Украденная жизнь

      Ичиго потерянно оглянулся вокруг. Эспада смотрели на него настороженно, многие встали в боевую стойку. Давление духовной силы ослабло, поэтому фрасьоны поднялись на ноги, но Айзен тут же велел им уходить. Когда в комнате остались лишь Айзен, Эспада и Ичиго, воцарилась тишина. Эспада переводили взгляд с Айзена на Куросаки, Соске взирал с интересом на новоиспечённого арранкара, а тот, мельком глянув на своё нагое тело, поднял вопросительный взгляд на Айзена. Он хмыкнул и ответил на невысказанный вопрос: — Ты — Куросаки Ичиго, арранкар, высшее существо среди себе подобных, а я — твой создатель. Так чти же и уважай своего господина, ибо я дал тебе жизнь и возможность служить мне!       Улькиорра чуть слышно вздохнул и прикрыл глаза. Подобный пафос был неприятен Четвёртому из Эспады. Тем временем Айзен обвёл рукой семерых присутствующих арранкаров: — Все они — с нынешнего момента твоя семья. Надеюсь, ваши отношения сложатся. Отдыхай и позже приходи ко мне.       Он дал указания насчёт одежды для Ичиго и исчез, растворившись в тёмных стенах Лас Ночес. Парочка низших арранкаров спустя минуту принесли форму Ичиго. Всё это время он разглядывал новую семью, а они его. Не было только Ямми, который великодушно решил проспать всё волнующее действо. Убедившись, что Ичиго снова владеет собой, Эспада расслабились и вздохнули спокойно.       Настороженно оглядываясь на них, Ичиго надевал форму: короткую рубашку без рукавов и подвёрнутым воротником, которую он не стал застёгивать, и просторные хакама. Всё было сделано в традиционных цветах Эспады: белоснежном снаружи и угольно-чёрном изнутри. Пока Ичиго одевался, девять пар глаз наблюдали за его чёткими движениями, взгляды скользили по метке в виде символа бесконечности и сквозной дыре в груди, расположенной почти посередине, прямо на положенном сердцу месте, из которой спереди и сзади полосами выходила эстигма*, устремляясь вверх, прямо к горлу. Некоторые также подмечали изгибы его тела и играющие под кожей сильные мышцы. — Чего уставились? — не выдержал Ичиго, одёргивая рубашку. Мрак в глубине комнаты нехотя зашевелился, но первым успел Шестой: — А ты тут не рычи, Куросаки, мы всё-таки семья, — оскалился он в улыбке. — Я, кстати — Гриммджоу Джагерджак, Секста Эспада. — Улькиорра Шиффер, Куатро Эспада, — вторил ему убийственно спокойный Четвёртый.       Следующими представились Харрибел, Барагган, Старк, Нойторра и Заельапорро. Последний томно произнёс, откинув прядь волос с лица: — Десятого номера с нами нет сейчас, он восстанавливает силы. Двоих мы потеряли в бою, ты как раз можешь заменить одного из них. — Если всё пойдёт по плану Айзена-сама, он заменит обоих, — прокряхтел Барраган. — Могу я, наконец, уйти отсюда?       Раздался еле слышный дружный вздох: Барраган был стариком в полном смысле этого слова. Постоянно избегал скоплений «молодёжи» и вечно ворчал. Так что когда он покинул комнату, Эспаде стало легче дышать. Ичиго окинул взглядом разношёрстную компанию, называющую себя его семьей. Безразличный Старк, непроницаемая Харрибел, холодный Улькиорра… От оценивающего взгляда голубых глаз Гриммджоу по коже прошёл холодок. Мечтательный Заельапорро разглядывал свои длиннющие ногти. Ичиго прищурился и сунул руки в карманы хакама. — И что я должен делать? — Тебе нужно осмотреться в Лас Ночес… — начал Улькиорра, но его перебил Шестой. — Тянет на подвиги, Куросаки? — вкрадчиво спросил он, и медленно направился к замершему Ичиго.       На предупредительный взгляд Чётвёртого Гриммджоу никак не отреагировал. Он впился взглядом в глаза цвета горячего шоколада, желая увидеть, что же скрывается за ними на этот раз. Но во встречном взгляде Ичиго пока не было ответа на его вопрос. Зато там можно было увидеть разгорающийся азарт. — А если и тянет?       Гриммджоу ненавидел, когда отвечают вопросом на вопрос. Ненавидел эти карие глаза. Ненавидел ярко-рыжие волосы, которые теперь доставали до плеч. Ненавидел ярость, прожигающую внутренности от брошенного вызова. Медленно приближаясь почти вплотную к Ичиго, он выдохнул, не прерывая зрительный контакт: — Тогда одолей меня.       Внутри у Куросаки что-то с рыком припало к земле, готовое к бою. Будто издалека донёсся недовольный голос Улькиорры. Верхняя губа приподнялась в оскале, который тут же перерос в многозначительную улыбку. — Без проблем. Стену, будто мощные снаряды, пробили два тела, в которых играла жажда битвы. Старк вздохнул: — Так от Лас Ночес камня на камне не останется.       Обменявшись взглядами, Эспада разошлись по своим делам. Улькиорра остался стоять на месте, глядя в пробитые двумя неугомонными арранкарами дыры. Его спокойный и ясный разум заполонили вопросы. Что вышло из Куросаки Ичиго? Почему он так странно пришёл в себя после превращения? Будет ли он полезен Айзену-сама? Будет ли он верен своей нынешней сущности, или в нём проснётся рано или поздно что-то из прошлой жизни?       Четвёртый сел на краю одной из дыр в серой стене. Воздух вибрировал от двух разлившихся высоко в небе рейацу. Они были будто разъярённые звери, предвкушающие то, ради чего существовали — дикий неистовый бой.       Улькиорра наблюдал за тем, как противники остановились на огромной высоте друг напротив друга, и будто ждали чего-то. Спустя некоторое время был дан понятным лишь им условный сигнал, и в этот же миг Лас Ночес сотрясла ударная волна.