Любовные помехи

Я шла по тёмной улице, рассматривая все вокруг, от травы, что покрылась пылью из-за машин, которые проезжали здесь, до неба, которое покинуло солнце, впуская луну. Птицы давно замолкли, не издавая ни звука из своей незамысловатой мелодии. Муравьи, что трудились целый день уже давно в своих муравейниках наслаждаются сном, ведь завтра они снова будут работать не покладая лап. Пауки, божьи коровки, кузнечики уже давно устроились под широким листом, смотря на звездное небо или же погрузились в царство Морфея. Только сверчки начинают просыпаться и стрекотать, казалось бы не такую сложную мелодию. Город начинает засыпать, в многоэтажках гаснет свет в окнах, вывески, что висят у магазинов, постепенно начинают равняться на окна, утрачивая краски дня. Фонари уже вовсю освещают улицы, которые начинают пустеть. Люди возвращаются с работы, зажигая дорогие и не очень люстры, а потом снова выключают, дабы погрузиться в сон, о котором мечтали, как только зазвонил будильник. Проходит ещё немного времени и на улицах Нью-Йорка не остаётся никого, только воспоминания об этом дне, людях спешащих на работу, детей, которые проспали и со всех ног бегут в школу, дабы не получить выговор сначала от учителей, а потом и от родителей, на асфальтированной дороге, никого нет, никого, кроме меня. Я просто иду по направлению конца города и думаю о своём, попутно переводя взгляд на окружающую обстановку, дабы удостовериться, что за мной никого нет. После записок Змея, я уже ни в чем не могу быть уверена на сто процентов, он может ждать меня где угодно, хоть притаившись за углом, хоть во дворе моего дома, хотя там камеры, но его это вряд ли остановит. Последнее время я все больше и больше начала уходить в себя, совершенно позабыв о внешнем мире. Меня заботят лишь два вопроса: 1. Кто такой Змей? 2. И как с ним бороться? Как бы долго я не старалась дать себе ответы на эти вопросы, у меня так и не получилось. А ведь казалось бы, два совершенно лёгких вопроса, незамысловатых, без подвоха, а ответа на них, не знает никто, кроме самого Чёрного Змея. Отогнав все мысли об этом мужчине, я все также продолжала идти, но теперь я вышла из города, нам повезло, ведь кладбище находится очень близко, идти минут пять. Я шла одна, без Иккинга, без ребят, с которым сегодня произошла ссора, я бы сказала недопонимание. Слушала, как ветер колышет листья, заставляя их мелодично шуршать, кому-то этот звук противен, а меня наоборот успокаивает. Я вообще сторонник природы и любой звук для меня уже радость, а уж если они соединяются воедино, так вообще праздник, на котором я могу присутствовать вечность, наслаждаясь торжеством и спокойной милодией, которая сменяется более импульсивной и наоборот. Вот и сейчас я шла наслаждаясь одиночеством, в голове не было и мысли, что следовало бы кого-то позвать, а не слоняться одной. Меня это почему-то волновало в последнюю очередь. Моя голова впервые не была забита ненужными мыслями, я просто шла они о чем не думала, пожалуй это самое прекрасное чувство, когда тебя ничего не беспокоит — свобода, это и есть счастье, которое дано далеко не каждому человеку живущиму на земле. Пока я размышляла вот так, ни о чем, я уже подошла к воротам в место, где уже наверняка мои друзья шастают в поисках склепа, о местонахождение которого знаем только мы с Иккингом. В прошлый же раз, ребят, как позже выяснилось доставила в этот склеп Сара. Миновав ворота, я пошла мимо отпугивающих могил, надгробий в виде креста и одно мне попалось в в виде человека, высеченного из гранита. Припоминаю мы сталкивались с этой легендой и пытались её опровергнуть, но вместо искомого, нашли тот самый склеп, где нас ждет Сара. Сейчас я не желаю приближаться к этому надгробию, хватит с нас приключений, адреналина, страха, хотя думаю Сара снова заполнит наши тела выше перечисленными. Из моих рассуждений и просьб меня вывел весьма таки громкий звук, который доносился со спины. Ветка хрустнула под весом чьего-то тело, явно не моего. Обернувшись я увидела парня, высокого, широкоплечего, но из-за капюшона, лица не было видно. Я насторожилась, ведь это не Змей, хотя может тогда в склепе был не Змей. ведь я его не видела, может не разглядела? В любом случае этот парнишка не внушал доверия. Он просто шёл не поднимая головы, в моём направлении. Может стоит убежать? Да, я задумывалась над этим, но парень чем-то манит меня и мне не хочется уходить. Да, звучит странно, но так оно и есть. Если он насильник? Убийца? Змей в конце концов! Но меня так и не перестаёт манить к этому загадочному парнишке в толстовке и кедах, который слегка ссутулившись шёл минуя надгробия и кресты, становился все ближе ко мне. Он поднял голову, его лица я по-прежнему не вижу, он в тени, а меня освещает тусклый свет, исходивший от кладбищенского фонаря. Парень побежал, как только разглядел меня, колени дрожат, по спине пробегает стадо мурашек, сменяющих лёгкий холодок. Я продумала как буду действовать. Теперь остаётся только ждать нападающего. Вот он уже подбегает ко мне, разводя руки, ну спасибо, ты мне лишь упростил задачу. Хватаю руку, выполняю бросок через себя, он падает, пытается встать, делаю замок, ударяю по спине, падает, заломила руку, а на другой выгнула запястье. Парень закричал, стал просить отпустить, до боли знакомый голос. Это же не тот о котором я подумала? Ведь так? — Астрид? Я ведь не мог облажать, ты же Хофферсон? — С некой надеждой проговорил парень. Я закрыла рот рукой, тем самым освободила запястье человека. — Иккинг…? — Да Я резко выпустила его руку из своей хватки и помогла ему подняться, Хэддок сразу же сжал меня в объятиях, не теряя ни минуты. — Прости, я не сразу поняла, что это ты, я не хотела — долго мямлить мне не дал Иккинг и заткнул поцелуем, сначала я не поняла, что происходит, но осознав ситуацию, ответила, обвив его шею руками. Разорвав поцелуй, он продолжил за меня. — Я тебя давно простил, у меня просто был маленький шок, но теперь мне не страшно отпускать тебя в позднее время прогуляться по парку. — он улыбнулся, а в его глазах читалась забота и любовь — Но вот почему ты пошла одна на кладбище, у меня не укладывается в голове, я волновался. — Сначала я хотела тебя подождать, но потом отвлеклась и пошла по направлению кладбища. — Ты все ещё думаешь? Даже я не способен размышлять над одной темой столько времени. — А я и не размышляла, в моей голове не было ни одной мысли, если не считать, что я восхищалась природой. — пожав плечами, я стала оглядываться по сторонам. — Ну чего ты там увидела? — Пока ничего, пойдём? Ребят надо найти, а то ещё подумают, что не пришли. — Тебя что-то беспокоит, я ведь вижу это — он выжидающе и как-то с напором посмотрел на меня — ладно, не хочешь рассказывать, не надо, идём. Выдавив из себя слабую улыбку, я догнала удаляющуюся фигуру своего парня, который уже наметил курс на знакомый всем нам склеп. Тем временем близнецы — Ну ты и дебил, мы не туда свернули! Теперь опять возвращаться, лучше бы со Стивом пошла! — Вот и иди со своим Йогренсоном, а меня не доставай, и вообще, я из-за тебя сбился, так что заткнись и молча иди за мной! — Тоже мне, а вот возьму и уйду, только сначала найти его надо. Близнецы молча двинулись по дороге, указанной одним из них, в то время, как вторая мысленно проклинала своего брата, но все же не подавала голоса. Через некоторое время они уже заметили склеп, который с каждым их шагом был все ближе и ближе. Не долго думая, близнецы рванули наперегонки до места. В склепе Мы с Иккингом давно уже стояли и переминались с ноги на ногу, дабы хоть как-то размять давно отекшие мышцы. Вот уже через пару минут, наши молитвы были услышаны и в проходе появились Боб со Стивом, а следом доковыляли, и близнецы. Как только ребята подошли к нам, Зои и Зак кивнули нам, Задирака (мы его прозвали так в наших кругах), поприветствовал Иккинга их фирменным рукопожатием, Забияка же накинулась на меня с объятиями, это значило не что иначе, как прощение. Боб присоединился к Заку, приветствуя и расспрашивая обо всем нас, Стив же сначала стоял в стороне, а потом махнув на все рукой, подошёл к нам. Дверь, если её можно так назвать, открылась из-за порыва ветра и нам предстала Сара в своём новом обличие, она улыбнулась и щелкнув пальцами, оказалась возле нас, готовясь произнести речь.