Обратная сторона Волкова

11. Прошёл примерно месяц. Волков до сих пор не вернулся из больницы. Колян был в камере, ждал суда. А я… А я с каждым днём всё больше хотела увидеть его. Подушка насквозь пропиталась солью моих слёз, а душа изболелась до такой степени, что все костяшки моих пальцев были сбиты до крови об стену в подъезде. Там даже следы остались… Не забеливаются даже, я уже пробовала. Вике я объявила строгий выговор и теперь каждая её попытка заговорить со мной пресекалась на корню. Если бы не она, я бы не поругалась с Волковым и меня бы не грызла изнутри совесть-хомяк от непрозвучавших извинений. Она всё время гуляла с Лёшей, жаловалась ему, что я с ней не разговариваю, за что тот называл меня гордячкой и горе-ополченкой. Меня никак не колыхали слова этого малоумного задрота, волновало лишь то, что от Волкова по-прежнему нету никаких вестей… Я пыталась найти его и навестить, но меня к нему не пропускали – всё говорили, что состояние тяжёлое и что к нему нельзя. Это было настолько больно слышать, что домой я приходила вся в слезах и царапала давно не стриженными ногтями свои колени и руки… Не специально, конечно, так получалось… Сейчас я сижу на своей постели и пытаюсь сосредоточиться на корнях квадратных уравнений, которые я ну никак не могла понять и не могу запомнить их формулы… Будь они не ладны… Вдруг прозвучал звонок в дверь. Я молча встала и пошла открывать дверь. Может, мама с папой или Вика? Нет, за дверью оказался человек. Он молча протянул мне какой-то конверт и ушёл, развернувшись на 180 градусов. Что за тайны такие? В детстве меня всегда беспокоили тайные послания в конвертах, записки, дневники… Сейчас я, конечно выросла из этих фантазий, но то, что скрывал этот конверт, очень сильно манило меня к себе. Дрожащими руками я вскрыла его, вытащив сложенный пополам альбомный лист… Приглашение в суд! В качестве свидетеля! Сегодня! Эта новость несказанно обрадовала меня – я увижу Волкова! Я его увижу, я смогу ему помочь… Возможно, тогда у Коляна отнимут родительские права и парень станет свободным… Но что, если он вернётся в детский дом? Я же не буду с ним настолько близка, как раньше, ведь ездить в другой район города – это плата за проезд на автобусе, а каждый день то не наездишься, родители же тоже люди, они же не могут работать на одни только мои душевные дела… Какая разница? Я хочу чтобы друг был счастлив, а остальное трын-трава… Я в мгновение ока оделась и полетела, словно птица, подхваченная ветром, в здание суда. Меня усадили в коридоре. Я долго, очень долго ждала своей очереди, грызя костяшки пальцев, ещё не успевшие зажить, ноги тряслись, как от судорог. Слышался бешенный ор Коляна и чей-то осипший голос, чем-то напоминавший голос Волкова. О, небо, я не смогу больше ждать – если меня сейчас не заведут в зал, я сама ворвусь туда и одними зубами перегрызу глотку опекуну друга… - Головина, заходите, пожалуйста! – послышался сладкий голос женщины в строгом деловом костюме. Я сорвалась с места и пружинистой походкой влетела в зал, ища глазами Волкова. Вот он. Как много я упустила, как он изменился. Волосы на его голове отрасли, оказалось, они у него непослушные и тёмно-русые. Поверх них у него была надета белая бинтовая повязка. Кожа приобрела желтоватый болезненный оттенок, от чего у меня защемило сердце. - Свидетельница Головина, расскажите о том, что вы увидели? – вернул меня на землю голос адвоката. Я выложила им всё как на блюдечке с голубой каёмочкой. И не отрывала взгляда от Волкова, который без выражения смотрел на меня. Я понимаю его, он обижен на меня. Да, да, обижен на то, что я так глупо обвинила его… Закончив свой рассказ я не стесняясь громко, чтобы он меня слышал, сказала: - Волков, прости меня пожалуйста за всё. Просто я глупая, доверчивая девчонка, которая поступила очень низко, не поверив тебе после того, что ты так много сделал для меня. Конечно, если ты не захочешь прощать меня, я пойму тебя! – я замолкла и посмотрела на друга. Он смотрел на меня с некой усмешкой, а потом губы его расплылись в самой доброй в мире улыбке – его улыбке. Он простил. Когда судья сказал, что Волков будет передан на попечение к нашей доброй соседке тёте Груше, которая сама захотела забрать его к себе, я несказанно обрадовалась и чуть не завизжала, как свинья. Волков посмотрел на меня тёплым взглядом и покачал головой, мол, «Как маленькая!». Но сейчас я была настолько счастлива, что забыла о том, что мне уже давно перевалило за 10 лет… Толпа начала уходить, вливаясь в узкий дверной проём по одному. Я пыталась пробраться к Волкову, но люди слишком плотно отгородили его от меня, даже не подозревая этого. - Волков! – крикнула я, но никто не отозвался. Возможно, в этом людском месиве он не слышал меня и продолжал продвигаться к двери… Где-то там, за этой живой и шумной стеной, такой неприступной и непреодолимой. Уже было легче. Совесть, наконец, «наелась», но появилось непреодолимое желание обнять его. Хороший мой, он так много вытерпел, он остался жив, он простил меня…