясь подняться, но Барнс не позволил сделать этого, только сильнее вдавливая ее в скрипучий снег.       – Мне уже кажется, что это единственный способ угомонить тебя.       Девушка укоризненно покосилась на него, чувствуя, что еще несколько минут, проведенных в снегу, могут обернуться для нее очередным воспалением легких.       – Собираешься снова запугивать меня, Джеймс? – тихо произнесла она, сдерживая улыбку.       Теперь пришла его очередь отрицательно качать головой. Он подался ближе, но Ильяна резко уперлась руками ему в грудь, отталкивая мужчину от себя.       – Не сейчас… прости.., – она извинилась, прекрасно понимая, что не справится со способностью сейчас, после всего этого эмоционального взрыва. Как бы она ни хотела поцеловать Барнса, снова почувствовать эту невыносимую тягучую сладость внутри, но она не могла бороться, не в данный момент.       – Все в порядке, – кивнул он, помогая Ильяне подняться на ноги.       – Мир? – тихо спросила она, протягивая Баки свой красный мизинец.       Барнс рассмеялся, но выполнил, казалось, такую детскую, но важную для них обоих клятву. Обжигающий из-за мороза металл ущипнул ее нежную кожу. Ильяна таращилась на их сцепленные мизинцы, один из плоти и крови, другой из неизвестного ей металла, и поражалась, что всего почти год назад ее единственной важной проблемой была оплата счетов и выбор начинки для замороженного пирога в супермаркете.