"Заря". Часть 1: Рассвет

Восемнадцатый день вторжения, Лос-Касадорес, Родео-Драйв – особняк Финниксона. Это случилось слишком быстро – Майк даже не смог вскрикнуть. Бойцы появились словно серые тени, словно призраки, обойдя все «навороченные» системы видеонаблюдения и сигнализации, которыми была напичкана усадьба фенека. Когда в комнату полетели светошумовые гранаты, отреагировать успел лишь Нельсон, но и ему это не слишком помогло. Не было «ослепительной вспышки», как представлял её себе лис. Импульс боли пронзил его тело, и бедняга словно провалился в небытиё, не теряя сознания, но лишившись координации в пространстве и восприятия окружающего мира. Едва ощущения начали возвращаться, Майк понял, что его руки накрепко скованы за спиной, а в поясницу упирается чьё-то колено. - Вот и всё… Приехали. – пронеслась мысль в его голове. Почему-то было совсем не страшно, лишь удивительно светлая грусть и оцепенение безысходности наполняли разум лиса. Наверное, страх вышел ещё там, на базе – при подготовке и в ночной дороге. Странное предчувствие, результат подсознательного анализа и оценки мелких, косно связанных деталей, не подвело и на этот раз… Прошло минуты две прежде, чем к Сэвиджу стало возвращаться зрение. Его поставили на колени, и чья-то ладонь в жесткой перчатке грубо залезла в пасть, ощупав клыки, небо и пространство под языком, после чего вставив что-то наподобие пластиковой распорки, из-за которой челюсти было невозможно сомкнуть. Может для того, чтобы Майк не вздумал «цапнуть» кого-то из штурмовиков (хотя лисьи челюсти и так, мягко говоря, слабоваты), а может для того, чтобы не смог перекусить себе язык. Мир приобретал контрастность, и вскоре Сэвидж смог различить снующие вокруг фигуры в сером камуфляже, облаченные в модульные бронежилеты и полностью скрывающие морду боевые шлемы. Солдаты были довольно низенькие, но их экипировка впечатляла; ничего подобного Майк не видел даже у аргентианских военных. Затем взгляд упал на длинный, толстый хвост, закрепленный специальным приспособлением за спиной одного из бойцов. Да неужели… Нет! Не может того быть! Какая ерунда… Крысы?!-! Лис рассмеялся, но из-за распорки это напоминало скорее сдавленный кашель. Грёбаные крысы! Не столетиями наводившие ужас дхоли, с переменным успехом угрожавшие западной цивилизации на протяжении её существования. Не волки. Даже не всененавидящие шакалы, жестокость которых превосходила даже их красношкурых сородичей, нет! Мелкие грызуны, которых все привыкли видеть в образе суетливых клерков, очкастых «научников» и настырных «яппи», молодых коммивояжеров. Печаль быстро уступала место стыду, и на какое-то мгновение Майку захотелось вернуться обратно во всепоглощающую боль «вспышки», скрывавшую своим заслоном реальный мир. Сэвидж попытался отвернуть морду от голохвостых вояк, но её быстро и бесцеремонно развернули обратно. Краем глаза он успел заметить тело Финниксона – судя по всему, бездыханное; над ним склонились двое крыс, вероятно, из врачебной команды. Майк толком ничего не разглядел, но было похоже, что они возились с чем-то напоминающим медицинский инжектор. Эх, старина Дрейк… Вряд ли его подстрелили (или умертвили иным способом) сами штурмовики; крови нигде видно не было, да и метод захвата говорил скорее о том, что им требовались пленники, а не трупы. Значит он сам себя так?.. Но зачем? Может потому и распорку в пасть запихнули – чтоб не повторилось? Интересно, что там с Нельсоном?.. Судьба капрала, конечно, волновала бедного лиса, но в очередной раз покрутить головой он рискнул. Мало ли, вдруг саданут? Или шокером под ребро? Кто этих крыс знает… Только через пять минут до Майка дошло, что он всё так же ничего не слышит. В голове продолжало звенеть и «искрить», но слух никак не возвращался. Раньше лису не приходилось сталкиваться с действием светошумовых гранат – в отличие от напарницы, «за кампанию» посещавшую тренировочные курсы отрядов SWAT в качестве альтернативы «активному отдыху». Ему было невдомёк, что эффект мог держаться на протяжении нескольких часов, и бедолага не на шутку перепугался, что оглох окончательно. Перспектива коротать остаток дней инвалидом пугала его несравненно больше, чем расстрел. Осмотр комнаты и подготовка задержанных к транспортировке заняла у штурмовиков ещё минуты две, после чего лиса всё так же грубо поставили на ноги, и, придерживая с двух сторон словно в стальных тисках (кто бы мог подумать что эти недоростки настолько крепкие?), вывели на улицу. В уютном некогда дворике уже ожидал дрегманский бронетранспортёр и несколько странных, ассиметричных черных автомобилей, судя по всему принадлежавших крысам. Боковым зрением Майк заметил, что вместе с ним вывели Нельсона и новую «жену» Финниксона, Фелиссу. Что-то обсудив с высоким шакалом в офицерском кителе, «голохвостые» шустро накрыли головы пленников специальными пакетами (в которых на удивление легко дышалось, но видно не было ни зги), и не менее оперативно погрузили их в БТР. В дорожной «болтанке» лис быстро потерял счёт времени… Двумя часами позже, Даунтаун Лос-Касадореса, концентрационный лагерь Уэстлейк. Несмотря на то, что комплекс, некогда принадлежащий какой-то крупной фармакологической компании, теперь использовался в качестве «перевалочного» лагеря для военнопленных и «нелояльных» граждан, в его стенах сохранялся образцовый порядок и чистота. Уборщики даже не сменили места работы, продолжая трудиться под новыми флагами. «Уэстлейк» столь разительно отличался от заведений схожего типа на далёкой родине, что Фарид поначалу не поверил, что в нём уже содержат заключенных. Впрочем, столь необыкновенное благоустройство и дисциплина не могли его не радовать. - Так… С бумагами всё. – Нагнал товарища Ахмад, наконец разобравшийся с порядком и регламентом ведения допроса. На оккупированных территориях действовал особый устав, а на офицеров ложилась дополнительная канцелярская нагрузка. Можно подумать, без неё дел мало. - Да? А я-то думал этот очкарик тебя до конца дней будет с отчётками гонять. – усмехнулся шакал. - Да хрен с ним. Ты, ээ-э… Короче, мне сразу после допроса надо ехать в Милтон, срочно. Ты ведь один справишься с протоколами, а? - Обижаешь! Всё равно я тут таскаюсь, как говорят, «не пришей хвост»… Сам знаешь кому. А чего такая спешка?.. - А ты их спроси! – фыркнул контрразведчик. – Конвой этот сраный разбили полностью, их придурковатого «мэра» – грохнули, диверсантов – упустили! При чём всех… Упустили. Ни одного убитого. Вот же, блин… Недоучки хреновы! Все эти герреровцы, манагванцы и иже с ними, как по мне, только неприятности создают. Никакого от них толку! Воевать не умеют, дисциплины – никакой, местных баламутят. Тьфу! И честное слово, Фарид – что мне там делать, я сам не знаю. Посмотреть на это позорище, как из них кашку сделали кровавую? Да извольте. Но раз взывали – значит что-то надо… - Наверное, очередная канцелярщина. – вздохнул политрук. - Нет, Пёстрый, это у вас в политотделе «канцелярщина», а у нас иначе дела делаются. Ладно. Приеду, там видно будет. Ахмад всё ещё называл товарища по кличке, полученной шакалом в детстве за слегка необычный окрас шерсти и привычку пачкаться после «догонялок» и подобных забав. - Надеюсь, ты там ненадолго. А то едва с этим Финниксоном разгреблись, как опять «подвалило»… М-да. И ведь медалей нам с тобой за то не повесят. – улыбнулся Фарид. - Какой там «разгреблись»? Трупы даже крысы допрашивать ещё не научились. Чуял значит, что долго не пробегает, гнида. - Вот тебе и «профи», блин! Видать, и «голохвостые» допускают просчеты… - Если бы не допускали, нас бы не было. Да и что там сделать можно было, коль он ампулу за щекой носил? - Ампулу? Синильную что ли?.. Я помню, нам про цианид ещё в учебке рассказывали – чушь это, а не «мгновенная смерть». Там десять раз откачать можно и вверх тормашками поставить. - Спецссостав. Я не химик, и в этом дерьме не разбираюсь. «Комета-6» по крысиной классификации. Что бы это не значило. Фарид понимающе дёрнул ушками. - Ну, зато хоть диверсантов «прижучили»… - Да ты видел их, этих «диверсантов»? Позорище это, а не «диверсанты». Один вроде военный, но дурачка строит, а второй вообще… Хрен на блюде. С него, кстати, и начнём. - «Майкл Сэвидж» значит, хм… - прочитал в протоколе дознания политрук. - …Думаешь, будет колоться? Лисы – гады хитрожопые… - Не будет, так с ним наши «коллеги» поработают. Я, по факту, вообще лишь для «координации» с ними здесь нахожусь. Но если будет колоться при нас – что ж, сэкономим время. О! Говоря о «коллегах»… В дальнем углу коридора шакалы приметили маленькую серую фигурку с пластиковым кейсом, облаченную в кожаный китель поверх лабораторного комбинезона. - Добрый день, доктор Циммер. – поздоровался Ахмад. - День добрый, майор, политрук. – кивнул крыс. – Если вы не против, я бы хотел перед началом допроса осмотреть задержанного и разложить оборудование. - Да пожалуйста. – пожал плечами шакал. – Вам нужна дополнительная охрана? - Нет. Спасибо, майор. – согласно негласному этикету поклонился доктор и тут же исчез в дверях. Всё-таки если что в крысах и было положительное, так это их манера общения; вежливость, краткость и чёткость присутствовали в любых, даже неформальных разговорах. Но при этом их речь была лишена «пустопорожней» чванности, которая изрядно раздражала высшие касты псового сообщества в общении с теми же лисами. - Оборудование?.. – прищурился Фарид, проводив Циммера взглядом. - На тот случай, если уродец вздумает вилять. К тому же, у нас и правда нет времени играть в психологов. К тому же, этот чертов лис почти оглох, так что без доктора там в любом случае не обойтись. - Понятно. Оба офицера прильнули к двери, поглядывая на «задержанного» и суетящегося вокруг него крыса через мутное стекло рамки. Руки «диверсанта» были прикованы к небольшому столику, а ноги – жестко зафиксированы пластиковыми рестрикторами. Тем не менее, «на всякий случай» в камере разместили охранника-буанзу, не сводившего прицела с пленника. - Ну что, Пёстрый – берёшь роль «сочувствующего» или «подонка»? – хитро оскалился Ахмад. - Пожалуй, сегодня побуду «хорошим парнем». А то… Могу и пережать. Ты же знаешь, как сильно я не люблю лис. - Лис, крыс, лошадей, и добрую половину других разумных видов! – рассмеялся разведчик. – Проще назвать, кого ты «любишь». Впрочем, ладно. Посмотрим, что можно сделать с этим пентюхом, и как он себя поведёт. А там будет видно. Осмотр занял чуть более десяти минут. Хотя для восстановления после контузии пленника уже «напичкали» нервными стимуляторами, для стабилизации состояния медику пришлось провести фарадизацию ушей. - Задавать вопросы советую громко и чётко, но короткими фразами. Субъект всё ещё дезориентирован, однако проблем в процессе дознания возникнуть не должно. – сухо пояснил Циммер шакалам. - Спасибо, доктор. Ахмад подошел к столику, неторопливо присев напротив лиса. Его янтарные глаза приобрели крайне неприятное выражение. Этот взгляд трудно описать; в нём нет ни яростного азарта хищника, ни презрения, ни злости. В нём читается лишь пустота отрицания, приводящая живое сознание либо в гневное отторжение, либо в оцепененье тьмы, в леденящий ужас, пронзающий саму душу. Шакалы – одни из немногих существ, которые так хорошо понимают пустоту отрицания, что способны вобрать её в себя и отразить в окружающий мир. Фарид, оставаясь пока в сторонке, едва заметно растянул уголки рта в своеобразной, надменной улыбке. Лис боялся. Боялся, хотя и не подавал виду; с точки зрения физиогномики, языка тела и рефлексов, он держался хорошо. Но Фарид чувствовал страх. Им медленно наполнялся воздух, его улавливал чуткий шакалий нюх, он отражался в зеркале зелёных глаз. Каким-то образом Циммер тоже чувствовал это, хотя не различал запахи так же хорошо. С лисами работать легче, чем с теми же травоядами; страх перед «старшими» псовыми, в древние времена поработившими их вид, прочно засел в генетической памяти. - Ты говоришь на манрине? – прозвучал наконец первый вопрос. Пленник лишь машинально дернул ухом. - Ты говоришь по-аравийски? – продолжил шакал на родном для себя языке. Ответом снова стало молчание. - Понятно. – заключил майор, переходя на безупречно отточенный альбионский. – Родных языков вида не знаем. Впрочем, не важно. Полное имя, фамилия? - Ник… - Настоящее. Не по дешевым «корочкам». Мы всё знаем. А что не знаем, скоро выясним. Просто скажи имя. Для протокола. Большая тайна? - Майк. Майкл Сэвидж. – выдохнул лис. - Отлично… «Сэвидж». Звание? Род войск? Соединение приписки? - Какой же «род войск», господин начальник? Прошу прощения, но я отродясь не служил ни в каких войсках, и упаси Боже меня служить! – с видимым спокойствием ответил лис. - Состав группы? Тактические задачи? Оперативное назначение? – не обращая внимания, продолжил Ахмад. - Постойте, да постойте же! Вы что-то не так поняли! Я – Майк Сэвидж, не состоял и не состою ни в каких вооруженных формированиях, ни к каким «планам» или «задачам» не причастен, ради Бога, выслушайте меня! – перебил пленник. - Выслушать? Хорошо. Что же ты нам расскажешь, «Майкл Сэвидж»? - Пожалуйста… Пожалуйста, послушайте. Я простой гражданин Аргентики. Я не офицер и даже не солдат. Да, я признаюсь – проник в город в обход кордона, незаконным способом. Да, у меня поддельные документы, потому что я проживаю в «серой зоне»… - Где?.. - Простите… Так называют линию разграничения. «Ничейную» землю. - Так. Хорошо. А что же ты забыл в нашем городе? Расскажи-ка, что ты делал в доме мистера Финниксона вместе с твоим… Приятелем, надо полагать? О нём я бы тоже с интересом послушал. Лис вздохнул, отвернув голову в сторону крыса-медика – не то ища моральной защиты, не то просто не желая смотреть в ужасные шакальи глаза. - Мы с мистером Финниксоном старые друзья. Работали… Вместе. Решил зайти к нему… - «Зайти»? Шутник, да? Смотри на меня. – схватил майор узкую лисью морду. - Стойте, стойте! Я же не закончил!.. - Пусть договорит. – хмыкнул Фарид из-за плеча сослуживца. - …У меня остались в городе драгоценности. Я долго искал способ их вывезти обратно, пока через беженцев не узнал о «дыре» в кордоне. Я всё опишу – где находится, как через неё ходят, где… - Не нужно. Мы знаем. Коридоры в минном заграждении. Вы, щеглы, даже попали на камеру. Опиши-ка лучше второго лиса, которого взяли вместе с тобой. - Это… Это Дэйн Вега. Я не знаю его, точнее, знаю не очень хорошо. Мы просто попали в одну группу, которую переправляли в город. Вот я о чём и хотел сказать – как только я встретился с «посредниками», что обещали транспорт, сразу понял, что они работают на Финниксона! Потому решил к нему зайти… С предложением. О чём хотел с ним же побеседовать мистер Вега, я понятия не имею! - «Группу»? Как интересно. Значит, вас было несколько? Почему на камере только двое? - Нас разделили и направили разными путями. Не более трёх душ на переход. Я не знаю, какой дорогой вели остальных. - Ладно, хорошо. Допустим, что так и было. – вновь подал голос Фарид. – Что лично ты хотел обсудить с Финниксоном? Тебе же только надо было достать драгоценности? - Ну.. Честно говоря… Вижу, отпираться смысла уже никакого нет… Мы хотели организовать переброску краденного через кордон. Как я оставил ценности дома, так и многие другие, кто покинул город… Понимаете, да? Финниксон и раньше занимался не совсем «легальной» деятельностью… - Вот как! – хмыкнул политрук. - …Ну да… А у меня была возможность доставлять вывезенное дальше, на север. Я сразу прикинул, что на этом можно неплохо подзаработать. Вот и решил, как я уже сказал, «проведать» старого друга. И партнера. У нас раньше был… Некоторого рода совместный бизнес. Майор повернулся к товарищу, легонько кивнув. - Что скажешь, Фарид – складно звучит? - Складно, да не очень. – вздохнул шакал. - …Говоришь, не знаком с «мистером Вегой»? Странное дело. А почему же у Финниксона вы так слаженно делились с ним размышлениями, да и речь шла, как я могу судить, о переброске вовсе не «драгоценностей», но некоторых личностей – судя по всему, беженцев? И зовут его вовсе не «Дэйн Вега», а «капрал Нельсон» - могу предположить, из состава национальной гвардии, судя по изъятому пистолету. Если я не ошибаюсь, на вооружении армейских частей стоит иная модификация. Сэвидж промолчал, едва заметно вздрогнув – внимательные глаза шакалов уловили лишь как шевельнулся его черный нос. - Что ж ты нас за дурачков держишь, а, Майки? - подошел Фарид к лису почти вплотную. – Право же, детский сад какой-то. Ты ж пойми, каждая секунда вашего пребывания в доме фенека записана. Каждое слово, каждый жест. Слушай. Мы знаем, что ты действительно не военный. Мы знаем, что на твоих руках нет крови. Прикинешься хорошим мальчиком, Майки – я тебе гарантирую, будешь жить ещё долго, и, возможно, счастливо. А будешь хомяка строить – ну, знаешь ли… - Да что ты его уговариваешь, политрук? – фыркнул Ахмад. – Здоровый детина, всё сам прекрасно понимает. Короче, лис; времени у меня мало. Один шанс тебе даю – выкладывай всё как есть, заново. Точнее… Нет, не так. Сейчас ты мне опять будешь лить «воду», а мне это совсем неинтересно. Меньше часа назад какие-то крутые ребята разбили в хлам кортеж местного «царька», народного мэра Суареса вместе с его охранниками-недоносками. Сработали оперативно – быстро пришли, отстрелялись и ушли. И я знаю, что ты в курсе, кто эти ребята. Знаю, что вы связаны единой целью. Вот теперь – слушаю. - Хорошо… Хорошо. Ладно. – выдохнул Сэвидж; он терял самоконтроль медленно, но подрагивание пальцев, рассредоточенный взгляд и усиливающийся запах свидетельствовали, что нервы бедняги постепенно сдают. – Я волонтёр. Я помогал беженцам выбраться из города. У нас с Финниксоном была разработана система переброски желающих через кордон… За определенную плату. Капрал Нельсон… Да, он из национальной Гвардии Лос-Касадореса. Его подразделение было разбито в первый же день. А я – сотрудник полиции. Обычный патрульный офицер. Я клянусь, мы занимались исключительно гуманитарной работой! - Вот видишь! Это уже похоже на правду. – Улыбнулся Фарид. - Но на то, что я желал услышать, это не похоже совершенно. – резко оборвал его майор. – Я повторяю вопрос: кто осуществил нападение на кортеж Суареса? - Ну я же говорю вам, мы – гуманитарная миссия! Я понятия не имею ни о каких боевых операциях, всё, чем мы занимались – это переброска и размещение гражданских! - Да что ты будешь делать. Фарид! Этот идиот безнадёжен. – развел руками Ахмад. – Знаешь… На прошлой «большой войне» с такими тугодумами, как ты, приходилось изрядно пачкать лапы. – обратился он вновь к лису. – Мой дед, к примеру, творил удивительные вещи при помощи обычных плоскогубцев, за что получил прозвище «дантист». Его товарищ, Саддам, предпочитал работать раскалённым прутиком; ну, знаешь, глазки там, ушки… Или что-то более личное. Пленник рефлекторно сжался, словно пытаясь продавить скамейку. - Но нам-то до такой грязи опускаться не надо. – продолжил, сменив тон, разведчик. – Мы живём в век высоких технологий, наноэлектроники и фармакологической революции… Так сказать. Доктор Циммер, пожалуйста… - Погоди. – перебил Фарид. – Мне кажется, бедный паренек и правда может быть незадействованным в задачах «боевых» формирований его «организации». На их месте, я бы тоже не стал раскрывать всех карт цивильным «подрядчикам». Или за кого его там держат. - И что с того? - Ну если я правильно понял из записи разговора, эти ребята используют единый «штаб», или «место сбора», или что-то такое. Проскакивало под названием «Сэнкчуари». Я прав? – наклонился политрук к лису. - Д..Да. Это пункт оказания первой помощи беженцам. Но это совершенно не военный объект! Помилуйте! - Верю, верю. А где же находится это «Сэнкчуари»? В комнате водрузилась гробовая тишина. Лис закрыл глаза, словно тужась переступить последнюю черту. - Давай уже телись, времени мало у меня – сколько можно повторять? – рыкнул Ахмад. - Виста-дель-Лаго. Сквэйр Лэйк. Это такой небольшой комплекс на озере, туристический. К северо-востоку от… - Я сейчас вернусь. – сделал пометку в блокноте майор, после чего удалился из камеры допросов. Прошло около десяти минут; сквозь мутное стекло дверной рамки было видно, что офицер общается с ещё одним крысом, переписывая какие-то записи с его электронного планшета. - Фарид, выйди, пожалуйста, сюда. – выглянул он наконец из дверного проёма. – А вы, доктор Циммер, подготовьте пациента к фармакоуправлению. - Пациента?.. Но я… Я же! Да стойте вы! – сдавленно выкрикнул лис. Он наверняка понимал, что извернуться больше не удастся, ровно как и разговаривать с ним «по хорошему» больше не станут. Это был сдержанный крик отчаяния, хотя пленнику надо было отдать должное – он сохранял отличную мину при крайне скверной игре. - Ну и что там такого? – поинтересовался политрук у товарища, едва покинув стерильный кабинет - Да что-что… Опять сливает нам очередное гонево. Не умеет, но сливает. - Как узнал? - А мы там авиаразведку проводили. Очень детальную. Ну чёрт с ней, с разведкой – там и правда леса, при должной маскировке упустить небольшую базу «подскока», тем более на основе гражданского объекта, не так уж трудно. Сейчас говорил с координатором «Востока»… - Тем крысом что ли? - Крысой. Ну не суть важно. Важно, что у них там бегали ДРГ. И знаешь что? Нихрена там нет. Да, комплекс, туристический. Да, похоже там даже беженцы когда-то были. Недели полторы назад. И… Всё. Простая заброшка, ни следа активной деятельности. И это не наши дуболомы шерстили, знаешь ли. Крысы кого хочешь найдут… И вверх ногами перевернут. Так что опять гадёныш нам по ушам проехался. - Знаешь… - задумчиво произнёс Фарид – Я думаю, он кого-то близкого покрывает. Ты же и сам чуешь, наверное, лучше меня – он на пределе. В любой другой ситуации раскололся бы как миленький. Патриотом его точно не назовешь – нет такой жилки. Да и разговор бы вёл иначе. А тут… Думаю у него кто-то есть там, Ахмад. Кто-то, за кого он готов терпеть… Всякое дерьмо. - Допустим так, Пёстрый. И знаешь что? Мне плевать. У меня и правда нет времени, а тут ещё второго обрабатывать, «капрала» этого, чёрт бы его подрал. - Это правда… - Так что давай-ка ты иди к нему и «оформляй» по процедуре. Потом я доктора приведу. - А ты значит… - Да. Давай-давай, иди. Капрал Нельсон оказался, к удивлению Фарида, гораздо «слабее» духом, чем выглядевший полной размазней Сэвидж – даром что последний обычный коп. Вместо попытки скормить дознавателю дезинформацию, или хоть как-то реагировать на задаваемые вопросы, он попросту молчал, остервенело шаря по светлым стенам обезумевшим взглядом. Может быть сказывался шок – в отличие от Сэвиджа, гвардейца не кормили предварительно стимуляторами. А может и правда слишком слабохарактерная личность сама по себе. «Медикаментозная» ломка с таким кадром займёт ровно столько времени, сколько потребуется на устную суггестию дознавателя и написание признательных показаний. Закончив «оформление», шакал вышел обратно в коридор, дожидаться своего коллегу и товарища. Процедура заняла больше времени, чем рассчитывал политрук, и, воспользовавшись моментом, он достал планшет и зарисовал набросок морды удивительного лиса. «Майкл Сэвидж»… Забавно. На языке аргентиканцев – «дикарь». Полная противоположность своей фамилии. И всё же, его стремление защитить близких достойно уважения. Крайне редкая черта для лис – трусливых, слабых телом и духом существ. В какой-то мере пересилить собственную природу для этого парня – уже достижение. Но вот двери кабинета наконец открылись, и из них показался невозмутимый доктор Циммер, тотчас направившийся к следующей камере, в которой его ожидал Нельсон. Вслед за ним буанзу-конвоир выпроводил пленника; на его лице застыло выражение леденящего ужаса, образ непередаваемого страха, сковавшего сознание и саму душу. Широко раскрытые глаза, казалось, замерли в одной точке – но на самом деле едва заметно бегали, вздрагивали, в то время как разум бедняги пытался цепляться за остаточные ощущения реальности. Мех на щеках был мокрым от скупых слёз. Фарид присвистнул. - Э-ээ… Ахмад? А это было обязательно? В смысле… Зиль’ Альфарах? Не слишком ли? - У парня был какой-то подсознательный… Блок, так сказать. Знаешь, такие порой становятся гениями. Если учатся контролировать бессознательное и подчинять аналитическому мышлению. - Понятно. Другого способа не было? - Ну почему же? Просто мне и правда некогда с ним возиться. К тому же, эта техника требует постоянных упражнений, ты же знаешь – практика наше всё. - Он же повесится. Или морду раздерёт себе… - Не повесится. – резко ответил Ахмад. – За ним крысы будут наблюдать. Да и какое тебе дело? - Так ты же его, блин, мне в отчётность приписал, дубина! Шакал хлопнул себя по лбу. - А, чёрт… Прости, брат. Совсем уже с головой… Ладно, не волнуйся. С ним всё будет порядком, тут спецы работают очень серьёзные. Через день уже говорить будет. Так что ты не кипишуй попусту. Всё будет в порядке. - Да уж надеюсь на то. Со следующим не переусердствуй – он и так сломается на раз-два. - Посмотрим. – похлопал по плечу товарища майор и удалился во второй кабинет, где его уже ждал крыс. Фарид вздохнул. Каждый шакал обладает, благодаря своему пониманию отрицания, некоторыми навыками суггестии (которую личности недалёкие обобщают с гипнозом). Все они разнятся, но без должных тренировок и длительной подготовки это искусство (или проклятие – здесь мнения так же расходятся) проявляет себя лишь в необычной «напористости» и странном, неприятном взгляде, словно отторгающем самое живое начало. Те же, кто посвящал жизнь развитию этого сомнительного дара, обретали возможности почти сверхъестественной манипуляции чужими страхами, выуживая их из глубины сознания, разжигая крошечную искорку в ледяное пламя, выворачивая наизнанку личность и саму душу. Не зря древняя «байка» буанзу советовала избегать зрительного контакта с шакалами; у неё имелись достоверные основания. Впрочем, воздействие было далеко не «моментальным» и представляло собой целую процедуру, длившуюся в нормальных условиях до получаса и более. При «болевой» стимуляции – чуть меньше. Сегодня же медицинские достижения Консорциума, совершившего настоящий прорыв в фармакологии вместе с бывшим республиканским комиссариатом здравоохранения, позволяли провести самые сложные процедуры в считанные минуты, что значительно упрощало работу дознавателей. Именно по этой причине политический корпус и контрразведка в большинстве своём комплектовались именно шакалами. Впрочем, достижения врачебной науки, к сожалению, никаким образом не делали суггестивные техники допроса более «терпимыми» или менее опасными для сознания военнопленных. На сей раз ожидание продлилось совсем недолго. Едва Фарид успел присесть на размещенный в коридоре меж искусственных пальм мягкий диванчик, как его коллега и медработник уже вынырнули из злосчастного кабинета. Крыс как обычно оставался невозмутим – надо полагать, для него процедуры были простой и безынтересной рутиной, а вот на лице Ахмада играла довольная ухмылка. - Смотрю, с этим было проще? - С «капралом»? Ха! Это не «капрал»… Это просто кусок дерьма какой-то. В сравнении с предыдущим… Знаешь, мне честно говоря за него стало стыдно. Наверное, посиди я с ним чуть дольше, не понадобилось бы никакое медицинское вмешательство. Но время, время как раз и поджимает. А так… Размазня как она есть; выдал всё подчистую, едва я начал зачитывать операционные фразы. - Честно сказать я так и думал, по крайней мере, после «оформления». - В данном случае – чем меньше возни, тем лучше. Конечно, мне как исследователю… - Так ты все-таки получил членство? - Прямо перед вылетом. Увы, не благодаря заслугам, а только потому, что контрразведка не допускает на должность младших научных сотрудников. Грёбаная канцелярия. Ну так вот – как практикующему суггестору и бывшему лаборанту, «крепкие» ребята, вроде Сэвиджа, мне куда интереснее чем «жужелица» типа этого… «Вояки». На них можно опробовать сложные фармапсихологические техники, да и рассудок у них дольше держится, что позволяет провести, соответственно, больше опытов. - «Больше опытов»? – скривился политрук – Ты говоришь прям как эти ублюдки из «Саламандры»… - А, ч-чёрт… Помяни лихо – так оно уж на крыльце. Как говорят. - Ты это к чему?.. - К тому, что придется тебе общаться с доктором Нассири. Чепрачником из Отряда 739, куратором концентрационного комплекса. - Пиздец. – выругался, опустив уши, Фарид. Материться он не любил, но словечко-другое порой проскакивало в моменты эмоционального напряжения. - Ничего не поделаешь. – развел руками майор. – К тому же, сам понимаешь, без них мы долго не протянем. Если будем и дальше так же загаживать свои земли. - Да понимаю я… - отмахнулся политрук. – Просто... Не люблю. Честно – терпеть не могу этих грёбаных эскулапов. То, что они там творят, это не просто «не гуманно», это противоестественно. Ладно. Мы военные, и наше дело маленькое. Что ему надо хоть? - Оформишь этих двоих в программу «Саламандра». Ты знаешь, им всегда нужны подопытные псовые. Собственно, этим должен был заниматься я – но ты ж помнишь, ехать мне надо. Почему я тебя тогда и попросил взяться за бумаги. - Не думал я, что ты имеешь в виду это… - А какая тебе разница? Это же просто бумаги. Не ты же решаешь, куда их направить. - Хм. Пожалуй ты прав. – вздохнул шакал. – Хотя… Честно говоря я думал, что отправка пленных на континент – просто слухи. Вот так у нас обмен информацией меж отделами идёт. - Да вроде бы секрета из того никто не делает. – пожал плечами Ахмад. – Для «Саламандры» вон уже как неделю отправляют корабли с… Биоматериалами. Ну да ладно. Побежал я – скоро увидимся! Шакалы крепко пожали друг другу руки и разошлись каждый по своим делам. Фарид прекрасно понимал, как важны медицинские эксперименты для выживания вида; он знал, что программа «Саламандра» появилась не из чьей-либо прихоти или жажды наживы, но как чрезвычайная мера в борьбе со стремительно меняющимся миром. Ни шакал, ни буанзу, ни даже крыса не выживет в промышленном аду «Красных песков», когда они распространяться дальше, дальше и дальше, на всё полушарие. Остановить, а уж тем более, обратить процесс было уже невозможно. По крайней мере, в ближайшие пятьдесят лет наука с этим не справится. Даже если отбросить политический аспект (ведь гонка вооружений, а вместе с ней – и растущая индустриализация, никуда не денутся и после этой странной войны), сегодня просто не существовало инструментов, способных в корне переломить глобальные климатообразующие процессы. А ведь проблема не ограничивалась сокращением плодородных земель и загрязнением воздуха; гибли океаны. Точнее, согласно неутешительным прогнозам крыс, уже были мертвы – просто агония может продлиться ещё около века… Если повезёт. Бесконечные локальные конфликты и подготовка к войне глобальной медленно но верно убивали не столько противоборствующие стороны, сколько саму планету, а недавний обмен ядерными ударами катализировал процесс. Посему выражение «наука требует жертв» в данной ситуации было неуместно. Жертвы нужны, чтобы сохранилась сама жизнь. Меж тем Фарид не считал сиё досадное стечение обстоятельств чем-то выходящим за рамки «нормального» развития, экстропийной эволюции вида. Вселенная жестока, холодна и неприветлива к белковой жизни. Так уж сложилось, что возникла она в «тепличных» условиях практически уникальной планеты – да и то, видимо, не без чьей-то помощи. По крайней мере, истэблишмент мирового научного сообщества сходился в том, что столько разумных видов не могли эволюционировать параллельно. Так или иначе, когда-то жизни всё равно пришлось бы сделать шаг вперёд, прочь от дремотной, тепличной жизни своей ласковой колыбельки. И, наверное, лучше уж раньше, чем позже. Растущему дитя Цивилизации стало тесно в своей маленькой кроватке – и оно её нечаянно сломало. Но мы стали действительно сильны. У нас появились инструменты, чтобы изменить мир – и изменить себя. Мы приспособимся вновь, как приспосабливались раньше, при изменениях климата, глобальных катастрофах и былых войнах. И будет сделан новый шаг; первый самостоятельный шаг вида, выбравшегося из «пелёнок» биосферы. Фарид не беспокоился о том, сможет ли сохраниться жизнь на гибнущей планете. Он твёрдо знал – сможет! Но другой вопрос занимал его ум и настораживал, если не сказать пугал: не утратим ли мы свой образ, свою сущность, своё наследство при переходе на следующую ступень? Комиссариат Особых Исследований, поглотивший часть Комздрава и тесно сотрудничающий с медучреждениями Консорциума, едва ли не представляя с ними одно целое, заигрывал с фундаментальными основами жизни. Генетические манипуляции, нейропротезирование, синтетическая микробиология… Программа «Саламандра» работала над полным спектром «перспективных» направлений, и, по некоторым слухам, «съедала» ресурсов даже больше, чем оборонка. Эксперименты проводились как с абстрактными моделями, так и с живыми подопытными даже до войны – заключенными, добровольцами и просто теми, кто оказался не в то время и не в том месте. Только вот конкретные результаты работы программы оставались тайной за семью печатями – и этот момент не мог не напрягать. Отсутствие какого бы то ни было контроля со стороны общества, почти полная неподотчетность и обязательное присутствие «специалистов» крысиного Консорциума сделало проекту очень дурную славу, но с ним мирились, как с необходимым злом. Что ещё оставалось делать?.. А уж теперь… Похоже, что с началом войны «Саламандра» поглощала даже больше душ, чем обычно. Фарид не слишком интересовался деятельностью «особых» номерных отрядов, приставленных к концентрационным лагерям, но не раз слышал, что на континент вывозят множество псовых и грызунов. До настоящего времени с его обязанностями деятельность отрядов не пересекалась, и шакал не принимал во внимание доходившие слухи, отмахиваясь от них как от досужих сплетен солдатни. Теперь оказалось, что они правдивы. Ну и чёрт с ним! Нужны «научникам» тела для опытов – пусть вывозят! Лишь бы своих не трогали. Шакал вновь вздохнул, поднимаясь по лестнице к офису куратора; ему вспомнился необычный лис, которого теперь ждала крайне незавидная участь. Фарид не жалел его; офицера скорее занимала любопытством его дальнейшая судьба. Что делают «саламанадровцы» с пленниками? Почему их опыты не являются достоянием общественности – даже если они до сих пор не добились успеха, в любых других случаях программу бы раскритиковали в газетах и на телевидении. Дрегманская информационная политика никогда не стояла на защите провальных проектов, какими бы масштабными те не были. Республиканские СМИ в целом освещали ситуацию достаточно объективно – да и зачем врать, когда «все и так стерпят, что бы не происходило»? Буанзу не из тех существ, что требуют постоянных успехов и «улучшений», легко воспринимая мир таким, какой он есть, принимая лицом все трудности и невзгоды. На этом фоне замалчивание результатов работы Комиссариата Особых Исследований выглядело, мягко говоря, подозрительным. В какой-то мере лису можно было даже позавидовать; если он не повесится до транспортировки, ему предстоит увидеть воочию крупнейшие достижения мировой медицины. Увидеть надежду и стремления целого вида, воплощенные в технологии. Возможно, ему предстоит увидеть мир таким, каким он станет через несколько десятков лет… Но прежде будет долгий, опасный путь через Тихий океан на контейнерной посудине с «номинальным» эскортом – а может и вовсе без него. Через враждебные воды, которые всё ещё бороздят рассевшиеся остатки аргентиканского флота, охотящиеся за судами снабжения и потрепанными военными конвоями. Дано ли ему пережить всё это?.. Политрук понимал, что навряд ли когда-нибудь узнает ответ. Вот и дверь, ведущая в импровизированный «офис» куратора Особой медицинской группы. Фарид задумчиво постучался, вновь взглянув на начищенный циферблат с горящей красной звездой; торопиться ему было некуда, но времени он тратить не привык. - А всё-таки хорошие у меня часы. Часом позже, Южный Лос-Касадорес, Милтон. Раскиданные меж обрушенных мостов остатки кортежа представляли жалкое зрелище. Ахмад видел сожженные военные колонны и раньше, но здесь это больше походило на небрежно сваленную в кучу груду металлолома. Тела уже успели вывезти, но судя по загаженному кровью асфальту и небольшому количеству стреляных гильз, «бой» скорее напоминал бойню. Район все ещё был полностью оцеплен, хотя необходимость в том давно уже отпала; диверсионная группа ушла много часов назад, а местность была прочесана вдоль и поперек, вплоть до непроходимых без спецоборудования подземных коммуникаций. По крайней мере, над головой уже не носились, как угорелые, вертушки – что не могло не радовать суетящихся вокруг разбитой техники экспертов, «слегка» подуставших от постоянного шума. - Позор. – Прорычал сквозь зубы контрразведчик, едва соскочив со ступеньки бронемашины. Буанзу из числа бойцов оцепления понимающе закивали. Из туманной дымки, зависшей над вечереющими кварталами мегаполиса, показалась высокая фигура герреровского волка-офицера. - Майор… Родригес, или как там тебя? – окликнул его шакал, запахнув серый китель; после многодневной жары по улицам бродил на удивление студёный ветерок. - Так точно, товарищ майор разведки! Майор Фернандо Родригес, пятый линейный батальон. – отчеканил волк на ломаном альбионском. Выглядел он неказисто и неухожено, а вместо каски или хотя бы удобной полевой фуражки таскал берет, словно выехал на парад. - Ну и как это называется? – кивнул Ахмад в сторону разбитого кортежа. – А я скажу, как. «Дерьмово воюем», вот так и называется. - Нападение было крайне дерзким! – тут же начал оправдываться герреровец. – Мы не ожидали, что огонь может быть настолько плотным! Вы же читали отчёт? Тут и отстрелянные гранатомёты, и пулеметные гильзы, и… - «И, и»! – передразнил его шакал. – А на что вы рассчитывали? На парочку недовольных партизан с дедушкиными ружьями? На свору детишек с самодельными луками и стрелами? - Но… Мы… В конце концов, это вы их пропустили через кордон? Куда смотрели ваши солдаты? Как такая большая, организованная и отлично вооруженная группа просочилась через вашу хвалёную оборонительную линию?! – взъелся в ответ Родригес. - А ну молчать! – гаркнул шакал. – Ты местно своё знай… Майор. Со своими проблемами мы разбираемся. А вы со своими?.. Волк отвёл взгляд в сторону. - То-то же. У нас в период после штурма, за исключением «небоевых», знаете какие потери? Семь военнослужащих! А у вас сколько, напомнить? - Не травите душу, товарищ майор разведки. Здесь Ахмад слегка слукавил; присутствие в городе обходилось дрегманцам малой кровью не только благодаря превосходной выучке и грамотному командованию (что, несомненно, играло свою роль), но так же и потому, что самые «напряженные» участки намеренно «затыкались» частями союзников Республики. Не мудрено, что на последних ложилась непосильная ноша, если учесть что их техника и подготовка тоже оставляли желать многим лучшего. - Ладно. Вы мне пока не нужны. Где Бернштейн? - Простите, кто?.. - Крыс, руководящий экспертной группой. – Вздохнул разведчик. - А, этот. Вон там он, снизу, ээ-э… Работает. На бетонном дебаркадере. - Откуда вели огонь, да? - Ну да… - Ясно, спасибо. – кивнул шакал, вместе с бойцами сопровождения поспешив спуститься вниз, по ступенькам к железобетонному «руслу» осушенной реки. От соединенной двумя мостами «перемычки» к дебаркадеру вела небольшая тропинка, утыкаясь прямиком в плиты тяжелых заграждений – неплохая огневая позиция, если не считать того, что расположена в низине. Впрочем, массивные блоки предоставляли вражеским стрелкам отличное укрытие – чего нельзя было сказать про оборонявшихся герреровцев. Хотя площадку уже осмотрели вдоль и поперек, собрали гильзы и нанесли соответствующие маркеры, на участке до сих пор толпились фигурки специалистов и простых зевак из охранного звена. Среди прочих, майор быстро выцепил взглядом крыса в камуфлированном комбинезоне, с потрясающей скоростью щелкавшего по ударостойкому стеклу полевого планшета. - Эй, Адольф! – вскинул он руку, приветствуя коллегу. Последний отложил планшет, быстрым шагом направившись навстречу офицеру. - Добрый вечер, Ахмад. - Да какой он, нахрен, добрый… - Кто знает? Вечер только начинается. – ухмыльнулся крыс. - Зачем ты хотел меня видеть? Мордочка Бернштейна обрела более серьезный вид, а глазки-бусинки бегло скользнули по сторонам. - Давай-ка пройдёмся… - Хм. – качнул головой шакал, с недоверием посмотрев на проводивших их взглядом волков. - Ты тут как, осмотрелся? Что можешь сказать о нападении? Вот «навскидку»? – словно невзначай спросил Адольф. - Ну… Могу сказать, работали военные. Но это, пожалуй, слишком очевидно. Учитывая вооружение и характер самой атаки, это явно не какие-нибудь «обиженные» местные; гранатомёты, и эти гильзы… Пулемётные. Аргентиканское производство, причем не складское, не с хранения. Даже если предположить, что кто-то серьёзно «запасался» на подобный случай – не знаю, «мафия» или какие-нибудь военизированные негосударственные группировки, маркировка была б другая. Не действующих аргентианских частей уж явно. В руки гражданских арсеналы разбитых соединений попасть не могли – мы в городской черте эту заразу быстро купировали. Да и сама засада устроена по армейским шаблонам городских боев – саперная подгруппа, огневая подгруппа, группа управления и снайперы… - Так. – кивнул Бернштейн. - И вот тут уже интереснее; спецназ, профессиональные диверсанты, действовали бы иначе. По крайней мере, их готовят работать по-другому. Всё это слишком… Громоздко, топорно. Слишком много бойцов, длительный огневой контакт… Если их задача была просто грохнуть Суареса, всё это… Ну совершенно «ни для чего». Достаточно было сжечь его машину. Да, конвой ехал на большой скорости, да, «подцепить» её было достаточно сложно. Но отнюдь не «невозможно», с современными-то управляемыми ракетами. У спецподразделений такое добро водится – а здесь что? Устаревшие, одноразовые реактивные гранатомёты. Плотный огонь по всему участку дороги, словно целью было непосредственно уничтожение самой колонны, а не «народного мэра» лично. Но зачем? Какой в этом смысл? Я, по крайней мере, его не вижу. Если пытаются воевать «на износ» - цели есть куда доступнее и «жирнее», хотя всё равно толку мало от такой «псевдостратегии» в сложившейся обстановке. Убрать Суареса и нанести герреровцам максимально возможный урон? Непрофессионально. На самом деле, чистейшей воды самодеятельность уровня какого-нибудь заштатного «прапора». Слишком рискованно, а цена ДРГ в стане противника в разы выше какой-то мелкой колонны, чтоб её так подставлять. Потому считаю, что работали армейцы, или даже остатки нацгвардии, что всё это время отсиживались где-то в городских окрестностях… Крыс едва заметно усмехнулся. - …Или прибыли через тот самый «канал», что мы едва успели перекрыть. Собственно говоря, склоняюсь к последнему. Один из пленных дал показания, согласно которым в город действительно была переправлена группа диверсантов. «Сборная солянка» из уцелевших армейцев, нацгвардии и гражданского ополчения. Правда, о целях операции, увы, толком ничего выведать не удалось. Сам знаешь, что такое допрос под спецсредствами. Там анализ нужен… Того бреда, что они несут. Но могу поспорить, что это именно «наши» ребята – из того, что ты мне передал, картинка складывается вполне цельная. Хотя я всё равно не могу понять, на кой им чёрт дался Суарес. Фигура совершенно «показушная», простая марионетка. Даже аргентиканские армейцы должны это понимать. Адольф прищурился, вновь оглядевшись по сторонам, будто опасаясь, что плетущиеся сзади волки могут услышать «что-то не то». - Знаешь, майор, изначально я считал так же. Что действует группка «засланцев» над которыми мы корпели последние пять дней, что есть несуразный приказ сверху, что засада, как ты сказал, «топорная». Вот только через двадцать минут после разгрома кортежа мне приходит донесение, что у Мемориального Колизея крутится какая-то подозрительная солдатня из числа манагванцев. Ты знаешь, какой у них бардак с номерами частей и соединений. Но пока выясняли, их и след простыл. А сейчас мне докладывают, что там никаких манагванских солдат нет, и не должно было быть. Понимаешь, к чему я? - Хм. – задумчиво опустил морду шакал. – Полагаешь, это и была настоящая ДРГ, аргентианская «спецура»? А нападение на Суареса – отвлекающий маневр? - Не могу исключать такой возможности. – отрезал крыс. – Тем не менее, в Сектор Ноль этих удальцов не пустили, там всё очень серьёзно организовано. Может быть они надеялись, что часть сил будет переброшена оттуда после нападения на кортеж мэра. Во всяком случае, нападавшие действовали предельно «громко», чтобы привлечь к себе внимание. В отличие от тех «волчиков» в манагванской форме. Которые смылись предельно оперативно, едва слух об их присутствии дошел до нас. На мгновение воцарилась неприятная тишина. Ахмад снял фуражку, потерев пальцами лоб. - Хреново это, скажу я тебе. Откровенно говоря, я хотел заканчивать это дело; те двое, которых мы перехватили, выдали месторасположение чего-то вроде «перевалочной базы» всей этой… Группировки. За линией разграничения. Я думал отдать приказ нашим артиллеристам перепахать эту богадельню, но теперь… Если за этим стоит что-то более серьёзное, я даже не знаю, что и думать. - Вот-вот – кивнул Бернштейн. – Я почему и попросил тебя приехать. Чтобы не делать поспешных решений. - Ну а что ты предлагаешь в таком случае? – хмыкнул майор. - Рассмотреть варианты. И выслушать мои рассуждения по поводу происходящего. - Значит это не всё? - Нет, не всё. – загадочно произнёс крыс, продолжив движение. – У меня было время поразмыслить над кусочками этой картины, пока вы занимались пленными. Она не складывается. - Ты о чём? – удивился шакал. – Хочешь сказать, версия с «отвлекающим маневром» тоже неверна? - Я бы не сказал «неверна». Я бы сказал, в ней есть логические несостыковки. Но не всё в этом мире объясняется логикой, в особенности чужие поступки и решения – потому и её бы я не сбрасывал со счетов. - Что-то я уже нихрена не понимаю, Адольф. - Просто выслушай до конца. Что мы имеем? Есть группа военных, которые, пользуясь предоставленным им перебежчиком «коридором», проникает через кордон в город и совершает нападение на кортеж народного мэра, вступает в огневой бой и уничтожает конвой целиком, после чего успешно отходит. Предположительно, в их числе находятся военнослужащие аргентианской армии, национальной гвардии и гражданского ополчения. Параллельно с этим двое членов группировки устанавливают контакт с перебежчиком для обмена информацией, и, вероятно, планирования дальнейших операций. Однако обмен пресекается. Это – факты. А теперь послушай предположения. - Угу. – кивнул Ахмад. - Спустя двадцать минут проявляет себя неопознанная группировка в форме манагванских солдат и офицеров, которая до того момента успешно вела наблюдение за внутренним кордоном Сектора Ноль. Ещё через некоторое время они отходят, не оставляя следов. Проявились и ушли. Хотя до того момента никак не «отсвечивали», и, возможно, могли бы и дальше оставаться на позициях и продолжать наблюдение, дожидаясь более подходящего момента. Несмотря на «провал» отвлекающей операции. - Это действительно странно. – согласился майор. - Более того, могу предположить, что использование манагванской формы, частот и радиокодов – да-да, они использовали действующую кодировку – не более чем меры, предпринятые для вынужденного отхода подразделения. До того момента оно скрывалось под другой легендой, вероятно, гражданской, иначе проявило бы себя значительно раньше. - Это действительно странно. Если они планировали покушение на Суареса чтобы оттянуть силы от внутреннего кордона, и проникнуть на закрытую территорию… Очень уж сумбурная реакция выходит. Ну не сработало это, что ж – не было ведь признаков того, что их раскрыли? Теперь, когда они «засветились» при отходе, вернуться к наблюдению будет очень сложно. Реакция совершенно неадекватная – по крайней мере, для отряда спецназначения. – согласился шакал. – Хотя… Быть может, их спугнуло то, что взяли тех двух остолопов? Которые «беседовали» с Финниксоном? Правда, о наличии ещё одной группы диверсантов те абсолютно ничего не знали. Если бы знали, или хотя бы слышали, всё бы выложили подчистую. Это я гарантирую как суггестор, лично проводивший допрос. - В твоих способностях я не сомневаюсь. Я и сам думал над таким вариантом. Но нет, это тоже неверно. Если бы им кто-то сообщил о взятии двух членов группировки с Родео-Драйв, передачу бы перехватили. Как я уже сказал, охранение Сектора Ноль организовано не на «высоком», а на максимально возможном уровне. Наши специалисты прослушивают частоты в полном спектре. Не только радиоволны, но и атмосферно-оптическую связь, которую используем только мы сами. Как у вас говорят, «чем чёрт не шутит». - Быть может, работал посыльный? Или целая сеть информаторов? - Добежать с северных окраин города к Колизею за такой промежуток времени? Исключено. Физически невозможно даже с использованием, к примеру, почтовых птиц – я и такой вариант просчитывал. – Покачал головой Бернштейн – К тому же, они проявили себя уже при отходе, а следовательно, получили известие, каким бы оно ни было, ещё раньше. Зато это вполне соответствует времени, которое бы понадобилось на подготовку после оповещения об инциденте в Милтоне. Через общевойсковые частоты. Ахмад задумался. Картинка внезапно приобрела много новых граней, но всё никак не желала складываться в единое целое. В какой-то мере это задевало его интерес к подобного рода головоломкам, но так же офицер понимал, что здесь не место и не время для игр разума. - С твоих слов выходит, будто нападение на Суареса не только не было запланировано, но и «спугнуло» этих «спецназовцев», «шпионов», или… Кто они там? И что это значит? Правая рука не знает, что делает левая? Межведомственная несогласованность? Глупо это как-то. - Не знаю. – спокойно ответил крыс. – но очень бы хотел выяснить. Если противник проявляет интерес к работам, ведущимся в Секторе Ноль… - Опять все эти ваши «сверхсекретные» поползновения, м-да? – хмыкнул, прищурившись, шакал. - Наши – в плане, «общие». Республиканский ЦК заинтересован в операции не меньше, чем моё непосредственное руководство. Впрочем, это к делу не относится. - Ладно, продолжайте. - Если целью противника было наблюдение или саботаж… Деятельности Особых отрядов, размещенных в районе Мемориального Колизея, выбор Суареса как цели для «отвлекающего маневра» тоже, мягко говоря, сомнителен. Ты веришь в «предчувствия», Ахмад? Шакал отрицательно покрутил головой. - Тогда считай, что это совпадение; я предполагал, что изо всех целей наши «диверсанты» изберут именно Суареса, и даже заехал к нему незадолго до покушения, чтобы убедить никуда не высовываться. По крайней мере до того момента, как мы разберёмся с Финниксоном. - Ты не говорил мне этого. – нахмурился майор. – Если знал, почему не выделил своих ребят для прикрытия? Почему не оповестил нас? Мы бы просто заперли этого дурачка на его ранчо, и… - Но ты же только что сам сказал, что не веришь «предчувствиям», верно? – улыбнулся крыс. – У меня было почти семь десятков возможных целей, от инфраструктурных объектов до иных «значимых особ» помимо вашего «народного мэра». Своих бойцов я распределил на тех участках, где нападение выглядело более… Логичным, и могло нанести больший ущерб. - Ясно. - И вот здесь моя цепочка рассуждений ломается – ей не хватает звеньев. Для того чтобы оттянуть силы от Сектора Ноль, у группы, атаковавшей Суареса, было несколько более эффективных, но при том очевидных направлений действия. Особенно в случае готовности вести затяжной бой. Откровенно говоря, Главное Управление Сил Спецназначения Аргентики могло легко пожертвовать таким сводным отрядом армейцев и нацгвардии даже просто для того, чтобы временно сковать нас боями на нужном участке, пока их оперативники просачиваются за оцепление. Или «пытаются» просочиться. Я тактику ГУСН знаю очень хорошо. В конце концов, раньше я работал их консультантом. Значит, по всей вероятности, группировки работали раздельно, не координируя действия. Но если так, то в чём заключаются их задачи? Какова истинная цель нападения на кортеж Суареса, и каковы конкретные цели оперативников, которые вели наблюдение в районе Колизея? Что им известно о проводимых там мероприятиях? Эти вопросы сейчас имеют критическое значение, Ахмад. Потому я хочу попросить тебя передать материалы этого дела моему отделению и повременить с обстрелом той «перевалочной базы», что ты упоминал раннее. - Это что, «одолжение»? – фыркнул шакал - Называй как хочешь – «услугой», «одолжением», или просто «дельным советом» коллеги. - «Дельным»? Ну-ну. И что вы собираетесь делать? Допустим, я отложу обстрел объекта. Что дальше? Они эвакуируют его уже по прибытию оперативной группы, осознав потерю двух своих… Как их назвать хоть? «Сотрудников»? «Агентов»? - Даже следы и пустые стены могут о многом рассказать… - загадочно улыбнулся Бернштейн. - Ладно. А если они организуют там засаду? Ты же понимаешь, что прикрыть твоих бойцов тяжелой техникой мы не можем – это «ничейная земля»? Проход танковой колонны – это считай разрыв перемирия. А на это никто не пойдёт. Вам даже вертушку, если надо будет раненых вывозить, никто не вышлет – аргентиканцы с той стороны развернули ЗРК, а рисковать машиной… - Я всё прекрасно понимаю, и ни о чём таком не прошу. У нас свои методы. - Методы, говоришь? Ладно, хорошо. – сменил тон разведчик, нарочито «снисходительно» разведя руками. – Я тебе предоставлю материалы и оповещу кого надо, чтобы вас не накрыло артиллерией… В случае чего. Но и вытаскивать твоих бойцов тоже никто не будет. Полягут там все – мы и пальцем не пошевелим; ни поддержки, ни эвакуации. Это ваша инициатива, сами и возитесь. Устраивает? - Только об этом я и просил. – улыбнулся Адольф. - Вот и замечательно. Майор фыркнул, развернувшись в направлении обрушенных мостов, и быстро зашагал прочь. Серая фигурка с длинным хвостом ещё какое-то время провожала его взглядом, после чего обратила его на вечереющее небо, на котором стали зажигаться первые звездочки. - Темнеет. – многозначительно процедила она себе