***
Половина лица огненного пирата была красная, из носа стекала дорожка крови. Марко всегда бил его, применяя волю. И феникса можно понять, ибо последнюю неделю с Эйсом было невозможно совладать. Он вовсе не хотел работать в команде, часто бросал накама, не говоря и слова, стоило получить хоть маленькую зацепку. А когда место стало известно, он и вовсе забыл про сон, еду, и здравый смысл, бездумно растрачивая свою энергию и силы. Поэтому Марко приходилось не только собирать слухи «о рабе-убийце» и достоверные наводки о «бесчинствах Черной Бороды», но и следить за другом, который не внимая его просьбам, влезал в неприятности. Но, все же, даже Марко нервничал. Сначала в нем была лишь злость и холодный расчет. Он не считал Тича серьезным противником, лишь предателем и будущим трупом. Однако, он оказался хитёр. Но никто не мог уйти от настоящего правосудия. И вскоре они напали на его след. На острове Эйс «сорвался с цепи». Отбросив маскировку, выпуская неимоверное количество пламени, он рванул через весь город к штабу дозорных. И, обычно улыбчивый весёлый пират, сейчас походил на самого дьявола. С нескрываемой ненавистью, парень поднял разбойника за воротник, который до этого весело говорил о верещащем пареньке. Стоило узнать, что «щенка повели в порт» и «скорее всего ему уже готовят плаху», он швырнул негодяя с такой силой, что тот пробил собой стену магазина. Огненный кулак хотел сразу же рвануть к названному месту, но остановился. Пот на его плечах, спине и лбу начал испаряться. Воздух вокруг Эйса задрожал, как над костром. — Эйс, стой! — Взревел несшийся Марко, но было поздно. Зелёный светящийся шарик полетел к белому зданию. Он без затруднений проделал дырку в двери и, оказавшись внутри, в мгновение ока разросся в огромный огненный шар. Если бы у них было время разбираться, Марко бы выбил из него это безумство. Но его не было. К тому же, благодаря этому они узнали где Тич. — Я нашел их, — Эйс широко, безумно улыбался. Он тяжело дышал. На фоне горящего здания и хаоса, что он сотворил, парень выглядел устрашающе. Серая радужка его глаз потемнела, и теперь, точно расплавленная сталь, горела безумием. — Эйс, подожди, — Марко применил волю, схватив парня под локоть. — Ты знаешь, что Сатч и Луффи мне также дороги, но ты не должен нападать на Тича один. — Я знаю. — Да, он подлый ублюдок и убийца. Мы обязательно его поймаем и… — Не расслышав ответа друга, продолжал Феникс. — Что? — Он открыл рот от удивления, взирая на относительно спокойного пирата. — Ты что? — Я не могу рисковать жизнью Луффи. — Только и сказал Эйс и, не дожидаясь Марко, побежал. Всего несколько минут, и вот он уже в небе яркой вспышкой посреди грозы. Огненный Кулак и сам удивился своему спокойствию. Он не знал, от стремления ли спасти Луффи или отомстить Тичу, но он был собран и смог легко представить, что может выкинуть Тич, чтобы избежать смерти. Луффи заложник. Угнетенное выражение лица было у Эйса с начала погони. Каждый раз думая о том, что он не успеет, парень мысленно сгорал изнутри. Спасти Луффи. Убить Тича. И только в таком порядке, никак иначе. Никаких лишних мыслей, будто такой «груз» мог его замедлить. Эйс даже не сразу заметил, когда обычные волны превратились в многометровых чудовищ. Он был в центре шторма. Казалось, само море дышало ему в лицо этими ужасающими порывами ветра, каплями дождя. И это дыхание тихо шептало ему о неминуемой смерти. И в обычное время, даже такой нахальный пират, отступил бы, встав на сторону здравого смысла. Но он не мог остановиться. Он уже видел корабль. Эйс пожалел, что не вернулся за своей лодкой. Та была незаменимой вещью с неповторимой маневренностью, которая подходила огненному пирату, как ничто другое. Но сейчас парень беспечно сжигал свои силы. Марко, облачившись фениксом, следовал за ним, не пытаясь остановить. Конечно, он верил не в благоразумие накама, а в его желание спасти мальчика. А это значит, он не сделает того, что хоть как-то ему навредит. На секунду, в головы белоусовцев закрались мысли, что всё это время они следовали не за теми. Кучка каких-то контрабандистов встретит их с пушками, рьяно пытаясь защитить свои «сокровища». Но сквозь дождь, что бил в лицо, заставляя жмуриться и чертыхаться, они увидели огромное тело, объятое черным туманом. И несмотря на все препятствия, Эйс знал, что там нужный им человек. Он обещал Марко и себе, что первостепенной задачей остается спасение Луффи. Но сейчас Эйс ничего не видит перед собой, кроме Тича, использующего фрукт Сатча. И огненный пират, вопреки своим намерениям, тонет во тьме. Его глаза застилает пелена полыхающего гнева. Убить Тича. — Кто это тут? — Разносится гогочущий смех, черные щупальца тянутся к пирату. — Один пришел, Эйс? Ты опоздал! Тьма оказалась слишком медленной для Портгаса. Когда, казалось, его сила вот-вот схватит парня за ноги, его руки превратились в сплошное пламя и будто крылья унесли его от черного тумана. Тич обжегся, пошатнулся. Его ладони были в ожогах. Он нейтрализовывал любую силу, будь то логия или парамеция. Но выходящей энергии было слишком много, чтобы поглотить её в такой короткий промежуток времени. — Да ты псих. Неужели ты используешь свою жизнь… Столб огня, что пробил пол рядом с Маршалом, подтвердил его догадки. — Я никогда не собирался жить вечно. — Усмехнулся сын Белоуса. Даже дождь не мог оставить на нем свои капли — они испарялись не долетая до его кожи. Сейчас Эйс был самым опасным человеком в этом море. Тич сглотнул и принялся судорожно искать хоть что-то, что зацепит его. — У меня есть для тебя предложение. Я отдам тебе мальчишку, а потом мы вместе свергнем старика и станем Ёнко. Как тебе такое… — Мужчина замер, встретившись взглядом с дикой яростью. Тич — логия, с силой, потенциал которой намного больше Мера-Мера. Тогда почему же он чувствует жар? — Да ты свихнулся. Бесполезно…видимо, чтобы ты выслушал меня, придётся выбить из тебя дух? — Тебе придётся меня убить. — В гневе сказал пират. — А теперь, отвечай, где, черт тебя дери, Луффи? — Кулак пирата нагрелся, своим видом походя на лаву. Если Дьявол существует, то наверняка выглядел бы примерно так. Необузданная ярость, чистое желание испепелить врага. Эйс сразу использовал волю наблюдения. И он не почувствовал мальчика. Его охватил страх и гнев. Неужели Тич их обманул? Поток яркого пламени скользнул сквозь тьму. Он истончался, съедаемый всепоглощающей темнотой, но ударной волны хватило, чтобы отбросить предателя к мачте, оставив на той трещину. Действительно, врагом Тича была буря. Вот только не ясно — стихия или человек. Он мог бы убить Портгаса, просто уклоняясь от его атак. Этот юнец сам бы загнал себя в могилу, истратив все силы. — Похоже, у меня будет не один подарок правительству… Осталось дождаться, когда ты выгоришь, как спичка, идиот! Эйс его не услышал, а даже если бы услышал, то все равно отправил в него сгусток огня в два раза больше предыдущего. В Тича летели созданные пламенем кулаки его бывшего капитана. Те будто обладали своей волей, собственной жизнью. Маршал всегда поражался тому, как сильно Эйс развил свою способность. Огненные светлячки не успевали разрастись в парящие солнца — их поглощал Тич, становясь от этого только сильнее. «Кулаки» Эйса сталкивались с бурлящим черным туманом. Огненный кулак пока не сильно, но истекал кровью. Правая бровь была разбита — постоянно приходилось вытирать красную жидкость, чтобы та не мешала обзору. Но и Тич не был неуязвим. Всё его тело покрывали внушительных размеров синяки. Ожогов было не так много, хоть и одежду Тича постоянно тушил дождь. —Верни Луффи! — Закричал молодой пират. Маршал проклинал и Эйса, и мальчишку — морской черт их сожри. — Но я не врал, что ты опоздал, — сказал мужчина, ухмылялся. Визуально он стал казаться больше за счет черного тумана, что возрастал над ним стеной, готовой в любой момент броситься на бывшего командира со всех сторон. И тут, сколько он не выпускай свой огонек, хоть всю душу изольет — это ему не поможет. Либо в лапы Тича, либо за пределы корабля. — Он начал раздражать всех и каждого, так что… уже как пару часов кормит акул. Ты должен быть рад за него! — Пока Тич говорил, Эйса окружали пираты и дозорные. — Жалкий раб бросился в море; в смерти он обретёт свободу. — Не смей врать, ублюдок! — Вместо гневного крика, вырвались хрипы. Тяжелый пинок в грудь заставил его подавиться воздухом.Он проигрывает Тичу? — Эйс! Не тот, кого он хотел услышать. Марко вцепился когтями феникса в остатки от плаща Эйса, поднимая того в воздух, тем самым спасая от удара и пуль. Исцеляющее пламя мифического зоана, заставило пирата замолчать и, впервые за битву, подумать. Может ли быть, что Тич не врёт? Вдруг Луффи где-то здесь и каким-то образом прячется и от силы Маршала и от воли наблюдения? —Черт, — Марко выругался, уворачиваясь от сгустков темноты, — Эйс, успокойся. Ты не видишь, что мы проигрываем? — Пират судорожно перебирал свои догадки о Тиче, обдумывал ходы, возможности Эйса. По одиночке они не справятся с Тичем и всеми людьми внизу. Но нужно было разделиться, чтобы один сражался, а второй искал их юного товарища и… Крик боли раздался в небе. Крылья Марко были прострелены. В последний раз взмахнув ими, он сделал все, чтобы упасть на корабль. Пули из кайросеки были одной из главных слабостей любого фруктовика. Он сразу же принял человеческий облик. Дозорные и команда Черной Бороды стреляли в них без остановки, порой усиливая пули волей. Поэтому то, что они спрятались за толстой мачтой, теперь не могло спасать их вечно. Феникс пытался не потерять сознание от боли. Из его рук, от плеч до запястий, сочилась кровь, он насчитал семь дырок от пуль. Эйс кричал на него. Вскоре Марко взвыл от боли: руки словно еще раз пронзили тысячей маленьких клинков. Посмотрев что происходит, он ужаснулся — Эйс всего-то пытался вытащить металл. Неужели они и ядом смазали своё оружие? Внезапно буря утихла, а вместе с ней и дождь, и волны, и все звуки. Корабль, что только что раскачивало море, тряхнуло с такой силой, что все без исключения повалились на пол. Светило солнце. Словно сам Бог смёл ладонью тучи с небосвода и наказал оставаться чистым голубым полотном. Посреди палубы на коленях стоял Тич в объятьях черного тумана — будто бы мать защищает сына своим телом. Над ним возвышался Шанкс, в руке у него была та самая сабля, что разрезала бурю.***
Красноволосый сделал первый шаг по направлению к Черной Бороде. Всех на корабле поразила королевская воля Ёнко. Даже Эйс и Марко привыкшие к подобным вспышкам гнева отца, ощутили природный страх. Всё-таки до уровня силы Императоров морей было далеко даже Огненному Кулаку и Фениксу. Совладав с собой и поднявшись на ноги, Эйс увидел, как Тич трясётся от страха. В следующую секунду он разразился смехом. Кто тут еще сумасшедший? Взмах сабли послал ударную волну. Черная борода уклонился, а вот мачту снесло под корень. Тьма сочилась из огромного тела Тича, словно её там было бесконечное море. Сила, способная поглотить всё в этом мире: физическое и духовное, даже души противников. Он мог останавливать удары Шанкса. Но почему ему приходилось трусливо уворачиваться? Тич не мог использовать волю, потому меч красноволосого мог разрубить его. Нужна хитрость. Другого выхода у Тича не было. Эйс наверняка пошел искать мальчишку, Марко зализывает раны. Дозорные полегли, как опрокинутые оловянные солдатики и даже команда Черной бороды пала от одного единственного удара Шанкса. Сейчас Маршал думал о том, что слишком поторопился. Если бы он хотя бы ненадолго залег на дно и освоил свою новую силу… Он не ожидал, что Ёнко примет участие в этой погоне. — До сих пор ненавидишь меня за украшение, что я тебе оставил? — Усмехнулся пират. —Ты зазнался, Маршал, — режущие воздух взмахи меча, было невозможно заблокировать. Тич все больше отступал, все меньше атаковал. — И поплатишься за свою подлость. Черная Борода усмехнулся. Из-под пола вырвался, совершенно безумный тёмный столбик, острый, как лезвие, целясь прямо в сердце Ёнко. Палубу окропили брызги крови. Шанкс не издал и звука, он увернулся. Но из руки обильно текла густая жидкость. Почему Тич так силён? Может ли быть, что даже Ёнко проиграет ему? Марко, вытаскивая последние пули, ужаснулся. Нельзя подпускать его к отцу. Но что они могут сделать? Как бы самим не стать мертвецами, за которых это чудовище получит награду. —Марко, подлечи Рыжего, — огрызнулся парень, который необъяснимым образом спрыгнул с неба. Так сначала показалось, но, видимо, он, как и думал Тич, обыскивал корабль. Даже каждый парус осмотрел. Эйс не боялся. С самого детства он грезил не об объятиях седой смерти. Эйс мечтал стать искрой, что потрясет весь мир. Самый известный и сильнейший пират — это в его вкусе. Он был избит, весь в синеющих кровоподтёках и порезах. Но Огненный Кулак никогда не сбегал от врага. — Эйс, ты нашел его? — С надеждой в голосе, крикнул Марко. Он исцелил свои раны. Шанкс отказался от помощи. Не известно: чутье или воля наблюдения давали ему понять, что что-то должно произойти. Портгас сжал в гневе кулаки, готовый захлебнуться отчаянием и злостью. Нет, не нашел. И он бросился на пирата со всеми своими эмоциями, готовый сгинуть в этом бое. Как командир, он не мог проиграть, как Огненный кулак, он не и имел права отступить. И все же, самым громким был смех Тича. Вне зависимости от его желаний, пират понимал, что поражение стремительно к нему приближалось. Он действительно выгорал. Огонь в душе был уже не таким сильным, после того, как мальчика не оказалось на корабле. Опоздал. Он не смог найти Луффи вовремя. От мысли, что возможно мальчик до последнего ждал его, а потом бросился в море, с мыслями о свободе, Эйс хотел забиться в угол. Он больше не знал, что ему делать. Лишь желание мести заставляло его сражаться. Даже если Шанкс и вступит в бой, то чисто из собственных побуждений. Было такое чувство, что он и вовсе не поможет им, пока пираты не падут безжизненными тушами. И если Эйс действительно использовал для создания пламени не только свое тело, как все логии, но и жизненные силы, то Маршал не имел в этом необходимости. Огонь сжигает, тьма поглощает. Это всего лишь различие в их способностях. И все годы тренировок Эйса — ничто по сравнению с неделей фруктовских похождений Тича. Ага, размечтались. К морскому дьяволу весь этот здравый смысл. Впервые в жизни, Эйс настолько использовал свой потенциал. Он не просто жег все, что видит. Концентрируя пламя во все более сияющих чистым зеленым светом светлячков, он вкладывал свою боль и тоску, свой гнев и ярость, свою надежду. И даже Тич стал замечать, что чёрный туман странно хлюпает, будто бы взрываясь, когда поглощает их. Светлячки парили даже за пределами корабля. — Сожри их всех, если сможешь, гнилой ублюдок, — парень тяжело дышал, но его губы растянулись в улыбке. Серые глаза горели, как и его пламя. В этот момент Эйс уже почти не чувствовал пламени в себе. Он не замечал, что хоть светлячки и неслись к Тичу, тот аналогично пустил черные копья в парня. Раздался щелчок металла о металл. Туман рассеялся. Все без исключения замерли от удивления. Не могли двинуться или сказать хоть слово, ни Эйс, ни Марко, ни Шанкс. Тич и вовсе выглядел потерянным и выбитым из колеи. Дозорные и пираты, что начинали приходить в себя, сидели разинув рты. Позади Чёрной Бороды сидел мальчик, весь мокрый и по виду невероятно уставший. Вокруг ноги Тича была обмотана и завязана узлом, длинная черная цепь, отливающая синим цветом самого моря. Эйс не мог отвести взгляда от живого накама, что сейчас также неуверенно смотрел на него. Его трясло. Он пытался что-то сказать. Эйс. Или, например, Какого черта, ты жив, Эйс? А может, Эйсу, я так рад тебя видеть! Но Луффи не мог сейчас говорить. Его хватило лишь на шепот, но даже он сам его не услышал. — Эйс, не делай поспешных действий, Тича нужно предать суду, — на автомате сказал Марко, совершенно не думая. Это был тот самый момент, когда трём людям был дан шанс самим судить. Все тут понимали, что приговор и так известен. А если оставить Тича в живых — он может сбежать, ведь невозможные подлости были частью его сущности. Было ли это правильно? Об этом они узнают на том свете. Луффи без колебаний кивнул Эйсу, который всего на несколько секунд позже Шанкса, метнулся к предателю. Тяжелая сабля, усиленная волей, пробила широкое плечо пирата, словно тот был вовсе не из мяса и костей. Он слышал, как ломаются ребра Маршала. Вместе с ним, яркий, сияющий кулак, выжег сердце бывшего подчиненного.***
Мальчик пошатнулся от того факта, что рядом с ним только что был убит человек. И он этому, как никто другой, посодействовал. На него упали капли крови с тела, из которого ушла жизнь в одно мгновение. Но Луффи все еще следил за Эйсом, который не сразу пошел к нему, а старательно отмывал руки от крови. Никто также не решался первым сделать шаг к мальчику, будто бы признавая право Огненного кулака на это. Мальчику казалось, что на него набросятся с объятьями. Он не грузил себя вопросами о том, почему Эйс жив. Луффи бы поверил даже в его воскрешение, ведь это был Эйс. Пират в свою очередь остановился перед парнишкой, радуясь, что тот не испугался его. Никто не знал, как Луффи это провернул. А именно: привязал себя к якорю и буквально заткнув себе рот кляпом, дабы морская вода не попала в организм, прополз под кораблем с привязанными к штанам кайросеки. Даже если и узнали, то не поверили бы. Мальчик и сам не верил. Но вопросов не было. Огненный пират сгреб мальчишку в объятья, так бережно, будто тот был нечто эфемерное, нереальное, и от того, еще более хрупкое создание. Портгас потерял способность мыслить, дышать и двигаться. Из последних сил обнимая мальчика, что ронял слезы на его плечо, и несвязно бормотал о том, как сильно испугался. Эйс согрел его на секунду засветившимися руками. Устало прикрыв глаза, он сказал: — Я так скучал, Луффи.