В далекие времена, в далеком королевстве жила-была властная и красивая королева с сердцем, что темнее темного. И у ее одного-единственного сына сердце также было соткано из тьмы.
– Как я выгляжу? – полюбопытствовал голос. В правой ладони говорящий сжимал мобильный телефон. – Без зеркала проблематично. Черные узкие брюки, черная узкая рубашка с белым узким галстуком. Старик досадливо поморщился. Мальчишка, самый обычный мальчишка: и никакой строгий классический наряд не превратит ребенка в мужчину; не возвратит ушедшие безвозвратно годы. – Почему ты не скажешь ей правду, Мамору? На точеном лице молодого человека застыла мука - это все было выше его сил. Многие окружающие когда-то полагали, что Чиба Мамору человек без сердца*. С чуждой стороны возможно, но с личной - он ничем не отличался от других людей со слабостями. Цукино Усаги - вот его главная слабость. И, кажется, так будет вечно: из жизни в жизнь. Зажмурившись до разноцветных пятен под веками, стараясь подавить бурю эмоций, которую вызывало знание о будущем, брюнет негромко прошептал: – Потому что правда не спасет нашу дочь!Меркурий. Марс. Венера. Юпитер. Земляне завоевали планету за планетой. Но этого ей было мало. Она желала всю галактику. Он взирал на карту солнечной системы и думал: «Зачем эта боль? Разве галактика кому-то принадлежит?».
– Господин Умино, как вы? Гурио снова открыл глаза, когда вокруг вовсю суетился народ. – Господин Умино, как вы себя чувствуете? – повторили намного тверже. Гурио слегка заторможенно обвел взором комнатку. Больничная палата. После уперся в белый халат и бейдж. Маюдзуми Тихиро. Врач. За доктором стояла миловидная девушка, скорее всего, медицинская сестра. Возле той Нару. И все. Самый дорогой человек отсутствовал. – Где она? – голос его весьма хрипел, язык двигался с трудом. Лишь теперь, заговорив, Умино стал ощущать резь в области груди. И все же Гурио ожидал реакции Осаки на свой вопрос. Ведь сохранил в памяти ее тепло, ее мольбу. Даже смутный силуэт. Но сейчас ее тут нет! Почему ее тут нет?! – Повезло вам. Пуля прошла левее, – известил врач, сглаживая острый угол. Умино отмахнулся от слов доктора, требовательно уставился на бывшую. – Я видела ее в коридоре… Кино-сан ушла… Как только завидела меня. …Макото призраком подошла к стойке бара, с глубокой ненавистью оглядев ряды сверкающих бутылок. Нару. Она не Осака Нару. Гурио. Она знала, с кем связывается - с Умино Гурио, который любил другую. …Макото забралась на табурет и, проклиная себя за любовь, заказала водку.Ей хотелось долголетия. Долголетие даровал Серебряный кристалл. Ему хотелось жениться на золотинке с голубыми очами. Только вот молодым людям не суждено было стать супругами. Отчего же? Оттого что шла война между Землей и Луной!
Усаги обалдело таращилась на него посреди громадного холла особняка. «Такой…» – Цукино печально улыбнулась, чувствуя, как подступают томные мысли, и от дум тех яро жгло сердце. Пропасть, между ними пропасть в семнадцать лет. Мамору, пусть и растаявший от сей безмерной грусти в улыбке, не шагнул к ней. Ибо отчетливо осознавал: встретились, расцеловались и больше никогда не расставались - это не при них. Двое все еще стояли. Двое все еще молчали. «…просто меня немного напугали слова…». «…ничего не бойся, я всегда буду рядом…». И сразу, словно пелена с глаз блондинки спала: рядом - не значит вместе. – Прости, Усако. Если б попытался к себе притянуть, утешить - оттолкнула бы. Но он продолжал не шевелиться. Лишь невидимые золотые да серебряные нити оплетали, стирали украденное время, связывали, притягивали друг к другу. Навстречу. Стиснул. Губы сладкие, но все же с привкусом горести. Обвила. Подхватил. Все равно: что было - что будет. Нашла. И не отпущу. Вот и все тут!Оттого что этот брак губил будущее!
Чибиуса с Гелиосом вошли следом за незнакомцем в квартиру, которая выглядела так, как будто они попали на страницы популярного глянца об интерьере и дизайне. Позади, замыкая процессию, плелся "лютый" фотограф. – Прошу вас, садитесь, – предложил хозяин дома, указывая на диван, обитый бархатом цвета индиго, с мягкими подушками в тон. – Изоу, приготовь-ка нам чай. Разношерстная компания расселась. Тишина. Вернулся Сайто-сан с подносом, на котором стояли три дымящиеся чашки и вазочка с печеньем. Изоу поставил ношу на кофейный столик, приземлился в кресло напротив подростков и важно сложил руки на груди. – Усаги, Элиос, меня зовут Син, – опустив всякие формальности, представился незнакомец, затем уточнил: – Вы не желаете позвонить и предупредить своих родителей? – Мои в отъезде. Мама по работе. У папы какие-то концертные дела в Саппоро, – девушка. – Спасибо, все в порядке, – парень. – Гм-м, ладно, – удовлетворенно кивнул хозяин. – Усаги, ты хотела что-то узнать у Сайто. Она - сердце в пятки - с вызовом взглянула на фотографа. – Я дочь Чибы Мамору? Он - насмешливое сочувствие - рассмеялся в открытую. – Н-е-е-е-т! – Но в вашей статье, – в горле у розоволосой засаднило. Рыжий усмехнулся безрадостно: – Слова, слова, слова. Тогда я еще не знал, что твоя мать, что Цукино Усаги в положении. – А твоя работа в увесистом кожаном альбоме, – встрял Син. – Глупость, – отмахнулся Изоу. – Там ребенок. Девочка. Девочка с розовыми волосами, – толкая локтем. – Я же прекрасно помню те дни. Все материалы твоей статьи, и то когда были сделаны твои фотографии. – Да! Ну и что с того? – холодно огрызнулся и показательно отвернулся. – Эм, я никак не пойму, откуда в вас этакая стойкая уверенность? – отметил спокойный и ровный тон Элиоса. – Свечку что ли держали? Взгляды-молнии разом стрельнули в парня. – Что? Вот что я такого сделал? Я только вслух изрек то, о чем все думают? Зойсайт робко покосился на Кунсайта и, будто отпустив себя, принял облик лорда. – Чиба Мамору является законным правителем Земли. Цукино Усаги - Луны. В роду у последних, королева всегда являла в мир дочь. Единственную дочь. Жаркие ночи земных королей с женушками заканчивались рождением сына. Так было, и так будет впредь: наследница, наследник; одна Луна, одна Земля; иного, увы, не дано, – ехидно осведомил некогда Третий лорд. – Простите… Кольцо… Медальон… Фотография… Просто голос… Просто Энди… – нижняя губа у нее задрожала, и Чибиуса спрятала лицо в ладонях. Глядя на ее опущенные плечи, Зойсайт мгновенно растерял запал. Как-то нехорошо получилось. Как-то неправильно. Как-то… Как?! – Я совсем не знаю тебя, – начал Син и тут же осекся. – Мне лишь ведомо об Иллюзионе. Это все, – сипло выдавил Элиос. В идеальной гостиной мерно тикали часики. Они, неподвижно сидя, вели битву с нахлынувшим чувством обреченности. Было тихо.Прекрасную принцессу-золотинку пришлось срочно спасать, И принц ломал голову над тем, как защитить любимую. Никто и ничто не помогло. Почти ничто.
Долгожданный звонок раздался в шесть часов вечера. Айно сходу распахнула входную дверь. – Ал… Ятэн?! – Здравствуй, Минако. – Привет. Пауза. Тягучая. – Зачем пришел? – первой нарушила молчание блондинка. Коу тяжело вздохнул и, уставившись себе под ноги, натужно заговорил: – Я хотел извиниться. Вдобавок, Минако, я буду с тобой откровенным… Ты действительно мне очень нравишься, и я не возразил бы, если б у нас что-то получилось… Айно сделала движение, чтобы остановить молодого человека. – …Но я не об этом. Для меня ты прежде всего друг. И я не желаю терять тебя из-за своей любви. Обещаю, тема «нас» никогда больше не сплывет. Ятэн поднял глаза на блондинку и закончил: – Я могу надеяться, что мы с тобой останемся друзьями, как и раньше? Минако радостно тряхнула светлыми локонами - аж от сердца отлегло. – Конечно! Она обняла. Невинно. Он поцеловал. Неожиданно. Тук-тук. И волна тепла по всему телу. В этот самый миг Айно увидела его на пороге дома. Шарахнулась от Коу. Шагнула к нему. Но Линекер остановил ее. – Не нужно. – Алан, пожалуйста, прошу, не бросай меня, – попытка удержать. – Мина, все хорошо, – попытка успокоить. «Никакой ревности! Ему все равно!» – помысел саданул. – Презираешь? Да! Ты. Катарина. Всю жизнь мне сломали. Пряталась, как дура. А ведь могла стать звездой. За счастье твое, идиотка, переживала. Не навредить стремилась. И на фига… Если тебе наплевать! К ее бешеному огню удало подкинули дровишек. Пламя мощно полыхнуло: даже спустя столько лет накал между ними все тот же. Ничего не прошло, и в тоже время - пришло слишком много. – Презираю? Нет! Мина, давай проясним ситуацию. Ты меня бросила. Ты притворилась мертвой. Было больно. Больно до сих пор, посему я и не начал жизнь заново без тебя. Я любил тебя. Я выбирал тебя. Но ты свое решение тогда приняла не в мою пользу. И если теперь ты жалеешь об этом, то ты сама себе жизнь сломала. Тебе было не наплевать, как я жил все эти годы. Мне не наплевать, как ты живешь сейчас. Но, возможно, сей напряжение чувств - это отголоски прошлого. Для тебя… Для меня! Еще не осознавая непоправимости случившегося, Айно протянула руку, но напротив уже никого не было. Ушел. Алан ушел. Тяжело дыша, блондинка осела наземь. Слушая затихающие шаги Линекера вдоль по улице, явно ведала - бесполезно догонять, бесполезно оправдываться… Хотела ранить, и ранила. Минако понимала, что этих гадких слов Алан ей не простит.После того, как черноглазого принца не стало, Принцесса пришла в такое дикое отчаяние, Что девушке остались лишь два пути.
В уютной кухоньке Рей открыла буфет и откупорила бутылку "пино". Налив себе щедрую порцию вина, она застыла, смотря на телевизионную башню. Издалека доносились гудки автомобилей. Брюнетка покосилась на секундную стрелку - та крайне прилежно отчитывала время его опоздания, - повернулась и решительно подошла к шкафу. Пристроив аккуратно бокал, взяла рубашку, выронила ее, взяла вторую и, охваченная жгучем пламенем ярости, вывалила на пол всю одежду. Когда полки освободились от содержимого, Хино бессильно разрыдалась в полный голос. …На улице же Цукино Шинго взирал на дом, где горело единственное окно, посылавшее свет в серый вечер.Между смертью и сражением. Золотинка выбрала его.
Желтое такси подъехало к старинному зданию, Ами лихорадочно сцепила пальцы. Резной фасад и колонны со сложным узором медицинского центра всегда поражали синеволосую своим великолепием. Она долго колебалась. Таксист обернулся к ней. – Мисс? От данного обращения - дернулась. – Да-да, извините! В конце концов, протянув водителю деньги, Мидзуно вышла из машины и направилась к рабочему кабинету Тайки. Вперед вел не один долг перед принцессой и принцем. В приемной роились, будто пчелы, сотрудники. Бурно звучали поздравления. – Здесь сегодня что-то отмечают? – справилась она у стажера, заглядывая внутрь через стеклянные двери и ловчась сообразить, что происходит. – Да, повышение Коу-сама! – бросил тот коротко. И тут-то Ами лицезрела Тайки. Видный, красивый, статный - сцена научила этого мужчину вести себя на публике. Мидзуно поежилась - точно бы ей снова было четырнадцать лет. Девочка-заучка, с которой никто не хотел водиться. Но чувство едкого одиночества растворилось, когда Мидзуно заметила, что Коу повернулся лицом к входу. Он подойдет к ней. Она возьмет его лицо в ладони. Они прекратят эту бессмыслицу. Вот только… Он встал возле другой. Особа смачно поцеловала его в губы. Они улыбались друг другу. «…Тебе нужен кто-то другой. А мне нечто другое…». Нужно ли спасать такую любовь? Ами отступила назад… Если их брак завершится, может, так тому и быть! …порылась в сумке и достала смартфон. Набрав номер, поднесла к уху. – Тихиро.А потом королевство Луны пало.
Дуновение теплого легкого ветерка по щеке. Стук двери. Шаги. – Мамо-чан. Усаги беспокойно метнулась, окончательно проснулась… На белоснежной подушке отпечаток его головы. …и резко вскочила. Нацепила платье. Туфли! Где же туфли?! Бог с ними, нет времени! Как была - босиком, стремительно вниз по лестнице. – Мамо… На последнем пролете навернулась-таки. Сбила колени. Опять громадный холл особняка. – Сейя! И она оказалась совершенно неготовой к такому повороту событий. – Как?.. – пролепетала обескураженно. – Я позвонил. Было нетрудно, – в тоне Мамору холод: Коу такой предсказуемый. – Цукино Усаги-сан, идите домой. Мне жаль, правда, жаль, что вы застыли в своем горе. И, наверно, чуточку тронулись умом… – Закрой рот! – рыкнул Сейя. Чиба хмыкнул: Коу такой ведомый. – …Мой дядя погиб в ноябре тысяча девятьсот девяносто четвертого года. Наше с ним сходство - обычное родство крови, ни больше ни меньше. – Все так. Мой недостойный внук мертв, – черство подтвердил старик. – Со всеми документами, со всеми фотографиями ваш благоверный ознакомлен. – Вы… – вскинулась Цукино. – Вы немедленно покинете мой дом. И не через забор, – грубо перебив, указал пожилой мужчина и ласково пожурил: – А если б собаки, милая. – Прощай, – Мамору чуть качнул головой, тем самым изображая Такседо Маска, – Усако. На Усаги нежданно обрушились все звуки этого мира. Шум ветра. Пение птиц. Гомон. Гомон. Гомон. Все, в миг, вернулось. Такие яркие и… такие ненужные. Она участливо всмотрелась в лицо возлюбленного, стараясь запомнить каждую черточку дорогого человека. Потому что у нее плохое предчувствие. И оно не обмануло ее - в его руках зажат мобильный телефон: экран подобен зеркалу. Зеркало. Старик что-то говорил про зеркало: ведь нечаянно подслушала. Неверно. Про отражение. Отражение помогает ему. Оно отберет его у нее. – Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! – крикнула Усаги Мамору именно сейчас, ведь другой возможности сказать это у нее может и не быть. Интересно он услышал? – Тьма. Я… Тьма? – не веря. Какую-то детскую сказку ему норовили выдать за чистую правду. Вот же бред! – Ну да. Кровь - не водица. Темный Такседо Маск. Темная Леди - дочка явно пошла в папочку, – равнодушно. Боль нахлынула внезапно. Такая уже была. В библиотеке. Энди покачнулся. – Мамору, – обеспокоенно позвала Нехеления и подхватила парня. Сражаясь с адской ломотой во всем теле, срывающимся дыханием и темнотой, то и дело застилающей глаза и лишающей сознания, вытирая кровь из носа, он прохрипел: – Нет… Продолжай рассказывать!.. – В первой раз платой была жизнь. Но мать твоей возлюбленной невольно отменила. Второй - сердце. Здесь-то у тебя и вышел громадный промах. Оно уже принадлежало Цукино Усаги. Не вышло нелюбви. В третий… Дальше Такао Эндимион не слушал, уперся взглядом в странный розовый куст, и… Она не может себе этого позволить. Она не может себе позволить потерять его еще больше. – Прости, Мамо-чан. Все-таки невозможно отпустить дорогого человека. Он не хочет терять ее. Он не хочет все забыть. – Усако. Чтобы не случилось. Даже если рухнет мир, мы будем вместе.** Я, ты и Чибиуса. Так и должно быть. …как будто просветлел: – КЛЮЧ!!! МНЕ НЕОБХОДИМ КЛЮЧ!!! * - да-да, даже Сейя отмечал это в 181 серии или 15 серия 5 сезона на колесе обозрения. ** - слегка изменены слова Усаги из 77 серии или 31 серии 2 сезона, когда та стучала в дверь квартиры Мамору.