(don't) let me go

У Химчана всё хорошо. Можно даже сказать, что у Химчана налаживается жизнь. От Ёнгука не было новостей вот уже 5 суток, желание звонить ему тоже отсутствовало, поэтому Ким решает «случайно» зайти в студию звукозаписи, где жил Гук. Буквально. Химчан думал, что Бан пустился во все тяжкие и при этом пьёт как последняя скотина, словно у него есть запасная печень. В студии до безобразия пахло спиртным и чем-то палёным. На полу валялись пустые пивные банки, бутылки из-под дешевого вина и много пепла. Ёнгук провёл все дни здесь, не удосуживаясь выходить на улицу или хотя бы нормально проветривать помещение. — Перебор, не находишь? Хотя интерьер в стиле «подростковые мечты» я оценил. — Рад тебя видеть. Хоть это и не взаимно, но всё же. — Я принёс тебе кое-какие бумаги, вдруг понадобятся для работы. — Да, спасибо. — Мне нужно идти. — Химчан, я скучаю. — Тебе следует бросить курить. Минки распланировал ближайшие несколько дней чуть ли не по минутам. Сам того не ожидая, он влюбился в Химчана в первый день их знакомства и не смог выбросить из головы его образ. Ему хотелось владеть не только телом Кима, но и его сердцем. Днём они проводили время во всевозможных кафе, смотрели нелепые фильмы и ели слишком много сладкого попкорна, а потом гуляли в парке, расположенном недалеко от работы Минки. Он же упрашивал Кима посещать клуб чуть ли не каждую ночь, чтобы проводить больше времени вместе. Химчан соглашался, он даже начал привыкать к подобной обстановке, да и Чоноп из “Mad Holic” перекочевал в “Ellui”, потому что кому нужен Хондэ со всеми его развратами, если можно зависать с любимым хёном. Уже практически весь персонал клуба знал, что Химчан — парень обворожительного менеджера Со, ведь Минки пару (десятков) раз сказал об этом, да и вообще перед Кимом он ведет себя как старшеклассник, который впервые влюбился. Включился ремикс девчачьей песни из рейтинга топ-3 и через минуту Минки притащил Химу коктейль «Голубое сердце», при этом глупенько улыбаясь и опуская глаза. — Надеюсь, тебе понравится. Там ром, ликер и кокосовый сок. — Определенно.. понравится. Спасибо, — говорит Ким, думая про себя, что сейчас неплохо бы ёбнуть пару шотов водки.

***

Чоноп любит Химчана (и ведь на самом деле любит, но все же старается думать только как о хёне, потому что так проще и правильнее), считает другом только его, остальные же просто знакомые, с которыми можно выпить, если позовут. Мун всей душой ненавидит Ёнгука и его компанию, но понимает, что Химчан без него не сможет. А ещё говорит правду, из-за чего пришлось научиться драться; привык курить натощак и запивать горечь холодным ромашковым чаем, который полюбил из-за Кима. Казалось бы, Химчан заполнил своим существованием добрую половину жизни Муна, а он и не против. Ему уютно. Ночной Сеул и акции «два коктейля по цене одного» кажутся Чонопу слишком привлекательными, чтобы тратить вечер на очередной сборник Ницше, который можно будет спокойно дочитать во время пар. Примерно после четвертого лонга Мун начинает повторять про себя отрывок стиха, что-то вроде «мне противны звуки одного мотива, полюбивши друга, я забуду всех — дружба над любовью есть глубокий смех», после чего фальшиво смеется и заказывает метаксу. Минут через 10 он думает, что неплохо было бы выйти на свежий воздух, по дороге встречая вчерашних знакомых из соседнего бара, которые зовут пойти покурить с ними. Чон задумчиво отвечает, что вообще-то он «курит только когда очень пьяненькая, поэтому, ой, пойдёмте». На улице прохладно и свежо, возвращаться обратно нет желания. Мун почти сразу в толпе собравшихся видит людей из круга общения Ёнгука, поэтому притворно мило со всеми здоровается, но закатывает глаза немного погодя. Это замечает парень, которого Чоноп ненавидел всей душой. Школьничек, соблазнивший Бана пару лет назад, из-за которого Химчан вытерпел дозу измен на несколько жизней, как минимум. — Уёбок белобрысый. — Это ты мне? — с небольшой долей интереса спрашивает Чон. — А ты видишь в радиусе пары километров ещё одного педика с выбеленными волосами? — Ты — подстилка Бана, совершенно тупой и бесполезный кусок мяса. Уверен, что хватит ума для продолжения разговора? — Бесишь. — Это взаимно, кексичек. Мун слышит чей-то приглушенный смех, после чего сам невольно скалится, хотя он с большим удовольствием лег бы сейчас на прохладный асфальт и пролежал так до утра. Общество людей утомляет, а общество тупых людей утомляет вдвойне и хочется сбежать, чтобы не трогали. Чоноп выкуривает 2 сигареты подряд, пока кто-то прижимается к нему всем телом. Чоноп хочет тёплого молока, и поговорить с Химчаном. Фраза «я домой» воспринимается оставшимися парнями наигранно грустно, в связи с этим Чон тактично быстро увиливает от них, игнорируя предложение выпить ещё по стаканчику. В наушниках играет «MOT — 클로즈», прогоняя мысли о подступающей тошноте, и эта ночь не кажется такой уж провальной. Чоноп закрывает глаза и мысленно сверяет план на завтрашний день: полить папоротник и розмарин, покормить наттереру заранее приготовленным мясом, выпить таблетку от похмелья, съесть булку с маком и позвонить Химчану, чтобы потом прийти к нему домой и поспать. Из состояния пьяного блаженства его выводят непонятные звуки вперемешку с руганью, доносящиеся из-за угла. В глубине души Чоноп понимает, мол, любопытство до добра не доведет, но всё же решает проверить, что происходит. А потом он видит малолетнего любовничка Бана, блюющего на четвереньках, и мысленно хочет себя ударить. — Ты выглядишь жалко. — Съебись. — Так ты ещё можешь говорить, забавно. — Иди, куда шёл. И без тебя тошно. — Я не хотел это говорить, но тебе помощь не нужна? — Серьёзно, просто свали. — Слушай, я не знаю твоего настоящего имени, но, тем не менее, выглядишь ты так, словно откинешься в любую минуту. Будет совсем тупо узнать утром, что ты не добрался домой. — Да что ты доебался, добряк хуев. Или ты за мой счет хочешь повысить свою самооценку? Чоноп цокает языком и закрывает глаза, борясь с желанием заехать по рёбрам говорливого недомерка. — Меня зовут Джело, домой вернуться я сейчас не могу, да и Ёнгук не захочет меня видеть. — Оу, так у ребёночка действительно проблемы? После этих слов кажется, что младший готов прыснуть ядом. — Можешь сегодня остаться у меня, эта ночь не задалась априори. — В чём подвох? — спрашивает Джело, пытаясь удержать равновесие. — Ни в чём. Ты действительно тупой, раз ищешь во всём подвох. Мун и сам не знает, откуда у него взялось желание помочь парню, по этой причине он решает списать всё на банальную жалость. Джело недолюбливает Чонопа, но всё же хочет верить ему. Хуже ведь не будет. Дорога домой выдаётся долгая, потому что мелкому надо обязательно обнять каждый фонарный столб и задеть пару прохожих не в самом лучшем расположении духа. Чоноп видит это и одними глазами отвечает, дескать, «не буду я снова спасать твой зад» и уходит немного вперед. Новый район совсем безлюдный, поэтому Чон решает (совсем тихо, чтобы привести мысли в порядок) процитировать пару строк: «люби и не стыдись безумных наслаждений, открыто говори, что молишься на зло, и чудный аромат свирепых преступлений вдыхай в себя, пока блаженство не ушло». — Что за хуйню ты там бормочешь? — Это Ницше, а единственная хуйня в радиусе ближайшей местности — это ты. — Тебя не понять. То ты добренький, то снова злой, как псина. — Я не злой, это была обычная констатация факта. — Чё ты блять вякнул.. — Будь добр, захлопнись. Когда ты молчишь, то нравишься мне больше. — Погавкаешь для меня? — Да закроешь ты свой рот или нет, господи блять иисусе, я тебя реально сейчас в стену впечатаю. — Окей, молчу. — Вот уж спасибо. — А, может, всё-таки.. — Слыш, хуйня на ножках, тебе жить надоело? Джело корчит самую грустную рожицу, будто у него забрали все игрушки и сладости, пока Мун испепеляет его взглядом. А потом младший начинает звонко смеяться, но, видимо, организм не разделяет веселья, поэтому его снова тошнит. Отличная ночь. Они останавливаются у круглосуточного магазина, и Чон говорит Джело посидеть возле входа пару минут, пока он купит продукты. К приятному удивлению Муна младший действительно дожидается его в сидячем положении. Беседуя с собакой. — Он на тебя похож. — Оторвал жопу от асфальта и пошел за мной. Живо. В квартире Чонопа довольно просторно и даже убрано. Кухня небольшая, но уютная, в прихожей находится зеркальный шкаф, перед которым Мун проводит добрых 40 минут практически каждое утро, выбирая прикид. В комнате для гостей он бывает нечасто, поэтому спихнул туда ненужные вещи, старые книги и одежду Химчана, которая каким-то образом оказалась в квартире. Чоноп предпочитал не задумываться об этом. В спальне был выход на лоджию, где находились любимые (потому что поливать можно раз в неделю, удобно же) растения и аквариум с наттерерой, которую он ласково называл «Лапочка». — Будешь спать в соседней комнате, только диван от хлама освобожу. — А там нельзя? — спрашивает Джело, указывая на лоджию. — Знаешь, я бы не советовал. — Почему? Ты хранишь там свою коллекцию порно или что-то в этом роде? — У меня уже закончился возраст полового созревания, в отличие от некоторых, — совершенно спокойно отвечает Мун, удивляясь про себя, мол, кто в наше время покупает порно, если есть интернет. — Но там же красиво. И звёзды видно. — Ладно, пойдем, познакомлю тебя кое с кем. Джело минут 5 стоял как вкопанный, чтобы в итоге сказать: — Охуеть, ты серьезно назвал пиранью «Лапочка»? — А что тебе не нравится? — Да хотя бы то, как эта рыбина смотрит на меня. Когда ты её кормил? — Дней 5 назад. В холодильнике лежит мясо, можешь его принести? Младший с поразительной скоростью ретировался на кухню и спустя время вернулся с перекошенной физиономией. — Ну, а сейчас-то что не так? — Запах мяса, меня снова тошнит. Чонопу хочется открыть окно, взять это глупенькое создание за шкирку, выкинуть и закрыть окно, потому что комары. — Пойдем обратно на кухню, найду тебе таблетки и сделаю воду с лимоном. Джело измученно следует за Муном, усаживаясь на небольшой мягкий диван. Пьёт воду с этим дурацким лимоном, после чего появляется оскома. Чоноп садится рядом и смотрит обеспокоенно, боясь спросить о самочувствии парня. Джело же внаглую ложится на колени Чона, говоря, что так ему станет лучше. Теперь старший понимает, как себя чувствует Химчан, опекая его самого чуть ли не каждую ночь. Мун решает купить бутылку Viña Ventisquero в качестве извинения, хоть и понимает, что этого мало. Джело похож на ребёнка. Хороший, но шибко шкодный. Чоноп сам не замечает, как его рука оказывается на шее младшего, который просыпается спустя пару минут и начинает лапать Муна за коленки. — Ты что творишь? — Хён, ты костлявый. — Уже хён? — с усмешкой спрашивает Чоноп. — Но мне нравится. А ты когда-нибудь целовался с парнем? Старший всеми силами пытается забыть пьяный поцелуй с Химчаном. — Потому что я хочу тебя поцеловать, но мне потом будет стыдно, поэтому давай инициативу проявишь ты, а? — Джело, послушай, я не.. — Чунхон. Это моё настоящее имя. — Чунхон-а, давай просто пойдем спать и.. Младший внимательно смотрит на губы Муна, затем тянется к нему и неловко целует. — Я ошибся. Мне не стыдно. Он вновь приближается к губам Чонопа, мягко прикасается к ним, боясь отпугнуть странного хёна. Улыбается украдкой, потому что всё это кажется нереальным. Чоноп не противится, а наоборот позволяет углубить поцелуй, после чего слышит тихое «хён, знаешь, ты сладкий». Чоноп начинает целовать шею Чунхона, а тот еле слышно вздыхает и проводит ладонью возле паха старшего. Мун на пару секунд закрывает глаза, пытаясь понять, как далеко планирует зайти. — Ты же с Ёнгуком, вроде как. А я что-то типа замены на сегодняшнюю ночь, да? — Чоноп, ты не замена. Единственная замена во всей сложившейся ситуации — это я. В обоих случаях. — Я.. не понимаю. — Ёнгук любит Химчана, ты тоже любишь Химчана, не так ли? А я нужен только для того, чтобы отвлечься от чего-то более важного. — С чего ты взял, что я люблю Кима? Это просто бешеная привязанность, потребность в нём, но никак не любовь. А Ёнгук — долбоёб, который теряет Химчана с каждой секундой, пока тот смазливый паренёк из клуба пытается его окончательно охмурить. — Они подходят друг другу. Ёнгук и Химчан. Словно части одного целого. — Ты влюблён в Бана? — Мне просто нравилось, что он заботился обо мне. Я не хотел им помешать, на самом деле. — Раз уж мы всё прояснили, ты не против продолжить с того момента, на котором мы остановились? — не дожидаясь ответа, Чоноп возобновляет поцелуй. Горячие ладони скользят по животу, а пальцы изредка задевают линию брюк. — Хён, не дразни меня. — Чунхон, пойдём в спальню, иначе наш первый секс будет на кухонном диване. Пытаясь обогнать друг друга в прихожей, они целуются, казалось бы, сотню раз. Джело резко прижимает старшего к стене и кусает за нижнюю губу, через секунду убегая и смеясь. Чоноп думает, что ему нравится слышать смех Чунхона и что он совсем не бесит. Минутой позже Мун думает о том, что он ни разу не спал с парнем и ему хочется убиться. — Я не совсем знаю, что нужно делать. Нет, теоретически, конечно, знаю, но… Короче, прости меня заранее, ладно? — Ты забавный. — А пару часов назад ты называл меня белобрысым уёбком. Поразительные перемены. — Пару часов назад я готов был подраться с тобой при любой возможности, а сейчас я хочу, чтобы ты меня трахнул. Действительно поразительные. Чоноп не перестает удивляться наглости донсэна, но не отрицает тот факт, что их желания одинаковы. Кровать прогибается под тяжестью двух тел; Джело наспех снимает растянутую белую футболку и начинает расстегивать темно-серые джинсы, пока Чоноп занят пуговицами на своей черной рубашке. Младший хаотично целует где-то под ключицами, в то время как его рука давно уже находится в трусах у Муна, который лишь ойкать и успевает. Чоноп витает в облаках и временами забывает дышать, неуверенность в себе стоит комом в горле, но Чунхон шепчет «всё хорошо, перестань думать о глупостях» и это служит вторым дыханием. Чон нависает над Джело, целуя его скулы и еле касаясь рукой линии подбородка. — Я планировал просто надраться в ближайшем баре, а не заниматься соблазнением ученика старшей школы в 3:16 утра. — А это ты тоже планировал? — спрашивает Чунхон, крепче сжимая основание члена старшего, пока тот чертыхается. Они меняются позициями, и Джело оказывается сверху, мягко надавливая ладонями на грудь Чонопа. «Тебе понравится» и розовые губы, скользящие по собственному члену, кажутся Муну чем-то за гранью понимания. Чунхон сильнее обхватывает ствол и заглатывает глубже, да так, что капли слюны стекают по подбородку и шее. Впервые Чоноп громко стонет, когда младший начинает облизывать чувствительную головку, медленно, будто играясь. Мун не выдерживает томительной пытки и притягивает донсэна для поцелуя, сжимая длинные пальцы на его бедрах. — У тебя большой. Сначала мне было даже неудобно у тебя отсасывать. — Ах, помолчи, — отвечает Мун, немного улыбаясь. Чоноп вспоминает рассказы Химчана, который весь такой классный и любит делиться опытом после третьей бутылки вина. Поэтому теоретически он профи, а на деле Джело злобно смотрит на него, сомкнув губы. — Что-то не так? — Всё хорошо, просто я хочу сказать хёнпожалуйставыебименянаконец. — Эм… — Стояк уже давно просто болезненный, растягивать меня не нужно, презервативы в заднем кармане джинсов, я люблю пожестче и прошу тебя, ВЫЕБИ. МЕНЯ. НАКОНЕЦ. Мун пару секунд молча смотрит на донсэна, который начинает заливаться смехом, услышав от Чонопа еле разборчивое «ой всё». Чунхон ложится на спину и начинает мурлыкать, впоследствии чего удивленный Чон пробегает взглядом по идеальному телу и сам же не понимает, как мог сдерживаться столько времени. Джело выгибается и тихо вздыхает, когда пальцы старшего касаются стояка, и почти дрожит, когда Мун начинает надрачивать налитый кровью член. Быстрым движением Чоноп надевает презерватив, не прекращая ласку. Узость чужого тела и остатки пьяного блеска в глазах медленно, но верно сводят старшего с ума, в то время как Чунхон одними лишь губами просит «быстрее». Мун вбивается резче, хватая Джело за шею, пока тот стонет, как портовая блядь. Чоноп трогает горячими губами шею любовника, иногда задевая ногтями чужие бёдра. Вместо простыни Чунхон хватается за руку Муна, переплетая с ним пальцы до боли. Чоноп хочет убрать выбившуюся прядь волос, но Джело перехватывает его руку и начинает посасывать фаланги указательного и среднего пальцев, издавая приглушенные стоны. Внутри младшего до одури хорошо и Мун понимает, что разрядка близка. Подстраиваясь под собственный темп, Чон вновь начинает дрочить Чунхону, который буквально плавится и вздрагивает в его руках. Мун проводит кончиками пальцев по ребрам младшего и тот сильнее прогибается, меняя угол проникновения, из-за чего оба поочередно стонут. Чоноп кончает первым, прикусывая нижнюю губу до крови и тяжело дыша. Пальцы сжимают мокрую головку, доводя Джело до оргазма, пока тот резко распахивает глаза и пытается ловить ртом воздух. — Как хорошо, что ты был сегодня со мной. Действительно хорошо. Не уходи. Засыпая вместе с первыми лучами солнца, Чоноп искренне радуется, ведь сегодня не нужно ехать на учебу, поэтому он даже подумывает о том, что надо бы приготовить Чунхону завтрак после пробуждения. Джело ощущает на себе тяжесть рук Муна, который уснул и мирно посапывает, уткнувшись носом в шею младшему, и от этого его улыбка становится ярче утреннего солнца. Никогда еще Чунхону не было так спокойно, засыпая в чужих объятиях. В 5:35 утра Ёнгук получает сообщение «давай расстанемся».