План Оптимуса или Средиземье, мы столкнулись

      Обитатели Лориэна едва ли не открыто подсмеивались над Арагорном и Леголасом, бдительно ожидающими в беседке. Кто-то из эллет заботливо принес чай, но друзья к нему даже не притронулись, а когда Келеборн наконец-то закончил «разбор стратегии и тактики», и Румиль с Орофином тихими мышками скользнули в ближайшие кусты, тут же потащили Галадониона за стол, намереваясь узнать от него хоть что-то, пока Владычица беседует с Эленион и Морохиром. — Мория? — Леголас и Арагорн потрясенно уставились на Владыку, без обиняков сообщившего им, где искали приключений двое его Стражей и двое эльфов из Отряда. — Келед-Зарам? Это их туда носило? — Да. Еще и в драку с орками ввязались. Кстати, запоминайте, пригодится: даже если оружие вычистили, о том, встряли ли в резню, можно узнать по пятнам на внутренней стороне манжет. — Так вот почему ада Элронд меня после каждой вылазки заставлял рукава закатывать… — Арагорн улыбнулся своим воспоминаниям, но в эту минуту в беседку вошел Халдир: — Владыка Келеборн, я выполнил приказ и провел их до границы. Вы передадите это Леди Галадриэль, потому что она сейчас у себя, и никого пока не хочет видеть?       На Старшего Стража непонимающе посмотрели все трое, но первым отреагировал Леголас: — Халдир, ты сейчас о чем? Кого ты провел и почему отчитываться об этом надо Владычице? — Морохира и Эленион. Владычица просила провести их до Южного рубежа и сообщить, ушли ли они, а разве… — Проводить? Ушли? Из Лориэна? — Келеборн подскочил. — Она их отпустила?       Страж удивленно взглянул сначала на своего Владыку, потом — на друзей. Все трое смотрели на него, словно ожидая объяснений, которых не было. Приказы Светлой Госпожи выполнялись беспрекословно, Халдир и представить себе не мог, что Келеборн чего-то не знал, но, похоже… — Да. Владычица сказала, что они должны уйти, а без проводника… — не дождавшись конца фразы, Келеборн прервал своего воина: — Халдир, границы закрыть, чтобы мышь не проскочила! Арагорн, Леголас, дождитесь меня, прежде чем… Я скоро! — синда серебристой молнией скрылся в ветвях, Халдир метнулся к сигнальному флету, а Арагорн и Леголас только растерянно переглянулись, понимая, что им предстоит самое трудное — ждать и бездействовать.       Келеборн вернулся только через час. На невозмутимом лице невозможно было прочитать хоть что-то, Владыка Лотлориэна старался не поднимать взгляд, и его голос звучал приглушенно и нарочито спокойно: — Ваши друзья ушли, отныне у них свой путь. Думаю, что вам не стоит беспокоиться… — Что? — Странник подскочил. — Они же дети! Одни, не зная дороги, без защиты, без снаряжения… — И от провизии в дорогу отказались, — вышедший из кустов Халдир уже и сам пожалел, что сказал это, так побледнели все трое собеседников. — Эленион еще и шутила, что, при таком количестве хоббитов, в Лориэне никаких запасов не хватит… — Элберет милостивая… Мы должны их догнать! — Леголас уже был готов рвануться за ними, но Келеборн удержал его за плечо и только головой покачал: — Галадриэль не сказала даже мне, куда они направились. У Отряда есть миссия, от которой вы не можете отказаться. Или предпочтете ловить их, отпустив Фродо и Бамблби вдвоем?       Это было похоже на дуновение ледяного ветра, заставившее друзей замереть на месте. Выбор, предоставленный им, был слишком жесток. — Кроме того, — Келеборн резко изменил тон с участливого на вежливо-холодный, — Отряд не выйдет из Лориэна, пока мы не соберем вас в дорогу. Вы получите все, что мы в силах предоставить. Но границы Золотого Леса отныне и до моего повеления для вас закрыты, так что не пытайтесь их пересечь. Ваши друзья сделали свой выбор. И вам остается принять его и сделать свой. — Владыка Келеборн! — голос Леголаса напоминал звон клинка. — Эльдар не умеют лгать! — Тем не менее, Трандуилион, вам придется принять это объяснение, потому что другого вы не получите. Никто из вас, — Серебряный Лорд отвернулся, показывая, что разговор окончен. — Халдир, тебя ждут на Рубеже.       Аранен и Странник переглянулись. Сказать остальным, что произошло, было так тяжело, но промолчать — невозможно. Как и предугадать реакцию остальных. — Никогда не думала, что в Карас-Галадоне настолько красиво, — мечтательно улыбаясь, произнесла Эмма, когда они с Мирриан возвращались в гостевой шатёр с очередной прогулки по городу галадрим. — Почему-то мне казалось, что здесь как в музее: плесенью ещё не покрылось, но уже попахивает. — А какие флеты замечательные, по ним так интересно лазить, — вторила ей эльфийка, с удовольствием вспоминая, как забралась так высоко, что смогла увидеть Лотлориэн сверху, словно мистер Бэггинс Мирквуд в книге о хоббите. — Тебе, может, и интересно было, а у меня голова кружилась так, что под ноги жутко смотреть было. И как я только согласилась с тобой залезть? — Врождённое любопытство, наверное. — Ага, вкупе с глупостью. Хорошо, что Боромир этого не видел.       Рассмеявшись, девушки вошли в шатёр и, присев на одну из кроватей многозначительно переглянулись, заметив автобота, который, обычно, в это время предпочитал пугать своим видом подчинённых Халдира.       Бамблби присел между девочками, ласково приобнимая сразу обеих. Мирриан и Эмма одновременно удивлённо приподняли брови: вот от кого, а от автобота подобных жестов ждать не приходилось. Эмма нашлась первой: — Би, ты тоже решил к нам поприставать? Так учти, Боромир с Леголасом ревнивые, выпросят у Гимли инструменты и открутят тебе половину гаек. — Да жалко вас, сироток, брошенных, — хмыкнул трансформер. — Мамка с папкой непутевые. — Так вернулись же, — рассмеялась Мирриан. — Погуляли немного. — И загуляли насовсем. Они даже вещи забрали, — Би кивнул в сторону сумок. — Так что, сиротки, ковбой не ошибается… — Что? — выпалила Эмма изумлённо глядя в угол шатра: туда, где среди общих котомок ещё утром лежали вещи Эленион и Морохира, которые теперь куда-то исчезли. — Куда это они собрались? Сказали, когда вернуться собираются? — Так говорю же, насовсем они ушли. Сдох ваш Бобик. Знаете как в песенке: «У попа была собака, он её любил, она съела кусок мяса, он её убил. В землю закопал и надпись написал…» — О чём ты вообще говоришь? Какие собаки? Кто кого закопал? — перебила его Мирриан, не понимая, что происходит, но ощущая, как сердце наполняется дурными предчувствиями. — При чём здесь мясо? — Не знаю, кто кого закопал, сплетен собрать не успел, да только улепётывали они со скоростью звука, — хмыкнул автобот, снова сжимая плечи испуганных девушек так, что они едва не завизжали. — Вам лучше у того хомячка — начальника стражи спросить, он их провожал, может и знает чего. — А что же ты не спросил? — хмурясь, поинтересовалась Эмма, пытаясь высвободиться из его железной хватки. — Стесняешься? — Почему? Нет. Просто с блондинками не разговариваю, — ответствовал ей Би, и тут же, заметив возмущённый взгляд, снисходительно добавил. — Ты исключение, у тебя Камасутра. — О Боже, ты когда-нибудь про неё забудешь? — наконец вырвавшись и направляясь к выходу из шатра, бросила через плечо девушка. — Бог не забыл, и я не стану. — Вы мне, наконец, расскажете, что в этой загадочной книге написано? — поинтересовалась Мирриан, так стрельнув глазами в ухмыляющегося автобота, что он сам её отпустил. — Как только выясним у Халдира, что тут произошло и куда наших понесло, — оглянувшись, пообещала уже вышедшая на лужайку Эмма. — Даже картинки покажу, долго потом будешь Леголасу сказки о головной боли рассказывать.       Конечно, она вовсе не собиралась этого делать, но в эту минуту готова была нести всякие глупости и даже хохот Бамблби не отрезвил.       В следующие несколько часов Карас-Галадон уже не казался девушкам райским уголком, как прежде, напротив, они успели почти возненавидеть сады и флеты, пока нашли начальника лориэнской стражи. Он оказался на одной из застав, в компании своего брата Румиля и был далеко не в духе, но всё же помнил о своей воспитанности и эльфийской сдержанности, правда, ровно до той минуты, пока Эмма напрямик не спросила у него, куда и по чьему почину он отвёл Эленион и Морохира. — Понимаешь, всё это очень смахивает на одну сказку братьев Гримм, когда отец, решив, что ему нечем кормить своих дочь и сына, завёл их в лес, чтобы там пропадали, а не на его совести от голода умерли. Тебе, конечно, не понять, что значит «от голода пухнуть», да и некогда объяснять, — взволнованно тараторила Эмма, заламывая руки. — Но ты только скажи, куда завёл их и мы сами пойдём на поиски, даже слова тебе не скажем! Ты им хоть хлеба дал, что бы они могли себе из крошек… — Да разве с вашими друзьями можно нормально общаться? Один молчит, что ни скажи, вторая шутит то о хоббитах, то о том, что мне самому пригодится — что мне, насильно им провизию впихивать? — хмурясь, перебил её Халдир, смутно понимая, что над ним явно издеваются, только сути он уловить не может. — И никуда я их не заводил от голода умирать, за кого вы меня принимаете? Владычица попросила проводить ваших друзей до границы. — Но зачем? — вступила в разговор Мирриан, заметив, но благополучно проигнорировав то, что у начальника стражи заходили желваки на скулах. — Ты должен был нам сказать, а потом уже что-либо предпринимать. — Приказы Владычицы Галадриэль не обсуждаются, — пытаясь сохранить последние крохи самообладания, которое после всех утренних событий было с ним явно не в ладу, пояснил им эльф. — Особенно с девочками. — Мы не просто девочки, — выпятив подбородок, процедила Эмма, которой порядком надоело, что все вокруг считают их детьми. — Мы полноправные участники Дружества и хранители… хоббитов… И поскольку нас стало вдвое меньше, наши подопечные имеют право знать, куда девалась половина их охраны! — Хранители хоббитов? — смерив тоненьких девушек взглядом, едва сдержал смешок Румиль, вовремя спохватившийся под грозным взглядом брата. — Что подопечные, что Хранители — lhaes! * — Пытаешься усомниться в нашей храбрости? — покосилась на него Эмма. Хоть эльф и говорил плохо, явно слабо зная общее наречие, понять его было нетрудно. — Да мы бы сами с Эленион и Морохиром в Морию пошли, если бы они позвали нас, а не вас. — Они вас не позвали, значит, у них были на то основания, — отрезал Халдир, проигнорировав замечание брата о том, что это, наверное, из опасения получить по физиономии от гондорца. — Торопились просто, — откинув за плечи светлые кудри, девушка попыталась очаровать его нежной улыбкой и хлопаньем ресниц. — Пойми, мы с Мирриан просто волнуемся за них, скажи, куда отвёл наших друзей, и мы сами их найдём. — Никого вы искать не станете, они уже покинули границы Лориэна, а за них кому-либо выходить запрещено до отдельного приказа лорда Келеборна. Если не верите мне, можете поговорить с Арагорном, он вам скажет то же самое.       Понимая, что их сейчас весьма деликатно послали, Эмма подхватила подругу под локоть и, окинув лориэнцев оскорблённым взглядом, поспешила прочь, надеясь найти Следопыта, который уж точно объяснит, что произошло на самом деле.       Поиски Арагорна продлились ещё несколько часов, на протяжении которых всё больше паниковавшая Эмма начала отчаянно сетовать на то, что в Средиземье нет ни мобильников, ни, на худой конец, телеграфа, а голубиной почтой их пользоваться не научили. Дунадан был найден лишь когда девушки совсем выбились из сил, и уже в сумерках вернулись в шатёр: именно там он о чём-то спорил с Леголасом и Гимли. Как оказалось, спутники не намного больше них знали о случившемся, и как раз громко выясняли, стоит ли попытаться нарушить приказ Келеборна не покидать Золотой Лес. С одной стороны, нельзя бросать друзей, но с другой, как ни крути, выходило, что Эленион и Морохир сами приняли решение отделиться от отряда, остальные же не находили для себя права поступить так же. Слушая эти рассуждения, Эмма, едва не плача, уселась на свою кровать. Всё так, всё правильно, все слова и рассуждения верны, но ведь речь идёт о друзьях, и если с Морохиром она так и не смогла найти общий язык и они просто терпели друг друга в меру сил, то Эленион стала подругой. Как обходиться без её советов, помощи и ненавязчивой поддержки девушка просто не представляла. От переживаний за эльфийку, которая смеясь, отказалась от провизии, голова шла кругом: что она будет делать одна, ну хорошо, пусть на пару с танкистом? Вокруг полно орков и прочей паукообразной нечисти, как от них убережёшься, если не сообща?       Утерев ладошкой набежавшие на глаза слёзы, Эмма поймала на себе предупреждающий взгляд севшей рядом с Араненом Мирриан и обернулась ко входу в шатёр, в который как раз влетел бледный, словно за ним гналась стая орков, Боромир. Неужели и он уже узнал о случившемся и так сильно переживает за их друзей? Интересно, кто ему сказал, он ведь весь день провёл с хоббитами на берегу реки, тренируя их в рукопашном бою и сражении на мечах. Она сама тоже планировала поучаствовать в этих тренировках, но после того, как Бамблби ошарашил их своими новостями, уже не была способна на это. — Эмма? С тобой всё хорошо? Как ты себя чувствуешь? — встревоженно вопросил воин, подходя к ней и начиная ощупывать лоб и шею. — Халдир нашёл меня и сказал, что у тебя, возможно, снова лихорадка. — С чего он это взял? — изумилась Мирриан, вырванная из горьких мыслей о том, что раскол в отряде начался даже раньше времени, а ведь так хотелось избежать его вообще. — Говорит, вы пришли к нему и обвинили в том, что он завёл половину хранителей хоббитов в лес и бросил там голодными, не оставив даже крошки хлеба, — пояснил гондорец, присаживаясь рядом с попытавшейся убрать его руку от лица любимой. — Очень переживает, не вернулась ли болезнь и не нужно ли прислать целителей. — Ах, он за меня переживает? — вспыхнула девушка. — А за них он что-то не переживал, когда спровадил без еды за границы Лориэна! — Милая? — заключив её лицо в ладони, Боромир внимательно вгляделся в полные слёз фиалковые глаза. — Плохо, да? Может, и впрямь целителя позвать? — Боромир, она не бредит, — вмешался Арагорн. — Халдир действительно отвёл за границы леса Морохира и Эленион. — За каким хреном он это сделал? — обернувшись к нему, изумился гондорец. — Что тут у вас такое произошло, пока нас не было? — Да если бы мы сами хоть что-то понимали, — покачал головой Гимли, хмыкнув, когда Леголас, думая что этого никто не видит, сжал в своей ладони тонкие пальчики Мирриан. — Были наши ребята и нету. Собрали сумки и ушли, ни тебе до свиданья, ни тебе объяснений, даже из снаряжения ничего не взяли. — Но вы хоть что-то выяснить пытались? — Конечно, — ответил Мирквудский Принц, послав гному весьма «доброжелательный» взгляд. — Но, похоже, это было личное решение Владычицы Галадриэль, даже Келеборн об этом ничего не знал и был шокирован не меньше нашего. Мы хотели отправиться за ними, но Келеборн, в целях предотвращения распада отряда, запретил кому-либо покидать границы Карас-Галадона. — Запретил? Так что же, мы теперь здесь пленники? — в зелёных глазах Боромира на миг зажёгся воинственный огонёк. — Говорите, Владычица так решила? Может, она их с каким-то заданием отправила? — Может статься, что и так, — согласился с ним Арагорн. — Но всё же, мне кажется, они ещё малы для подобного, и Галадриэль не может этого не понимать. Она же первая упрекала Элронда в том, кого он отпустил в этот поход… — Напротив, это может быть частью стратегического приёма — эффект неожиданности.       Прежде, чем кто-либо успел высказаться по поводу подобного предположения, в шатёр ввалилась запыхавшаяся, хихикающая четвёрка довольных сытой жизнью хоббитов. — Ну, как тут Эмма? Все здоровы? — первым поинтересовался запыхавшийся румяный Пиппин. — Ничего заразного? — Так, мохнатолапые, все за мной, — поднимаясь и направляясь к выходу, позвал их Гимли. — Есть один разговор. Кто дослушает до конца не перебивая, получит от меня кувшин эльфийского вина и грибков на закусь. — Слышь, налить обещают, — загорелся Мэрри, пихнув в бок Фродо. — Вот это я понимаю, гуляем. — Главное, язык за зубами держи, — с ходу посоветовал ему более внимательный Сэм. — Тогда больше достанется. — Мне бы тоже воздухом подышать, — шепнула Эмма на ухо Боромиру, когда ещё не подозревающие о случившемся хоббиты, шутя и балагуря, поспешили удалиться вместе с Гимли. — Хорошо, — кивнул он, поднимаясь и придерживая её за руку, взглянул на друзей. — Мы на прогулку. Следите, чтобы больше никто заданий не нахватался. — Постараемся, — невесело улыбнулся им вслед Арагорн.       Гимли внимательно смотрел на хоббитов, толком не зная, с чего начать разговор. Будь его воля, он бы лично вернул назад этих остроухих малявок, хотя бы для того, чтобы невысоклики сейчас не смотрели вот так, выжидающе. — Гимли, — Фродо улыбнулся. — Оставь в покое свою бороду, пока ты ее еще выщипывать не начал. Что случилось? Вроде бы все целы, все на месте, даже Морохир и Эленион нашлись. Им что, сильно досталось от Владык, а то их что-то не видно? — Наверное, отправили вышивать рубашки, — рассмеялся Мэрри. — Чтобы неповадно было убегать без спросу. Интересно, им помощь не нужна? Я бы еще истории послушал, Морохир так про свою воинскую службу смешно рассказывал, как им желтый снег есть не разрешали и траву заставляли красить. — Точно, — поддакнул Пин. — Гимли, давай, говори, чего собрал, и мы пойдем их искать, я бы от очередного сказания не отказался.       Вот сейчас мешало все: и шелест золотых листьев, и легкий щебет птиц в высоких кронах. — Я бы тоже пошел их искать. Они ушли. — Опять? — рассмеялся Фродо. — Уже входит в привычку. Сэм, помнишь, как Толстик Боббер в детстве умудрялся теряться через пару минут после того, как его в очередной раз найдут и отшлепают? Но чтобы эльфы… — Ушли? — Сэм вздрогнул, нащупывая в кармане огниво, с которым не расставался. — Сами или… — Владычица Галадриэль так решила. Подробностей никто не знает, но… — Что? Почему? Бомбадил обещал! Они говорили… И что теперь? Почему? — хоббиты подскочили и начали говорить все вместе, вываливая на рыжую голову гнома столько вопросов, что ему тут же захотелось заткнуть уши чем-то покрепче. Знать бы, кто из Высших создал этот народец, да приласкать его прокатной киянкой самого Махала! Вот неправ был отец, когда твердил, что хуже эльфов только орки и драконы. Конечно, бате ж довелось странствовать с одним хоббитом, а тут четверо… — Смауга вам в штаны, замолчите вы или нет? — Гимли уже не выдерживал. — Точно что без нянек обойтись не можете, Бильбо в ваши годы на эльфов не сильно-то надеялся!       Воспоминание о старшем Бэггинсе подействовало ушатом холодной воды, и четверка растерянно замолчала, позволяя Гимли продолжить свою речь. — Им-то тоже нелегко было, наверное, уходить. Но с Леди Галадриэль вряд ли спорили, Мудрейшим виднее, а на ее помощь и советы даже Таркун рассчитывал! — Гэндальф, Морохир, Эленион… — Мэрри приподнял голову. — А кто следующий? И как? — Не хорони хоть их раньше времени, — Сэм постарался стать рядом с Фродо. — Может, еще встретимся. Гимли прав, если кому и можно доверять, так это Владыкам. Мало ли что им приказали, вдруг просто путь разведать, и они нас дождутся. — Хоть у одного голова на плечах, — Гимли достал бутыль с вином. — Сэм, твоя по праву. Дели сам, а я пойду. — Посиди с нами, — Фродо покачал головой. — Расскажи про Эребор. Бильбо его неохотно вспоминал, наверное, о Торине грустил. Он приезжал туда часто? — На моей памяти — раз двенадцать…       Воспоминания не отвлекали. Они просто позволяли думать о том, что острой занозой вонзилось в сердце и не показывать этого остальным, но теснее жаться друг к другу. Предательство? Ошибка? Решение Мудрейших? Что бы это ни было, отозвалось оно только предчувствием еще более тягостных перемен. — Эмма всё с твоей подругой будет в порядке, вот увидишь, — в сотый раз повторил Боромир, опускаясь на одну из скамеек в заросшем дикими розами саду и усаживая плачущую девушку к себе на колени. Уже больше часа они бродили по окутанному сумерками Карас-Галадону, а она, не слушая его, всё перечисляла опасности, которые могут грозить Эленион на западном берегу Андуина. — К тому же, с ней Морохир, он хоть и молод, но парень смекалистый и в обиду её не даст.  — А если на них орки нападут, или те уродцы, которых Саруман ваяет?  — Этих тварей Кольцо и его хранители интересуют, а не парочка одиноких путников.  — А в целях пропитания? Эленион говорила: орки и урукхай всё едят, даже трупов после битв найти невозможно. — содрогнувшись, Эмма обняла его и спрятала лицо на могучей груди. — Что, если…  — Прекращай, беду накличешь, — пожурил её воин, поглаживая худенькие плечи. — Эльфы юркие и по деревьям лазают хорошо, в жизни не поверю, что они сбежать не сумеют.  — Да какие деревья, это же Рохан, там степь до горизонта! Тебе просто всё равно, тебе плевать на них!  — Вовсе нет, но я смотрю на вещи трезво: если они ушли, значит на то была веская причина и не нам судить их.  — А я и не сужу, — всхлипнула Эмма, хотя на самом деле судила и была обижена. Как? Как Эленион могла её оставить, зная что впереди Парт Гален и эти проклятые урукхай? Как она справится со всем одна, как без помощи подруги защитит Боромира? От паники голова шла кругом, хотелось не просто разрыдаться, хотелось завыть в голос, но разве позволишь себе подобное? — Мне страшно.  — Всё скоро закончится, милая, — пообещал гондорец, касаясь губами её белокурой макушки. — Вот доберёмся до Минас-Тирита, там за его высокими стенами ты будешь в полной безопасности. Я ведь, зная что ты там, любого Врага в любом бою победить смогу. Ещё бы Фродо уговорить поехать с нами и попытаться использовать Кольцо против его Создателя, тогда точно, победа — дело решённое.  — Что? — шмыгнув носом, девушка резко выпрямилась в его руках. — Кольцо? Зачем оно тебе понадобилось?  — Чтобы всю Мордорскую нечисть вместе с их Хозяином отбросить к праотцам. Вот они у меня уже где сидят, — выругался воин, изобразив неприличный жест рукой. — Уверен, всё получится, и на наших землях вновь будет спокойно.  — Боромир, — она внимательно заглянула в его полыхающие гневным огнём глаза, в отчаянии понимая, что беда пришла откуда не ждали. — Кольцо тебе в этом не поможет. Подобным поступком ты лишь дашь Саурону власть над собой, станешь его марионеткой, и последствия могут быть просто ужасающими.  — Ну хоть ты слова Элронда не повторяй! — разозлился гондорец. — С чего вы взяли, что у меня духу не хватит с Кольцом совладать? Или только эльфы способны на подобное? Так я легко докажу, что и мы, наместники, не лыком шиты!  — Боромир, я не знаю получится у тебя или нет, я знаю, что…  — Получится! Просто никто ещё не пробовал: отсюда и недоверие к моей идее. Нужно только Фродо убедить в этом.  — А Бамблби не хочешь попытаться убедить? — вспылила Эмма, заелозившись на его коленях.  — Можно было бы попробовать, только, для начала, его примагнитить не мешало бы, как тогда в Мории.  — Ну конечно, не убеждением, так шантажом! — фыркнула девушка, игнорируя недовольный взгляд любимого. Нужно было срочно искать то, что наверняка отвратит его от идеи завладеть Кольцом. — Ты, кажется, жениться на мне собирался? Или просто так невестой называешь?  — Нет, конечно, — растерявшись, Боромир прижал её крепче к себе, не позволяя встать или отвернуться. — Как бы я посмел? Но какое это имеет отношение…  — Самое прямое, — хмыкнула Эмма, решив, что не только ему можно перебивать. — Я знаешь ли, хочу, чтобы у нас были дети, хочу… — она залилась предательским румянцем, не зная какие слова подобрать, чтобы он понял, о чём речь и чтобы не смутиться при этом окончательно. — Испытать твою страсть, но если ты прикоснёшься к Кольцу, то, боюсь, наш брак если и свершится — останется целомудренным.  — Что? — не веря своим ушам, Боромир попытался заглянуть в её глаза, но девушка тут же опустила ресницы. — Что ты хочешь этим сказать?  — Что смертным мужам нельзя прикасаться к Кольцу, оно очень быстро лишает мужской силы и тогда ни семьи, ни детей — одна радость: палец в колечко засунуть. Посмотри на Фродо, думаешь, почему он так часто грустит? Его дядя, укравший Кольцо у Горлума, остался бобылём, да и Горлум сам ловелас неважнецкий. Фродо знает, что и его та же судьба ждёт — у него никогда не будет жены и детей. Хочешь такого же и для себя? Для нас с тобой? О том, что у Саурона наследника нет я вообще молчу. За столько лет никто и не слышал, чтобы он…  — Я не знал об этом. Так вот почему к Кольцу все прикоснуться боятся? — пробормотал гондорец, рассеянно глядя поверх её головы на густые ветви кустарника и зажигающиеся на чёрном бархате небосклона звёзды. — Кольцо несёт проклятие для своего владельца? Убивает его семя?  — На корню. — выпалила девушка и тут же прижалась лбом к его шее, чтобы унять гулко забившееся сердце и скрыть своё смущение. — Именно поэтому к нам со вторым Кольцом послали Бамблби, он из метала, ему это проклятие не страшно. Если хочешь вступить в сговор с Фродо, то прежде должен решить, кого ты выбираешь — меня или Кольцо.       Секунды наступившего молчания тянулись невероятно долго, внутренне сжавшись, Эмма вдруг отчётливо осознала, что не уверена в чувствах Боромира, не знает, что он предпочтёт: её или «прелесть» Горлума. Глаза защипало от нахлынувших слёз, когда гондорец заключил её лицо в ладони и приник губами к дрожащим губам.  — Тебя, конечно, я выбираю тебя, — хрипло шепнул он, лаская столь пылко, что у девушки закружилась голова. — Никогда не сомневайся во мне.       Чувствуя, как сердце наполняется радостью, она обняла его за плечи и с нежностью ответила на поцелуй. Горячие губы сводили с ума, жёсткая щетина колола кожу, но это лишь распаляло желание ощутить ещё более глубокое проникновение языка гондорца. Его широкие ладони, поглаживая, скользили по спине от плеч к ягодицам, сжимали, притягивали ближе к себе и это вызывало безудержный, восхитительный пожар в крови. Откинувшись в объятиях любимого, Эмма подставила поцелуям тонкую шею, тихо застонав, когда он сжал зубами кожу, опалил её дыханием и обласкал влажным языком. Когда пальцы воина скользнули под лиф платья, освобождая упругую округлость груди от мягкой ткани и сжимая в миг затвердевшие соски, она не испугалась как в прошлый раз, а, выгнувшись, вскрикнула от удовольствия, ощутив как он вобрал маленькую горошинку в рот, обводя её контур языком. Каждое его прикосновение было пропитано такой властью, что девушка и не думала сопротивляться или оттолкнуть, напротив, она с радостью отвечала на жаркие поцелуи и даже не попыталась свести ног, когда, проникнув под платье, Боромир коснулся внутренней стороны её бедра. Ловкие пальцы легко сдвинули край белья и вот он уже коснулся её сокровенной нежной плоти, вызвав столь откровенной лаской новый протяжный стон. Лишь когда воин скользнул пальцем в повлажневшее узкое лоно, девушка испуганно сжалась и, вскрикнув, попыталась вырваться из его рук.  — Тише, — шепнул он, тут же убирая руку и крепче прижимая к груди трепещущую любимую. — Тише, я никогда не сделаю ничего без твоего согласия.  — Да… — невпопад ответила она и, ощущая бедром его восставшую плоть, потянулась к манящим губам за новым поцелуем.  — Голубки мои, долго не хотел вас прерывать, ибо услышал такое, на что и Шахерезада не способна, да и посмотреть, прямо скажем, есть на что, — прозвучал в темноте насмешливый голос автобота, который ещё днём исчез невесть куда. — Но раз уж мы все здесь собрались, скажите, об уходе Эленион и Морохира ничего нового узнать не удалось?  — Нет! — в один голос выпалили Эмма и Боромир. Каждый из них загорелся мыслью изничтожить трансформера, но вряд ли это было так просто сделать.  — Что ж, прискорбно, не буду вам мешать, — сверкнув синими линзами, Бамблби скрылся за высокими мэллорнами. Эмма и Боромир переглянулись. Как бы ни хотелось побыть наедине, но надо было возвращаться к остальным. Втайне гондорец надеялся на разговор с Дунаданом или Араненом: мало ли чего они не стали рассказывать при девочках. Но ни принца, ни Странника он в шатре не застал: оба куда-то делись, как и эльфийка.       Мирриан казалось, что она всем телом ощущает тот же холодный ветер, который пронизывал до костей на Карадрасе — так ей сейчас было страшно. Эленион… Морохир… Почему? Неужели могло быть что-то важнее их дружбы, их миссии? Вздрогнув, она внезапно почувствовала, что ее руку бережно держат изящные пальцы Аранена. — Может и нам стоит пройтись? — едва слышно спросил Принц, сердцем почувствовав как напряжена, напугана девушка. — Хочешь, я тебе реку покажу? — Нимродэль? — имя реки, именно имя, а не название всплыло в памяти и заставило подняться. — Дева с белыми волосами… Леголас, почему… Пойдем…       Она двигалась как во сне, когда воздух кажется густым и вязким, когда пытаешься убежать и застываешь, словно во льду. Если бы не руки принца, не его поддержка, не его сила — она бы упала, не сделав и шагу, а сейчас шла, даже попыталась улыбнуться, но… Но хотелось только закрыть глаза. Или наоборот, открыть их и проснуться, с силой стряхнуть с себя весь этот кошмар. — Да, Нимродель, вы с Эммой ещё не гуляли по её берегу? Там Боромир хоббитов тренирует и иногда можно увидеть, как эллет бельё полощут, — замечая бледность обычно румяной и весёлой девушки, он ласково коснулся её лица. — Как ты? Скажи что-нибудь, не молчи. — Нет. Говорят ее воды смывают боль и усталость. Я в порядке, или почти… Леголас, ты тоже… Тоже считаешь меня слабой? Я ведь сражалась наравне с вами, почему… — Ты не слабая, — обрывая её принц прижал палец к нежным губам. — Ты просто слишком молода и неопытна. Но кто сказал что это плохо? Ты не можешь быть иной, чем создал Эру. Ты совершенна в любом своём проявлении. — Так почему тогда меня все время отодвигают в сторону? Молода, неопытна… И ты туда же! — внезапный гнев придал девушке силы. — Мало того, что они предпочли взять с собой братьев Халдира, а не нас, мало того, что ты пришел за помощью к ним, а не ко мне, так еще и сейчас выясняется, что у них своя миссия, свой путь, а мы… А с нами даже проститься не пришли! Что им, задержаться на пару минут нельзя было? — Иногда сказать «прощай» бывает очень сложно и хочется поддаться слабости и трусливо избежать этого. Но, возможно, они спешили и этих пары минут просто не было? Возможно, время их подгоняло. Когда-нибудь ты узнаешь ответы на свои вопросы, а сейчас не торопись осуждать. — выйдя с эльфийкой на берег бурлящей, торопливой реки, он повёл её к поваленному непогодой дереву и, усадив на побелевший от времени сухой ствол, опустился рядом. — Ты такая милая, как цветок незабудки. Хочешь обвинить меня в том, что я пытаюсь защитить тебя от опасностей? Морохир, пусть и молод, но всё же хороший воин, и Эленион опытный боец и достаточно хитра, чтобы не дать себя в обиду, а вы с Эммой такие хрупкие, как можно даже представить вас дерущимися с орками? — Представить или вспомнить? — эллет все еще обиженно прятала взгляд. — Скажи, а как ты с таким глазомером вообще стрелять ухитряешься? — А что с моими глазами не так? — удивился принц, которому до одури было страшно вспомнить, как эта девочка билась в схватке с орками, превосходившими её силой в несколько раз. — Леголас, если тебе я и Эмма кажемся более хрупкими, чем Эленион, то с твоими глазами что-то действительно не в порядке, — Мирриан рассмеялась, и внимательно посмотрела на принца, внезапно почувствовав, что вот как раз с этими голубыми «озерами души» все хорошо. А вот у нее от этого взгляда голова кружится так, что дыхание начинает сбиваться. — Ты знаешь, что у тебя меняется цвет глаз? — Меняется? — он удивлённо взглянул на девушку. — Тебе это только показалось. Самый обыкновенный цвет, просто ты его раньше не рассмотрела. — Нет, рассмотрела. Когда ты спокоен — они голубые как небо в майский день, когда волнуешься — с серым отблеском, ну, а когда сердишься — как лед на реке, бледные с синеватым отливом, — Мирриан внезапно прильнула к нему, словно пытаясь найти защиту. — Ты тоже вот так уйдешь однажды? Если тебе скажут, что у тебя свой путь? — Если я и уйду, то возьму тебя с собой, можешь даже не сомневаться. В этот момент мне будет плевать на всех твоих друзей, потому что ты не знаешь самого главного обо мне, и я готов это повторить: я принц, единственный ребенок, и поэтому — ужасно избалованный эгоист, — обнимая любимую, он сжал её хрупкие плечи, прикасаясь губами к векам закрывшихся глаз. Она любит его, думает о нём, наблюдает. От одной этой мысли тепло разлилось по венам, опаляя золотыми искрами восхищения. Склонившись чуть ниже, он прильнул в поцелуе к её приоткрывшимся губам. Его маленькая эльфийка. Только его. На всём белом свете он никому её не отдаст. Никогда. Радость может обжигать — об этом узнаёшь, когда в жизни появляется возлюбленная, самая бесценная, ради которой живёшь и дышишь, которую сможешь защитить от всех невзгод, без которой больше не сможешь пройти и шага своего пути. — Леголас! — Арагорн не мог поверить в то, что увидел. — Что вообще происходит?       Мирриан нехотя отстранилась и ей почему-то захотелось макнуть Арагорна головой в эту самую речку. Принесло же его… Ну почему не на пять минут позже, ей не так уж часто поцелуи перепадают, Эмму вряд ли кто-то отрывает, вон и о помолвке успели договориться, а тут… — Арагорн, прости нас, но что тебя смущает? Мы хотим увидеть восход Морвинион, хочешь присоединиться — так и скажи, — удерживая смутившуюся любимую за плечо, принц хмуро взглянул на друга: почему тот не прогулялся подискутировать с Келеборном, обязательно было к реке идти? — Спасибо, найду чем заняться, — Дунадан только головой покачал. — Meldir nin, he neth, tirithi…** Он скрылся за кустами, а Мирриан снова прижалась к принцу, который укутал ее в свой плащ. Почти всю ночь они просидели у реки, а перед рассветом Мирриан уютно устроилась в беседке: возвращаться в шатёр ей не хотелось. Принц дождался, пока она заснет, и поднялся наверх, поближе к звездам, которые таяли в предрассветном белесом мареве как мёд в кружке горячего молока.       Гимли и сам не мог ответить, почему он проснулся перед рассветом, но то, что не спалось — это было еще слабо сказано. Местные эльфы и вовсе, казалось, не ложились спать — их серебристо-серые наряды мелькали по всему Лотлориэну и днем и ночью. А вот то, что пустовали те места, где обычно спали Мирриан, Арагорн и Леголас, гном не мог не заметить. Эльф и так частенько не ночевал со всеми, проводя время в одиночестве или в компании местных, но сейчас… Гимли заметил знакомую фигуру в коричневато-зеленом на самой верхушке и, бурча себе под нос, что если бы Махалу угодно было бы сделать гномов обитателями деревьев, он бы дал им головы, которые не кружатся от такой высоты, полез вверх. — Вы с Бродяжником решили уморить себя усталостью? Не рановато ли — впереди еще долгий путь? — гном отдышался и уселся прямо на настил. Леголас даже не пошевелился, вглядываясь в предрассветно-сизую даль, изредка мерцающую засыпающими «огоньками Элентари». — Там дождь, — это было похоже не на слова, а на вздох, но Гимли только головой покачал: — Не сахарные куклы. Да и плащи нам Элронд выдал хорошие… — он осекся, обратив внимание на то, что держит в руках Леголас. — Погоди, но ведь ее плащ… — Я не успел отдать ей его. Помнишь, ты говорил, что не разбираешься, кто из нас кому нянька… Похоже, ты прав, сын Ауле… Я слишком заигрался в юного принца. — Так вы и взрослеете позже, — начал было гном, но Аранен прервал его: — Элронд в мои годы уже был Владыкой Имладриса, Глорфиндел был младше в дни осады Гондолина, да и отец… Нет, я боюсь даже думать о том, что это мое ребячество привело к тому… — Ну ты и загнул, остроухий! — Гимли встал и хлопнул друга по руке. — Владычица мудрее нас, ей виднее, кому какая дорога суждена. А плащ… Отдашь, если выживете.       Леголас едва заметно повел плечами: — Надо спускаться. Скоро рассвет. — А толку? Вам, эльфам, что день, что ночь. Сами не спите, Арагорна приучили, так еще и мимо шатра шляетесь — порядочному гному не заснуть. — Боишься, что эллет полезут с поцелуями? — первый раз за этот день улыбнулся Леголас. — Да в том и проблема, что ваших девиц не боюсь, а вот от парней их не отличаю. А когда уже нащупаешь — так и поздно отбиваться. — Хорошенький же у тебя опыт! — принц ловко увернулся от гнома, попытавшегося отвесить если не подзатыльник — допрыгнуть ему было сложновато, то зарядить по штанам — это точно. — Опять ты с моей задницы глаз не сводишь! — Нужна она мне — фыркнул Гимли и полез вниз, снова едва слышно обсуждая и эльфов, и деревья, и их совместно проведенное время в тесных супружеских отношениях, в результате которых и рождаются вот такие принцы Лесного Королевства. Из дупла, не иначе.