За два дня до этого.
— Пошли прогуляемся, Никит? — расслабленно спрашивает Настя, делая глоток из бутылки с водой. — Ладно, — просто соглашается Орлов и через секунду жестом приглашает Михайлец выйти первой. Танцовщица, шуточно сделав реверанс, с улыбкой выходит из зала. Погода на улице хорошая, неветренная, Настя любит такую. Никите же нравится дождь, но рядом с Настей он, почему-то, думает совершенно не об этом. Они обсуждают нюансы их общего номера, не забывая восхищаться талантом Решетниковой, делятся своими прогнозами на Битву, рассказывают истории из детства. Орлов даже слегка завидует девушке, сестра — это круто, думает он, даже не подозревая, что Настя тоже завидует танцору. Ведь говоря о том, что в Битве она рассчитывает попасть в десятку лучших, девушка безбожно врёт, сама зная, когда придётся уйти. — Ты любишь весну? — неожиданно меняя тему разговора, спрашивает Никита, и Михайлец рада этому вопросу. — Ну да, наверное, — слегка задумчиво отвечает девушка, — А ты? — Не знаю, — тоже задумчиво отвечает Орлов, — Я вроде как осень с зимой обожаю. — Так чем тебе сейчас не зима? — запуская в парня еще нерастаевшим снегом, кричит Настя, смеясь от души. — Вот как, значит? — кричит в ответ Никита, кидая только что сделанный снежок вслед убегающей девушке. Михайлец заливисто смеётся, но не оборачивается. Она знает, Орлов не из таких, кто будет бегать, как ребёнок, догоняя какую-то сумасшедшую. Никита думает, это хорошо, что Настя позвала его гулять. Настя вообще ассоциируется у Орлова с чем-то светлым. Тяжело вздохнув, парень кричит: — Сбегать нехорошо, знаешь, Насть? — срываясь с места. Михайлец усмехается и думает, что ей непременно следует узнать танцора получше. — А может я хочу, чтобы меня догнали, Орлов?На следующий день.
Настя сидит в комнате после тяжелого дня, прижав колени к груди. Нога болит, танцевать с каждым днем становится все сложнее и сложнее. Вика смотрит какой-то фильм вместе с Аней, и Настя не может обижаться на сестру, она знает, Вике плохо от её слёз. Настя старается не плакать, старается не думать о том, что будет «после». После концерта, который в Битве сезонов для танцовщицы будет последним. Какими бы не были итоги голосования. Михайлец думает о том, что уходить самой, наверное, не обидно, как вдруг слышит, что в дверь стучат. Никита заходит без разрешения, Настя судорожно поправляет волосы. — Всё хорошо? — останавливаясь около двери, спрашивает Орлов. — Конечно, — кивает девушка, жестом приглашая танцора сесть рядом. Никита разглядывает Настю, когда они оказываются рядом, и ему кажется, что у Михайлец круги под глазами, которые она умело замазывала для репетиций. — Наасть, — тянет Никита, словно не понимая, что он вообще тут делает, — Как думаешь, мы справимся? Сначала оба удивляются такому вопросу. Орлов же уверен в себе всегда, а Настя же вроде еще не давала повода этому «мы». — Я даже не сомневаюсь, — всё же отвечает девушка, стараясь не смотреть Никите в глаза. — Тебе, наверное, не таких номеров хотелось бы, да? — А каких номеров я хочу, по твоему? — оживившись, интересуется девушка в ответ. — Лирических? — не раздумывая, предлагает Орлов, но Настя, вспоминая их вчерашний разговор о любимый передачах, произносит: — Меняй. Никита сначала удивлённо приподнимает брови, а потом спрашивает, поддерживая их собственную импровизацию: — Женственных? — Меняй… — Со мной? Настя ничего не говорит в ответ. — Пожалуй, я должен идти, — всё же решается сказать Орлов, поднимаясь с кровати. Михайлец еще молчит, но уже перед самой дверью Никита слышит: — С тобой, — и решает не уходить. Он заключает Настю в свои объятья и думает, что сейчас, в эту самую минуту, весь мир «за» какие-нибудь необдуманные решения. Никита целует Настю нежно, отчего-то даже не боясь, что его могут оттолкнуть. Настя отвечает на поцелуй, слегка приподнимаясь на носочки, чтобы быть ближе. А потом, когда Орлов отстраняется, она смущенно отводит взгляд. Никита перед уходом говорит, что рядом с ней Битва для него точно будет безумно счастливой. Настя не находит в себе сил сказать про травму. Пришедшей через несколько минут Вике ничего не остаётся, только как утешать рыдающую сестру. Никита думает, что у него, кажется, постепенно налаживается жизнь.Сейчас.
Никита с Настей стоят закулисами молча. Оба думают друг о друге, оба хотят поговорить, но молчат. Орлов никак не может выкинуть из головы Настино «все было ошибкой», а девушка считает, что Никита не простит ей этих слов никогда. На сцену они выходят, улыбаясь, танцуют, полностью выполняя указания хореографа, и снова улыбаются, когда объявляют их номера для голосования. Михайлец рвано дышит и отчаянно хочет крикнуть: «К чему этот фарс? Ведь уходить все равно придётся мне», но Никитина рука, сжимающая девичью ладошку, не даёт думать ни о чем, кроме этого. Им определённо стоит поговорить, Орлов это понимает. Двое людей не могут быть так похожи, чтобы потом просто проходить мимо друг друга, кивая головой в знак приветствовия. Когда они оказываются не на сцене, к Насте тут же подлетает сестра и спрашивает: — Как ты? — оставляя Никиту удивлённо хлопать глазами. — Всё нормально, правда, — отвечает Настя, обнимая другую Михайлец. Орлов упорно продолжает стоять на месте, хотя любой другой просто партнер, на его месте, уже давно ушёл бы по своим делам. — Вик, — осторожно начинает Настя, но сестра понимает девушку без слов и удаляется, бросив красноречивый взгляд на Никиту. — И что это было? — спрашивает парень, как только они остаются одни и не под прицелами камер. — Кажется, стоит объясниться, — вздыхает Михайлец и продолжает, — У меня трамва, и танцевать мне больнее с каждым днем. Сегодня я покину проект. — Но… — Даже если зрители выберут не меня. Орлов вздыхает. То, с какой уверенностью Настя сообщает ему обо всем этом, безумно удивляет парня. Настолько, что Никита не может ничего сказать Насте вплоть до их финального выхода на сцену. Ожидаемо (уже ожидаемо) для Орлова, Настя уходит вместо сестры, объявляя всей стране о своей трамве. Михайлец не хочется плакать, а если и хочется, то только из-за Орлова, который, подловив Настю одну в пустой гримерке, уверенно объявляет: — Я кое-что подумал, Насть. Проект, Битва — это ещё ничего не значит для нас. Для нас ещё ничего кончилось, Михайлец, ведь я, кажется, влюбился. Причём плакать хочется исключительно от счастья. — Я, кажется, тоже, Никит.