План Оптимуса или Средиземье, мы столкнулись

      Морохир, как обычно, подскочил с рассветом: утреннюю зарядку пришлось сократить — костяшки пальцев, основательно стесанные о физиономию Элладана, все еще саднили. Радовало только то, что вчера Элрохир обмолвился: целители тоже получили строжайший приказ — не помогать никому из участников драки, следовательно, рожа у этого наглого эльфа болит не меньше. А отжимания можно заменить пробежкой и подтягиваниями. Так и быть, по кустам. Но в одиночку, потому что повторять вчерашнюю ловлю девчонок по закоулкам он не собирался.       На Глорфиндела Морохир наткнулся на одной из полян, залюбовавшись тем, как легко и непринужденно владеет парными длинными мечами этот золотоволосый эльф. — Присоединишься? — военачальник Имладриса показал на еще одну пару, лежащую на траве. — Мне как раз партнера не хватало, Элронд ушел к Фродо. — Как он? — Морохир бросил китель на траву, снял рубашку и взял мечи, изо всех сил надеясь, что тренировок с дайто в воинской части вполне хватит, чтобы не продуть сразу и с позором. — Пришел в себя, — первый выпад Глорфиндел сделал медленно и осторожно, так что отбить его на скрещенных не представляло никакого труда. — Можно навестить. Элронд приказал готовиться к пиру. — Нам запретили, — Морохир попробовал вспомнить один из скользящих ударов, который показывал тренер. Удалось, но этот эльф отразил его, ускоряя темп движения. — Знаю. Держи мечи чуть скошено, так легче. Отлично! У тебя крепкая рука! Хорошие учителя были? — Неплохие, — Морохир пожалел, что оставил топоры в комнате. — А вы… — Ты! — Ты здесь часто тренируешься? Если завтра… — Завтра Совет. Элронд не будет с ним затягивать. А вот послезавтра я к твоим услугам. На рассвете, потому что днем у меня слишком много дел, но пару часов с утра выделить смогу.       Морохир сразу заметил, что Глорфиндел сражается вполсилы, но был ему за это благодарен: мечи были боевыми. Вот с топориками он попробует на полную. После окончания боя эльф показал ему тренировочную площадку, от которой у юноши едва ли не слюнки потекли: тут были и веревочные снаряды, и перекладины, и мишени, рядом с которыми лежали луки и стрелы, и чучела для отработки ударов мечами и копьем. — Ты можешь приходить сюда, когда захочешь. И… — Глорфиндел, словно, что-то не решался спросить. — Твоя одежда… — Что с ней не так, — Морохир уже готов был вспыхнуть как спичка. Еще бы, затронута честь мундира! — Опять не нравится или мне платье в пол носить? — Давай начистоту, — золотоволосый эльф посмотрел на него спокойно и прямо. — Ты ходишь так потому, что тебе нравится, или потому, что эти раздолбаи Эрестора просто забыли снабдить вас сменной одеждой? Он окончательно распустил своих лодырей, я уже сколько раз грозился взяться за них лично. — Нет, это мне так привычнее, да и моя форма намного удобнее и практичнее. В шкафу там висит куча всякого, — понимая, что «наезд» сейчас не на его одежду, а на сам факт того, что гостю могли не уделить внимания, Морохир успокоился. — Если тебе что-то необходимо — просто не стесняйся обратиться к любому из эльдар, тебе всегда помогут. И без ложной скромности, здесь так заведено — ты можешь просить о чем угодно. — Даже о том, чтобы мне лицо в порядок привели? — рассмеялся юноша, на что Глорфиндел укоризненно покачал головой: — А вот за это Элладан у меня еще получит. Два рейда пропустит, будет здесь тренироваться. — Да мы уже вроде бы разобрались, — Морохиру стало неловко. — И потом, я ему тоже… — Вот за это и получит. Хороши же у меня ученики! Если лезут в рукопашную, то позволить себя так разрисовать, да еще и тому, кто младше — позор мне, как учителю, — Глорфиндел прервался. — Мне надо идти, а ты можешь тренироваться. Послезавтра жду. И напоминаю, если что-то надо…       Морохир откровенно увлекся этими тренировочными площадками, тем более что туда же явилась и Эленион, уже успевшая забежать к Фродо. Вдвоем они излазили и испробовали здесь все, до такой степени забыв о времени, что пропустили завтрак и обед, а во дворец действительно пробирались кустами: почти все гости к этому времени решили осмотреть окрестности Ривенделла, и друзья едва не столкнулись с делегацией эреборских гномов. — Где взялись эти тапки бородатые? — недовольно пробурчал Морохир, когда ему пришлось в спешном порядке прыгать в кусты можжевельника. — И почему это нас видеть не должны? Что, у эльфов синяков не бывает? — Не ворчи, это моя привилегия, — рассмеялась Эленион. — В Средиземьи эльфы считаются невозмутимыми, мудрыми и благородными. А носы друг другу ломать — это как раз «тапки бородатые» и могут. Или хоббиты. В крайнем случае — люди, но тот же Арагорн — нуменорец, он тоже не имеет права… — …на «лево»… — продолжил Морохир. — А нам из-за этого весь вечер в комнатах торчать.       Эленион подняла глаза к небу и о чем-то задумалась: — Я зайду за тобой на закате, никуда не исчезай. Есть одна идея.       Солнце только коснулось западного края неба, когда в дверь Морохира коротко постучали, но вот того, что за дверью окажется не только Эленион, но и Элрохир, юноша просто не ожидал. — Если там твой братец в кустах сидит, то без меня. — Без него, — Элрохир криво улыбнулся из-за разбитой губы. — Пойдем, Бамблби уже все приготовил.       Тройной шумящий водопад сверкал алыми, освещенными закатными лучами, струями, низвергаясь в небольшое озерцо, на берегу которого уже был разложен костёр, стоял импровизированный столик, и лежали несколько бревен. Бамблби, Пин и Мерри тщательно следили за насаженными на металлические прутья кусочками мяса, с которых уже начинал падать ароматный сок. — Нравится? — Эленион рассмеялась. — Раз нас на пир не пригласили — устраиваемся сами. А Арагорн не захотел прийти? — У него важная внешнеполитическая миссия, — Элрохир с наслаждением втянул запах и вытащил из складок плаща довольно большую бутыль с вином. — Морохир, мириться будем? — С тобой мы, вроде, подраться не успели, — недовольно покачал головой танкист. — Хотя тоже стоило бы. Думаешь, я не понял, с чьей подначки Элладан полез целоваться? — Да, нехорошо получилось. Я извинюсь перед твоей подругой. Или сестрой? — Подругой. Да не открывай ты сейчас, пусть закусь поджарится. — Так что там о внешней политике? — Эленион ловко нарезала салат в большую миску, а хоббиты таскали из-под ножа то огурчик, то помидорчик, рискуя получить по пальцам и поминутно облизываясь на румяные булочки в корзинке. — Арагорн мирит Леголаса и Элладана. Это вот они подрались — и пусть, не маленькие, сами разберутся, — младший из сыновей Элронда тяжело вздохнул. — А здесь все хуже. Во-первых, оба — наследники Владык. Во-вторых, Элладан просто ударил Трандуилиона ни за что, тот же на него руку не поднимал. Ну и наконец, если Леголас об этом уже завтра и не вспомнит, то сам Элладан так может заартачиться, что испортит нам отношения с Трандуилом. Еще чего доброго, официальные извинения в Лихолесье отправит. Ты представь, что Ар-Трандуил сделает, если узнает, что его «маленькому сыночку» челюсть набок своротили? Тут же скандал будет — не приведи Эру… — Скандал и у нас с вами будет, и достанется двоим сразу, — Глорфиндел изящно выскользнул из кустов и присел на одно из бревен. — Твоему братцу за то, что не смог победить, тебе — за папины погреба. И это еще от меня лично, отец вам завтра с утра обещал показать места орочьей зимовки. Так что… — Не так уж и много мы утащили, всего бутылок двадцать, — Элрохир кивнул на аккуратно торчащие из воды горлышки. -Если они такие же, как эта, то ночуем мы здесь, — танкист с ужасом прикинул объем минимум в шестьдесят литров вина. — Я до комнат не дойду. — Так это на две компании пополам. Десять Леголас уволок, — отмахнулся Элрондион. — Что там с мясом?       Хоббиты шустро подтянули уже прожарившиеся шампура, Эленион сняла все кусочки в миску и принялась нанизывать новую порцию: — Неудобно как-то. Би, ты точно уверен, что тебе ничего не надо? Я ведь даже не знаю, на каких батарейках вы работаете… — На вечных, объяснять долго. Точно не на спиртном, как некоторые. Вы общайтесь, мне интересно за вами наблюдать, — автобот кивнул на лежащую на траве гитару. — Петь будешь?       Эленион вздохнула. Петь она умела и любила, но разве музыкальная школа сравнится с голосами эльфов, к которым привыкли здесь? — Я бы послушал песни других стран, — Глорфиндел передал девушке инструмент, на минуту задержав его в руках. — Похож на виолончель гномов или на лютню.       Задумчиво пробежав пальцами по струнам, Эленион посмотрела на замерших в ожидании мужчин: — Пожелания есть или на мой выбор? — Главное, не Стаса Михайлова, — буркнул Морохир. — А так — давай что угодно.       Глорфиндел поднес к губам кубок с вином и так и замер, не в силах сделать ни глотка. На мгновение ему просто показалось, что это не голос, это звон струн прозвучал именем давно забытого, давно утерянного. Каменный колокол… Там их не было, там были колокола из серебра, звонкие и чистые. Каменными были воспоминания о том, как они плавились, чернели и сгорали дотла на падающих башнях. Каменным колоколом были звуки войны, звуки разрушения… Что может быть страшнее, чем видеть падающие обломки зданий, созданных с любовью и трепетом. Город их жизни, сама их жизнь — все отняла проклятая злоба Тьмы, единственное предательство. Нельзя расплатиться чьей-то родиной за свою, Гондолин стал первой искрой в пылающей Войне Гнева. Его родина, его город, их общее детище, их создание, отражающееся в небе и в водах окрестных озер. А звезды смотрели сверху, в эту горную чашу, в этот сверкающий осколок неба. Они жили на небесах и не понимали этого, сетовали на разные мелочи, не замечали той хрупкой красоты родного города, созданного из музыки всех ветров Арды. Да, вот именно — музыка, ставшая гордыми стенами. Музыка, заслоняющая все в этот миг: лорд Ондолиндэ не видел ничего, кроме призраков прошлого. И это его душа израненными пальцами искала былое, это он безмолвно кричал, дожидаясь знакомого эха скал, окружавших давно спящий на дне моря разрушенный Гондолин… Город его жизни. Погибший и вечно живой кусочек сердца, часть души. Он не жалел, что тогда умер вместе с ним, потому что каждый осколок до бесконечности близких стен и зданий мог ранить больнее, чем все мечи мира. Гондолин, каменный колокол горной долины… Гондолин, горная чаша, неба осколок… Гондолин, камнем застывшая времени пена, Гондолин, Гондолин, Гондолин, Гондолин…*       Эленион подняла взгляд и мягко улыбнулась, Морохир восторженно показал большой палец. — А Гондолин — это твой родной город? — Мерри ловко утащил еще одну булочку, по-братски разделив ее с Пином. — Он красивый? — Это мой родной город, — Глорфиндел не мог оторвать взгляда от бархатно-синего неба, на котором зажигались звезды. — Эленион, ты позволишь… Я могу попросить тебя как-нибудь спеть еще раз? Стыдно признаться, но я не запомнил слова. Просто дышал этой песней, спасибо. — Ничего себе! Ты же всегда говорил, что музыкой тебя не тронуть, — присвистнул от удивления Элрохир и тут же получил увесистую затрещину от наставника. — Все, молчу, спрятался. — Наливай. Спрятался он, — Морохир отобрал бутылку и разлил ее в подставленные кубки. — Мелкие, проверьте вторую порцию мяса. Только вилкой, не надо надгрызать каждый кусок, знаю я вас. — Тогда нам больше достанется, — Пин схватил свой кубок и метнулся к костерку, а из кустов вышел Леголас, опускаясь на траву и ловко утаскивая одинокий кусочек шашлыка из миски: — Хоть что-то. Представляете, Арагорн забыл закуску притащить, так мы с ним и не пили почти, так, по бутылке, по две. А остальное Элладан вылакал. Ох и плохо ему завтра будет, я бы на твоем месте, — принц повернулся к Элрохиру, — заранее у отца мирувор стащил. Иначе накроется его присутствие на Совете. — Закусывай, Аранен, — Эленион протянула ему свою тарелку. — Иначе наябедничают, что здесь тебя не только избивают и спаивают, но еще и голодом морят. — А ты? — Леголас с жадностью смотрел на предложенное, но Эленион только кивнула головой в сторону костерка и стоящей рядом бадьи, еще наполовину полной, и лихолесец принялся быстро уничтожать содержимое тарелки. — Девушки на торжестве? Да, чисто мужская компания — это скучно. — Леголас, кажется, и ты уже допился, — Глорфиндел встал и поклонился всем. — Пойду, поговорю с Элрондом, чтобы он завтра вас до Совета в порядок привел. Гуляйте, я за пару часов до рассвета проверю, все ли до комнат доползли.       Он ушел, а Леголас еще раз переспросил, приглашены ли на посиделки Мирриан и Эмма: видите ли, Арагорн рассказал ему о том, что в отряде две девушки. Элрохир что-то прошептал о том, что Дунадан тоже окосел от пригорянского пива, но извиниться перед Мирриан не мешало бы, да и как они потом расценят то, что гуляли без них. — Ой, — Эленион обернулась. — Точно! Так, Чип и Дейл, вы как Бильбо каштаны кидать умеете? Сможете как-то тихо выманить сюда Эмму и Мирриан? Скажите, что надо трубку мира выкурить. — Я прослежу, если что — отниму вашу порцию, — рассмеялся Бамблби. — И вина оставьте, — Пин крикнул это, уже убегая.       Проспав до полудня и проведя несколько часов в библиотеках изучая пыльные фолианты и манускрипты, Эмма и Мирриан лишь ближе к вечеру узнали от Сэма, что приглашены на пир, устраиваемый во дворце в честь выздоровления Фродо. Поначалу девушки смутились, подумав, что им не в чем идти, кроме купленных Эленион в Пригорье рубах и брюк, но затем, вспомнив о том, что видели в шкафах гостевых комнат предусмотрительно приготовленную эльфами одежду, поспешили проверить, чем из предоставленного гардероба можно воспользоваться. После долгих примерок и весёлых шуток эльфийка остановила свой выбор на белом, отороченном серебристыми лентами, платье, а блондинка отыскала тёмно-бирюзовое, приталенное под грудью шёлковое «чудо», лиф которого украшали изумительные кружева ручной работы. Нарядившись и оставив волосы распущенными как это, похоже, было модно у здешних обитателей, они обулись в лёгкие кожаные туфельки и поспешили в трапезную.       Войдя в огромную, украшенную цветами и освещённую сотнями восковых свечей залу, девушки почувствовали себя золушками на своём первом балу. Великолепно сервированные столы были уставлены серебряными блюдами с поистине царским угощением, а гостей было столько, что яблоку негде упасть, и все невероятно красивые и нарядные. Оробев от того, что оказались в незнакомом обществе, они долго рассматривали увитые яркими лентами колонны, разожжённые камины и высокие раскрытые окна, прежде чем решились направиться к расположенному на помосте главному столу, за которым были отведены места для гостей. Во главе его на высоком кресле восседал облачённый в белые одеяния Элронд, по бокам от него расположились Арвен и высокий широкоплечий старец, в котором легко узнавался Митрандир: все трое были столь невозмутимы и спокойны, хоть фокусы показывай — бровью не поведут. Присев на свободные стулья рядом с Фродо и Сэмом, подруги были тут же представлены хоббитами соседям по столу — делегации Эреборских гномов. Встретившись взглядом с сидевшим на противоположном конце стола Боромиром, Эмма невольно улыбнулась, в душе гадая, успел ли воин выяснить что-нибудь о настоящих причинах появления её в Ривенделле? Судя по его тёплому взгляду и кивку — скорее всего нет, и даже непонятно, хорошо это или плохо, лучше сразу отрубить руку, чем отпиливать по кусочку. Прислушиваясь к рассказу статного седого гнома Глоина о Беорнингах, храбрых воинах, благодаря защите которых можно было добраться от Дола до Ривенделла, Эмма с интересом пробовала тушеную с мятой оленину и засахаренные фрукты. Сама она не привыкла много есть за ужином, поэтому лишь улыбалась, когда хоббиты подкладывали еду себе в тарелки, и отказывалась, когда они предлагали отведать жаренного фазана и запечённую форель.       Праздничный ужин длился более двух часов и закончился лишь с двенадцатой сменой блюд, когда за окнами уже наступила ночь и на чёрном небе зажглись яркие самоцветы звёзд. Правда, беседы не стихли и тогда, просто эльфы с гостями переместились по длинному коридору в Каминный Зал, где уже играли на флейтах и арфах музыканты, на узких столах у стен были расставлены бокалы с прохладительными напитками, а те, кто устал, могли выйти через распахнутые двери на балконы. Главным украшением Каминного Зала, разумеется, служил камин — обрамлённый колоннами из розового мрамора и полыхающий источающими сладкий аромат вишнёвыми поленьями. В то время, как Мирриан с детской непосредственностью радовалась долгожданной встрече Фродо с дядей и знакомилась с седовласым, сморщенным как запечённое яблоко мистером Бэггинсом, Эмма, в надежде оказаться на несколько минут в относительной тишине направилась к раскрытым дверям балкона. Едва она прошла половину пути, как на плечо легла чья-то ладонь. Обернувшись девушка увидела гондорского военачальника.  — Смею ли я надеяться, что вы чувствуете себя сегодня лучше и подарите мне танец? — спросил он, протягивая ей руку и очаровывая неожиданной на суровом лице мягкой улыбкой. — Разумеется, — даже не пытаясь скрыть радости, она вложила пальцы в его ладонь. — Вот только я не очень разбираюсь в здешних движениях и могу оступиться.  — Мне и самому ближе совсем другая музыка, — увлекая в круг танцующих воин обнял её за талию. — Но разве в Валиноре слушают не такую же, как здесь?       Едва не брякнув что понятия не имеет о том что играют менестрели в благословенной эльфийской земле, Эмма лишь смущённо улыбнулась воину и постаралась следить за движениями остальных пар, чтобы понять как выглядят основные па незнакомого танца. Как выяснилось, он не сильно отличался от задорной польки, и вскоре девушка уже смеялась в сильных руках гондорца, не боясь оттоптать ему ноги. — Давно я так не веселилась, — задыхаясь от нехватки кислорода, девушка облокотилась об перила увитого плющом балкона, когда после третьего танца Боромир вывел её подышать прохладным ночным воздухом. — Здесь так чудесно и музыка прекрасная!  — Хотите чего-нибудь выпить? — спросил мужчина, любуясь румянцем выступившим на её фарфоровых щеках, и тут же поспешил в зал, как только дева кивнула.       Глядя ему вслед, Эмма вдохнула полную грудь прохладного напоённого ароматом роз и хризантем воздуха. Она была действительно счастлива, просто невероятно счастлива. Впервые она кружилась в танце с мужчиной и он не пытался прощупать сквозь платье выпуклости её фигуры, более того — вёл себя в высшей степени уважительно, так наверно только средиземские мужчины относятся к девушкам. Правда, Боромиру сорок один год, но всё же, наверняка, дело во врождённой порядочности, а не только в королевском воспитании. То, что гондорец в два раза старше, девятнадцатилетнюю девушку совсем не смущало, лишь делало его ещё более мужественным в её глазах. Полжизни грёз о старшем сыне Дэнетора, полжизни терзаний о его гибели: разве теперь обратишь внимание на что-то, кроме волн исходивших от него силы и власти? Кровь полнилась колкими искорками, стоило подумать о том, как бережно он вёл её в танце, сердце отчаянно колотилось — радость от сбывшейся мечты, что может быть прекраснее? — Только не влюбляйся! — едва слышно приказала себе Эмма. — Тебе его ещё в Парт-Гален спасать, а для этого нужна холодная, трезвая голова.       Но разве юному сердцу прикажешь, когда оно пьянеет от впервые нахлынувших чувств?       Влетевшая на балкон шишка вернула блондинку из грёз в мир реальности: перегнувшись через широкие деревянные перила она различила внизу две знакомые фигуры.  — Поджечь забыл, — шикнула она в темноту и услышала задиристый смех Пиппина.  — Спускайся, Эленион зовёт выкурить трубку мира, — негромко позвал её хоббит. — Не знаю, что это значит, но она именно так и велела передать.       Нахмурившись, Эмма хотела было попросить передать что не курит, но всё же воздержалась, понимая что за любую шутку нужно платить, и извинения перед эльфийкой тоже обязательны: она же не маленькая, чтобы, напроказничав, прятаться в библиотеке и спальне.  — Иду, погодите, сейчас спущусь.       Повернувшись к дверям, девушка увидела вернувшегося Боромира. Поблагодарив, она приняла из его рук бокал с бордового оттенка напитком и, сделав глоток, ещё раз убедилась в порядочности воина: это было не вино, а что-то напоминавшее сладкий лимонад.  — Друзья зовут меня на прогулку, составите нам компанию? — спросила она у гондорца, понимая что остро нуждается в моральной поддержке в преддверии разговора по душам с Эленион.  — Разумеется. Прямо сейчас?       Кивнув, девушка поставила бокал на перила и направилась в зал искать слушавшую стихи мистера Бэггинса Мирриан. Втроём они спустились в сад и, переговорив с Мэрри и Пиппином, пошли к водопадам. Если Боромира и удивила столь поздняя прогулка и выбранный маршрут вкупе с разношёрстной компанией, то виду он не подал, и аккуратно поддерживал Эмму под руку, пока они по тёмным, петляющим дорожкам шли к гулким бурлящим водопадам.       Хоббиты болтали без умолку, и гости Ривенделла, слушая их байки о взятом в долг мешке капусты и встрече с направляющимися в Серебристые Гавани эльфами, не заметили, как вышли на пологий берег. Там горел костёр, жарилось на огне мясо и компания собралась что ни на есть самая пёстрая. Заметив у кромки воды знакомую худенькую фигуру, Эмма отпустила ладонь Боромира и поспешив к поднявшейся с корточек эльфийке, обняла её за плечи. — Эленион, прости меня ради всего святого! Знаю, я самая сумасбродная, глупая особа с кучей тараканов! Если бы ты знала, как я раскаиваюсь, просто стало очень обидно за то, что ты на Выветрени обозвала нас с Мирриан беспомощными. — затараторила она и, покосившись на удивлённо озирающегося гондорца, очень тихо попросила. — Скажи ему, пожалуйста, что слова о посланнице Валар лишь шутка!  — Извинения приняты, — отвечая на объятия, улыбнулась Эленион, — но вот со своим Ромео разбирайся сама. И… Эмма, мы опоздали, он уже слушать не будет. — Почему? — резко изменившийся тон собеседницы испугал девушку. — Ты в порядке? — Я — да, а вот Боромир увидел Би… — Эленион так хотелось расхохотаться в голос, наблюдая за тем, как доблестный гондорец выхватывает бутылку вместо предложенного кубка и, опустошив ее, забирает у ошарашенного таким алкоголизмом Морохира еще и кубок. — Эмма, кажется, ни тебе, ни Мирриан сегодня романтический вечер не светит. Леголас со своей внешней политикой упился без закуски, а Боромира надо было о нашем автоботе предупредить. Пойдем. Уговоришь его хотя бы поесть. — Да уж… — Эмма фыркнула, увидев, что Морохир молча открывает еще одну бутылку, а Леголас заботливо предлагает Мирриан свой плащ. — Романтика пьяная…       Но к компании она все-таки подошла. Пару бутылок спустя Боромир уже перестал обращать внимание на странные говорящие доспехи, тем более, что Бамблби тактично и с недовольным бурчанием отошел в сторонку.       Как же красиво и спокойно было здесь: костер, шумящая вода, легкое вино (Эленион лично выбрала одну бутылку для девушек и внимательно следила, чтобы им не только не налили чего покрепче, но и не вылакали выбранное), и Боромир рядом. Эмма все еще не могла привыкнуть к тому, что даже в таком состоянии он просто щедр на комплименты, но руки никуда не тянет. Как же хотелось верить в то, что это не из-за ее придуманной «миссии»…       Морохир долго смотрел на то, как Леголас и Боромир, будучи не то, что навеселе — в предобморочном состоянии — пытаются ухаживать за девушками, но все-таки не выдержал: не хватало еще дожидаться пока они начнут откровенно приставать и затеют очередную драку, еще и по пьяни. Доверив Леголаса Элрохиру, он взвалил Боромира на плечо и оттащил в его комнаты, свалив на кровать в том, в чем был. У дверей в свои комнаты юноша столкнулся с Глорфинделом, который одобрительно улыбнулся, предупредил, что завтра разбудит лично и ушел, пожелав спокойных снов.       А утро оказалось слишком ранним: военачальник Имладриса вытаскивал гостей и учеников едва ли не под белы рученьки, разве что Эленион, которая весь вечер просидела с полным кубком, ни разу не пригубив, была вполне свежей и отдохнувшей. Договорившись с Эммой и Мирриан встретиться на Совете, она последней вошла в кабинет Владыки, где уже тихо сидели в креслах остальные пятеро «наказанных». — Все в сборе? — Элронд встал. — Из-за чего была драка?       Элладан поднялся, опуская взгляд: — Я был идиотом… — Ты им и остался, — Элронд нервно расхаживал от окна к двери. — Конкретнее и громче! Почему?       Элрохир занял место рядом с братом: — Мы виноваты оба… — Вы дрались вшестером, и я хочу знать, из-за чего, — Элронд тяжело вздохнул. — Я боюсь, что вы абсолютно не понимаете, что сейчас происходит. На Совете будет обсуждаться судьба Средиземья, которое сейчас не то что на краю гибели — висит над пропастью на таком тонком волоске… А что творят мои дети? А наследник королевства Эрин Галлен? А вы, посланники Йарвена?       Элладан коротко объяснил причину драки и Элронд бессильно опустился в кресло, закрывая лицо рукой: — А остальные? Арагорн? — Мы их разнимали. Леголас и Элрохир просто неудачно подлезли, вот и досталось, — Дунадан подошел к Владыке и Элронд недоверчиво повел носом: — Это где вы вчера уже успели так… Эру Единый, за что мне это все… По очереди ко мне — и на выход! Эленион? — Я в порядке, спасибо, — девушка улыбнулась и, поклонившись, вышла из кабинета. Буквально через несколько минут вслед за ней вышел удивленный Морохир, на лице которого не было ни следа драки или похмелья. — Вот это я понимаю, хорошее умение. Мог бы я так — сколько бы раз на «губе» сидеть не пришлось.       Вслед за ним вышли Арагорн и Леголас, тоже без «памяток» о вчерашнем. — Можем идти в зал Совета, — Странник кивнул головой друзьям. — Элладан и Элрохир придут с отцом, он им еще пару лекций прочтет. — Вот ешкин кот… — Морохир стукнул себя по лбу. — Представьте, с какого бодуна Боромир на Совет попрется… — Мы уже не успеваем даже за мирувором для него сбегать, — Леголас только плечами пожал. — Давай я после Совета этим займусь. Или ты сам.       На террасе, где планировали проводить Совет, уже рассаживались участники. Леголаса сразу же уволок за собой высокий эльф в темно-синем камзоле, Арагорн присел рядом с Эрестором, а Морохира и Эленион жестом подозвал к себе Глорфиндел, оставивший для них два места рядом с собой. Эмма и Мирриан уже сидели возле Бильбо, который им увлеченно что-то рассказывал. Почти одновременно вошли Элронд с сыновьями: близнецы даже не поднимали взгляда, очевидно, от отца им «влетело» и было обещано куда больше — и Фродо с Гэндальфом.       Элронд представил всех присутствующих, пока только по именам, Бамблби так и вовсе не снял ни плаща, ни капюшона, то ли из-за вчерашней реакции Боромира, то ли по чьей-то просьбе. Рассказ о том, как было создано Кольцо, как оно подчиняло себе все другие, как удалось сломить силу Саурона и куда потом оно сгинуло, все слушали тихо, разве что Фродо и Боромир переспросили кое-что. Эмма с тревогой посмотрела на сына Дэнетора: он единственный из вчерашних «гуляк» был явно с похмелья, судя по всему, ему мешал и яркий утренний свет, заливавший террасу, и каждый звук. Это было видно и по его рассказу: Боромиру дали слово сразу после Глоина, рассказавшего о посланцах Саурона в Эсгароте (Леголас едва усидел на месте, что-то прошептав о гномах-союзниках, которые не туда засовывают языки). Если Эмме он рассказывал о своих тревогах как о том, что его задевает, здесь он больше обращал внимание на то, что Гондор — вообще единственная защита от темных сил, остальное Средиземье сидит и ничего не делает. Это было высказано настолько неприкрыто, что и Арагорн и Леголас едва не вскочили со своих мест, остановленные только повелительным жестом Элронда. Да, им было что ответить. И вождю Северных Следопытов, втайне хранивших покой Арнора, о котором Гондор забывал всегда, как только требовалась помощь. И принцу Эрин Галлен, столько раз закрывавшему глаза своим воинам, сыновьям леса, атакуемого и Дол-Гудуром, и Гундабадом — твердынями темных сил, замкнувшими Лихолесье в тщательно сдавливаемые оковы. И тем не менее, они промолчали. Леголас коротко сообщил о том, что сбежал Голлум, все еще молча выслушал порцию упреков от Глоина и сел на место, снова погружаясь в тяжелые воспоминания о том, какой ценой они платят за то, что Гондор забыл об Ангмаре и Дол-Гудуре. — Покажи Кольцо, Фродо! — зычный голос Элронда заставил хоббита поежиться, достать цепочку с кольцом и положить его на небольшой постамент в центре веранды. Если бы он знал, к чему это приведет…. Словно темной волной посыпались взаимные упреки, распри, не выдержали уже даже эльфы, не говоря о людях и гномах. Как ударами хлыста звучали укоризненные фразы Гимли о беспечности эльфов и людей, злобные тирады Боромира о том, что Гондор уже забыл род Королей и счастлив под властью Наместников, гневные голоса Леголаса и Гэлдора, останавливающие своих спутников, готовых перейти от молчания к угрозам и действиям. Заявление Элронда и Гэндальфа, что кольцо надо бросить в Саммат-Наур почти никто не услышал. — Я отнесу кольцо! — Фродо внезапно понял, что эта ноша останется с ним. Это его путь, в котором никто не сможет ни помочь, ни помешать. Из кустов вынырнул верный Сэм и стал рядом, поднялись четверо его новых друзей. — Наконец-то, — недовольно фыркнул Боромир, которому становилось все хуже. — Возможно, Владыка Элронд все-таки поделится тем, что ему сообщили посланники Валар? — Посланники Валар? Боромир, ты ничего не путаешь? Я как раз собирался рассказать, что Том Бомбадил призвал этих четверых для защиты хоббитов, а его помощью пренебрегать не стоит, — Элронд не мог понять гневных взглядов, которые Боромир бросал на пунцовую от смущения Эмму, готовую спрятаться за Мирриан. — Том Бомбадил? Нашли помощника из детских сказок! То хоббиты, то лесовики, скоро кроликов в тележки запрягут! Гондору нужна реальная помощь, а не ваши легенды и песни, Владыка! И не вранье тех, кто выдает себя за других! — Боромир осуждающе посмотрел сначала на Эмму, потом на Арагорна. — Боромир, сядь! Эти легенды стоили жизни многим, и не гондорцам упрекать нас во лжи! Это еще не все, — Элронд смотрел туда, где стояла фигура в темном плаще. — Бамблби, достань второе! Я удержу защиту Ривенделла, если что-то пойдет не так — Митрандир закончит Совет.       Автобот послушно вытащил руку с кольцом из-под плаща, а Элронд встал, поднимая руки в защитном жесте, и на его пальце сверкнула синяя звезда Вильи, накрывая всех прозрачно-голубым куполом. Элладан и Элрохир положили руки на плечи отца, щедро делясь с ним силой: было видно, что уже не впервые им приходится вот так втроем закрывать Ривенделл, отдавать все свои возможности для защиты дома. — Саурон думал, что сможет скрыть вторую часть Кольца, сможет выжить, обмануть нас. Но его замысел раскрыт, — зычный голос Гэндальфа не позволял усомниться в правдивости сказанного. — Эту часть Кольца отнесет к Саммат-Наур его Хранитель Бамблби. — Еще лучше! Я вчера думал, что это мне от вина померещилось, но такого чудища… — Боромир отмахнулся и сел на место. Он даже не в силах был понять, что терзало его больше: плохое самочувствие, тревога за Гондор, до которого здесь никому не было дела или обман. Обман от той, которая до сих пор манила и притягивала его, которая занимала если не все мысли, то большую их часть.       Мирриан обнимала Эмму за плечи, словно поддерживая и перевела взгляд на Эленион, которая всматривалась то в Кольца, то в луч, создающий купол. Оба Кольца искрили и … И пытались сдвинуться или разбить этот синий луч, исходящий из Вильи. Эленион первая заметила алую молнию, возникающую между кольцом на столе и Бамблби, и прыгнула вперед с таким расчетом, чтобы прервать ее, поймав на лезвие фламберга.       Ей это удалось, автобот моментально спрятал свое кольцо, но сам разряд не остановился на мече и эльфийка просто рухнула на руки Арагорна, успевшего подскочить первым. — Фродо, забери кольцо! — Элронд и близнецы опустили руки. — Шалый ребенок! И надо же было влезть! Состав Отряда Хранителей я подберу лично, пока что кольца несут Бамблби и Фродо, а спутников определим попозже! Все свободны!       Владыка забрал Эленион и унес ее, а остальные начали расходиться. Морохир ринулся за Элрондом, Леголас подошел к испуганной Мирриан, а Эмма все еще пыталась поймать взгляд Боромира и найти там хоть какие-нибудь эмоции. Но он вышел, даже не оглянувшись.       Скрывшись после Совета в своих покоях, Эмма в отчаянии металась из угла в угол. На сердце было так тревожно, что она не замечала больше ни красивого убранства комнаты, ни льющихся в окно солнечных лучей, ни мягкого ковра под ногами. Боромир. Как же негодующе он взглянул на неё когда услышал от Элронда о странной пятёрке, которой Том Бомбадил доверил охрану хоббитов, когда понял что она участница гоп-компании, которая всего за несколько дней подняла на уши весь Ривенделл, а вовсе не посланница Валар. В зелёных глазах было столько презрения, словно девушка выдавала себя за королеву, а оказалась самой последней крестьянкой. Ещё никогда Эмма не чувствовала такой досады и огорчения. Да, она достойна порицания за обман, но разве заслужила того презрения которое мелькнуло в глазах гондорца прежде, чем он отвернулся он неё? Отвернулся так безразлично, словно от нищенки, будто это и не он кружил ее вчера в танце на пиршестве, а потом шептал пьяные комплименты на берегу водопада. Неужели невинная шутка так разозлила сына властителя Гондора? Неужели и впрямь так тяжёл его нрав? В начале их знакомства ей так не показалось. Нельзя сидеть сложа руки, нужно срочно найти его и объясниться, попросить прощения за ложь, ведь не может же он гневаться на неё вечно? И нужно нарядится покрасивее чтобы у него захватило дух, ведь все мужчины тают перед хорошенькими девушками, смягчится и он.       Приняв такое решение Эмма бросилась к шкафу и принялась просматривать эльфийские наряды. Среди голубых, серебристо-серых и алых платьев ей удалось найти белое, расшитое синими лентами, лёгкое словно крыло бабочки. С трудом справившись с мудрёной шнуровкой и скрытыми крючками, она расправила невесомую ткань и, повертевшись перед зеркалом и оставшись довольна результатом, вплела в распущенные кудри сорванную утром в саду алую розу. Нога вновь побаливала после вчерашних танцев и ночной прогулки к водопадам. Поморщившись девушка надела туфельки и покинув спальню поспешила на поиски рассерженного воина.       Проблуждав по дворцовым коридорам и залам больше часа и не найдя там никого, кроме гномов и пары стражников, Эмма, понимая что ищет иголку в стоге сена направилась в сад и, остановившись возле подстриженного в форме шара куста самшита, зябко обхватила плечи руками. Может, Боромир спит? Он показался ей слегка помятым на Совете, очевидно, голова после вчерашних возлияний болела. Или, взяв в конюшнях своего Норого, отправился осмотреть окрестности? Тогда его до ночи не найти.  — Стоит статуя в лучах заката, одна, в печали, зато с лопатой.  — Была бы лопата, я бы тебя уже прикопала! — обернувшись, Эмма хмуро взглянула на бесшумно подкравшегося Морохира, который нервно поглядывал на окна Палат Исцеления. — Ты зачем вчера Боромиру каждую минуту эту вашу дурацкую настойку подливал? — Эка невидаль! Нормальный пацан пьёт пока наливают, а потом сам идёт за пузырём и наливает, — пожав плечами попытался объяснить ей суть мужской дружбы танкист. — Ваше бабское дело лечить нас по утрам. Если ты своему принцу мирувор в корзинке несёшь, то он в северном крыле в библиотеке засел. — Премного благодарна, ваше благородие, — приподнимая непривычно длинные белые юбки, Эмма присела в лёгком реверансе и, не сдержавшись, показала ему язык. — Ты у нас уже такой специалист по здешним пьянкам и похмелью?       С этими словами, отвернувшись от него, блондинка направилась назад во дворец. — И в тот же миг влюблённое создание, включив форсаж, умчалось на свидание, — громко продекламировал Морохир вслед торопливо удаляющейся девушке. — Зачем платье-то белое нацепила? Он что, пообещал уже сегодня тебя под венец вести? Так кто же пьяным мужикам верит?       Наклонившись, Эмма подобрала каштан и, обернувшись, запустила им в наглеца. К сожалению, меткой она никогда не была, поэтому промазала и, гордо вскинув голову в ответ на новые шуточки, поспешила удалиться.       Расположенная в северном крыле дворца библиотека отличалась от той, в которой они с Мирриан побывали вчера. Похожа она была на просторную, изукрашенную картинами, мраморными колонами и статуями залу. Эмма сразу поняла почему именно в ней укрылся гондорец: полумрак и прохлада, шедшие от каменных стен, наверняка положительно действовали на тяжёлую с похмелья голову. Спускаясь в хранилище древних реликвий, знамён и рукописей, девушка услышала негромкий разговор и, притаившись у одной из колон, выглянула вперёд. Там, рядом со скульптурой держащего поднос эльфа, рассматривая разбитый клинок Исилдура, беседовали Арагорн и Боромир. Похоже, гондорец уже отошёл от первого недоверия на Совете и теперь был вполне дружелюбен с Бродяжником. — Мощь Нарсила велика, но думаешь эльфам Ривенделла под силу отковать его заново? — Только они и могут это сделать, иных мастеров кроме разве что гномов, не осталось. — Клинок, которым было срублено кольцо с руки Саурона — хорошее подспорье в борьбе с Врагом, надеюсь, вместе мы сможем отбросить тёмные рати от Минас-Тирита. — Мне не ведомо то, чему дано свершиться, но чаяния у нас одинаковые.       Затаившая дыхание девушка настолько обратилась в слух, что не заметила появления в библиотеке дочери Элронда, пока та не остановилась в двух шагах от неё. — Подслушивать нехорошо, — тихо пропела темноволосая красавица-эльфийка у неё над ухом. — Но так приятно, — вздохнула, выпрямляясь, Эмма и тут же, краснея, попыталась оправдаться. — Я хотела поговорить с Боромиром, но он увлечён беседой.       В этот момент в библиотеке наступила тишина и, оглянувшись на статую эльфа, девушки встретились глазами с внимательно смотревшими на них мужчинами. — Арагорн, отец хочет поговорить с тобой, — пытаясь сгладить неловкость, улыбнулась Арвен. — Пойдём, я тебя к нему провожу.       Лишь когда Следопыт, вслед за эльфийкой, скрылся в дверях, Эмма решилась поднять глаза на Боромира:  — Я хотела объясниться, — даже сама от себя она не ожидала такого робкого лепета, но говорить по-другому не могла, зелёные глаза вновь полнились гневом и от этого душа уходила в пятки. — В тот день мы с хоббитами готовили засаду на липе, хотели подшутить над подругой. Я сорвалась, полетела вниз, было так страшно, но вы меня поймали и я очень благодарна за это. Я не хотела врать, просто само с губ слетело… — Сколько тебе лет?! — обрывая путаную речь девушки, в несколько шагов преодолевая разделявшее их расстояние, хмурясь, поинтересовался воин.  — Невежливо спрашивать у девушки подобные вещи, — обходя его, быстро сбегая по ступеням вниз, бросила Эмма и, пытаясь подавить разочарование, сделала глубокий вдох: он всё ещё злился на неё.       Сильные руки легли на талию, прижимая её спиной к широкой мускулистой груди.  — А что вежливо? — раздался над ухом тихий зловещий шёпот. — Выставлять дураком сына наместника Гондора, по-твоему, не противоречит элементарной вежливости?       Почувствовав как горячее дыхание опалило чувствительную кожу шеи, Эмма едва не поперхнулась воздухом, но, кажется, гондорец сказал ещё не всё. — Кучка зелёных юнцов, только и способных, что затевать пьянки и драки, как я случайно услышал! Каким образом вы вознамерились защищать хоббитов и с чего взяли, что кроме вас и вашей говорящей железки с этим больше никто не справится?! — Мне больно! — выкрикнула девушка когда разгневанный воин сжал пальцами её плечи. — Ты, между прочим, сам пил, никто в тебя насильно ничего не заливал! — Тощая как цыплёнок, — игнорируя её выпад, Боромир провёл ладонями сверху вниз до тонких запястий. — Ты хоть меч в руках держать умеешь?! — Вот и научи меня! — не зная, что предпринять, чтобы вырваться из этой железной хватки, Эмма что есть силы наступила ему на ногу.       Выругавшись, гондорец выпустил её из рук и отступил на шаг. — В жизни не тренировал девчонок! — Всё бывает в первый раз, — буркнула девушка, поправляя съехавший рукав платья и с обидой взглянув на воина. — Как ты можешь так себя вести? Ты казался мне совсем другим! — Ты тоже не такая как мне казалось, — ответствовал он, всматриваясь в прекрасное лицо девчонки от которого казалось отхлынула вся кровь, даже дрожащие от обиды губы побелели. — Лгунья! — Я всего-лишь неудачно пошутила, но ты так поверил в эту шутку, что страшно было сказать правду! Разве в чём-то ещё я тебе солгала? — чувствуя как дрожат руки Эмма стиснула их в кулачки. — Я пришла извиниться, но, кажется, ничего не получится.       Хотелось наговорить надменному гордецу колкостей, обозвать психом, но, с трудом сумев сдержаться, она отвернулась от него и, неловко прихрамывая на разболевшуюся ногу, направилась к выходу. Нужно было во что бы то ни стало помириться с гондорцем, но разве получится, когда он так рассержен? — Постой, — Боромир догнал её у самых дверей и, словно боясь что убежит, положил ладонь на узкое плечо. — Возможно, я не совсем прав и на детские шалости нужно смотреть проще. Просто чувствую себя полным идиотом.       Понимая, что других извинений за грубость от него ждать не приходится, Эмма кивнула и, виновато улыбнувшись, коснулась пальцами растрепавшихся рыжих волос воина.  — Я не хотела чтобы так получилось.       Завороженный этой улыбкой сын Дэнетора понял, что тонет в глубине фиалковых глаз и готов пообещать любую глупость, чтобы иметь возможность почаще видеть это волшебное создание, по какому-то недоразумению сотворённое из плоти и крови. — Я подберу в оружейной меч полегче, завтра начнём тренировки, но учти — жалеть, щадить не стану.       Вскрикнув от радости, Эмма обняла Боромира, касаясь губами заросшей щетиной щеки, а затем, смутившись своего порыва, поспешила покинуть библиотеку, оставляя растерявшегося воина одного.