Серебро и сталь

Оскар с большим отрядом из Эдита вернулся в полдень. Кристина в это время сидела прямо на земле у своего шатра, до боли в пальцах сжимая ставший ненужным оселок, и смотрела на возвышающиеся вдалеке шпили башен Эори. Стояло полное безветрие, и флаг с гербом Карперов на этих шпилях казался мокрой тряпкой. Что ж, недолго ему осталось там висеть. Было странно видеть родной дом — такой близкий и такой далёкий… Кристина от себя самой ожидала совсем другой реакции: сейчас она просто молча смотрела на тонкие башни, хотя раньше думала, что будет испытывать что-то более гнетущее и болезненное, чем это непонятное, пугающее спокойствие. В голове было пронзительно пусто — ни одной мысли, ни одной мечты, ни одного воспоминания… Что же будет, когда (или если) она вернётся в замок? В лагере, как всегда, стоял запах дыма и жареного мяса. Раньше Кристина не обращала внимания на все эти мелочи, но сейчас… Солдаты иногда выбирались в лес, чтобы подстрелить зайца или белку, поэтому у них была возможность есть не только солонину и лепёшки. Кристине же было всё равно, что есть, — любая еда казалась ей пресной и безвкусной. Но сейчас ей внезапно захотелось схватить лук, хотя она совершенно не умела из него стрелять, и убить пару белок к ужину. В тот же момент девушка почувствовала себя живой, точнее, внезапно ожившей, словно размороженной после долгого пребывания в состоянии дремоты. Правда, она тут же вспомнила прошлую попытку поохотиться и вздрогнула. Нет, всё же не стоит, да и не до еды сейчас. Узнав о прибытии отряда из Эдита, Кристина подскочила с места и бросилась туда, где слышался топот конских ног и громкие людские голоса. Оскар выглядел вполне невредимым, правда, его длинные, обычно убранные в хвост волосы почему-то таковыми больше не являлись. С души девушки словно камень упал. Увидев её, воины расступились, и Кристина, никого и ничего не стесняясь, искренне обняла молодого человека. — Я тоже рад вас видеть, миледи, — не без изумления усмехнулся Оскар. — Я так понимаю, всё прошло удачно? — улыбнулась Кристина, отпуская его. — Более чем. Но, думаю, чтобы не повторяться, сразу стоит доложить это милорду? Но когда Оскар докладывал лорду Штейнбергу об успешном взятии Эдита, Кристина слушала его вполуха. Несомненно, она была рада слышать о том, что освободители понесли совсем крохотные потери, а вот захватчики были истреблены почти полностью, но в сердце всё равно болезненно билась тревога. Леди Коллинз осознала, что Эори с такой же лёгкостью не освободить. Карпер усилил стражу на стенах, в Нижнем городе и у его ворот, и усилил настолько, что даже самые опытные разведчики не могли толком проникнуть внутрь и узнать точно о численности его армии. Известно было лишь то, что у него действительно много людей. Но насколько хорошо они вооружены и обучены? Насколько готовы к битве или осаде? Герцог Рэйкер лишь разводил руками, а лорд Штейнберг судорожно пытался придумать что-то ещё. Когда зашла речь о планах насчёт Эори, Кристине пришлось вникать. Она была горда собой, что придумала проникнуть в Даррендорф через чёрный ход и открыть ворота изнутри, поэтому ей хотелось помочь и теперь. — Об осаде не может быть и речи, — заметила Альберта. — Если вы забыли, то я вам напомню, что в Эори и Нижнем городе сейчас находятся не только солдаты Карпера, но и подданные леди Кристины: горожане, крестьяне, может, выжившие гвардейцы… Если вы и их хотите уморить голодом — то пожалуйста, давайте сядем с осадой эдак на полгода. Но, по-моему, разумнее прямо сейчас собраться и повернуть обратно в Бьёльн, ибо в таком случае ни в решающей битве, ни в этой войне в целом смысла не будет. Кристина взглянула на герцогиню с бесконечной благодарностью. Она бы и сама высказала все эти мысли, но поддержка всё равно была ей необходима — мужчины, за исключением лорда Штейнберга, обожали ставить под сомнение все её слова. Сошлись на том, что штурмовать Нижний город тоже было нельзя — могут пострадать мирные жители. Единственный вариант — битва в открытом поле, к юго-востоку от Мёртвой рощи. Оставалось лишь проверить численность вражеской армии и составить план сражения. — Легко сказать — проверить… — невесело хмыкнул герцог Рэйкер. — Карпер наверняка усилил защиту с помощью магии, — брезгливо бросила Берта, и тут Кристину осенило. — Если он усилил защиту с помощью магии, — сказала она, толком ещё ничего не обдумав, — то, может, проверить и разрушить её тоже нужно с помощью магии? На неё все недоуменно посмотрели. Она усмехнулась, давно уже привыкшая к таким взглядам. — Я бы могла попробовать узнать, что он затеял, — пожала плечами девушка. — Правда, для этого потребуется время, но… — Что вы имеете в виду? — хмыкнул Штольц, а Оскар каким-то отрешённым голосом объяснил: — Взгляд сквозь пространство? Вы с ума сошли? Кристина вздохнула. Ей этот магический трюк никогда не казался опасным, так почему каждый раз, когда она его использовала и просто говорила про него, на неё смотрели как на умалишённую? — Миледи, не стоит, — покачал головой Оскар. — Я уверен, есть другие способы… — Но этот — самый безопасный, — улыбнулась Кристина. — Если я использую его, никто не пострадает и не умрёт. — И самый надёжный, пожалуй, — задумчиво заметил лорд Штейнберг таким тихим голосом, что девушке показалось, будто она одна его расслышала. — Вы уверены? — недоверчиво прищурился герцог Рэйкер. — Насколько я знаю, это довольно-таки опасно для… — Он откашлялся. — Для неопытного мага. — Уверена. И тут Кристина пожалела о своей идее. Заглядывать в Эори, при этом не находясь в нём… Не об этом она мечтала. Ей хотелось ощутить дом настоящим, материальным, коснуться вековых стен, пройти по тёмным коридорам… Но отступать было поздно: от неё ждали этой импровизированной разведки, и нужно было её совершить. Да ещё и лорд Штейнберг одобрительно кивнул, улыбнулся и сказал: — Действуйте, миледи. Кристина, сев на жёстком табурете поудобнее, положила руки на колени, закрыла глаза и выдохнула, постаравшись отгородиться от реальности и представить себя в том месте, которое она должна увидеть. Это было легко — представить, а вот именно увидеть — не очень. Но абсолютная тишина, царящая вокруг, помогала отделиться от того, что её окружало, и перенестись туда, куда ей было нужно. Вскоре скупо освещённый, но просторный шатёр исчез из её поля зрения, уступив место виду Нижнего города, и Кристина почувствовала, как её глаза загораются золотом. Она вгляделась повнимательнее, и скоро картинка перестала быть нечёткой и размытой: дома, улицы, заборы, деревья — всё предстало перед ней таким ярким и почти материально ощутимым. Но интересовала её вовсе не окружающая обстановка, а люди. Карпер действительно выставил хороший патруль: на стенах замка, на улицах города и у его ворот. Казармы заполнены до отказа… Кристина понимала, что что-то тут нечисто. Не мог Карпер найти столько людей. Большую часть своих головорезов он разослал по замкам и провинциям, и множество этих самых замков и провинций уже освобождено, а завоеватели — убиты в бою или казнены. Откуда же у него такое войско? Неужели старшие Карперы действительно снабжали его людьми? Впрочем, этот вариант тоже был бы вполне реален, если бы не тот факт, что единственный путь между Шингстеном и Нолдом — Серебряный залив — уже выбит из рук захватчиков. Уцепившись за самую ничтожную догадку, Кристина начала вглядываться в лица солдат. Все незнакомые, что, впрочем, неудивительно. Молодые и не очень, бледные, смуглые, озлобленные и вполне дружелюбные на вид… А вот этого, лысого с глазами как у рыбы, она уже явно видела у городских ворот, как же он сейчас оказался на стене?.. Значит, её догадка верна. Кристина не знала, хорошо это или плохо. Не отрываясь от изучения Эори и Нижнего города, она заговорила: — У него бесчисленное множество людей, из которых он вполне может собрать армию из тысяч двадцати человек, не меньше. — Мы можем выставить против него столько же, — отозвался Штольц, но кто-то шикнул на него, чтоб тот замолчал. Это было странно — слышать голоса одних людей, а видеть совсем других. — Но дело в том, что большинство его солдат — ненастоящие, — ухмыльнулась Кристина. — В каком смысле? — недоуменно протянул герцог Гидельштос. — Я не знаю точно, как это назвать. Такое может совершить только магия крови — страшная вещь, почти такая же страшная, как некромантия, а ещё запрещённая церковью. — Девушка сжала пальцы в кулаки так сильно, что ногти впились в кожу. Только бы не упустить заклинание, она же ещё не всё увидела… — Но Карперу-то церковь не указ. Суть в том, что с помощью капли крови одного человека он смог создать одну, две, три его копии… Я видела в городе несколько солдат с одинаковыми лицами. Она замолчала, переводя дыхание и мысленно переходя из города в сам замок. Выглядел он вполне целым, следов разрушений видно не было. Внутри тоже стояли патрули, и снова Кристина узнала лица, которые видела в городе или на стенах. А Карпер наверняка устроился в отцовских покоях… Немного отвлекаясь от Эори, Кристина продолжила: — Слабость армии, состоящей из таких копий, в том, что, если убить оригинал — все копии тоже умрут. В прямом смысле разлетятся в прах. — Повезло когда-то прочитать об этом в одном из старых фолиантов в библиотеке Эори, когда леди Коллинз обнаружила свои магические силы и решила хоть немного изучить их. — Так что Карпер поступил весьма недальновидно. Хотя он сильный маг, сильнее меня, и, скорее всего, знает об этом. — И, следовательно, не станет выставлять оригиналы на поле боя, — закончил за неё лорд Штейнберг. — Разве что в засадный полк поставит. — Шингстенцы всегда клином наступают, — возразил Гидельштос. — Хотя, возможно, для решающей битвы Карпер придумает тактику посложнее. — Я попробую узнать, — сказала Кристина. «Прошла» по тёмным узким коридорам, «поднялась» по винтовой лестнице на самый верх главной башни и перенеслась сквозь резные дубовые двери в кабинет отца. Стены оказались пустыми, на столе валялось несколько свитков, однако ни карт, ни схем, ни планов девушка на нём не обнаружила. Джонат сидел в отцовском кресле у жарко растопленного очага, пламя бросало янтарные сполохи в густой мрак опустевшей комнаты. — И всё-таки нам нужно пойти с ним на переговоры. — Тон, которым герцог Рэйкер это произнёс, говорил о том, что предложение было выдвинуто не впервые. — На переговоры? С Карпером? — Штольц расхохотался. — Уверен, он от своего не отступит. — Я могу сделать это сейчас, — сказала Кристина, прикрывая горящие, словно от слёз, глаза. — Может, если Карпер решит сдаться… Понимаю, что второго шанса он не заслуживает, но… — «Но заслуживаю ли я?» — Если он добровольно сдаст замок, — она пожала плечами, не веря, что это говорит, — я бы его пощадила. — Вы ли это, миледи? — поражённо протянула Альберта. — Да, — кивнула девушка и повернула невидящий взгляд к лорду Штейнбергу. — Милорд, так вы не возражаете, если я попробую проникнуть в голову к Карперу и… — Ваше право, — ответил он и, возможно, пожал плечами или наклонил голову… Она не видела — перед её глазами плясали языки огня. Это будет сложнее, в тысячу раз сложнее, чем взгляд сквозь пространство. И если беспрепятственно проникнуть в мысли простого человека хотя и трудно, но возможно, то маг вполне мог поставить заслонку, и тогда… Тогда не пробиться. Но Кристине повезло: Карпер явно не ожидал, что она попробует влезть в его голову. — Здравствуй, Джонат, — сказала она, хотя совсем не желала ему здравия. Как ни странно, он даже не вздрогнул, когда услышал её голос в своей голове. Просто спокойно поднял пустые, невидящие глаза и едва заметно улыбнулся. — Здравствуйте, миледи. — Его голос был тихим и полным яда. — Что ж, как я могу наблюдать, слухи о вашем участии в военном походе лорда Штейнберга оправдались. — Именно, — оскалилась Кристина. — Поэтому могу пообещать тебе, что завтра ты умрёшь, если не примешь мои условия. — Мне кажется, вы немного не в том положении, чтобы диктовать условия, — усмехнулся он. — Эори принадлежит мне. Карпер говорил вежливо, называл её на «вы»… Однако Кристина помнила его письмо, его грубые, жёсткие слова. Он называл её девчонкой, подчёркнуто пренебрежительно отзываясь скорее о её поле, нежели о возрасте — сам Джонат был старше Кристины всего на год. Сейчас же он вёл себя сдержанно и учтиво, и от этой учтивости девушку воротило. Лучше бы он оскорблял её, лучше бы снова всячески выражал своё пренебрежение… — Это пока принадлежит, и то не по праву. Я предлагаю тебе не губить тысячи человек в бессмысленной бойне. Мы можем прямо завтра сойтись в поединке и решить всё ценой лишь одной жизни. Впрочем, если я одержу в нём победу, я подумаю о том, чтобы… Карпер расхохотался. Его смех напоминал то ли карканье, то ли звук захлопывающейся двери. Через секунду Кристина увидела, как он несильно сжал кулак, блеснули перстни на его пальцах, и ей в висок ударила огненная, испепеляющая боль. Инстинктивно она прижала руку к виску и негромко вскрикнула, зажмурившись, но заклинание удержать смогла, лишь стиснула зубы до скрежета. Девушка услышала, как кто-то, громыхнув стулом, бросился к ней, но взмахнула рукой, призывая остановиться. — Как великодушно с вашей стороны, — с трудом подавляя смех, наконец сказал Карпер. Кристина видела, что он так и не сдвинулся с места, словно окаменев. Также заметила она, что он был закутан в меховой плащ, скреплённый на груди застёжкой в виде огнедышащего змея, хотя сильные морозы ещё не ударили, а прямо напротив него пылал очаг. — Только вот я уверен, что победу одержу я. Как бы я ни хотел убить вас… В этом случае ваша армия разорвёт меня в клочья, в итоге в поединке не окажется победителя, а у Эори — хозяина. Не очень разумно, не так ли? — Зато ты уверен, что моя армия не разорвёт в клочья твою? — ухмыльнулась Кристина. Её голос звучал тихо, сдавленно, но уверенно. — Всё это твоё так называемое могущество ничего не стоит. Оно — просто прах, ветер, иллюзия, держащаяся лишь на магии, которая сейчас далеко не так сильна, как тысячу лет назад. И ты — тоже ничто. Ты тоже обратишься в прах, это я могу тебе пообещать. А если ты победишь… Тебя будут ненавидеть. Безумно, люто, горячо ненавидеть. Когда умрёшь — забудут или будут помнить как подонка и мерзавца, а твоих детей и детей твоих детей возненавидят за твои грехи. Если ты хочешь оставить о себе добрую память, даже не пробуй. Ты способен только разрушать, портить и уничтожать, поэтому и проиграешь. — Звучит очень воодушевляюще, — после короткой паузы отозвался Карпер и едва заметно оскалился. — Но то же самое я могу сказать и о вас, миледи. Ведь это вы навлекли войну на Нолд. Вы убили мою жену и оставили без матери нашего с ней сына… — Сына? — ошарашенно повторила Кристина и замолчала, переводя дыхание. Силы начали оставлять её, по вискам била боль, голова кружилась, а сердце стучало слишком часто и громко. Очертания кабинета — и очаг, и стол, и стены — постепенно таяли перед её глазами, уступая место виду тёмных сводов шатра. Она закрыла глаза, не желая видеть реакцию окружающих на её слова. Но разговор ещё не был окончен. Девушка собралась и, стараясь сделать голос ровным, сказала: — Должно быть, он давно не видел отца. Я заряжу катапульту твоей головой и отправлю ему. *** Натали ждала её в светлом шатре. Увидев, что госпожа едва стоит на ногах, девушка тут же бросилась к ней. — Вы в порядке, миледи? — встревоженно спросила она, придерживая её за предплечье. — Выглядите неважно. Бледная такая… — Голова болит, — призналась Кристина, опускаясь на жёсткую кушетку. Такая не позволяла засыпать слишком глубоко, и девушка надеялась, что это избавит её от кошмаров. Иногда правда помогало. Она покинула военный совет в самый его разгар, под вечер, сославшись на плохое самочувствие, вежливо отклонила все предложения мужчин проводить её и вернулась в свой шатёр, оставив Штольца и Гидельштоса спорить о том, кто из них больше достоин вести авангард. Барон Хельмут уверял, что достоин именно он, опираясь на то, что его род древнее королевского. Но герцог Эмиль оборвал его полный пафоса и гордости монолог, напомнив, что в Драффарии любой род древнее королевского, а вот герцогский титул всегда стоял выше баронского, несмотря на то, что разницу в титулах упразднили много лет назад. Кристина так и не узнала, кто из них выиграл спор, но довольно-таки повеселилась с него. Когда она поднялась, чтобы уйти, Штольц пробубнил негромко: — Идите-идите, всё равно от вас пользы никакой… «Давно нужно было это сделать», — решила про себя Кристина и отвесила ему звонкую ощутимую пощёчину. Никто ничего на это не сказал, лишь лорд Штейнберг сдержанно усмехнулся в кулак, а Альберта расхохоталась во весь голос. Теперь и Кристине было с этого смешно. — Я видела, Ос… капитан Эдит вернулся, — улыбнулась Натали, присаживаясь рядом. — Да, — кивнула Кристина, опираясь руками о кушетку и сжимая пальцами край. — Завтра будет сражение, он не мог его пропустить. — А вы? — встревоженным голосом спросила служанка. — Вы тоже будете сражаться? — Конечно. Разве я могу… Боль пронзила виски, и девушка приложила к ним ладони. Конечно, завтра ей будет в тысячу раз больнее, но… В бой с больной головой? Как-то не очень дальновидно. Хотелось надеяться, что к утру пройдёт. — Натали, милая, принеси вина, пожалуйста, — тихо попросила она. — У вас же голова болит, — недоуменно протянула Натали. — Вряд ли вино поможет. — Тогда воды. Служанка поднялась с места, взяла кувшин и, обнаружив, что он пуст, бросилась к валяющемуся углу меху, в котором тоже ничего не оказалось. Воду Кристина пила едва ли не в два раза реже, чем вино, но и она всё-таки кончилась. — Её нет, миледи. Я схожу к обозам, принесу. Я быстро! Кристина устало кивнула, откидываясь на кушетку и закрывая глаза. Натали накинула лёгкий плащ, взяла мех и выскочила из шатра, впустив внутрь поток прохладного зимнего воздуха. *** Набрав воды, Натали поудобнее перехватила заметно потяжелевший мех и направилась к шатру леди Кристины, чёрно-белая верхушка которого хорошо была видна издалека. Состояние и настроение госпожи, которые не очень-то совпадали, весьма расстраивали девушку, но она ничего не могла сделать. Как можно рваться в битву, когда еле стоишь на ногах, да ещё и голова болит? Но как-либо переубедить леди Кристину служанка не могла, как не могла до этого внушить ей то, что пить столько вина не стоит… Миледи не слушала, и Натали ничего не оставалось, как просто закрывать на это глаза. В конце концов, кого интересует её мнение? Солнце медленно заходило за горизонт, освещая холодную землю своими оранжевыми лучами. Вечерний воздух стал значительно теплее, чем утром, а восходящая луна была бледной, почти прозрачной. Натали знала: скоро пойдёт снег. Таким приметам учила её бабушка, как, впрочем, и всему, что девушка знала и смогла использовать в своей жизни потом. Бабушка вообще была единственным хорошим воспоминанием из прошлого. Отца Натали не знала, а мать умерла, когда она была ещё совсем маленькой. До четырнадцати лет её воспитывала бабушка, и девушка до сих пор не могла оправиться от её смерти. Без неё она осталась одна во всём мире, и если бы не леди Коллинз, то совсем бы пропала. Девочка тогда нашла практически бесплатную работу на кухне Эори, что уже было большой удачей. Если бы Натали повезло меньше, то, возможно, она бы и не дожила до своих восемнадцати. А на кухне её леди Кристина и заметила. Она занималась хозяйственными делами в замке, и если бы её тогда не занесло по этим делам на кухню, Натали бы провела там остаток жизни. Она помнила, как леди Кристина посмотрела на неё внимательным пронзительным взглядом и спросила: — Читать умеешь? Натали кивнула, хотя читала в то время еле-еле по слогам. Тогда леди Коллинз сказала, что ей следует пойти с ней. И Натали пошла. Она быстро привязалась к молодой госпоже: та была доброй и приветливой, хотя и довольно безрассудной. Работой не заваливала и редко приказывала — в основном просто просила. И научила, в конце концов, нормально читать и писать, а ещё отучила глотать слоги в словах, как это делали простолюдины. Да и относилась хорошо: Натали не могла припомнить, чтобы леди Кристина хоть раз повысила на неё голос. Поэтому лучшей участи для себя девушка и представить не могла. А сейчас она по праву считала Кристину своей подругой и знала, что это взаимно. Задумавшись, Натали перестала обращать внимание на то, куда идёт. Оглянувшись, она поняла, что сделала большой крюк и путь до шатра леди Кристины стал ещё больше, чем раньше. В лагере было довольно-таки тихо: кто-то готовился ко сну, а кто-то — к предстоящей битве. Слышался звон затачиваемой стали, треск поленьев в многочисленных кострах, людские голоса, пение ночных птиц и стрекотание сверчков. Вздохнув, Натали направилась туда, куда нужно. Ну вот, потеряла столько времени, а миледи неважно себя чувствует… В лагере она привыкла чувствовать себя в безопасности: солдаты прекрасно знали, что леди Коллинз способна постоять за себя и свою служанку. Впрочем, Натали казалось, что до неё не стали бы домогаться: многим солдатам она промывала и бинтовала раны, кому-то даже зашивала, а ещё давала средства от боли, по мере сил помогая военным лекарям. Поначалу было тяжело и страшно, но потом Натали почти привыкла к виду открытых ран, жутких ожогов и торчащих костей. Некоторых солдат она уже знала в лицо. Поэтому бояться было нечего. — Натали! — окликнул её знакомый мужской голос, который девушка бы узнала из тысячи. Она улыбнулась и обернулась. — Добрый вечер, капитан Эдит. — Она наклонила голову, чувствуя, как пальцы, сжимающие несчастный мех, каменеют. — Ты случайно не заблудилась? — осведомился он. — Д-да, я… — Она замялась, нервно сглотнув. — Я должна отнести воду миледи. Просто случайно зашла не туда. — Давай я тебя провожу, — предложил Оскар, — а то опять зайдёшь туда, куда не следует. А тут не так безопасно, как кажется со стороны. — Он протянул руку к меху. — Помочь? — И улыбнулся. Натали снова отвела взгляд. — Спасибо, — пролепетала она. — Ой, а что же с вашими волосами? — А, это… — Оскар усмехнулся и легонько коснулся затылка пальцами, затянутыми в кожаную перчатку. — Во время штурма замка обгорели, пришлось отрезать. — Вам повезло, что только волосы обгорели, — заметила Натали, сжимая онемевшими от холода и волнения пальцами грубоватую ткань плаща. Она знала Оскара уже почти четыре года, но они мало обращали друг на друга внимание — у них не было особой возможности познакомиться близко до того дня, когда лорд Джеймс отослал свою дочь из Эори. Случившееся несчастье заставило их сблизиться, и чем дальше шло дело, тем сильнее Натали осознавала, что медленно, но верно влюбляется в него. Это было непозволительно, ведь он — сын барона, пусть не особо богатого и знатного, но всё же рыцарь, капитан гвардии… А она — сирота с улиц Нижнего города, служанка. Кто на такую взглянет? Но когда они были в Айсбурге, Оскар часто разговаривал с Натали, спрашивал о её прошлом, рассказывал о доме… И девушка знала, что никогда не забудет, как он отдал ей свой плащ, когда она по пути в Айсбург совсем замёрзла и продрогла. Направляясь вслед за ним и сверля взглядом землю, девушка так и не решилась поднять глаза. Вместо этого она спросила: — Значит, завтра будет сражение? Глупый вопрос. Конечно, оно будет, об этом знают все: от лорда Штейнберга до самой ничтожной лагерной шлюхи. — Да, — несколько удивлённо отозвался Оскар. — А вы боитесь? — снова спросила она совершенно ненужную вещь. — Не могу сказать, — хмыкнул он. — Пожалуй, мне есть чего бояться: милорд оказал мне честь, поручив командование авангардом, а это только увеличивает риск. Но… Я не знаю, боюсь ли. Всё-таки, пройдя даже через сто сражений, никогда не можешь с точностью сказать, что не боишься пасть в сто первом. Да и, знаешь, выбора у меня нет. Я должен сражаться. — Слово «должен» он произнёс необычайно твёрдо и ровно, а вот на «сражаться» голос дрогнул. — Я понимаю… — пробормотала Натали. — В конце концов, я ещё лорду Джеймсу поклялся защищать его дочь, и клятву нарушить не могу. — Вдруг он осёкся. Это заставило девушку насторожиться. — В каком смысле? — тихо спросила она, понимая, что лезет не в своё дело. Но любопытство взяло верх, да и вопрос уже был задан, так что отступать поздно. — Я полагаю, что он… — Оскар остановился и замолчал, подбирая слова. — Что он что-то подозревал. Насчёт того, что Карперы прибыли в Эори не просто так. И что дуэль леди Кристине с рук не сойдёт. Поэтому, я думаю, он и отправил её в монастырь: не в качестве наказания, а ради её собственной безопасности… — Он выдержал короткую паузу и вдруг заговорил нарочито беспечным тоном: — А ты? Ты боишься? — И пристально взглянул на неё. — Чего мне бояться? — не поняла девушка. На самом деле она, конечно, боялась, боялась так, что поджилки тряслись, а руки непроизвольно дрожали. — Я уже привыкла, что кругом опасность. И всё равно завтра будет хуже. Завтра может случиться всякое, и леди Кристина… И Оскар… Все они могут умереть. Да и она сама тоже. Это, конечно, было страшно, но Натали изо всех сил пыталась показать, что она не трусиха. — Ты смелая девушка. Хотя тебе и не место здесь, как и леди Кристине, — улыбнулся молодой человек, и сердце служанки пропустило удар. — Кстати, как она себя чувствует? Этот вопрос почему-то расстроил её, но она нашла в себе силы ответить: — У неё голова болит. — Неудивительно, — хмыкнул Оскар и снова двинулся вперёд, осторожно обходя чью-то невысокую палатку. — Такими сложными заклинаниями даже мой брат не рискнул бы пользоваться. Проникновение в чужой разум, подумать только… — Ваш брат? — переспросила Натали отрешённо. О братьях он никогда не рассказывал… — Да, младший. Его зовут Винсент, ему двадцать, и из него вышел бы лучший барон Эдит, чем из моего старшего брата или меня. Но дело не в этом. — Он вздохнул. — Он не просто маг, иногда ему приходят некие видения… — Видения? — эхом повторила испуганная девушка. Бабушка говорила, что определённые видения размытого будущего могут посещать магов, но леди Кристина постоянно опровергала это, объясняя, что магия в наше время далеко не так сильна, как раньше, что такие её направления, как ясновидение и способность воскрешать мёртвых, давно утеряны. «Магия — это не знание и не искусство, — объясняла она. — Ей невозможно научиться, её нельзя освоить. Она приходит вместе с рождением и не оставляет человека до самой смерти. Магия — это как музыкальный слух. У кого-то он абсолютный, у кого-то — послабее, а кто-то вообще рождается глухим… И слава Богу, наверное, что сейчас большинство людей глухи в этом плане». Натали понимала, почему. Не все используют магию во благо. — Ну да, или что-то вроде того. — По тону Оскара было слышно, что он уже пожалел о том, что вообще завёл эту тему. — А вы можете рассказать подробнее? — попросила Натали. — Просто миледи говорила, что сейчас такое уже невозможно… — Не знаю, — пожал плечами он. — Винсент лишь один раз обмолвился о них, сказал, что видел меня… Он неожиданно оборвал свою речь, и девушка вздрогнула. Она медленно подняла голову, чтобы заглянуть ему в глаза, и увидела в них такой страх и такое обречённое отчаяние, что ей стало нехорошо. Винсент видел явно что-то ужасное, но Натали не решилась спросить, что. Возможно, Оскар сам этого не знал. И, пожалуй, слава Богу. — Не бойтесь, — сказала она и неожиданно для самой себя легонько коснулась его руки. — Это ведь всего лишь магия. Как говорит миледи, слабая материя. — Попыталась улыбнуться, но безуспешно. В голосе всё равно звучала тревога. — Просто берегите себя, хорошо? Девушка поймала его тёплый взгляд. Так странно смотреть в его глаза: не слишком большие, но и не слишком маленькие, окаймлённые тёмными ресницами, и такие синие, что в них утонуть можно… — Хорошо, — кивнул Оскар и наклонился к её лицу.