* * *
«Использовать ключ было плохой идеей!» – именно так, а не иначе, подумал Мамору. Потому как отлично сообразил, что сей мимолетный миг их короткой встречи стал той самой отправной точкой - а может, круг замкнулся - для того, чтобы в сладостный мирок влюбленной парочки нагло вторглась странная гадалка. Он мог бы создать совершенно иное прошлое, настоящее, будущее. Он мог бы не блуждать в пространстве и во времени, лихорадочно ища путь обратно к любимой с дочкой. Внезапно точеная боль в груди вновь настигла Чибу - захватила полностью, отнимая всю мощь на борьбу. Только разрывало на части не его сердце. Это муки любви Усако. Молодой мужчина отчетливо ощущал - их связь была столь крепка, - что ей дурно, что ей муторно, что Усаги делалась послушной рабой своих эмоций: «из-за своего извечного эгоизма я лишила Малышку жизни». Умереть самой - ничто; быть виновницей гибели родного человека - вот что хуже ада. Но Мамору старался оставаться в здравом сознании. Старался делать твердые шаги. Старался, в конце концов, обнаружить выход отсюда. Старался думать только о том, как все будет хорошо. Он обещал ей - клятву эту непременно исполнит любой ценой. Поэтому принялся вспоминать ихние долгие прогулки под звездами. Уходить… Поцелуи, такие томные и сладкие. …без ключа… Как светились ее голубые очи при виде его. …было… Ее лицо, ее руки, ее тело, такое теплое и прижатое к его. …плохой идеей! – О, Усако, прости меня… Тут новая порция адовых страданий накрыла Чибу с головой. И Мамору упал.* * *
За свою недолгую жизнь Мотоки Фурухата во всех пестрящих красках познал, какая многогранная бывает потеря. Насколько изничтожающие бывают последствия. Почти семнадцать лет назад ему пришлось лишиться в дорожной аварии лучшего и единственного друга. Друга, который превозмог столько сражений с собой да с тьмой. А в итоге, так "нелепо" умер. В том, что произошло была какая та чудовищная насмешка судьбы, которая сперва даровала красивой паре надежду на прекрасное будущее, а потом столь жестоко отняла, не оставив даже веры. Винить можно кого и что угодно - его, грузовик, снег… Друзья никого и ничего не винили. Это стало несправедливостью. Это стало трагедией. Но таков мир. Мир, кой продолжал беззаботно жить и без него… без Мамору. Также не сладил с управлением автомобиля и отец. Следом не вынесла нежданного горя мать. Сестра, повстречав парня мечты, спешно вышла замуж и отдалились. Мотоки понимал Уназуки - хотела "убить" память, - однако не принимал такой ее выбор. Как-никак они семья. Пусть он и живое напоминание сестренке о страшной боли. Невеста, невыносимо долго ждавшая подходящего момента, правда, такой момент никогда не наступает, наконец-то сообщила, что полюбила другого. И вот, когда казалось, что жизнь окончательно улетела в беспросветную яму, конца которой не видно, когда спасения в вине было уже не отыскать, когда появилось стойкое желание удавиться… Пришла она… Сецуна. Не к нему. За вещицей. За ключом. Фурухата не солгал. По какой-то весьма загадочной причине письмо от Чибы Мамору поступило на адрес лишь только после его женитьбы на Мейо. Фурухата не рассказал. Стерпев множество мук любви, - испугался потерять дорогого человека. Он же просто-напросто предложил девице с гневным взглядом стаканчик зеленого чая со льдом, чтоб чуток остудила горячий пыл. Он же не знал, что полюбит. Сецуна пришибленно воззрилась на супруга. Теперь-то с всепоглощающим чувством полнейшего отчаяния стражница была хорошенько ознакомлена. Она же просто-напросто любезно откликнулась на просьбу. Она же не знала, что полюбит. – Ты ни в чем не виноват. Ключ я самолично даровала Юной Леди. Королева не имела права пользоваться им. Мамору - тоже. Предавать мое доверие. Она вспомнила, как пропустила их через врата и как ей клятвенно обещали: «…затем я обязательно возвращу тебе ключ…». Как затем горячо разгневался отец. Как затем перестала являться воительницей. Полагала вот оно - наказание. Заурядная жизнь. Вздор. Ибо принцесса и принц делали это опять. Снедаемая одиночеством вдвоем - ОНА изменяла настоящее. Снедаемый желанием защитить - ОН изменял настоящее. Священным долгом же их верных друзей являлось помогать не считаясь ни с чем. А в дверях гостиной семьи Фурухата-Мейо застыл симпатичный мальчик. С жезлом в руках. – Дедушка велит вернуть Его Высочество… В глазах родителей плескался немой испуг - они теряют свое дитя. – …Плутон, даруй мне силы! Отныне и навсегда их сын Одинокий страж.* * *
– Потеряла ту, которую любишь больше всех… Потеряла свое будущее…** Когда-то давным-давно точно такие слова, словно камни, уже были брошены ей в спину. – ЗА ЧТО?! – Цукино ощутила подступающие волны непременной истерии, через бегущие по телу судороги ледяных мурашек. Внутри опять нарастал крик, вбиравший в себя грусть, обиду, стыд, ненависть. Завопить бы так, чтобы задрожала мебель, рухнули стены, еще окна взорвались искрящим разноцветным фейерверком, чтобы крик долетел до зла - лишь бы не чувствовать этого вновь… не чувствовать той боли потери, не познавать снова одиночества, когда привычные дни внезапно становится только воспоминаем. – НЕХЕЛЕНИЯ?! Наверное, разумнее было бы спросить зачем?.. Зачем Правительница Королевства Мертвой Луны сие творит? Потому как нельзя, нельзя, нельзя так издеваться над человеком! – Ха-ха-ха! – прозвучал ехидный смешок. – Что, Принцесса Луны, человек, который стал для тебя дороже всего на свете, это не Эндимион?! И перед блондинкой предстал ее враг. Во плоти. Гелиос с Зойсайтом проворно заслонили собой тело юной госпожи. Тайки и Ятэн подорвались к младшему брату. Усаги же дернулась, будто от хлесткой пощечины. Воистину, как глупо получилось. Могла… могла понять намного раньше. Обычной жизни пожелала именно она. Руки женщины медленно начали подниматься вверх.В небеса взмывают волосы в огне, И ярость вновь пробуждается во мне. Ну почему то пламя мне не потушить? Сжигая страх, оно мне поможет победить!***
Цукино Усаги не нуждалась в победе. Цукино Усаги нуждалась в одном, чтобы противная девчонка жила с бабушкой Икуко, с дедушкой Кенджи, с дядей Шинго… С Сейей… Со своим папочкой. В прекрасном будущем. Цукино Усаги решила извести себя, чтобы снова сбылась ее вечная мечта о нормальной жизни. Ради Чибиусы. «Дочка будет счастливой. Дочка нас позабудет». Ради себя. «Мамо-чан». Она своими собственными руками разрушит все то, что защищала в недалеком прошлом. Она последует вслед за возлюбленным в небытие. Она: – Исцеляющая сила Луны…* * *
Большая компания, о чем-то шумно споря, ввалилась в кофе-кондитерскую, не тревожась ни капли о манерах. Ами, как и многие другие посетители, оторвала очи к двери. Природное любопытство вело синеволосую, ибо даже издалека было хорошо ясно, что отменная ругань новоприбывших притворная, - но ведь счастье других может быть заразным: им всем необходима удача. Она узнала всех сразу. Ее глаза округлились, а ладони невольно прикрыли рот. «Девочка-гений! Ага! Девочка-дура!», – отругала саму себя Мидзуно. Тогда, в битве с Берилл, принцесса нечаянно возвратила к тому моменту, когда все началось. Как для них. Так и для лордов. Нет. Они всего лишь продолжили жить дальше. Будто бы… «Была! Всегда была!» – эдакая простая истина. Прозвучал пронзительный стон: – Усаги! Подруги оторопело замерли и изумленно взглянули на Меркурий.* * *
Перед его взором - он наблюдал ее глазами - свет Серебряного кристалла, осознанно призванный скорбящим нутром, убийственно полыхал. Усаги больше не верила в добро и справедливость. В любовь и дружбу. В понимание между людьми. Вообще больше ни во что не верила. Надежда вконец оставила ее. – Усако… – губы Мамору еле двигались, – прошу… остановись… Чиба упорно пытался сказать. Пытался, пытался, пытался. – ГЕЛИОС… ЗОЙСАЙТ… АДОНИС! – прокричал он на грани безумия. Вдруг чья-то теплая ладонь сжала его локоть, давая силы… Сквозь боль. …встать.* * *
Тихиро неожиданно вздрогнул. Он разом вспомнил всего себя. Доблестный воин и учитель принца. Кайто Эйс. Данбурит. Свою смерть. А после, обыкновенное утро, когда за окном трепещет снежная завеса… Привычный путь до школы. Новенькая. Умница и красавица. При взгляде на ее тоненькую фигурку да шелково льющиеся темные волосы - чувствовал себя способным на любые свершения, положенные влюбленному. Вот так-то, незадолго до свадьбы и сделался Маюдзуми Тихиро, войдя в высокоавторитетную семью супруги. Все как-то сходу встало на свои места - и золотое сияние, и легкая дружба с Меркурием… И Венера. Все-таки терзания в груди тогда были неспроста. Но с Сейлор Ви и своим проклятьем ему придется разобраться потом. Прежде всего, долг. И он заспешил за Ами, чтобы отравиться на безысходный зов о помощи.* * *
Дорога отняла у Хотару намного больше времени, чем она предполагала. Девушка стремительно бежала к своей цели, а следом за ней, прямиком по пятам, следовало непонятное чувство. То ли неминуемой беды, то ли… «Нет! Пожалуйста! Нет!». Она ведь на корню отрубила дружбу с Чибиусой, чтобы защитить свое сердце от боли. Если отпустила, значит, не любила. На горизонте показался милый домик семьи Коу-Цукино. Гелиоса поблизости не оказалось. Даже издали Томоэ четко уловила присутствие тьмы и… смерти. Чувство она опознала и обозначила, как потеря. «Кто? Кто?!». Хотару опрометью влетела во мрак прихожей. Но на пороге уже онемела Сейлор Сатурн, крепко-накрепко сжимая палаш. Горе пришло. Горю быть. И быть новой принцессе Земли и Луны.* * *
Такао Кая громко хлопнула входной дверью. Такао Акито - кабинета. Луне было очень жаль супругов. Она ярко ощущала, как сильно женщина желала отшвырнуть в сторону чемодан, взять мужчину за руку и остаться. В радости и печали. Они могли бы и дальше быть вместе, со всем остальным обязательно разобрались бы позже. Один раз в жизни последовать за своим сердцем, не руководствоваться разумом. Но… Но ни ради великой любви, ни ради истинной любви, ни ради единственной любви в ее жизни дама сейчас не могла бы сделать этого: мать никогда и ни за что не отречется от ребенка. Сын - не сын. Дело вовсе не в крови. Мамору. Эндимион. Неважно. ОН ее дитя. Никто не должен отнимать у матери ребенка. Никто! Посему жена поцеловала мужа и ушла. Поникшая кошка подошла к французским окнам в гостиной, в кои-то веке на мутном небе не свинцовые тучи, а солнце, и встала на дыбы. Светило остервенело покрывали темные пятна. – Усаги!* * *
Хранитель привык смотреть на принцессу, как на смелую воительницу, которой не страшны никакие внешние угрозы будь то хоть пламя со льдом, хоть враг; как на искусный стальной меч, который не способны затупить ни многочисленные кровавые сражения, ни даже само время, рассыпающееся от ударов металла на энное число серебряных песчинок, утекающих бурной рекой сквозь пальцы; как на героиню, в чьей возможности одолеть сотни тысяч демонов и при этом даже не истратить и половины имеющихся у нее сил. Молодая женщина перед ним совершенно иная. Потерянная. Разгневанная. Несчастная. В кой нет ни любви, ни веры, ни капельки надежды. А ведь та, как говорят, умирает последней. Забавно. Ибо, по итогу, Луна должна быть ласковой и нежной, чтобы своим мягким светом даровать всему миру силы жить. В ушах парня зазвенела мольба. Шаг. Ладони сразу яро зажгло. Ноги моментально одеревенели. Перед глазами замелькали картины воспоминаний: он берет из рук Его Высочества визитку; он видит прекрасное будущее без НИХ. Счастливо несчастливые. – Пускай жертвует собой, если это спасет их дитя! – гаркнул Зойсайт. Гелиос кривовато улыбнулся: безжалостный человек привязался к юной госпоже. Забавно. Шаг. Он миновал Сатурн. – Я не позволю ей, – прошептал уверенно. Шаг. Он подошел к лунной принцессе. Ладонь легла на ладонь по одну сторону. – Прошу Вас, остановитесь. И вмиг по другую - лицезрел Нехелению. Та, проделав тоже самое действо, изрекла: – Обернись. «Усаги!». Цукино слышала голоса подруг. Луны. – Усаги! Вперед! Цукино услышала голос Чибиусы. Живой и невредимой. – Усако! На волю, в этот мир, чтобы уберечь и защитить! Только кого?.. Цукино, апатично подчинившись, опустила руки и повернула голову. Неужели с ними все в порядке!.. – МАМО-ЧАН!!! * - 35 серия или 35 серия 1 сезона. ** - 166 серия или 39 серия 4 сезона (с целью разозлить (можно сказать, довести до аффекта) намеренное цитирование слов Цирконии). *** - использован примерный перевод песни "Ai no senshi".