Правда или ложь.

«Ты, как всегда, неотразим!» — хочу вымолвить я вслух, Но вместо этого глаза желают вырваться наружу…

Уже утро… Пора вставать и идти на работу. Так надоело почти каждый день после школы бежать в Мейд кафе, а потом сидеть допоздна за уроками… Но я не могу уволиться! Начальница пошла мне на встречу, когда мы с мамой и Сузуной остро нуждались в деньгах. Я не могу! Это неправильно. По всему дому распространяются запахи кофе и свеженанесенных красок. Неделю назад отец затеял ремонт дома… Хотя и не только об этом он нам поведал. Точнее этот разговор был между мамой и папой. Я проходила мимо и случайно услышала. Он сказал ей: «Через три или четыре года, когда девочки закончат школу, мы переезжаем в Австралию. Ты не возражаешь?». И в ответ мама произнесла: «Я только за. Давненько мы с тобой не были там вместе! Надеюсь, девочки согласятся…». Я вновь вспоминаю об этом разговоре… Мое тело охватывает дрожь! Даже не знаю, что делать. Не хочу об этом думать, но вновь и вновь диалог всплывает в памяти, подобно небольшому куску древесины, выплывающему на поверхность воды. Сегодня мой семнадцатый День Рождения. Надеюсь, родители ничего не учудят… — Мисаки, — блин, не удалось уйти незамеченной – С Днем Рождения, дорогая, — мамин ласковый голос заставляет меня искренне улыбаться, несмотря на то, что у меня нет настроения. Она протягивает мне небольшую подарочную коробку, обернутую в изумрудную упаковку. Как же она напоминает мне о нем! О его глазах… — Мама, зачем мне… — Родная моя, не надо лишних слов. Просто открой и примерь, — по просьбе мамы я раскрываю коробку и достаю не очень нарядное, но красивое коричневое платье, короткую кофточку без пуговиц чуть посветлее, милые бежевые туфли и сумку точь в точь в цвет обуви. — Тебе нравится? – она еще спрашивает?! — Да, очень нравится! Огромное спасибо, мама! – может пойти на работу в этом? Почему бы нет… — Кстати, Мисаки, один молодой человек заходил где-то полчаса назад. Я сказала ему, что ты спишь, потому что сама была уверенна в этом. И он попросил меня передать тебе это, — она протягивает мне огромный букет белоснежных роз — Кто попросил?! — А как будто ты сама не догадываешься, кто, — и родная мать надо мной смеется! Как же так?! Хотя, с возвращением отца, она начала чаще улыбаться, несмотря на то, что совсем недавно у нее обнаружили рак груди. К счастью, только начальная стадия; шансы на выздоровление есть. Она ушла в ванную, а я осталась возле лестницы… Непреодолимое желание обновить свой облик, возникшее после фестиваля Юмэсаки, застало меня врасплох. Я, пожалуй, переоденусь. А оно мне идет. У мамы отличный вкус. Идеально выглядит и удобно! Осталось только надеть туфли. Страшновато… Я раньше не носила таких каблуков! В высоту около семи сантиметров. В ширину, думаю, сантиметр… Однако они очень удобные. Интересно, что бы подумал Усуи, увидев меня в таком виде? Боже, я опять подумала о нем… Но странно то, что именно с фестиваля Юмэсаки я начала думать о большем, нежели раньше. Возможно, отец прав, и я действительно люблю его… Я подхожу к вазе, в которой стоят эти прекрасные белоснежные розы. Приглядываясь, вижу небольшую открытку. Я разворачиваю ее, хотя чувствую сильную дрожь и волнение каждой клеточкой тела: «С Днем Рождения, любимая! Твой Такуми» — сердце бьется с невероятной скоростью. Что же… Что со мной… Замечательный день! Не жарко, и не холодно. Теплый ветер ласкает кожу, а солнце согревает… Вот и Мейд кафе перед глазами. Столько припаркованных машин! Стоп, кто это там? Я вижу.. Это же Усуи! Он… Я чувствую, что вот-вот разревусь на месте, как маленький ребенок! Он стоит и флиртует с какой-то раскрашенной девушкой, оперевшись о край ее машины. Почему же… Почему так тяжко на душе… Почему разрывается сердце… Почему меня не покидает чувство полной опустошенности… Почему я не могу больше сдерживать слезы… Я не могу больше видеть это! Я не смогу работать без приключений! — Начальница, простите, ничего страшного, если я сегодня не приду? – надеюсь, она согласится. Я крепко держу трубку руками, упираясь спиной о стену. Она согласилась. Слава Богу! Начался дождь. Я аккуратно ступаю по безлюдной аллее. Стараюсь придти в себя. Не понимаю.. Зачем он сначала твердит мне, что любит, а потом, когда я решаюсь на большее, когда я начинаю понимать, что, скорее всего, люблю его, флиртует с другой. Зачем… Он же знает мой график работы! Он при любых обстоятельствах видит меня насквозь! Он знал, что я пойду на работу именно по этой дороге… Он знал… Он все знал… Господи, я впервые за последние три года плачу… В прошлый раз ушел отец, и я, вытирая слезы, обещала себе никогда больше не пускать слезу, особенно из-за мужчин. А что теперь… Я предала саму себя… — Мисаки-тян, что ты здесь делаешь? – я вижу Хинату. Он стоит передо мной и держит в левой руке зонт-трость. — Оставь меня одну! — Это из-за него? — его голос напряжен. — Нет! С какого перепуга я должна печься об этом идиоте! – кажется, мой голос выдает меня. Что этот олух себе позволяет! Он целует меня, а я не могу вырваться! О нет! Это Усуи! Он проходит мимо нас, пронзает меня взглядом, но, ничего не говоря, проходит мимо! Боже, за что же это мне?!