Усы, лапы, хвост.

Утро следующего дня, класс за мёртвой картиной – Я ничего не понимаю, Гермиона! Он так добр, заботлив... Но он же не может не понимать?! Как он может на самом деле считать, что у Дурслей мне лучше всего, что прорицания – это очень важно. Он ведь действительно так думает! – Разум парня буквально разрывался между тем, что он чувствовал с помощью эмпатии и тем, что знал из прошлого опыта. – Или ты просто не можешь определить его настоящие чувства – он, всё-таки, великий волшебник. – Веско заметила Гермиона. – Ээээ... Да, действительно. – Вариант, предложенный Гермионой, неожиданно хорошо вписался в картину мира. Это было так неожиданно логично, что даже успокаивало. Гермиона видела, что её аргументы подействовали, но всё же решила добавить: – Просто получается, что мы не полностью можем полагаться на эту нашу новую способность. – Стараясь быть невозмутимой и профессиональной, сделала заключение она. – И что же мы будем делать? – То же что и обычно, Пинки – захватывать мир!* – Оба ребёнка облегчённо рассмеялись немудрёной шутке. [*без понятия показывали ли этот мультик в соответствующий период на английских экранах, но я автор и у меня AU, так что мне всё можно.] – А как, Брэйн? – Подражая высокому голосу и откровенно глуповатому тону персонажа из мультика, который они с подругой смотрели вместе на каникулах, спросил Гарри. – Мы освободим из заключения доброго брата-близнеца преподавателя ЗОТИ! МУ-ХА-ХА-ХА!!! – "Злодейским" голосом вещала Гермиона, войдя в роль "гениального" мыша, но тут же слегка расстроенным тоном добавила: – А ещё надо продолжать готовиться к первому испытанию. – Не волнуйся, всё будет нормально. Не выставят же они василисков против нас? – Довольно легкомысленно, но и с ноткой самоуверенности произнёс парень. – Да, Гарри... – Протянула Гермиона, с некоторым удивлением, действительно ощущающая, что уверенность Гарри передалась и ей. Ну а поскольку готовиться к турниру больше, чем он это делал сейчас, Гарри не мог физически, то основным их очередным проектом стало освобождение Моуди. Осмотрев внимательно Карту, они поняли, что настоящий Моуди постоянно находится в личных покоях преподавателя ЗОТИ, так что им обоим показалось логичным попасть туда. Первые идеи по проникновению пробраться тайком были отметены – паранойя поддельного преподавателя была общеизвестна, так что наличие ловушек было практически гарантировано. – А может и в этот раз просто прийти к нему и осмотреться… только вот, предлог нужен. – Вслух задумчиво размышлял Гарри. – Просто попросим помощи в турнире! Он же всё-таки преподаватель ЗОТИ. – Тут же предложила Гермиона. – Да пожалуй, нормальный вариант. Вот только нужно, чтобы он внутрь пригласил. – Такие вопросы не стоит задавать на перемене, так что разумно будет, если пойти к нему вечером, после того, как закончатся наши вечерние часы. Надеюсь, что “профессор Моуди” не оставит гостя стоять в коридоре. – Хорошо, так и сделаю. – Кивнул Гарри. – Нет, лучше я… *** Вечер, стук в дверь. Пожилой мужчина с деревяшкой вместо одной ноги, неожиданно резво проковылял к двери. Держа наготове палочку, он открыл дверь в помещение и с подозрением осмотрел стоящую на пороге девушку. Та, впрочем, к этому отнеслась совершенно индифферентно. Паранойя, настоящая или мнимая, но тщательно демонстрируемая – была непременным атрибутом стоящего перед ней мужчины. – Профессор. – Да... – Немного протянув момент так, как будто бы он вспоминает имя стоящей перед ним девушки. – Грейнджер. – Можно задать вам пару вопросов? – Не здесь. – Крауч, разыгрывая паранойю, слегка выглянул в коридор и посмотрел по сторонам. После чего жестом заставил ученицу войти внутрь. – Что ты хотела, или точнее, что хотел… Поттер? – Пару советов, сэр. – Преподавателям запрещено помогать участникам турнира. – Демонстративно нахмурившись, Моуди внимательно посмотрел на Гриффиндорку. – Я в курсе, сэр. А так же знаю, что это одно из тех правил, которые наверняка не будут соблюдаться. А вы единственный преподаватель, к которому мы можем обратиться с такой просьбой. – Несмотря, на собственную любовь к соблюдению правил, Гермиона прекрасно понимала, что не многие столь же ревностны и честны. А уж события, которые и захочешь, но не забудешь, разбили всякие возможные иллюзии на эту тему. А ещё, Крауч – слизеринец, ему должно понравиться подобное предложение. А даже если откажет, то они ничем не рискуют. – Х-ха! – То ли кашлянул, то ли хохотнул слизеринец под личиной аврора. – И какой же ты помощи хочешь? – Первый тур, можете, что-нибудь сказать про него и, посоветовать, как готовиться… Крауч пару минут смотрел в глаза ученицы. – Интересная ментальная защита. – Он даже не попытался сделать вид, что раскаивается, или ещё какую-нибудь потребную ради приличий глупость. А Гермиона, ожидавшая именно этого, лишь улыбнулась: – Естественная и постоянная, у Гарри такая же. – Надо же. Не только иммунитет к “империо”, но и к легилименции… – И тут же, не медля ни секунды: – Драконы. Нужно будет украсть золотое яйцо, лежащее среди кладки настоящих драконьих. – И видя, как слегка побледнела девочка, он добавил: – Постарайтесь не выдать своё знание слишком рано. Следите за своими лицами и поведением, раз уж с ментальной защитой у вас всё в порядке. – Д-да, сэр. – Внезапно пересохшим ртом проронила немало испугавшаяся Гермиона. – А, п-по поводу помощи с заклинаниями? – Несколько сбивчиво, но по-прежнему настойчиво продолжила спрашивать она. – Самая примерная ученица продолжает нарушать правила? – Не самая примерная, а самая лучшая! – Твёрдо и гордо смотря в глаза преподавателя, выдала она домашнюю заготовку. Обман и амбиции… ей действительно нужно было понравиться этому человеку. Истовый слизерениц не мог пройти мимо подобного, главное, чтобы этот чистокровный не решил, что подобное поведение грязнокровки – оскорбительно. Но судя по тому, что она ощущала, первое было всё же сильнее второго. – Учить не буду, но совет дам. Пусть твой парень, – Гермиона проглотила последнюю фразу почти не замечая, тем более, что она была простой констатацией факта, – не пытается выучить всё подряд. Найдите сильную сторону и используйте её по максимуму. Когда вляпываешься в дерьмо, последнее, что нужно – судорожно решать какое заклинание использовать. Лучше знать всего пару, но хорошо отработанных, и ими пользоваться. Запомнила? – Дождавшись кивка, он направился к входной двери: – А теперь иди, тебя не должны заметить, надеюсь справишься. И не болтайте лишнего, поняла? – Да, сэр. Два перенервничавших подростка обнимались в полупустом помещении. Внешностью и поведением напоминающие двух котят, они никак не могли отойти от напряжения последнего часа. И Гермиона, вынужденная играть роль и фактически сотрудничать с врагом, и Гарри, отпустивший её и бессильно ждавший за углом от того кабинета… вымотались оба. Поэтому, даже ни слова не обсудив, они добежали до своего тайного места и первым делом просто сели в обнимку. Через какое-то время их сдвоенная волна эмоций пошла на спад, и мысли прижавшихся друг к другу котят начали блуждать более свободно. Гарри, вместо нервного напряжения, а потом и облегчения, начал задумываться о тех приятностях, которые ощущал при столь близком контакте, а ещё его вниманием в очередной раз завладел хвост подруги. Руки сами собой сползли со спины девушки вниз к тому месту, где тот начинался, а потом, слегка сжимая и одновременно разделяя пряди мягкой шерсти когтями провёл до самого конца. С первыми низкими ритмичными звуками урчания, которое быстро стало взаимным, все отрицательные эмоции развеялись окончательно. *** Было далеко за полночь, когда Гермиона почувствовала, что не хочет спать. Она сладко потянулась и негромко, но с несомненным удовольствием, зевнула, даже не пытаясь сдержаться или прикрыть рот. С некоторых пор, она, когда чувствовала себя уютно и в безопасности, даже не пыталась сдерживать такие простые порывы. Это, конечно, не очень прилично, но какие могут быть приличия, если хвост сам собой задирает юбку? Мятую после ночи в обнимку с мальчиком, юбку. То, что они вчера, вернувшись в свою комнату, и сменили облик в третий раз за сутки – это было не ново. Как и то, что они потом задремали. А вот не вернуться в свои спальни до отбоя… Но почему-то, её это сейчас совершенно не волновало. Неудовольствие или, о боже, гнев Макгонагалл, который так пугал раньше, сейчас не был для неё даже поводом к расстройству. Наоборот, ей хотелось сделать что-то такое, чтобы обожаемый ранее декан… СТРАДАЛА! Она понимала, что это нехорошо и неправильно, но ей хотелось… хотелось завалить кабинет этой… гадины навозными бомбами! Или ещё что-нибудь в этом роде. Это, конечно мерзко и даже не смешно, но всё равно очень хотелось. – Гермиона, – не до конца разлепив глаза, но навострив свои чёрные пушистые уши, Гарри всё же сообразил, где он находится. – А сколько сейчас времени? – Не знаю, – пожала плечами девушка, – но отбой был давным-давно. Гарри лишь кивнул, бросив взгляд своих полностью раскрывшихся нечеловечески больших глаз на окна класса. Сквозь них, с безоблачного неба, лился серебристый свет почти полной луны. – Не зря хоть рисковала? – Перевернувшись на спину, он потянулся. Кончик хвоста выглянувший из задравшейся штанины, лениво помахивал из стороны в сторону. – Не знаю. – Ей тоже ничего особо не хотелось, даже спать. – Мм? – Там, где мы видим отметку с настоящим Грюмом, – Гермиона потянулась к уху друга и, не совсем отдавая себе отчёт в том, что делает, начала его гладить и почесывать, – стоит сундук. Большой, но недостаточно, чтобы в нём поместился кто-то размерами как он. Думаю там чары расширения… – Понятно. – Он кивнул. Вырвавшееся из пальцев ухо тут же захотелось вернуть. Это позволило ей осознать, что она делает, но, в этот раз, она решила, что имеет право на подобное. А то после всех тех слухов, которые ей пересказывают Лаванда с Парвати, она почему-то продолжает смущаться такой мелочи. Гермиона перебралась чуть выше и схватила облюбованное ухо уже двумя руками. Она знала, что Гарри совсем не против подобного отношения. Точнее она чувствовала, что ему очень даже нравится. Спать больше не хотелось, да и тонкий трансфигурированный ею матрасик был не достаточно неудобен, чтобы стремиться переместиться в свою спальню. *** – Мисс Грейнджер. – Раздался во время завтрака, до боли знакомый недовольный голос декана Гриффиндора. Убедившись, что была расслышана, Макгонагалл продолжила: – Зайдите ко мне после занятий. – Проронила, она, после чего, не комментируя более, развернулась и ушла, по своим, без сомнения более важным, делам. За столом, и не только Гриффиндора, раздались ехидные девчачьи хихикания. – А почему только тебя? – Удивлённый и несколько озабоченный её состоянием, спросил друг. – Пока не знаю, но расскажу, потом. Пойдём, нам на уроки пора. Весь день Гермиона и Гарри прикидывали, о чём может быть разговор, но так ни к чему и не пришли. То есть они изначально предполагали, что своевольное оставление башни на ночь не пройдёт безнаказанно, но вот то, что вызывали одну лишь Гермиону – озадачивало. Самым забавным было то, что реакция на такое их поведение со стороны окружающих, была неожиданно спокойна. Нет, это они-то знали, что между ними ничего ТАКОГО, не было, а вот прочие студенты, похоже, просто восприняли это как ещё одну пикантную сплетню. То есть всё шло как обычно. *** – Что ж, вот и вы. – Именно такими словами, с явно демонстрируемым недовольством, встретила Гермиону декан. Или “заместитель директора” – будет правильнее? Последняя мысль несколько сбила мрачный настрой, с которым она готовилась общаться с начальницей. – Добрый вечер. – Подчёркнуто вежливо поздоровалась Гермиона. – К моему прискорбию, раз уж вы здесь, по такому поводу, то не добрый. – По какому поводу? – Не прикидывайтесь, мисс Грейнджер. – Обвиняющим тоном начала старшая женщина. – Вы прекрасно понимаете, причину вашего вызова сюда. Вы всегда были примерной ученицей и мне больно видеть, как вы делаете всё возможное, чтобы уничтожить свою репутацию. – Мои оценки по-прежнему на уровне, а количество заработанных очков, насколько я знаю, больше всех на факультете, а может быть и в школе. – Гермионе не хотелось спорить, но факты… – Это не то, о чём я говорю. Ваши беззастенчивые похождения с мистером Поттером… Вы нарушили распорядок школы! Я вами очень разочарована! Вы… – Макгонагалл всё говорила и говорила, слова срывались из её уст одно за другим, они должны были представляться горькими обличительными осуждающими… Но Гермиона поймала себя на мысли, что ей откровенно плевать на всё то, что тут говорит эта женщина. Она – враг. И все её слова – мусор. Это было странное состояние. Она вдруг почувствовала себя кошкой сидящей на дереве, под которым лает большая страшная, но, на данный момент, совершенно бессильная собака. А ещё она поняла, что единственное, что её должно сейчас волновать, это сколько тренировок с Гарри она пропустит из-за старой мегеры. – … У вас есть, что сказать в своё оправдание?! – До этого момента Гермионе полагалось смиренно промямлить что-то отрицательно-виноватое, но она сказала просто: – Я хочу, чтобы Гарри выжил. – Простая, без всякой драмы, констатация звучала настолько неуместно после длинного и пафосно-обличительного монолога, что совершенно сбила женщину с мысли. Дальнейшее было просто каким-то абсурдом. Попытки иносказательно заставить Гермиону признать, что они с Гарри занимались сексом, а не тренировками. Убедить, что и Директор и сама Макгонагалл, тоже хотят добра Поттеру, что… В общем, много чего. Гермиона слушала, иногда давала простые односложные ответы и ждала, когда же всё это, наконец, закончится. В какой-то момент камин в помещении вспыхнул, и в нём появилась голова Дамблдора. После чего Гермиона была срочно отпущена, а оказавшись на свободе, она поняла, что в спешке декан забыла назначить наказание. – Это было неожиданно, – проронила девушка и направилась к месту встречи с другом. *** Гарри крался под плащом-невидимкой обратно в Хогвартс, и получалось это у него на удивление неплохо. Он конечно не профессионал, но был совершенно уверен, что его не смогли обнаружить ни знающий о нём Хагрид ни мадам Максим, ни тем более Каркаров, которого, по мнению самого подростка, в тихих сумерках Запретного леса, было слышно чуть ли не за километр. Чем темнее становилось, тем увереннее чувствовал себя подросток в лесу. Он, вот уже как полчаса, находился в кошачьей форме, и его улучшенные органы чувств позволяли Гарри чувствовать себя здесь в безопасности. Он не знал, как у него это получалось, но движение по лесу казалось ему простым и естественным. А ещё – очень, очень приятным. Несмотря на полумрак, окружающий мир был чётким и контрастным. Полукот ясно различал каждую травинку, и даже чувствовал мелкую живность, замершую в норах, дуплах и просто на ветках. Он с закрытыми глазами мог сказать, в какой стороне Хогвартс, а в какой более густая и волшебная чаща. В какой-то момент, сосредоточенность на движении была… нет, не нарушена, а скорее активирована новыми повторяющимися звуками, сопровождаемыми смутно-знакомыми ощущением. Гарри решил проверить что это, и спустя десять минут наткнулся на небольшую поляну, на которой странная девочка кормила не менее странных лошадей. Точнее самих крылатых скелетоподобных существ Гарри уже видел – они возят кареты между Хогсмитом и Хогвартсом. Но менее странными от этого они точно не становились. И вот сейчас он видел, как этих страхолюдин, чем-то вкусно пахнущим кормит маленькая девочка. Впрочем, не ему – ушасто-хвостатому, жаловаться на чьи-то странности. За такими размышлениями Гарри сам не заметил, как подошёл к неизвестной девочке, следуя как на поводке, за приятным запахом. – Здравствуйте, мистер Кэт. – Произнесла блондинка, не оборачиваясь. Гарри вздрогнул. – Не волнуйтесь, мистер Кэт, я никому не расскажу про вас и миссис Кэт. Да мне никто и не поверит. – Задумчивый и неожиданно нежный голос приятно и успокаивающе журчал. – Все почему-то считают, что я говорю глупости. Как будто жизнь не одна большая глупость. Сам не понимая почему, Гарри скинул мантию невидимку и подошёл поближе. – А как ты узнала про нас? – Лунопухи нашептали. – Непонятно ответила девочка, а потом повернулась к Гарри: – Я Луна, хочешь? – Она протянула Гарри кусок чего-то бордового и он, ощущая просто-таки манящий запах этого нечто, не задумываясь, но аккуратно, кончиками когтей, взял у неё предложенный кусок. Только прожевав, проглотив и облизнувшись, он осознал, что съел кусок сырой говяжьей печени. Вечер становился всё более странным. *** – То есть пока я тут волновалась, там тебя кормила какая-то незнакомая девчонка. – Хлеща себя хвостом по бёдрам и раздражённо притопывая ногой, Гермиона обвиняюще смотрела на своего... друга. Впрочем, надолго её не хватило, раскаяние Гарри было вполне искренним и ярким. Да и эпизод с этой Луной был не столь значительным, как ей показалось поначалу. Ну, конечно, то, что эта блондинка узнала их секреты – не хорошо, но и не так уж плохо. Могло быть хуже. – Ну, прости меня, Эрми. Я, правда, не мог быстро уйти, пока не узнаю, как она меня обнаружила. – Ну и как, узнал? – Делая вид, что продолжает дуться, она отвернулась. Это был, безусловно, неправильный ход. Во-первых, потому что Гарри легко почувствовал, что её эмоции изменились, а во-вторых, потому что хвост, переставший мотаться из стороны в сторону, сейчас замер совершенно вертикально… и задрал сзади юбку. Волна эмоций Поттера была яркой. Однозначной. Небезответной. Гарри оказался неожиданно близко, его руки легли ей на плечи, а нос уткнулся в загривок, прогнав по всему телу девушки волну мурашек. На несколько минут, оба оборотня буквально застыли соляными статуями, после чего, неохотно, сделали по полшага друг от друга. Смущение, разочарование, желание, нежность – буря эмоций заполнила окружающее пространство и медленно, неохотно стала отступать. Гермиона волевым усилием заставила хвост опуститься и принялась тщательно оправлять задравшуюся одежду. – Так, что она тебе сказала? – Слегка севшим и несколько более низким, чем обычно, голосом спросила она. – А?! Ну... Я не совсем понял. Она сказала, что ей нашептали лунопухи. – Прости, кто?! – Лунопухи. – Растерянно повторил он. – Это что такое? – Не знаю, сам первый раз слышу. – Надо выяснить. – Произнесла она как можно более серьёзным голосом, стараясь направить мысли в нужное русло. Но выяснить у неё не получилось, как-то резко и неожиданно наступивший первый этап, заставил бросить все прочие дела. *** День "Д", час "Ч" Махнув рукой Седрику выходящему из палатки, Гарри откинулся спиной обратно на спинку кресла и задумался над тем, какое впечатление произвели на него остальные участники. Самым ярким, как ни странно, было чувство страха. Да Гарри тоже боялся и нервничал, но у него было целых три плана, и это на три больше чем в той истории с василиском. Поэтому он был относительно спокоен. А вот признанные чемпионы школ... Хотя скрывали своё состояние они неплохо. Интересно, что делал бы Седрик, если бы Гарри ему не рассказал о драконах? А ещё ему очень хотелось выпустить хвост и уши. Прямо-таки зудело. Но приходилось терпеть. К счастью, всё более нервное ожидание, вскоре заканчивается и приходит его очередь, выходить на арену. Стоило выйти, как его едва не оглушила буря восторгов трибун. Ему оставалось только порадоваться, что болельщики слишком далеко, чтобы чувствовать их эмоции, а то у него и так проблемы с самоконтролем – едва удаётся удержаться от оборота, а отвлекаться от происходящего просто-напросто не разумно. Дождавшись объявления о начале испытания, Гарри призвал свою метлу, и, когда под нестройный ропот зрителей, инструмент дворника-мечтателя занял своё место в его руке, Гарри призвал настолько мощного патронуса насколько мог, после чего направил его скакать вокруг дракона. Ну и наконец, кинул на себя чары незаметности. Они не могли избавить его от внимания дракона, но вот на фоне яркого сияющего эмоциями оленя, Гарри потеряться смог. Минуту спустя отвлёкшиеся на сверкающую фигурку трибуны, с удивлением обнаружили стоящего на точке старта Поттера, но на этот раз уже с золотым яйцом в руках. Парой секунд после этого исчез Сохатый, а хвосторога так и не заметила, что что-то изменилось. В общем, ожидавшие крови и зрелищ зрители были даже несколько разочарованы. На что, самому Поттеру было откровенно наплевать. Задачу ему зачли, а остальное – неважно. Но на этом его сегодняшние испытания, как оказалось, только начинались. Несмотря на все его уверения о том, что он не получил ни малейших повреждений, мадам Помфри даже и не думала опускать его из палатки, ставшей временным госпиталем для чемпионов. И Гарри вместе с ворвавшейся внутрь Гермионой, стали осознавать, что их проблемы только начинаются. Некоторое время, водившая над Гарри палочкой и шептавшая какие-то заклинания женщина всё более и более хмурилась. – Вы принимали перед заданием какие-либо зелья мистер Поттер? – Нет, мэм. – Искренне помотал головой он. – Уверены? – Да, мэм. – С некоторым облегчением говорил абсолютную правду Гарри. – А что не так? – Вклинилась Гермиона, но целительница не сразу ответила, а точнее как будто бы тянула время. Но долго отмалчиваться у неё не получилось – в палатку вошёл Директор и задал аналогичный вопрос: – Что-то не так Помфри? – Я... Я позже расскажу. Боюсь, мне понадобится время, чтобы поставить точный диагноз. – Практически не отвлекаясь от процесса обследования, пробормотала она. – Понимаю... – Проронил Дамблдор и уже собравшись уходить, остановился и вновь обратился к женщине: – Знаешь, Поппи, полагаю, стоит проверить так же мисс Грейнджер, раз она и так тут. Они с мистером Поттером много времени проводят вместе, и я боюсь, как бы эти странности не были и у неё. – Выдав такие указания, великий маг кивнул всем присутствующим и покинул палатку. *** Тем же вечером, кабинет директора – Садись, Поппи. Чаю? – Нет, благодарю. – Ну что же, тогда я слушаю тебя. – Сразу хочу сказать, что я думаю, что мистер Поттер и мисс Грейнджер здоровы, но по какой-то причине, все мои чары выдают совершенно аномальные результаты при их обследовании. Это не было бы странным, если бы выяснилось при первом осмотре ещё при поступлении. В конце концов, и Хагрид и Флитвик, а тем более мистер Люпин, тоже не являются обычными волшебниками и способы их излечения сильно отличаются от стандартных. Но тут... – Пожилая женщина несколько растерянно развела руками: – Я просто не приложу ума, что мне делать. – Насколько сильны... изменения, Поппи? – Заинтересованно и при этом огорчённо уточнил деректор. – Я ещё не нашла грань схождения... – И всё-таки. – Продолжил настаивать он. – Простейшие заживляющие чары, определённо будут работать. Может быть немного лучше или хуже, но будут. Тем не менее, я опасаюсь напрямую проверять реакцию на костерост, так что начала тестовую серию на парно-компонентные сочетания по Зельцу и, пока, у меня неутешительные результаты. Это что касается базисно-телесных, а с ментальными, у меня совсем нет хороших результатов. Даже простейшие успокоительные либо неэффективны, либо вызывают хаотичные побочные действия, а уж что-то ещё более сложное, как например зелье сна без сновидений и вовсе... – Помфри огорчённо покачала головой. – И это у обоих детей? – Да, Альбус. Совершенно одинаковые результаты. Это, явно, не случайное изменение. Что-то, в короткий срок, превратило обоих ребят в существа даже более отличающиеся от людей, чем полукровки с великанами и гоблинами. Они имеют некоторые сходные черты с оборотнями и вейлами. Весьма туманные, надо сказать, но они есть. Основываясь на этом, я собираюсь подобрать схемы терапии, но это будет очень не скоро. И я, Мордред побери, практически уверена, что проблемы у мистера Поттера появятся гораздо раньше. – Разочарованно и даже немного отчаянно закончила целительница. – Я буду рад услышать о любом прогрессе, Поппи. И не стесняйся привлекать Северуса к этому делу. – Непременно, Альбус... Разговор на этом фактически завершился и, обменявшись парой ничего не значащих фраз, два волшебника расстались. Помфри отбыла в свою обитель, а Альбус остался размышлять над ситуацией. И думы эти были отнюдь не лёгкими. Кто, зачем и как изменил детей? Похоже, неразрешимые на данный момент вопросы. И был ли этот кто-то? После некоторых размышлений, Альбус был вынужден признать, что был. Предположить, что дети сами сделали друг с другом такое, казалось ему даже не смешным. Вариант случайного изменения, тоже приходится отбросить – и Поттер и Грейнджер давно прошли этап случайной магии, к тому же синхронные и одинаковые изменения не могут быть случайными. Вот и остаётся неизвестный волшебник, решивший провести опыты над подвернувшейся парочкой школьников. Или, что ещё хуже, этот кто-то, таким образом, целенаправленно вмешаться в будущее Волшебного мира. Момент начала изменений, был для Дамблдора очевиден – последние летние каникулы. Но это никак не меняет ситуацию – он был совершенно уверен, что неизвестный не оставил никаких следов в памяти пары гриффиндорцев, так что смотреть воспоминания детей за тот период, наверняка просто бесполезно, да и невозможно. Сильно беспокоит, что существует волшебник, настолько владеющий химерологией, что ему доступны столь глубокие изменения живого. И вот найти этого волшебника, пожалуй, вторая по важности задача после борьбы с Томом.