Не хочешь ли ты, Ким Хена, сделать из своих грустных воспоминаний обычный спектакль? Не знаю. Скажи «да», и твой внутренний ад станет для тебя просто постановкой.
Я разговариваю со своим внутренним голосом. Мы всегда с ним за одно, но сейчас то ли я не могу его понять, то ли он ведет меня не в то сторону. — Я напишу, — тихо сказала я. Нет. Не я. Мой внутренний голос вырвался наружу. Теперь его услышала не только я. Теперь он стал мной, а я стала им. А я думала, мы друзья. Я пришла домой. Эти хоромы, фонтан в саду, дом в 3 этажа… Зачем это все? Зачем это все отцу? Моя комната отличается от всего дома. Она маленькая, комфортная, уютная. Она как ни от сюда. Словно вырвали из другого места и вставили в этот «замок». Мне нравится заходить в нее. Я попадаю в другой мир, когда открываю дверь в свою комнату. Я положила рюкзак на кровать. Еще раз промотала в голове сегодняшние события. Сегодня я вспомнила, то что всеми силами пыталась забыть. Я посмотрела на стены. На них остался след от фотографий. Бывает, смотришь на фотографию и понимаешь насколько был счастлив в тот день. Я не хотела вспоминать эти минуты потому, что теперь я не могу с улыбкой об этом думать. Моя рука открыла тумбочку стола и из-под кучи бумаг и тетрадей достала коробку, открыла ее. Там лежали эти фотографии. Чхве Ёнджэ, Марк, Ким Югём, Нам Джихён, я. Все так счастливы на этих фотографиях. Вряд ли, я кого-то из них вновь увижу. Контакты порваны. Мы не общаемся. Страшнее всего вспоминать, что одного из них я не увижу не потому, что он далеко — потому, что он не здесь. Не здесь… Ему уже не приходится ходить по твердой земле, с тяжестью ступать шаг за шагом, теперь он может летать по облакам, быть пушинкой. Теперь ему нечего бояться, остается только наблюдать за нами и за тем, как нас разнесло в разные стороны. Может это лучше? Хорошо тебе там, Чхве Ендже.? Я собираюсь превратить свою боль в театральную постановку. Может тогда эта боль станет просто сказкой.4.
1 июня 2016 г. в 16:32
POV Ким Хена
Учитель Ли привела нас в театр. У него странное название — «Дом», но оно так тепло звучит. Услышав название, понимаешь, что люди, когда-то выступавшие здесь, были друг для другу семьей. Сможем ли мы стать такими же дружными? Не думаю, что так и будет, но так как я сюда попала, должна сделать все, что в моих силах (позориться тоже не вариант).
Все начали выбирать новое название театра. Было шумно. Я не разбирала их слова. Я ходила по театру и рассматривала каждый уголок. Здесь все кажется таким интересным. Даже это потертое зеркало.
— Хамелеон, — сказала я, сама того не понимая. Слово вылетело изо рта, а глаза все продолжали смотреть на зеркало.
— Что?
— Хамелеон, — повторила я. — Хамелеон. — Все замолчали.
— Почему «Хамелеон»? — спросил Джексон.
— Зеркало слишком старое и потертое, — мой рот говорил сам, а голова так же, как и другие, пыталась понять эти слова. — Попадая на него, свет меняет свои оттенки. Зеленый, красный, желтый, голубой… Как хамелеон… — А в этом и правда что-то есть. Впервые мой язык соображает быстрее головы.
— Звучит необычно, — сказал Джебом. Он смотрел на меня. В его глазах я увидела искренность. Давно я не видела такого мягкого взгляда. — Кто «за»? — спросил парень у остальных.
— Я! — выкрикнул Джинен и поднял руку. Видимо, теперь он везде следует за Джебомом.
— Это странно, — недовольна Гаюн, — но все же… — она неуверенно подняла руку.
Я посмотрела на Джексона, он единственный, кто не проголосовал. Откажется. Даже если ему нравиться это название, он все равно откажется. Гордость…
Джексон поднимает руку. И не так медленно, как Гаюн, а быстро и уверенно. Неожиданно.
— Что ж, теперь наш актерский клуб называется «Хамелеон», — торжественно заявила учитель Ли. — Надо вывеску сменить, — это звучало с меньшим восхищением. — Теперь наша задача решить, какую постановку мы будем делать.
— К этому надо подойти с умом, — задрала нос Гаюн, — именно по этой постановке нас и будут характеризовать окружающие.
— Сильно умная что ли? — унизил ее гордость Джинен. — Это и так понятно.
— Я говорю то, что знаю! — назревает ссора. — Лучше бы прислушивался к другим.
— Ребят, — позвал их Джебом, — не стоить ссориться. — На его лице была некая неловкость. Он говорил это тихо и боялся приблизиться к Гаюн и Джинену, словно опасался схватки двух хищников, которые и невиновного задеть могут. У него не вышло их успокоить, в бой встряла учитель:
— Эй! Ссориться потом будете. — Гаюн села на место, поправила волосы и продолжила умничать:
— Почему бы нам самим не написать сценарий? — предложила она.
— Что за бред? — продолжил Джинен. — И кто писать будет? Ты что ли? — он засмеялся.
— Да закройся уже! — не выдержала Гаюн. Ох чувствую сложно это будет.
— А идея-то хорошая, — задумалась учитель Ли.
— Идея будет хорошей, если сценарий будет отличный, а просто сухие фантазии школьника только ухудшат всю постановку, — сказал Джексон. Сейчас я с ним согласна. Как никогда согласна. Что может написать подросток? Как он это напишет не имея опыта?
— А у нас будут не сухие фантазии школьника, — пытается настоять на своем учитель, — а хорошая молодежная постановка. Но писать должен кто-то один. Если эти двое, — она посмотрела на Гаюн и Джинена, — грызутся по поводу и без повода, то что ж будет, если вы все вместе будете что-то решать? Я этого не вынесу. Должен быть один писатель. — Все замолчали и начали переглядываться. Странно, что никто не хочет этим заняться. Минут 5 учитель изучала каждого, а мы прятали глаза, чтоб нам не поручили это задание.
— Ким Хена, — спустя время обратилась ко мне учитель. Нет, не надо. Хочу уйти, закутаться в одеялко и уткнуться в книжечку, — не хочешь попробовать? — Нет. — Ты замкнутая, но, мне кажется, твои мысли необычны, как и твое поведение и отношение к миру. — Что? — Напиши сценарий. — Эти слова раздались у меня в голове словно эхо, несколько раз.
Я вспомнила его. Вспомнила тот вечер. Друзья. Байк. Авария. Крик. Я кричу, но не плачу. Я не могу заплакать. Больница. Слеза. Крыша. Ноги не чувствуют землю. Небо.
Словно кто-то вставил в мою голову прошлогоднюю пленку и промотал все, что я хотела забыть. «Напиши сценарий», — снова эхо.