Серебро в его глазах

Появление Королевы на балу было эффектным. Приоткрылись двери, и люди, находившиеся в зале, в единое мгновение прекратив шумно переговариваться, замерли, устремив свои взоры на девушку. Яркая, неизъяснимо прекрасная, она была похожа на сверкающую звезду, обрамлённую кусочком ночного неба. Сияя светлой и определённо тёплой улыбкой, Белоснежка поблагодарила всех за присутствие, объявляя вечер открытым. Заиграла музыка. Она лилась непрерывным потоком, охватывая всех и каждого, заставляя ощущать нечто неизмеримое. Пары закружились в танцах, послышался беззаботный смех. И саму Королеву всё увлекали в танец, а она в свою очередь старалась сделать так, чтобы никто не стоял в стороне. Оркестр всё играл, подавали напитки, и люди начали расслабляться. Улыбки сверкали на лицах, словно лучики солнца, многие вспоминали знакомую атмосферу балов в королевском дворце, и необходимый результат действительно был достигнут. Конечно, оставались те, кто до сих пор не совсем доверял юной Королеве, но большинство находящихся в замке поддались очарованию Белоснежки. На миг, девушке даже показалось, что всё хорошо. Эрик наблюдал за ней весь вечер. Смотрел на её счастливую улыбку, пока она кружилась в танце, то с одним напыщенным кретином, то с другим. Стараясь меняться в лучшую сторону, Эрик тщетно пытался не браниться, хоть и выходило это скверно. А она всё танцевала, с изяществом балерины, заливаясь озорным смехом, изредка останавливаясь, чтобы отдохнуть. Он хотел бы пригласить её на танец, желал бы держать её в своих руках, любоваться ею вблизи, а не издали, словно разбойник. Но от природы одарённый лишь грубостью и неповоротливостью, он не умел танцевать, хоть и приблизительно знал движения. Эрик боялся отдавить ей ногу, буквально раздавить это хрупкое, миниатюрное создание, поэтому держался в стороне, перекидываясь короткими фразами с такими же неуклюжими воинами, что отсиживались в стороне. Устав от бесконечных танцев и легкомысленной болтовни, Королева решилась сбежать ото всех хотя бы на пару минут. Ноги гудели, и мышцы лица невыносимо ныли от непрерывной счастливой улыбки. Эрик заметил, как она двинулась в сторону балкона, в одиночестве, и кажется, что-то щёлкнуло. Тормоза отказали. Он последовал за ней, не задумываясь о последствиях и стараясь не обращать внимание на крики взывавшего к нему разума. - Холодно здесь. Почему ты не со всеми? Не на собственном празднике? Она еле заметно вздрогнула от звука его низкого голоса, в миг окутавшего её в тёплый кокон надежды на то, что всё не так, как она думает. Не поворачиваясь на звук, а боковым зрением отмечая, что Эрик стал рядом с ней, точно также опираясь на перила, Белоснежка продолжала смотреть в даль, отчаянно надеясь, что трясущиеся руки не выдадут её волнения. - Это, в первую очередь, праздник для народа; он вовсе не мой. Посмотри, они наконец могут вздохнуть полной грудью и спокойно улыбнуться. Я добивалась лишь этого. - И то верно. Она искренне хотела промолчать, не проронить ни слова об обиде, о его молчании, но что-то перевернулось внутри, и сил не осталось. Будто разом они все покинули её, и молчать, удерживая в себе то, что копилось столь долгое время, девушка больше не смогла. Голосом, слегка пропитанным горьким ядом и приправленным едкой желчью, она задала вопрос, совсем не ожидая ответа, как ей казалось, просто в пустоту: - Но разве тебя это беспокоит? Ты, ведь, со времени осады замка, заговорил со мной впервые. Разве же тебе не всё равно, холодно мне здесь стоять или нет? Он, усмехнувшись, покачал головой, стараясь объяснить ей, как здесь оказался: - Это всё алкоголь. Он срывает планки, рушит барьеры, что устанавливаем мы сами. И вот, не выдержав собственноручно установленной дистанции, я опять стою рядом с тобой. Подняв изумлённый взгляд на мужчину с нелепой улыбкой на лице, Белоснежка не успела остановить себя, и слова, образовавшиеся в сознании за доли секунды, всё же сорвались с губ: - Но зачем? Дистанция? Для чего? - Лишь для того, чтобы больше не вмешиваться в твою жизнь. - Но... Казалось, планки сорвало не только у Охотника, но и у Королевы, что не выпила ни капли спиртного. Слова, вопросы, мысли, клубившиеся в голове, готовы были вырваться наружу, все сразу, единым комом, что не имел бы ни малейшего смысла. Поэтому, девушка, стараясь не терять контроля над собой, задала вопрос, задевавший за живое: - Но... Неужели... Всё то, что ты говорил тогда... В том холодном зале, пока я лежала на возвышении... Неужели всё то было ложью? Замерев, он уставился на Белоснежку, не веря услышанному. Она... Что? Она знает? Голова пошла кругом; недоумение, счастье и отчаяние, страх, ужас, неуместная радость... Всё смешалось воедино. И единственное, что он сумел пробормотать: - Ты слышала? - Да, слышала, и ощущала всё, что происходило со мной в течение двух дней. Но имеет ли это значение, если всё было ложью? Было или не было, Эрик?! Её голос незаметно сорвался на крик. Она стояла напротив него, отчаянно жестикулируя, вглядываясь в его лицо в поисках ответа на заданный вопрос. Так важно. Так близко. Так страшно. - А имеет ли это значение? Ничего это не значит, Белоснежка, потому как, ты - Королева, а я, пускай, сейчас и главный военачальник, навсегда останусь простым Охотником. Ни то, что чувствую я, ни то, что говорил тогда, не имеет значения, потому что... Всё это неправильно. Меня нет в твоём будущем. Тебе... Лучше идти сейчас. Твоё отсутствие на празднике неприемлемо. Она не верила. То, что он говорил... Так грубо, так жестоко, словно удар в солнечное сплетение; метко, напоминая о том, как всё обстоит на самом деле. Ничего это не значит... И девушке ничего не осталось, кроме как развернуться, не сказав больше ни слова, и направиться обратно в зал, чтобы в очередной раз играть роль лучшей Королевы. Покачав головой, чтобы перед глазами не мелькало серебро в его горящих глазах, с удивлением отмечая, что на самом деле это слёзы, готовые пролиться, испортив идеальный макияж, Белоснежка поспешно сморгнула их, собирая шёлковым платком. Растягивая безупречную улыбку на губах, она расправила плечи, стараясь доказать всем, а в особенности Эрику, что она по-прежнему уверенна в себе и прекрасна. Доказать всем вокруг, что не прошлась только что по мелким осколкам разбитой души, окончательно растоптав её и оставив лежать на балконе.