На другой стороне

* * * Первым делом Арно подошел к окну и отодвинул шторы. Справа – высокие заснеженные горы, темно-зеленые сосны и частные дома. Слева – низина и открывающийся вид на центр города. А впереди поблескивала под неярким северным солнце вода заводи Гаун-Элв, за которой раскинулся городской парк. Арно было двенадцать, и они совсем недавно переехали с матерью в Гаунау. Еще не распакованные коробки с вещами и одеждой так и стояли на полу комнаты, пока Арно смотрел в окно на город, где ему предстояло теперь жить. Лето здесь, в Липпе, сильно отличалось от привычных ему – в Сэ лето всегда было жарким, душным, наполненным запахом спелого винограда и оливок. В Олларии летом с раскаленного асфальта поднималась пыль, а разговоры и смех людей сливались в однообразный гул. Здесь же северное лето встретило его высоким светлым небом, непривычной прохладой и густой тенью сосен и лиственниц. Арно еще раз внимательно оглядел вид, открывающийся из окна, запоминая детали – захотелось сделать несколько набросков. Арно всегда неплохо рисовал, и ему это нравилось. Вот только, подумал он вдруг, отворачиваясь от окна и глядя на коробки, в какой именно находится его альбом и карандаши? Свои вещи он собирал сам, но не помнил, что находится в какой коробке – все они казались совершенно одинаковыми. - Что ж, придется разбираться, - решил он и подтянул к себе ближайшую коробку. Конечно, перед переездом Арно спрашивали, не хочет ли он остаться в Олларии с братьями, но он точно знал, что станет помехой. У Лионеля как раз дела начали налаживаться, появились постоянные клиенты, и он целыми днями был сильно занят. А Эмиль несколько месяцев назад женился и тоже не располагал большим количеством свободного времени. Поэтому Арно отказался и уехал с матерью и ее новым мужем в Гаунау. * * * Комната ему нравилась – просторная, с двумя окнами и новой мебелью. Особой любовью к порядку Арно не отличался, но и вещи никогда не разбрасывал, поэтому Арлетта спокойно предоставила уборку комнаты ему самому. И Арно это вполне устраивало – больше самостоятельности и возможности делать то, что хочется. Он давно понял, что с матерью всегда можно договориться, главное привести веские доводы. И это работало. По крайней мере до того момента, как Арно не подрос, и мать не начала удивляться, почему он почти ни с кем не общается. Впрочем, до этого в то время еще было далеко. К отчиму никакой неприязни Арно не испытывал. Иногда он думал, что, наверно, должен – если вспомнить все те фильмы, которые он иногда смотрел с братьями. Но в жизни все вышло совсем иначе, и отчим на самом деле оказался нормальным. Он никогда не лез в его дела, за семейными ужинами был дружелюбен, когда было нужно, возил Арно и Арлетту по магазинам – приближалась осень, а с ней и начало учебы, и для школы требовалось приобрести некоторые вещи. Остаток лета до начала школьных занятий Арно проводил гуляя по той части города, в которой жил, иногда вместе с матерью, если у Арлетты был свободный день. Обычно он выбирался в парк на другом берегу заводи и зарисовывал пейзажи в альбоме, который начал всегда брать с собой. Именно тогда Арно впервые задумался о том, что хотел бы стать дизайнером – северная природа вдохновляла, и рисовал в те дни он очень часто. Трех месяцев ему хватило, чтобы подтянуть свои прежние школьные знания по дриксен. Не то что бы языки давались ему легко, но дриксен Арно владел неплохо и к началу занятий вполне сносно говорил и понимал почти все. * * * - Скажи, там у вас, - рука Арно метнулась к родинке, но на полпути он остановился и с видимым усилием опустил ее. – Как относятся к людям с моей внешностью? - Прошу прощения, не очень понимаю, о чем ты, - Валентин отставил пустую чашку на подоконник. Он плохо спал прошлой ночью, и от чая потянуло в сон. – В Талиге Савиньяки выглядят, как и ты – светлые волосы и черные глаза, - Валентин замолчал, осознав, что сказал, но поздно. К счастью, Арно настолько глубоко погрузился в собственные мысли, что ничего не заметил. - Я не об этом, - он поморщился. – Впрочем, неважно, - Арно отвернулся к окну и обхватил себя руками. – В Гаунау считается, что у Леворукого светлые волосы и темные глаза. А еще Круг назад за внешность, подобную моей, сжигали на костре, - его усмешка заставила Валентина внутренне похолодеть – она выглядела как жуткая ухмылка человека, который балансирует на грани потери рассудка. – Этот факт мне любезно сообщили в первый же день в школе. Мне было двенадцать, но глуп я не был. Я многое запомнил. И помню до сих пор. - Арно. Руки, - Валентин с нескрываемой тревогой смотрел на Арно, сонливость улетучилась. Похоже, они затронули крайне неприятную тему, если он реагирует настолько сильно. Но как такое возможно? Валентин даже не заметил, что спросил это вслух. Арно словно во сне недоуменно посмотрел на свои стиснутые кулаки, а потом расслабил пальцы и оперся ладонями о подоконник. - Иногда мне приходится напоминать себе о том, что все позади, - признался он. – А насчет того, как такое возможно… Дети часто бывают жестоки, - сухо сказал он. – По крайней мере, некоторые из них. А взрослые ничего не замечают или не хотят замечать, поскольку у них и так полно дел, и вообще все это глупости, - Арно странно рассмеялся – холодно и жестко, совсем не тем смехом, который привык слышать Валентин. * * * С первого дня школы за ним намертво закрепилась кличка «отродье Леворукого». Поначалу это не слишком мешало, скорее вызывало недоумение. Да и Арно не все понимал, не владея дриксен в совершенстве. Но постепенно становилось все хуже и хуже, и словами дело не ограничилось. Дни тянулись бесконечно, и Арно замкнулся в себе, все чаще уединяясь в своей комнате в обнимку с альбомом. Правда теперь его рисунки сильно изменились и изображали несколько… пугающие вещи. Всегда хорошие отметки пошли вниз – не хотелось учиться, не хотелось в школу, не хотелось уже ничего. Арлетта часто ездила в командировки – дома она бывала реже, чем на работе. Но, тем не менее, она заметила, что с сыном что-то не так. Она попыталась поговорить с Арно, но он отговорился стандартными фразами. Почему он решил не говорить матери ни о чем, он не знал – возможно, счел, что у нее и так много дел. А, может, просто не хотел огорчать – он и сам уже не помнил. Хайнрих тоже был постоянно занят работой, да и Арно не горел желанием искать помощи отчима. Зря, как он теперь понимал – можно было избежать многих вещей. Но тогда Хайнрих узнал обо всем сам. Когда его однажды вызвали в школу из-за серьезной драки, в которой главным участником стал Арно. * * * Драка вышла отвратительной и нашумевшей на всю школу. Арлетта должна была вернуться из, кажется, Кир-Риака только на следующий день, поэтому за Арно приехал Хайнрих, которого вызвали с работы. Бегло взглянул на заклеенную пластырем щеку Арно – его ссадины обработали в школьном медпункте – переговорил с директором и учителями и повез Арно домой. По пути они оба не проронили ни слова. Арно, чье настроение зашкаливало за отметку «отвратительно», был уверен, что теперь к школьным проблемам прибавятся домашние, и хотел провалиться куда подальше. Дома Хайнрих опустился на один из стульев в гостиной и смерил Арно изучающим взглядом. - Ну, рассказывай, - произнес он. - Чего рассказывать? – получилось резко и грубовато. Хайнрих хмыкнул и объяснил – терпеливо, спокойно, словно говорил с маленьким ребенком. - Что произошло в школе. - Ты от директора слышал, - огрызнулся Арно. Хотелось запереться в своей комнате и больше не выходить. Никогда. Никуда. - Слышал, - подтвердил Хайнрих. Раздался звонок его телефона. Он неодобрительно покосился на дисплей, выключил звук и отбросил телефон в сторону. – Но меня интересует твоя версия, а не то, что говорят другие. Уже одно это удивило Арно – что Хайнриху есть дело до его мнения. Надежда, совсем забытая за долгие месяцы в гаунаусской школе, вдруг всколыхнулась в нем снова. Хайнрих смотрел на него – спокойно и добродушно, без тени неприязни или раздражения из-за того, что его вызвали с работы. И Арно решился. Он рассказал все – начиная с самого первого дня в школе и заканчивая сегодняшним, про насмешки, про драки – про все. Хайнрих слушал молча, не перебивая. Когда Арно закончил, он поднялся и просто положил руку ему на плечо. - Тебе стоило сразу рассказать мне об этом. Арно с удивлением поднял голову. Он думал, его будут ругать, но Хайнрих по-прежнему был спокоен. Арно закусил губу, стараясь справиться с собой, но в итоге по-детски расплакался, уткнувшись в мягкий свитер Хайнриха. - Я не хочу туда снова, - его трясло, по щекам текли слезы. – Не хочу, я просто больше не могу… - И не нужно. Арно неверяще уставился на Хайнриха, шмыгнув носом. Тот ободряюще кивнул. - Успокойся. Все будет в порядке. До конца учебного года осталось немного – на это время я найму репетиторов. А в следующем году пойдешь в частную школу, и я посмотрю, если кто-то из учащихся там отважится только раскрыть рот, - Хайнрих усмехнулся. – Учитывая то, сколько стоит обучение, туда не берут тех, кто не умеет держать себя в руках. С Арлеттой я поговорю сам. * * * Хайнрих выполнил обещанное, и на следующий год Арно начал учиться в одной из лучших частных школ Липпе. Сказать, что это было несравнимо – не сказать ничего. Учтивое отношение учителей, равнодушно-учтивое – одноклассников. После всего случившегося Арно первое время не верилось, что на него и его внешность не обращают особого внимания и не задирают. Понадобилось несколько месяцев, чтобы он перестал опускать челку на лицо и прикрывать отросшими прядями родинку. Но все действительно изменилось, и Арно вскоре смог расслабиться и убедить себя, что повторение подобного ему больше не грозит. Отметки снова пошли вверх, результаты улучшились, и школу Арно закончил с отличием, после чего поступил в университет в Васспарде. * * * - Знаешь, я даже не рассматривал возможность поступления в какой-либо из университетов в Гаунау, - Арно устроился в кресле, положив ногу на ногу. Он смотрел прямо и вызывающе, словно оборонялся. Впрочем, Валентину сложно было винить его в чем-либо после услышанного. – Я знал, что не смогу остаться там после всего и решил поступать в Талиге. Про Васспардский университет архитектуры и дизайна я не знал. Его нашел Хайнрих. Мы с ним много говорили с тех пор и очень сблизились. Он в курсе многих моих… проблем, - Арно как-то странно криво улыбнулся. – Хайнрих сам выяснил, что это лучший университет по интересующей меня специальности и помог с общежитием, - Арно откинулся на спинку кресла и запрокинул голову. – На самом деле, закончив учебу, я хочу устроиться работать в Талиге. Мне будет не хватать обоих – и мамы, и Хайнриха. Но, думаю, они поймут, почему я не хочу оставаться в Гаунау. После некоторых вещей остаются следы, хочешь ты того или нет. - Ты все равно ощущаешь себя там… не таким? - Не таким, - Арно хохотнул. – Именно. Хорошее определение. Пожалуй, да. Нет, к частной школе у меня нет претензий – там было нормально, - и не только, но эта история подождет. Рассказывать Валентину сразу все не хотелось. - Что ты рисовал? Арно покачал головой. - Теперь это неважно. Важно то, что я очень благодарен Хайнриху – за все. Если бы не он, кто знает, чем бы все закончилось, - заключил Арно. - Но ты теперь взрослый, - Валентин зябко поежился – в комнате, несмотря на отопление, было холодно – похоже, день выдался морозным. - Да, - Арно кивнул. – Но воспоминания-то остались. Впрочем, неважно. Хм, а знаешь, - Арно усмехнулся и встал, потягиваясь. – Странно, тебе выговорился, так сразу стало легче и как-то спокойнее, что ли. Валентин сидел на постели Арно, наблюдая, как тот надевает алый свитер с белым оленем, застывшим в прыжке, и собирает волосы в хвост. Хотелось подойти и обнять, сказать что-нибудь утешительное и ободряющее, но как назло все нужные слова куда-то делись. - Тебе нужно успеть уйти до того, как мне придется бежать на такси в аэропорт, - Арно нахмурился, вернувшись из ванной. – Ты как, сможешь сам заснуть, или?.. - Пожалуй, снотворное не будет лишним, - уходить не хотелось, снова накатило ощущение одиночества, хотя Арно все еще стоял перед ним. - Хорошо. Не скучай, - Валентин поднял голову и встретился с улыбкой Арно – его обычной, теплой улыбкой. – Три недели пройдут быстро. - Надеюсь на это, - далекая, неприятная мысль, которую Валентин предпочел сразу задвинуть куда подальше, вдруг царапнула сознание: «А что будет тогда, когда он уедет домой на летние каникулы – на все лето? И что будет, когда он уедет куда-нибудь насовсем?..»