Серебро и сталь

— Может сложиться впечатление, что лорд Киллеан безвременно почил, но, как ни странно, он жив. — Тогда я тем более не понимаю, почему он бездействует. Все наши письма к нему остались без ответа. — Да потому что на деле правит там не Киллеан, а его жена, Элис. С тех пор, как его разбил паралич несколько лет назад. — Разведка докладывает, что армия Карпера, несмотря на внушительные размеры, состоит из весьма сомнительных личностей, что говорит о том, что командует ей именно мальчишка. Лорд Киллеан не стал бы набирать в своё войско наёмников и изгнанников из соседних королевств. — Ничего, как только дело дойдёт до его величества, старшим Карперам не спрятаться. — Я бы не хотела, чтобы дело дошло до его величества. Кристина впервые за всё время, что шёл совет, подала голос. До этого она молча сидела на своём месте, теребя пальцами ткань чёрного с серым кружевом платья, за короткий срок сшитого по приказу лорда Штейнберга, который, сидя во главе стола, на совете тоже хранил молчание, и это было по меньшей мере странно. Его вассалы съехались в Айсбург за считанные дни. Двор замка быстро наводнило множество людей, тут и там мелькали разнообразные знамёна. Здесь были и орёл Варденов, и пылающий костёр Рэйкеров, и белое солнце Гидельштосов, и лев Штольцев… Остальные эмблемы, других вассалов и более мелких домов, Кристина просто не запомнила. Несколько дней после своего прибытия в Айсбург она провела в постели, пытаясь прийти в себя. Местный замковый лекарь своё дело знал прекрасно, и рана на руке Кристины быстро заживала. Целитель — маленький седой старик с добрыми серыми глазами — постоянно говорил, что лорд Штейнберг буквально спас её руку от ампутации. Кристина была искренне благодарна и лекарю, и лорду — рука ей ещё была нужна, чтобы держать меч. Также недолго пришлось ждать, чтобы и ноги её окрепли настолько, что девушка могла ходить, не вскрикивая каждый раз от боли. Не затягивались лишь её душевные раны. Надо сказать, что Кристина справлялась на самом деле неплохо. Она лишь раз позволила себе выплакаться, понимая, что слезами горю не поможешь. Но внутри у неё было пронзительно пусто, а сердце колола раскалённой иголкой боль каждый раз, когда девушка вспоминала о случившемся. Ей было страшно об этом думать, и Кристина пыталась, чаще всего — безуспешно, гнать эти мысли прочь. Дело усугубляли ночные кошмары. Почти каждую ночь девушка просыпалась от того, что во сне на неё пристально глядели мертвецы, или чёрные вороны пытались сесть прямо на лицо и выклевать глаза, или она стремительно падала в бездонную пропасть. Однажды ей даже снилась мать, которая звала её в могилу. Также у Кристины не было никакого аппетита: еда казалась ей абсолютно безвкусной. Порой девушке думалось, что она попросту умирает от тоски и горя, что поразили её сердце и не хотели отпускать. Со дня её прибытия в Айсбург прошло немного времени, и она с каждым днём всё больше ощущала себя чужой и ненужной в этом живом, полном весёлой суеты замке. Как потерянная призрака, случайно вызванная в мир живых. И вот теперь наиболее влиятельные вассалы лорда Штейнберга, Кристина и Оскар Эдит, которому девушка доверяла как самой себе, сидели за длинным столом в тёмном зале, где на стенах висели гобелены, а маленькие окна под низким потолком пропускали внутрь квадраты тусклого света, и обсуждали всевозможные планы возвращения замка Эори законной владелице. — Леди Кристина, — протянул граф Роберт Варден — весьма грузный и полный пожилой человек, ярко-голубые глаза которого были необычайно живыми и на всех окружающих смотрели с отеческой заботой — вероятно, притворной, — прошу прощения за свои слова, но мне кажется, война — не женское дело. — Я бы поспорила, ваше сиятельство, — возразила Кристина, обратив к нему свой спокойный, почти равнодушный взгляд. На самом деле спорить ей не хотелось — пусть несёт дальше свою пургу, ей плевать. — Ведь речь идёт о моём замке и моей земле, поэтому я желаю принимать непосредственное участие в составлении плана освобождения. Вардену возразить было нечего, и он молча принялся перебирать пряди своей роскошной седой бороды. — А я всё-таки считаю, что нам стоит обратиться к королю, — встрял осторожный герцог Курт Рэйкер — худощавый мужчина средних лет с огненно-рыжими редкими волосами и желтоватой небольшой бородкой. — Он вполне в силах поставить наглеца Карпера на место. — Это трусость, — покачала головой Кристина. — Но, леди Коллинз, в силах ли вы сами, без вмешательства короля, отвоевать свои земли? В силах ли вы собрать армию, достаточно большую и мощную, чтобы разбить людей Карпера? К тому же, я уверен, что, как только Джонат понесёт какие-либо потери, родители тут же снабдят его новыми головорезами. — Лорд Киллеан и леди Элис бездействуют, — скромно напомнил Оскар. — Это пока, — возразил Рэйкер. — Я тоже считаю, что миледи не место на военном совете, — вставил своё слово барон Хельмут Штольц, обладавший страшно неприятным себялюбивым характером, но внешне довольно симпатичный: светлые волосы чуть вились, борода и даже лёгкая щетина отсутствовали, впрочем, как у любого неженатого дворянина, с губ не сходила самодовольная улыбка. Говорил он с сильным бьёльнским акцентом, правда, иногда забывая о нём и переходя на чистый драффарийский. — Всё равно, как мы уже убедились, дельного совета она дать не в состоянии. — Барон, вы забываетесь, — спокойно осадила его Кристина, не почувствовав себя ни оскорблённой, ни уязвлённой. Ей казалось, что она уже совсем разучилась что-либо чувствовать. — Мы здесь собрались не для того, чтобы обсуждать моё место. — Что же, в таком случае, вы можете предложить? — не сдавался Штольц. Эта его бьёльнская «р», больше похожая на странный звук, напоминающий хрип, жутко раздражала. — Я предлагаю пойти на переговоры, — зачем-то вместо неё ответил герцог Рэйкер. — Вы думаете, герцог, что Карпер согласится на какие-то условия? — усмехнулся Штольц. — А почему нет? Если у вас, миледи, конечно, есть что ему предложить. — Всё, что я могу ему предложить — это возможность отправиться на девятый круг ада, — буркнула Кристина. Впрочем, Карпер в круги ада не верил — жители Шингстена были язычниками, поклонялись силам природы, солнцу и грозе, а после смерти попадали в некую Навь — абстрактное место между небом и землёй, по которому носились души почивших. — А я считаю, — начал рассудительный герцог Эмиль Гидельштос, сорокалетний высокий мужчина с большими передними зубами, узким носом и странным печально-насмешливым взглядом серых глаз, — что воздействовать нужно на лорда Киллеана и леди Элис. Они смогли бы поставить сынка на место, если мы им пригрозим. — Чем пригрозим, герцог? — беспомощным тоном спросила Кристина. — У нас есть огромная армия, против которой люди Карпера — всего лишь жалкий сброд? А даже если и… — А если так, — перебил её Штольц. Он подался вперёд, положил локти на стол и проговорил: — Карпер разоряет Нолд — мы же можем также собрать людей и отправиться на Шингстен… Кристине показалось, что лорд Генрих после этих слов задумчиво кивнул. — Барон, это неразумно, — возразил герцог Гидельштос, покачав головой. — А то, что делает Карпер-младший, разве разумно? — Карпер — разбойник и подлец, — степенно произнёс граф Варден. — Стоит ли ему уподобляться? Кристине начал надоедать этот спор. Того и гляди, эти благородные господа затеют драку, как перепившие крестьяне… Девушка бросила взгляд на сидевшего во главе стола лорда Штейнберга. Тот откровенно скучал, разглядывая стены и стол и лишь изредка кидая взгляды на споривших. Кристина едва заметно усмехнулась и аккуратно придвинула свой стул ближе к нему. — Милорд, — тихо позвала она, — может, у вас есть какие-то предложения? Лорд Генрих оторвался от изучения поверхности стола и поднял взгляд на своих вассалов. В зале мгновенно воцарилась тишина. Он покачал головой и усмехнулся. — Господа, а почему бы нам просто не пойти и взять Эори? — поднял бровь он. — Почему бы не собрать армию, достаточно большую и боеспособную для сопротивления войскам Карпера? Я думаю, каждый из вас, — он окинул присутствующих вопросительным взглядом, — может предоставить мне хотя бы по сотне людей. Все вы присягали мне, но… — Он сделал паузу, бросив короткий взгляд на Кристину. — Но жертвовать чем-то ради леди Кристины вы не обязаны. — Однако рыцарский долг обязывает меня сделать это. — Герцог Гидельштос, одёргивая край своего синего с белым бархатом дублета, поднялся с места. — Я дам не сотню, милорд. Я дам тысячу. — Я тоже, — встал вслед за ним, кряхтя и вздыхая, его сиятельство Варден. Кристина заметила, что он во всём старался угодить лорду Штейнбергу: старшая дочь графа Роберта была замужем за братом властителя Бьёльна, и он, возможно, собирался пристроить и младшую. — Тысяча? — усмехнулся герцог Рэйкер. — Это смешно, господа. Я даю не меньше трёх, благо, у меня есть такая возможность. Мы присягнули вам, милорд, а вы, в свою очередь, дали слово миледи. Ваша война — это наша война. Штольц рассмеялся. Того и гляди, закинет длинные ноги на стол… Кристине подумалось, что он уйдёт, не сказав ни слова, или бросит в её сторону какую-нибудь колкость, однако барон тоже поднялся и сказал: — Пять тысяч. Пропустить такую драку я просто права не имею. Девушка горько усмехнулась. Почему-то она очень сомневалась, что все они так поступили только потому, что она им понравилась и они искренне хотели ей помочь. Скорее хвастались друг перед другом и перед лордом Штейнбергом, кто богаче да у кого людей больше… — Вы всегда можете рассчитывать на меня, миледи. — Кристина почувствовала, как Оскар легко коснулся её плеча, и благодарно улыбнулась ему. Уж в его искренности она точно была уверена. — Что ж, благодарю вас, — наклонил голову лорд Генрих и, когда все сели на места, видимо, хотел было что-то ещё сказать, но… — Нет! — Кристина вдруг вскочила с места. Распущенные волосы упали ей на лицо, и она неловким жестом убрала непослушную прядь за ухо. — Простите, меня, господа, что я вынуждена просить вас о помощи и об участии в этой войне, и я от всего сердца благодарю вас за то, что вы сейчас сказали, но… Я не могу рисковать. Тем более не могу рисковать людьми, которые мне не принадлежат. — Что вы, миледи, — подал голос лорд Штейнберг. — Я уверен, что мы почти не понесём потерь. — Вот именно, что почти, — покачала головой леди Коллинз. — Кто-нибудь всё равно погибнет из-за меня. А ведь это уже случилось: из-за меня убили отца, и… — Она замолчала, чувствуя, как в лёгких кончается воздух. — Миледи, присядьте, пожалуйста. — Лорд Штейнберг накрыл её ладонь своей. Кристина послушно села. — Поймите, наконец, что отказать вам в помощи мы попросту не можем. Мы же всё-таки рыцари, не так ли, господа? — Присутствующие, кроме Штольца, дружно кивнули. Лорд Генрих хитро улыбнулся. — Но Карпер тоже рыцарь… — отрешённо отозвалась Кристина. — Рыцари разные бывают, — философски пожал плечами герцог Гидельштос. Кристина поняла, что возражать бессмысленно, и вздохнула. Ох уж эти мужчины… Если что-то взбредёт им в голову — хлебом не корми, дай исполнить задуманное. Спорить в таких случаях с ними бесполезно — девушка знала это не понаслышке. Отец был именно таким. А эти, к тому же, не считают нужным оставлять свою глупую затею помериться друг с другом тем, что у них между ног. Иногда Кристине думалось, что некоторые мужчины думают как раз этой вещью, а не мозгом… — Мне кажется, теперь для нас каждый день на вес золота, — снова подал голос граф Варден. — Поэтому предлагаю составить план похода прямо сейчас. — И правда, — кивнул герцог Гидельштос и добавил со свойственным ему трагизмом: — Пока мы тут спорили да рассуждали, карперовские головорезы, возможно, разорили очередную деревню Нолда. У Кристины защемило сердце, однако герцог был прав. Совет длился уже почти час, но какие-либо результаты появились только что. Вскоре на столе появилась огромная карта Драффарии, на которой были обозначены замки и тракты, леса и горы, границы и реки — всё в мельчайших подробностях. Лорд Генрих поднялся с места и склонился над картой, его примеру последовали остальные. Сидеть осталась лишь Кристина, которая прекрасно понимала, что помочь в составлении стратегии похода она правда не в силах. А вот Оскар оживился, его обычно спокойные, ничего не выражающие глаза заблестели. — Айсбург и Эори никаких прямых дорог не связывает, — начал лорд Штейнберг. — Каменный тракт идёт прямо до границы с Нолдом, до замка Смитов, однако потом сворачивает на восток, в Шингстен. Далее, как видите, идут леса. — Он обмакнул перо в чернила и провёл аккуратную, идеально прямую линию от границы до Эори. — Здесь на нашем пути встанет только Даррендорф. — Он обвёл изображённый на карте замок. — Леди Кристина, можете примерно сказать, сколько от него до вашего дома? Освободив Эори, мы освободим весь Нолд. Кристина замялась, пытаясь вспомнить, сколько ехала домой из Даррендорфа тогда, четыре года назад, после смерти её мужа. Но мысли в голове путались, и разум никак не желал воскрешать в памяти, казалось бы, совсем недавние события. К тому же, путь огромной армии займёт куда больше времени, чем путь небольшого эскорта…  — Если идти достаточно большой армией и каждую ночь останавливаться для привала, то, наверное, месяц-полтора, — вдруг подал голос Оскар. Кристина взглянула на него с благодарностью: на неё, растерянно молчавшую, уже начинали кидать недоуменные взгляды. — И это слишком долго. Даже если до Даррендорфа мы дойдём без шума, то после взятия этого замка Карпер всё равно узнает о нас. Герцог Рэйкер, что докладывает разведка? Все ли замки вассалов леди Кристины заняты неприятелем? — Вэйд и Смит пока в осаде, Ореллы сдались без боя, остальные были заняты силой, — кивнул Рэйкер, командующий разведкой. — Спасибо. — Оскар сделал паузу, ожидая, что кто-то пожелает вставить своё слово, но молчали все, даже Штольц. — Так вот, я боюсь одного: как только Карпер узнает, что миледи намерена отвоевать свои владения, то сразу предпримет какие-либо действия в духе «так не доставайся же ты никому». Жизнь её вассалов будет в большой опасности. Кристина прекрасно понимала, что чувствовал Оскар, произнося эти слова. О судьбе его отца, барона Арнольда Эдита, и двух братьев не было ничего известно, несмотря на все усилия разведки. Возможно, они в оккупации, возможно, уже казнены… До Айсбурга доходили сведения, что после взятия Аллета за особо ожесточённое сопротивление Карпер приказал казнить графа Джорджа. И подобная участь могла постичь любого, в том числе и Эдитов. — Не думаю, что он станет это делать, — возразил граф Варден. — Какой смысл ему убивать потенциальных подданных? — Мои вассалы никогда не присягнут подлецу и захватчику! — воскликнула Кристина, почувствовав небольшую вспышку ярости. — Но Ореллы уже впустили людей Карпера в свой замок без боя, — пожал плечами Штольц, и девушке захотелось ударить его. — Я бы на вашем месте приравнял это к измене. — Позвольте мне самой решать, — стараясь сделать голос спокойным, произнесла Кристина. Ей показалось, что лорд Генрих кинул на барона Хельмута укоряющий взгляд. — Довольно споров, не время сейчас! — прикрикнул на них граф Варден. — Вы понимаете, что стоит Карперу узнать… — Вот именно, господа. — Лорд Штейнберг оторвал взгляд от карты. — Простите, что перебиваю, граф Роберт. Вы, как и капитан Эдит, правы. Карперу вообще не следует знать о нашем наступлении. Леди Кристина, я понимаю, что вам не терпится оповестить своих вассалов, что вы готовы освободить Нолд, но я бы не советовал торопиться. Ваше письмо легко может прочесть неприятель, или кто-то проговорится… — Я помню, — кивнула девушка. — Значит, мы просто пойдём и возьмём Эори? — переспросил герцог Гидельштос и хмыкнул. — Как-то это всё слишком просто. — Никаких сложных планов, герцог, — усмехнулся лорд Генрих. — Это моё главное правило. Но всё-таки стоит продумать всё, без исключения. Барон Хельмут, напомните, что вы говорили о перехвате снабжения? Штольц растянул губы в блаженной улыбке и заговорил так, будто ему предоставил слово сам Господь Бог: — Если верить разведке, часть армии Карпера высадилась на кораблях в Серебряном заливе, а после взятия нескольких прибрежных крепостей там устроили перевалочный пункт. Нужно его перекрыть. Освободить эти крепости и лишить Карпера возможности получать солдат, оружие и продовольствие из Шингстена. Думаю, сил нашего флота хватит, чтобы устроить это. — Тогда, может, вы этим и займётесь? — предложил лорд Штейнберг. Штольц замялся и сделал такое лицо, словно его на каторгу отправляли. Кристина едва заметно улыбнулась и заметила, что лорд Штейнберг улыбнулся тоже. Интересно, а сам-то этот белобрысый пижон на войну пойдёт или отделается тем, что пошлёт самый большой отряд? — Пожалуй, я больше пригожусь вам в основном походе, — отмахнулся барон Хельмут, словно услышав её мысли. — Но, насколько я знаю, у брата барона Остхена неплохой опыт в ведении морских боёв. — Тогда переговорите с ним сами, — сказал лорд Генрих. — Ну, а теперь, господа, обсудим главное. То, что ещё обсуждали мужчины, Кристина слушала, но понять никак не могла. «Пехота», «кавалерия», «тыл», «авангард» — всё смешалось у неё в голове. Девушка часто слышала голоса лорда Штейнберга и Оскара, который, к её удивлению, говорил довольно много, и к нему прислушивались почти так же, как и к властителю Бьёльна. К счастью, ей самой вопросов не задавали, советов не просили, поэтому она лишь смотрела стеклянным взглядом на обозначенный на карте Эори и думать о том, сколько человек погибнет из-за неё. То и дело в зале раздавались слова «обойдёмся малой кровью», «почти не понесём потерь», но ведь это не значит, что не погибнет никто… Спустя ещё полчаса обсуждений все, кроме лорда Штейнберга, разошлись, но она осталась. — Милорд, я думаю… — несмело пролепетала Кристина. — Да, миледи, я всё ещё уверен, что всё делаю правильно, — не отрывая взгляда от карты, прервал её лорд Генрих. — Но ради чего? Я понимаю, мой отец — ваш бывший сир, но я-то… — А вы — дочь моего бывшего сира. — Он обошёл свой стул и опёрся руками о его массивную спинку. — Который, можно сказать, был моим вторым отцом. Мой родной отец военным делом особо не интересовался: его больше увлекали книги и прочие мирные занятия. А лорд Джеймс научил меня всему, чем я смог воспользоваться сегодня и смогу воспользоваться потом. Я до сих пор чувствую себя его должником и, возможно, оказав вам помощь, смогу вернуть хотя бы малую часть долга. Или вам мало и этого? С этими словами лорд Штейнберг пригладил рукой и без того идеально зачёсанные назад тёмно-русые, почти чёрные волосы и дал знак Дикону убрать карту. Кристина не знала, что ответить. Она была уверена в том, что не заслужила всего этого — и ещё ей не до конца верилось в то, что только что произошло. Осознание случившегося с ней горя уже накатило огромной волной, сбившей её с ног, а вот понять то, что всё ещё можно исправить, она не могла. — Тогда я пойду, наверное. — Кристина присела в реверансе. — Спасибо за всё, милорд. — Нет, подождите. — Он отодвинул стул, приглашая её снова присесть. Девушка послушалась. — Дикон, будь добр, принеси вина. Когда Кристина вопросительно взглянула на него, лорд Штейнберг улыбнулся. — Вы редко появляетесь в столовой, миледи, и почти ничего не едите. — Он вернулся на своё место во главе стола. — Так и голодом себя уморить можно. — Что поделать, я просто не хочу есть… — пожала плечами девушка, опустив взгляд. Если иногда она и ложилась спать голодной, то просыпалась уже без малейшего желания позавтракать, особенно после того, что ей снилось. Через полминуты, не дольше, в зале снова появился оруженосец с подносом, на котором стояла тёмно-зелёная бутыль, два серебряных кубка, украшенных алыми агатами (эти камни, по поверьям, оберегали от отравления), и небольшая тарелка с фруктами. Взглянув на них, Кристина сглотнула: несмотря на то, что в животе было абсолютно пусто, желания утолить голод у неё так и не возникло. Это пугало девушку. Дикон тем временем быстро, но в то же время аккуратно наполнил кубки тёмно-красным, похожим на кровь вином и, когда лорд Штейнберг одобрительно кивнул, удалился. — До ужина ещё долго. — Он взял кубок. — Я боюсь, что однажды вы умрёте от голода, и тогда война с Карпером просто потеряет любой смысл. Кристина сдержанно улыбнулась. Пришлось тоже взять кубок, в котором мерно плескалось резко, но приятно пахнущее вино. Полусладкое… Она любила сухое. — Для начала хотелось бы почтить память вашего отца, — сказал мужчина, и она вздрогнула. — Я не заметил, чтобы вы ходили в замковую церковь, поэтому взял на себя смелость заказать по нему панихиду. Кристина почувствовала, что сначала побледнела, потом покраснела. Как же она забыла… Отец, как и она сама, набожным человеком не был, но в церковь иногда ходил, особенно перед какими-либо важными делами вроде дипломатической поездки, а теперь его непутёвая дочка даже не позаботилась, чтобы его отпели… — Я вижу, вы растеряны? — прервал ход её мыслей лорд Генрих. — Простите, милорд. Я просто задумалась о своей забывчивости. Мне следовало самой заказать панихиду… — Ничего, я вас понимаю. Вы пережили слишком многое, чтобы помнить о таких мелочах. — Нет, это не мелочи, — твёрдым, несмотря на обжигающие глаза слёзы, голосом возразила Кристина и поднесла кубок к губам. Глотая превосходное вино вместе со слезами, она задумалась, что могло происходить в Эори в её отсутствие. Лорд Коллинз, несмотря на преклонный возраст, владел мечом великолепно и вполне мог побить Джоната, если бы Карпер не владел магией… Кристина понимала, что бой был абсолютно нечестным и у отца шансов не было, но знала она также, что он сражался до конца. Если бы Кристина не покинула Эори, то защитила бы лорда Джеймса, чего бы ей это ни стоило. Но замок пришлось оставить, и в этом — её вина. Неожиданно Кристина почувствовала, что перед глазами всё плывёт, а голову словно сдавливают тиски. Это всё вино, не иначе… Кристина давно не пила такого крепкого. Она зажмурилась, пытаясь прогнать головокружение, и сделала глубокий вдох. Сейчас, сейчас ей должно стать лучше… — Вы в порядке? Кристина открыла глаза и, когда с них спала мутная дымка, заметила, что лорд Генрих обеспокоенно смотрел на неё. Она смущённо улыбнулась. — Д-да, просто… Видимо, вино в голову ударило. Извините. — Я же говорил, что голод до добра не доведёт, — облегчённо улыбнулся мужчина, беря с подноса небольшое яблоко и протягивая его Кристине. — Не стоило вам пить на голодный желудок, следовало хоть что-нибудь съесть для начала. Девушка покорно приняла яблоко, но есть не стала. Вместо этого она тихо поинтересовалась: — Уже третью неделю идёт геужес, скоро лето… Когда мы выдвигаемся, милорд? — Мы? — переспросил лорд Штейнберг, в его зелёных глазах мелькнуло недоумение. — Да, мы, — так же удивлённо нахмурилась Кристина, продолжая сжимать в руках несчастное яблоко. — Вы думаете, я буду отсиживаться в Айсбурге, пока ваши солдаты сражаются за мою землю? — Вам там не место, — покачал головой лорд Генрих. — Вам нельзя подвергать себя опасности… — Вы не первый, кто говорит мне это, — закатила она глаза. — Но вы понимаете, я не могу, просто не могу не пойти. А вы не можете мне запретить. — Вы правы, не могу. Поэтому я просто советую вам остаться. И он с укором взглянул сначала на неё, потом на яблоко. Кристина вздохнула и откусила смехотворно маленький кусочек, совершенно не почувствовав вкуса. Странно, что он ей такое советует. Она ведь ни минуты не думала о том, чтобы остаться в Айсбурге, пока мужчины будут воевать. Разве это справедливо? Разве это правильно, в конце концов? Она и так совершила слишком большую ошибку, и ей нужен шанс, чтобы её исправить. — Я не останусь. — Ваше дело, — как-то слишком легко сдался лорд Штейнберг, пожав плечами и ещё раз пригубив вино. — А выдвигаемся мы примерно в день Летней Звезды. Времени для того, чтобы подготовиться, у вас будет достаточно. — Он улыбался, но по ушам резал его внезапно похолодевший тон. — Кстати, как ваша рука, не болит? — Нет, всё в порядке, — улыбнулась она. — Меч держать могу. Несколько тренировок — и буду в полной боевой готовности. Она старалась говорить весело, но лорд Штейнберг вздохнул. — Надеюсь, что вы, миледи, ещё передумаете. — Не передумаю, — твёрдо отозвалась девушка. — Что ж, ваше дело, — повторил лорд Генрих, ставя кубок на стол. — Я понимаю, что для вас дорога каждая минута, и мы спешим как можем. Но вряд ли Карпер будет налево и направо вырезать потенциальных подданных. — Он написал, что уничтожит всех, кто откажется ему присягнуть. — Кристина нервно сглотнула. Так страшно было опоздать… — О сроках не упоминал, и я не думаю, что он будет ждать хотя бы год, пока мои вассалы признают его своим сюзереном. — Это глупо и неразумно. Он мог бы использовать их как заложников, например. — Разум и Карпер — вещи несовместимые, — вздохнула леди Коллинз, горько усмехнувшись. Ей хотелось выпить ещё, но она побоялась, что опьянеет и либо скажет что-то не то, либо всё-таки упадёт в обморок. Поэтому она продолжила маленькими кусками грызть яблоко и изредка ловить на себе пронзительный взгляд лорда Штейнберга. — Вам понравились платья? — спросил он вдруг светским тоном. — О, да, спасибо вам за них, — улыбнулась девушка, проведя рукой по мягкой бархатной ткани. Внезапно её сердце в который раз кольнула тоска — не только по отцу, но ещё и по дому. Она бы всё сейчас отдала, лишь бы снова увидеть эти тонкие башни, снова пройтись по длинным серым коридорам, снова раскрыть фиолетовые шторы и увидеть в окно крыши и улочки Нижнего города. Интересно, много Карпер туда принёс разрушений? — Надо же… Когда я уезжала из дома, взяла только одно платье. Думала, больше не понадобится. А теперь ничего из Эори у меня не осталось, ничего… — Нет! — воскликнул вдруг лорд Штейнберг, стремительно поднимаясь с места. — Подождите здесь. Он направился к дверям того кабинета, где перевязывал руку Кристине несколько дней назад. Девушка же замерла в нерешительности. Если она правильно его поняла… Откуда в Айсбурге может оказаться вещь из Эори? Кристина слышала звуки торопливых шагов, нетерпеливый шорох пергамента, скрип крышек сундуков и дверей шкафов и, наконец, звон стали. Она нетерпеливо ёрзала на стуле до тех пор, пока лорд Штейнберг не вернулся, благоговейно держа в руках довольно-таки длинные ножны из красного дерева и такой же красной кожи, из которых виднелся эфес. — Он довольно большой, но тонкий, — чуть запыхавшимся голосом сообщил лорд Генрих. — И он ваш по праву. Кристина приняла меч, в полной мере ощутив его тяжесть, и попробовала извлечь его из ножен. Это оказалось трудно, поначалу ей подумалось, что клинок попросту застрял, но лорд Штейнберг помог ей, придерживая ножны. Полуторный меч был достаточно длинным, особенно для невысокой Кристины, но довольно узким и даже изящным. С первого взгляда эфес мог показаться простым, но если приглядеться, можно было увидеть умело вырезанные узоры в виде переплетающихся тончайших линий. Светло-серая сталь лезвия блестела, отражая свет факелов. Девушка восхищённо округлила глаза. Такого красивого оружия она не видела никогда. Она чувствовала исходящую от меча светлую энергию, которая напоминала ей о доме. — Его мне подарил ваш отец в день моего посвящения в рыцари, — негромким голосом сообщил лорд Штейнберг, и Кристина заметила, что он тоже любуется мечом. — Он рассказывал, что это его личный меч, добытый в одном из его первых походов. До сих пор помню, как сначала он коснулся моего плеча вот этим самым клинком, — он провёл рукой по гладкой поверхности лезвия с единственным желобком посередине, — и я думал, что, наверное, упаду… Но, как видите, выстоял. — Он коротко рассмеялся, и Кристина улыбнулась — всё, на что ей хватило сил и эмоций. Остальные ушли — осталось лишь бесконечное восхищение мечом. — И как только я поднялся с колен, лорд Коллинз объявил, что этот меч теперь мой. Кристина не помнила день, когда лорда Штейнберга посвятили в рыцари, зато видела множество подобных церемоний впоследствии. Обычно в рыцари юношу посвящал его сир, или, если он не служил оруженосцем, — отец. Церемония длилась не дольше десяти минут, зато каждый раз поражала своей торжественностью, ведь момент посвящения в рыцари означал, что мальчик стал мужчиной. — Тогда зачем… — Но он не стал моим, — покачал головой лорд Генрих. — Что называется, не врос в мою руку. Поэтому я считаю своим долгом вернуть его вашему дому. — Спасибо, — только и смогла вымолвить Кристина, не сводя глаз от зеркального клинка. В нём чуть искажённо отражалось её лицо, осунувшееся, бледное и невероятно грустное, и девушка заметила, что сильно постарела. Конечно, лезвие меча — не зеркало, оно явно искажало изображение, но Кристина и без того знала, что выглядела уже не на двадцать четыре с этими ужасными кругами под глазами, заострившимися скулами и недавно возникшей складкой на переносице. — Да, я, кажется, вспомнила… Отец рассказывал, что обладатель этого меча не может потерпеть поражения, но лишь до тех пор, пока правда на его стороне. — Ну что ж, — улыбнулся лорд Штейнберг, — значит, теперь вы точно непобедимы, миледи.