Человек с ледяным сердцем

      Джеймс вылетел на улицу с яростным и отчаянным выражением на лице, быстро двигаясь в сторону своей машины. Стив остался в доме, глядя на Ильяну непонимающим и немного печальным взглядом. Он явно порывался пуститься вслед за другом, и Ильяна это прекрасно понимала.       – Иди, – сказала она, махнув рукой в сторону открытой нараспашку двери, – проследи за ним, пожалуйста. Чтобы он не наделал никаких глупостей.       – Ты должна была все ему сказать, – укоризненно ответил Стив. – Чего ты боишься?       – Я не знаю. Но сейчас я все равно не в состоянии ничего объяснять.       Роджерс видел, как Ильяну всю трясло, а на глазах девушки наворачивались слезы.       – Ильяна, надо было рассказать, а не отрицать все. Он же чувствует, что ты недоговариваешь…       – Иди же, мне надо побыть одной. Прошу тебя, Стив.       Стив переступил с ноги на ногу, все еще опасаясь оставлять ее одну здесь, однако, отпускать Баки в том состоянии, в котором он был сейчас, казалось не очень хорошей затеей.       – Все будет хорошо, вот увидишь.       С этими словами Стив бросился следом за Барнсом, а Ильяна так и осталась стоять на месте, глядя в одну точку перед собой. С улицы доносились их голоса. Баки говорил на повышенных тонах, Стив тоже, но более спокойно. Они препирались где-то c минуту, затем послышался стук дверей и рев мотора.       Когда все вокруг снова погрузилось в привычную лесную тишину, Ильяна наконец дала волю эмоциям. Слезы хлестали у нее из глаз, а она даже не пыталась остановиться. Она знала, что рано или поздно правда выползет наружу, но Ильяна не думала, что так испугается реакции Баки. Испугается увидеть отвращение в его глазах. Поэтому-то она и спасовала, не смогла сказать ничего, кроме как, «это мое дело, Барнс».       С огромным трудом взяв себя в руки, Ильяна, вытирая слезы со щек тыльной стороной ладони, подошла к входной двери и захлопнула ее так сильно, будто этот кусок дерева был виноват во всем, что произошло. Она повернулась обратно и тут же увидела их. Стояли у плиты, глядя на нее своими пустыми, выцветшими глазами. Ильяна замерла на месте, прижав руку ко рту. Их было двое. У одного во лбу была алая дырка, след от пули, у другого на шее висел ремень, стягивающий его кожу.       – А ну, пошли вон! – прошептала Ильяна, хотя понимала, что они не слушают ее. И идти им некуда, ведь их даже не существует.       Ильяна всегда подозревала, что последствия длительного контакта с другим человеком будут неприятными. Но она научилась справляться с потоком воспоминаний, фильтруя и даже порой блокируя его на какое-то время. То же самое было с эмоциями. Однако, плата за безмятежно проведенные дни с Барнсом была слишком высока.       Ее преследовали мертвые. Стояли у нее за спиной, одаривая ее шею холодным, сырым дыханием, тянули к ней свои скрюченные бледно-желтые пальцы, ходили за ней по пятам, молча таращась на нее своими мертвыми и бездумными глазищами. Ильяна ничего не рассказывала Баки, потому что знала, кто все эти мертвецы. Все те люди, которых когда-либо лишил жизни наемник Зимний Солдат, теперь преследовали Ильяну, глядя на нее с укором, будто это она была виновата в их смерти. Она уже сбилась со счета, но их было несколько десятков, не меньше.       Ильяне было безумно страшно, но она терпела. Уверяла себя, что это всего лишь образы, мысли, которые она переняла у Барнса через прикосновения. Однако, иногда эти убитые вели себя достаточно агрессивно. Бросались на нее из-за угла, пытались схватить за ноги, вылезая из-под кровати или вырываясь из-под толстого слоя снега на улице. Ильяна в ужасе пинала и отбивалась от несуществующих мертвецов, все чаще забывая, что они нереальны.       Баки видел перемену в ней, чувствовал, что что-то не так, но как только он пытался завести разговор о способностях, то Ильяна резко останавливала его и отвечала, что говорить тут не о чем. Она не справлялась, но боялась просить помощи у Джеймса. О чем он подумает, если узнает, что спать по ночам ей не дают люди, которых он сам когда-то убил собственными руками?       Мертвецы двинулись к ней, и Ильяна поспешила закрыться в спальне. Она опять забыла, что это все не на самом деле. Ублюдки ждали, пока Ильяна останется одна, чтобы снова выбраться из своих вонючих могил и продолжить изводить ее.       – Это все в твоей голове, они не причинят тебе вреда, – говорила самой себе Ильяна, медленно отходя от двери. – Успокойся, просто успокойся. Их не существует. Они давно мертвы, все это просто… воображение…       Если Баки сумел похоронить в себе сущность и прошлое Зимнего, то теперь стало ясно, что все это переняла себе Ильяна. Впитывая через его кожу все то, через что он прошел на службе у Гидры, Ильяна, каждым прикосновением, каждым поцелуем и объятием приближала себя ко всему этому аду, даже не подозревая об этом. Ох, если бы кто-то предупредил ее о таких последствиях, то она не позволила так наивно и раскованно вести себя. Бестолковая дура, вот кем она была все это время.       Ильяна почувствовала на своем плече ледяную руку, сердце ее готово было выскочить из груди. Ильяна медленно повернулась и встретилась глазами с женщиной, на шее которой проступали лилово-синие гематомы. Она сильнее сжимала плечо Ильяны, то открывая, то закрывая рот, но не произнося ни слова.       – Что вам надо? – простонала Ильяна, чувствуя, что слезы снова начали течь по ее лицу. Из-под кровати медленно выползал какой-то седовласый мужчина с разбитым в мясо лицом, еще один, в армейской форме девяностых годов, прихрамывал к ней со стороны ванной комнаты. – Оставьте меня в покое, умоляю. Я не виновата, что вас убили… Он не знал, что делает… ему приказывали… При чем тут я? Почему вы просто не оставите нас в покое?       Единственный бар в Баббите носил название «Прелесть», но обстановка и клиентура здесь явно была далека от оценки «прелестно». Стив наблюдал, как Баки глушит одну порцию виски за другой, не делая даже никаких передышек. Сам он взял себе светлого пива, правда, так и не притронулся к нему.       – Баки, притормози, – сказал он, и, к своему удивлению, увидел, что Барнс послушно поставил рюмку на стол, рядом с бутылкой, которую сразу же заказал у пышногрудой барменши, которой было чуть ли не за пятьдесят. – Ты должен вернуться к Ильяне…       – К черту Ильяну.       – Бак!       – Я все ради нее делаю, а чем она мне отплатила? Тайнами. Я недостоин быть посвященным в ее секретные дела. Зато Тони Старк может. И ты тоже... – он ткнул в него пальцем, и Стив к ужасу обнаружил, что Баки начинал стремительно пьянеть. – Что у нее за секреты от меня, Стив?       – Я не могу сказать, – тихо ответил Роджерс. – Я обещал Ильяне молчать. Но я был уверен, что ты в курсе. Вы столько времени провели вместе…       – В курсе чего? – Баки налил себе очередную порцию и быстро опрокинул ее в себя, а потом, видимо, выругался на русском, так как Стив не понял ничего из произнесенного.       Они молчали какое-то время, разглядывая бокал со светлым пивом Стива, в котором уже почти испарилась белая пена. Стив не так представлял себе сегодняшнюю поездку, поэтому тяжело вздохнув, пригубил пиво. Все равно запьянеть у него не выйдет. В отличие от его друга. Тот, похоже, знал, как можно довести до нужной кондиции свой прокаченный сывороткой организм.       – Она тебя очень любит, Баки, – начал Роджерс, не обращая внимания, как скривился Барнс, – поэтому и молчит. Боится, что ты отвернешься от нее после того, как узнаешь правду.       – Что за бред? – фыркнул Джеймс, убирая рюмку в сторону.       – Ее слова, не мои. Слушай, я успел более-менее узнать Ильяну. Она одиночка, привыкла, что до нее никому нет дела. А тут ты… Ильяна влюбилась в тебя, а когда очухалась, то поняла, что зашла уже слишком далеко. Да ты и сам такой же. Ты же ее тоже любишь, иначе бы не стал так рисковать…       Баки опустил голову, и Стив не мог разглядеть его лица, но от чего-то Капитан знал, что друг внимательно слушает его, поэтому продолжил.       – Я, конечно, пожалею об этом, – с этими словами Роджерс достал из своего рюкзака, с которым приехал, серую папку и бросил ее на стол перед Баки, – но ты должен знать. Пусть Ильяна будет ненавидеть меня за это до скончания дней. Она боится тебя, я нет. Я сделал копию той папки, которую привез Ильяне сегодня. Эту папку ей передал Тони, он вместе со своими учеными занимается изучением способностей Ильяны.       Барнс внимательно глядел на папку, затем провел по ней рукой, явно внутренне решая, стоит ли заглядывать туда или нет.       – Сомневаешься? – спросил его Стив, пристально следя за движениями Джеймса.       – Не знаю, чего ожидать, – хрипло ответил Баки, а затем посмотрел на Стива. – Ты только из-за этого приехал сюда?       Если сконцентрироваться, то можно прогнать их. У нее это лучше выходило, когда рядом был Баки. В те случаи, когда ей некуда было сбежать от преследования мертвецов, Ильяна бросалась на шею Барнсу, прижималась к нему. Пыталась переключить внимание на него, который, видимо, был настолько погружен в свои эмоции и эйфорию от более-менее нормальной и размеренной жизни, что не замечал тень страха в глазах Ильяны, когда та резко начинала целовать его или тащить в постель. Что угодно, лишь бы не видеть эти мертвые лица вокруг себя.       Ильяне хотелось выть волком. Видимо, ей отроду было не суждено жить счастливо. Все рано или поздно рушится, все идет наперекосяк. И во всех случаях виновата в этом Ильяна. Что с родителями, что с Ромой, теперь еще и с Джеймсом. Она уже не сможет притворяться, что все в порядке. Они ее окончательно вымотали.       Девушка сидела на полу, уткнувшись лицом в колени, шепча про себя первую пришедшую на ум песню. Это тоже немного помогало. Подняв голову, она обнаружила, к счастью, что в комнате она одна.       Ушли, с радостью подумала Ильяна, даже чуть улыбнувшись. А, может, она наконец-то научилась контролировать и это? Она поднялась на ноги, ощущая невероятную тяжесть во всем теле. Эта борьба с собственным сознанием выводила ее, изматывала и истощала.       Однако, в следующее мгновение у дверей появился он. Глаза источали холод и безразличие, бионическая рука сжималась в кулак, заставляя тонкие, но прочные пластины недобро скрежетать. Ильяна замерла на месте, не понимая, кажется ли ей это или нет.       – Баки? Ты вернулся? – спросила она, но он ничего не ответил. Потому что это был не Баки. Зимний Солдат наконец-то пробился сквозь кору ее сознания, вырвался наружу, и теперь пришла его очередь мучить нынешнюю хозяйку воспоминаний Баки Барнса.       Он молчал, но во всей его позе проглядывалась враждебность. Словно затаившийся хищник, Солдат ждал, когда его жертва сделает хотя бы один маленький шажочек, чтобы напасть и начать терзать добычу.       – Убирайся.., – сказала Ильяна, гневно глядя в скупые на чувства глаза Зимнего. – Ты его не смог победить, не сможешь и меня…       Вместо ответа Солдат резко и уверено двинулся в ее сторону. Ильяна закричала и бросилась прочь, даже не понимая, что в данную секунду пытается убежать от собственного больного сознания.       – Нет, я приехал к тебе, – ответил Стив, заглядывая в глаза Баки. И, заметив в них интерес, продолжил. – Мы долго мариновали Мюллера, и тот в итоге раскололся. Правда, многое нам успела передать Ильяна, однако…       – Однако?       Баки так и не заглянул в папку. Слова Стива о Мюллере разожгли в нем надежду. Если Роджерс что-то узнал от генерала и приехал из-за этого сюда, значит, новость правда хорошая. Судя по довольной улыбке Капитана.       – Мюллер знает, где хранятся файлы о проекте «Зимний Солдат».       Барнс нахмурился, и улыбка быстро сползла с лица Роджерса. Неужели Бак не понимает, какая это удача?       – Ты понимаешь, что предоставив эти документы, тем самым докажем, что все то, что ты делал… В этом нет твоей вины.       – Ты так в этом уверен? А мне кажется, что я отличный кандидат для того, чтобы свалить на меня все проколы и грехи правительства.       – Мы будем бороться. Я поговорил с Марией, даже с Фьюри… У Щита нет к тебе никаких претензий… больше нет. Ты можешь вернуться в Нью–Йорк, а если вдруг начнется гонение или давка со стороны властей, прознай они, что ты находишься под крылом у Щита и Мстителей, то предоставим им документы. Если надо будет, то пойдем в суд. Всех на уши поднимем, но докажем, что ты больше не Зимний Солдат.       – Зачем тебе это, Стив? – горько рассмеялся Барнс. – Почему ты все это делаешь для меня?       – Потому что ты мой друг, Баки, – тут же ответил Роджерс с самым серьезным выражением лица, на которое был только способен. – Уверен, что на моем месте, ты поступил бы также.       – Ты так уверен? – хмыкнул Барнс, однако, в глазах его не было иронии или холодка. В нем было тепло. Уже давно Стив не видел, чтобы Баки так смотрел на него.       – Да, уверен. Ты десятки раз спасал мою шкуру в прошлом. Помнишь ты это или нет. И теперь пришла моя очередь спасать твою задницу.       Баки и Стив с минуту сверлили друг друга взглядом, а потом рассмеялись. Весело, искренне. Впервые за все то время, когда Роджерс узнал, что Баки жив, это произошло. Внутри у мужчины стремительно разливалось тепло и счастье, от звука смеха и улыбки на лице своего лучшего друга.       – Ты можешь вернуться в Нью–Йорк. Тайно, конечно, но это ведь лучше, чем продолжать прятаться, верно? Мы… я нашел тебе приличную квартирку в Бруклине.       – А Ильяна? Она может вернуться?       Улыбка исчезла с губ Капитана, и Барнс тут же понял, что с Ильяной дела обстоят иначе.       – Может, конечно, – вздохнул Стив, виновато опуская глаза, – но Тони хочет, чтобы она пожила какое-то время в одном центре… это медицинский центр, который Тони финансирует.       – Зачем? – Баки напрягся всем телом, а бионика против воли хозяина снова начала перебирать пластины, будто готовясь к новому бою.       – Все, что я знаю, так это то, что способности Ильяны меняют ее. Не только морально, но и физически. Они как-то влияют на ее мозг… Тони хочет, чтобы она вернулась, и они продолжили тесты. Я передал его слова Ильяне, она сказала, что не против.       – Так вот что в этой папке? – недоверчиво спросил Баки. От слов Стива внутри у него все словно развалилось на части, а сердце начало отбивать ускоренный, безумный ритм.       – Не совсем, – протянул Стив, явно нехотя отвечая на вопросы Джеймса. – Тони нашел причину появления ее способностей.       Баки снова потянулся к папке, а Роджерс нервно сглотнул. Это должна рассказывать ему Ильяна, а не он.       – Все не так плохо, как об этом судит она, Баки, – сказал Стив, тем самым заставляя Барнса замереть над папкой. – Прочти и, умоляю, вернись к ней. Вам нужно это обсудить, – с этими словами он поднялся с места и начал натягивать на себя куртку. – Мне пора на самолет.       Баки вяло кивнул, продолжая сверлить взглядом серый картон, который скрывал за собой нечто такое, что Барнс, признаться, просто боялся узнать. Его идеальный мирок окончательно развалился на части.       Стив остановился возле Барнса и положил руку ему на плечо.       – Ты нужен ей, Бак. Как никогда нужен.       Ильяна сидела на полу и дрожала, словно ей было невыносимо холодно в теплом, даже душном помещении. В таком состоянии ее нашел Баки, замерев в дверном проеме. Она даже не слышала, как он вошел, но медленно повернула голову в его сторону и, заметив его, вздрогнула. На лице ее пробежала волна испуга, ошалевшие глаза бегали по всей фигуре и лицу Барнса, явно выискивая что-то. Над правой бровью ее красовалась ссадина, из которой по виску стекала кровь, успевшая, правда, уже засохнуть, образовав ломкую корочку.       – Что случилось? – спросил Баки, указывая пальцем на ее лицо. Почему-то он не мог сделать даже шаг в ее сторону.       – Споткнулась о ковер в ванной, – призналась Ильяна, пожав плечами. Голос ее был сиплый, будто она плакала несколько часов подряд. – Где Стив?       – Вернулся обратно в Нью–Йорк.       Только тут Ильяна увидела, что в руке Джеймс держит серую папку, идентичную той, которую ей передал сегодня утром Стив. Внутреннее чутье подсказывало, что содержимое этой папки тоже идентично. Лицо Ильяны исказила гримаса боли, будто одна только мысль вызвала в ней еле сдерживаемую агонию.       – Ты все знаешь, да? Стив проболтался? – и не дождавшись ответа, опустила голову. – Так, если ты все узнал, зачем вернулся?       – В каком смысле? – Баки осторожно положил папку на комод, неотрывно глядя на девушку. Что-то случилось с ней в его отсутствие, что-то плохое. Но он больше не позволит ей скрывать от него что-либо. Пора с этим кончать.       – Ну… я же подопытная крыса, какое-то чудовище, созданное в лаборатории…       Голос ее дрогнул, и Баки быстро опустился на колени перед ней и прижал ее к себе. Девушка не вырывалась, а наоборот, обхватила его спину и зарыдала так отчаянно и громко, что Барнс даже вздрогнул.       – Глупая, глупая Ильяна. Ты думала, что из-за этого я отвернусь от тебя?       – Да… я была уверена. Я…       – Все хорошо. В этом нет ничего плохого, ты ни в чем не виновата.       Она резко отстранилась от него, и в ее полных слез глазах Баки ясно увидел гнев.       – Нет ничего плохого? – прошипела она с отвращением. – Всю жизнь я думала, что проклята. Что этот дар послан мне в наказание, а оказывается, что это просто лабораторный эксперимент.       Она дрожала, с силой сжимая холодную после улицы куртку Баки, глядя ему в глаза и даже не пытаясь сдерживать этот поток эмоций, который копился в ней не один месяц.       – Ты читал мое медицинское заключение? Да? Какой-то неизвестный науке инородный химический элемент в моей крови приводит к изменениям в гипоталамусе… и прочая научная дребедень!       – Ильяна, тебе надо успокоиться, слышишь? – сказал Баки, но она только оттолкнула его от себя, резко поднимаясь на ноги, и начала судорожно и нервно ходить по комнате.       – Я не могу успокоиться, Джеймс! – застонала она, сжимая руки в кулаки. – Кто-то сделал это со мной! Кто-то отравил мою кровь… наделил меня этими проклятыми способностями, которые рушат мою жизнь и психику… Они превратили меня в монстра…       – Только послушай себя, – покачал головой Баки, стараясь сохранить самообладание и спокойствие, хотя внутри у него все горело и рвалось на части. Ему самому хотелось кричать и крушить все вокруг, видя, как плохо и больно его Ильяне, как ей мерзко и отвратительно говорить об этом. – Из нас двоих здесь только один монстр, и это я. Но ты же не видишь во мне чудовище, верно? Ильяна, посмотри на меня.       Девушка не сразу подняла на него глаза. Когда же их взгляды встретились, Ильяна всхлипнула, прямо как самый настоящий ребенок, а потом еле заметно кивнула. Баки это было достаточно.       – Я серийный убийца, а ты твердишь, что я хороший человек. По сравнению со мной, ты просто ангел. И не смей никогда называть или считать себя чудовищем, поняла?       – Я даже не помню этого, – прошептала Ильяна, прижимая руки к лицу. – Ничего, ни малейшего воспоминания или намека на какие-то опыты. Ничего нет. Они мне, может, стерли память?       – Не думай сейчас об этом, – Баки прижал механическую руку к щеке Ильяны, тем самым преграждая путь скатывающимся из ее глаз слезам. – Я тебя не оставлю одну, я же обещал тебе это, помнишь?       Он подался вперед, хотел поцеловать ее в лоб, успокоить, но Ильяна резко вырвалась из его рук, испугано таращась на него.       – Что такое? – непонимающе произнес Баки.       Она открыла рот, явно собираясь сказать что-то, но затем закрыла его, начиная отрицательно качать головой, прикусив губу и морщась от очередного потока слез.       – Я не могу… не могу сказать, иначе…       – Иначе… что?       – Иначе ты еще больше возненавидишь себя, – ответила Ильяна каким-то грудным голосом, и в глазах ее промелькнула тень холода. – Они ждут, пока я снова останусь одна. Тебя они опасаются, но когда ты уходишь…       – О ком ты говоришь? – настороженно и медленно произнес Баки, видя, как опасливо Ильяна оглядывает комнату. Он повторил траекторию ее взгляда, но так и не понял, кого или что она пыталась разглядеть вокруг.       – О мертвых. О тех людях, которых убил Зимний Солдат, – прошептала Ильяна, прижимая пальцы к губам. И только тут Баки так ясно и четко увидел безумие в серых глазах своей любимой. – Ходят вечно за мной, пытаются напугать или схватить за ноги. Я говорила им, чтобы они уходили, что ты больше не Зимний, а они меня не слушают.       Ильяна замолчала, переводя взгляд на Баки, и у него от этого по спине пробежали мурашки. На губах ее дрогнула печальная улыбка.       – Вот оно, как я и думала. Я вижу это у тебя на лице, Джеймс.       – Что ты видишь? – прохрипел Барнс.       – Разочарование, – по слогам произнесла она. – Сейчас ты обвинишь во всем себя, что это именно из-за тебя все случилось, потом скажешь, что причиняешь мне только боль, а потом уйдешь, считая, что так лучше. Чем дальше, тем меньше шанса навредить. Я права, Джеймс?       Он не ответил, но Ильяна знала, что сейчас произнесла вслух его мысли. Да, он возненавидел себя еще больше. Полный идиот, решивший, что заслуживает счастливой жизни. Ильяна впервые увидела в глазах Барнса слезы. Она тихо ойкнула, бросаясь к нему и обнимая его, сильно прижимаясь к его груди.       – Не смей, не смей себя винить, – отчаянно шептала она. – Я бы все равно поступила также, если бы мне дали второй шанс, слышишь? Я не обвиняю тебя в этом, Баки.       – Ильяна, – простонал Барнс, кладя руки ей на плечи, собираясь отстранить от себя девушку, но так и не решился сделать это, – я же…       – Ну пожалуйста, Джеймс, – прошептала она, глядя на него. – Я знаю, зачем Стив приезжал сюда, знаю о помиловании и о документах. Ты же можешь вернуться в Бруклин, верно?       Она потянулась к его лицу и осторожно смахнула с его скулы слезу. Ей уже было плевать на способности и последствия. Ильяна не могла больше наблюдать, как страдает ее Баки.       – Если ты все же не оттолкнешь меня, то я бы… я бы хотела поехать с тобой, Джеймс. Ты же не против? Я буду, правда, в центре под присмотром врачей мистера Старка… Но это же неважно, да? Мы все еще будем вместе, верно? Баки, скажи же хоть что-нибудь, умоляю.       Они смотрели друг другу в глаза, понимая, что идеального мира не существует. Все это было только временной иллюзией. Сперва в Бухаресте, потом здесь, в Миннесоте. Вокруг них обломки из тлеющей прошлой жизни, полной лишь боли и разочарования в самих себе и окружающих. А посреди этого мусора они вдвоем. И сейчас стоял вопрос лишь о том, пойдут ли они по этим обломкам вместе либо по отдельности, снова замыкаясь в себе и черствея внутри, наращивая броню на своих сердцах, которую когда-то сами друг другу и сломали.       Однако, Ильяна уже сделала выбор. Она приняла решение и теперь ждала ответа Баки. Она видела сомнение в его глазах, страх и боль, вперемешку с недоверием к самому себе. Ей захотелось ударить его по лицу, чтобы Джеймс очухался, понял, что им уже нельзя друг без друга. Ильяна неотрывно смотрела на него, пытаясь мысленно передать все то, что крутилось на языке. Посмотри, сколько мы с тобой пережили вместе, с чем справились и как много трудностей преодолели. Разве этого недостаточно? Разве это не говорит о многом? Разве тебе этого мало, Джеймс Барнс? Что еще ей нужно сделать, чтобы доказать, что она его любит?       На следующий день она навсегда покидала успевший стать таким дорогим сердцу деревянный домик в глуши Миннесоты. Ильяна стояла на улице, последний раз набирая в легкие свежий и чистый воздух. Последний раз под ногами ее хрустел снег территории озера Берч. Птицы, устроившись на ветвях деревьев, с печалью глядели на нее, молчаливо провожая таких странных, но приятных соседей.       – Готова?       Баки подошел к ней, держа в руках две сумки с вещами, на плече его висел черный рюкзак. Ильяна повернулась к нему и, улыбнувшись, кивнула. Хотя от внимания Барнса не ускользнула печаль, промелькнувшая в этой улыбке.       – Ой, ты не забыл свои блокноты? – встрепенулась Ильяна.       Барнс закатил глаза и усмехнулся, кивая в сторону машины. Пора ехать. Девушка покорно прошла следом за Джеймсом, подождала, пока тот закинет вещи в багажник, так и не садясь в салон, хотя ноги ее стало пощипывать от холода.       – В Бруклине будет уже не так, как здесь, – сказала она, заметив вопросительный взгляд Баки.       Он оглянулся на домик, вздохнул и ответил:       – Будет по-другому. Как и в любом другом месте.       В салоне машины было тепло. Баки завел мотор, положил руки на руль, но они не двинулись с места. Джеймс и Ильяна в последний раз хотели посмотреть на свое убежище, которое, несомненно, подарило им так много.       – Джеймс, ты только навещай меня почаще в центре, ладно? – тихо спросила Ильяна, даже с каким-то смущением и извинением.       Он кивнул, переводя взгляд на нее. А она, чуть помедлив добавила, с какой-то странной и невинной улыбкой:       – Мне лучше, когда ты рядом. Они тебя боятся очень. Мертвецы. Ты навещай меня почаще, тогда они не будут лезть ко мне, хорошо?       – Хорошо, – ледяным тоном произнес Барнс, с силой сжимая руль, чувствуя, как он скрипит под напором его силы. Хотелось вырвать этот руль к черту, но он сдержался. Правда, на лице его застыло хмурое выражение, а в потемневших глазах заблестел огонек отчаяния. Все это случилось с ней только из-за него.