Амортенция считает иначе

Любовный напиток (Амортенция). Шаг четвёртый: добавьте два измельчённых стебля и пять мелко нарезанных лепестков моли.       Поттера не было на ужине. Судя по вопрошающим лицам его дружков, никто не знал, где пропадает Надежда магического мира. А вот Малфой догадывался. Драко решительно встал со своего места, не отрывая взгляда от гриффиндорского стола. — Драко, милый, ты даже не поел, — тотчас защебетала у него под боком Пэнси и потянула его вниз за руку. Драко дернулся: руки девушки были холодными и неприятными. — Я скоро вернусь, — холодно произнёс слизеринец, стряхивая с себя чужую руку, и направился к выходу из Большого зала.       Он не мог объяснить свой поступок. Просто вдруг захотелось уйти подальше от мира, как это умеет делать Поттер, и все. Малфой частенько замечал, что Поттер по вечерам мог пропасть, на что его друзья только руками разводили. После этого Малфой все больше убеждался в том, что настоящая дружба — красивая сказочка в стиле наивных хаффлпаффцев. Лично он бы ни за что Поттера так просто не отпустил. При первой же встрече задал бы интересующий вопрос и даже достал бы сыворотку правды, чтобы докопаться до истины. Малфой не терпел бы от своего друга секретов. Мерлин, и о чем он только думает? Представляет Поттера в своих друзьях, забавно. Малфой вышел на улицу и направился к сараю для метел. На улице было ещё довольно светло, но через час-другой солнце обещало сесть. Он зашёл внутрь и тут же уловил тот аромат, что преследовал его уже которую неделю. Если бы можно было изобразить этот аромат цветом, то он был бы ярко-изумрудным. Прямо как глаза Поттера. Драко чертыхнулся и помахал ладонью перед собой, словно пытаясь разогнать этот запах. Теперь сомнений в том, что Поттер был тут совсем недавно, не оставалось. Малфой вслух выругался, схватил свою метлу и пошёл вслед за изумрудной лентой запаха Поттера.       Гарри сидел на крыше замка. Поборов один раз чувство страха, нельзя было раз за разом не приходить сюда, на самый верх, к нагретой солнцем черепице, откуда было видно все то, что так дорого Гарри. Площадка для Хогвартса, домик Хагрида, поляна Запретного Леса, озеро, теплицы — все, как на ладони, все в теплом свете заходящего солнца, все общее, но вместе с тем и только его, ведь сейчас, в эту самую минуту, окинуть все это одним взглядом может лишь он один. Метлу Гарри закрепил между двумя штыками, а сам юноша сидел на полюбившемся ему месте рядом с самой восточной башней. Здесь здорово было грустить. Тоска на Поттера в последнее время накатывала так часто, что он даже устал искать ей оправдание. Есть — и есть, что с неё взять? Вот только если Гарри такой расклад событий вполне устраивал, то объяснить друзьям он это не мог, чувствовал, что они не поймут. Что начнут лезть с этими «ну давай развеселим тебя», когда ему совсем не хочется веселиться. Радоваться в его ситуации было глупо: заканчивается учебный год, скоро он увидит «любимых» родственников, имя Волдеморта мелькает все чаще, у него нет никакой личной жизни, и прочее. Меланхолия оплела Гарри своими сетями. А вот вчера они славно повеселились. Гриффиндорец улыбнулся, вспомнив недавние игрища в озере. Тогда все было иное. И он сам, и озеро… и Малфой. Гарри потянул носом воздухом и будто бы почуял свойственный только Малфою аромат. Он опешил. Неужели теперь этот запах будет преследовать его везде? — Какие люди, Поттер. Куда же без него. Гарри нехотя признался себе, что он рад тому, что запах не оказался фантомным. Парень повернулся на звуки речи: — Чего тебе, хорек? — Да вот, решил посмотреть, как ты будешь с крыши прыгать, — Малфой облетел башню и завис на уровне с Поттером. Слизеринец издал звук, схожий с довольным мурлыканьем. — Могу подтолкнуть. — Да иди ты, — устало протянул Гарри. — Зачем я тебе, Малфой? — Раз уж лучшие друзья не смотрят за Золотым Мальчиком, склонным к геройствам и исходящим из них тупым попыткам самоубийства, то этим должен заняться его лучший враг, — с пафосом продекламировал Малфой. — Так бы и сказал, что стало скучно без своего козла отпущения, — ухмыльнулся Поттер. В его очках отражалось заходящее солнце. Повисло молчание. Драко ещё немного полетал взад-вперед, а затем ловко приземлился на крышу рядом с Поттером. — Поттер, — серьёзно начал он. — Разговор есть. — Отвесный карниз — не лучшее место для серьёзных разговоров, — улыбнулся Гарри, но затем повернулся к Малфою и подпер лицо ладонью, выражая собой крайнюю степень внимательности. Этот слизеринский гаденыш был так хорош в мягком розовом свете. Поттер невольно восхитился этому и обрадовался тому, что на нем теперь есть очки и он может видеть все в деталях. — Ну? — скептически поднял он бровь после затянувшегося молчания. Драко отмер. Он вновь отвлекся на эти странные изумрудные ленты, которыми, казалось, был обвит весь Поттер. — Поттер, я чувствовал твою вонь ещё со школьного двора, — медленно начал слизеринец, прищурившись. — Я готов дать тебе пароль от ванной старост, лишь бы ты помылся. Глаза Поттера округлились под стать его очков. — Хожу в душ каждый день, в отличие от некоторых, — сказал Гарри. — Может, дать тебе свой шампунь? — Для геройских мозгов? — поднял светлую бровь Малфой. — С экстрактом лепестков моли, — довольно протянул Гарри. — Моли, как тебе известно, — лучшее противоядие от многих заклятий. Так что если тебя заколдовали вонять долго и счастливо… — Да тебе нравится! — наигранно обиженно произнёс Малфой, сверкнув серыми глазами. — Ты просто везде чувствуешь мой запах и не знаешь, как от него избавиться. А отрицать то, что так пахну не я, ты не можешь. Гарри аж вздрогнул. Правда в словах Малфоя заставила его почувствовать раздражение. — По себе судишь? — едко поинтересовался Гарри. Ещё совсем недавно он бы ни за что не ответил кому-либо с такой долей кислоты, но общение с Малфоем накладывало отпечаток и на его стиль речи. Ответ Поттера ошарашил: Малфой пожал плечами и произнёс короткое «да». А зачем Малфою лгать Поттеру? Будто тот его не знает. — Будто ты меня не знаешь, Поттер, — улыбнулся Драко. Гарри упрямо молчал. — Да ну тебя, — нахмурился слизеринец, — хотя бы ради меня мог бы перестать быть такой занудой. Запустить новую серию значков, как на четвёртом курсе? «Поттер — зануда», идеально. Драко хотел было рукой вывести эту надпись в воздухе, но неожиданно Поттер рядом с ним поднялся с места. — Готов к прыжку? — Малфой посмотрел на него снизу-вверх. — Отвали, Малфой. — Бомбочкой или ласточкой лететь будешь? — Рот закрой. — А предсмертная записка… — ЗАКРОЙ СВОЙ ПОГАНЫЙ РОТ, МАЛФОЙ! Драко вздрогнул от его крика. Вот это было неожиданно. Поттер ни с того ни с сего буквально озверел: руки сжаты в кулаки, волосы растрепаны, глаза за очками гневно сверкают. Малфою нравилось, как выглядит подавленный им в перепалке Поттер, но сейчас… Сейчас все было по-другому. Ссора была другая. Они оба на крыше, но совсем не пытаются друг друга с неё сбросить, жадно ловят чужие запахи, уже даже улыбаются на изощренные ругательства… А тут — бам! — дорогой Гарри выходит из себя на самой типичной шутке про Поттера-вонючку с четвертого курса. — Боишься, Поттер? — с вызовом вскинул голову Малфой. — Боишься того, что чувствуешь изменения, и не можешь дать им объяснение? Поттер посмотрел как сквозь него. — Я боюсь вляпаться в дерьмо под названием «Малфой», — произнёс Гарри и повернулся к Малфою спиной. Изумрудный шлейф дернулся в такт его движению. Смотря вслед удаляющемуся Гарри, Драко напустил на себя обычный безразличный вид, хотя ему самому вдруг стало страшно. Он тоже не мог понять, что же изменилось между ним и ненавистным ему Гарри Поттером.