Closer

Она с наслаждением погрузилась в тёплую воду с головой. Было необычно смотреть на мир из глубины, словно рассматривая отражения в грани кристалла. Она видела, как привычные предметы деформировались, чувствовала, что звуки стали восприниматься ею словно откуда-то издалека. Её тело, тоже преобразилось: кожа выглядела ослепительно белой, конечности казались такими лёгкими, словно она была озёрным духом, а не человеком. Она зажмурилась, и некоторое время старалась не дышать. Почувствовала, как сердце замедлило свой темп. Железнорождённые говорят: «Что мертво — умереть не может». Она умирала сотни раз в Винтерфелле. Под водой она чувствовала себя в безопасности. Её тело парило. Её разум был чист. Теплая истома, охватившая её, была похожа на сон. «Я умру?» — рассеяно подумала она. Эта мысль показалась такой умиротворяющей. Носом пошла кровь, и она видела, как багровая жидкость раскрывается, словно мак, в прозрачном стекле воды. Запах крови смешался с ароматом лаванды, цветами которой была наполнена ванна. Для крепкого сна. Поездка до Медвежьего острова была долгой, а разговор с северными лордами — утомительным. Как только маленькая Лианна Мормонт, так напоминающая ей Арью своими повадками, торжественно пообещала хранить в тайне её «отношения с Петиром Бейлишем» — она поняла, что весь Север уже знает. После собрания лордов, он остался сидеть на месте. Захлопнулись двери. Они остались одни. Она не видела его с Чёрного замка, и ей было жаль, что Бриены не было здесь. Ей нравилось чувствовать, что рядом есть кто-то, кто может его убить. Чтобы стереть самодовольную улыбку с его лица. Перерезать ему горло, видеть, как кровь хлещет из раны безудержным потоком. Наблюдать, как он хватается за горло, пытаясь зажать рану руками, валится на пол, опрокидывая стул. Слушать, как он хрипит, захлёбываясь кровью. Только бы никогда не слышать его лжи. Всё собрание он сидел чуть в стороне, внимательно наблюдая за происходящим. Отпускал едкие замечания. Он не посмотрел на неё ни разу, но ему достаточно было присутствовать в комнате, чтобы она чувствовала невероятное давление. Он сидел, на другом конце стола, но она явственно слышала его запах за спиной, ощущала тяжесть его руки на своём плече. Она посмотрела на его холёные руки, сложенные друг на друге. Такие опасные руки, так редко касающиеся металла. — У меня для вас подарок, — проговорил он, доставая что-то. Развязывая извлечённый чёрный мешочек из бархата, он продолжил говорить: — К сожалению, из меня никудышный вышивальщик, но, к счастью у меня достаточно денег, чтобы сделать подарок, который был бы вас достоин. Перед ней оказалось массивное кольцо в форме головы лютоволка, в глаза которого были инкрустированы сапфиры светло-голубого цвета. Она присмотрелась: шерсть лютоволка была стилизована под птичьи перья. — Я бы предпочла голову Рамси. — Она у вас будет, — пообещал он, расплывшись в улыбке. Чего он ожидает, благодарности? Она повертела кольцо в руке — такая тонкая работа. Как давно он его заказал? — Должно быть, оно вам стоило целого состояния … — год работы одного из ваших борделей? Его улыбка стала походить на оскал. — Что-то вроде того. — Я не думаю, что могу его принять, — проговорила она, стараясь звучать, как можно более холодно. — Почему же? — Очевидно, я и так дала вам слишком много поводов думать, что между нами что-то возможно. — Это просто маленький ответный подарок… Я всего лишь хотел…. Она встала, показывая, что разговор окончен. Она так устала от этого. — Мне не стоило вам дарить тот платок. — Санса, клянусь, я не хотел обидеть вас! — услышала она за своей спиной. Секунду помедлив, она обернулась. Он сделал шаг ей на встречу, видимо решив, что она станет его слушать. — Я понимаю, что невозможно ничего исправить, но мне бы так хотелось, хотя бы надеяться на то, что ты сможешь меня простить… — сказал он так вкрадчиво и смиренно, что в прежнее время её сердце забилось бы чаще, она бы покраснела, позволила бы взять себя за руку. Сейчас она резко отстранилась. — Зачем вы распространяете эти ложные слухи о нас с вами? — Слухи? — переспросил он недоуменно. Она видела, как заискрились его глаза. — Я говорила с Лианной Мормонт. — Леди Мормонт ведь ещё дитя, она многое может придумать. — Это дитя разнесло весть всем северным лордам! — воскликнула она раздражённо. — Благо они так удачно собрались под одной крышей. Что вы сказали ей? — Уверяю вас, только правду. — Сомневаюсь. Правда — это единственное, на что вы не способны. Что-то промелькнуло в его глазах, прежде чем он стремительно приблизился к ней. — Я никогда не причинил бы вам вреда, — проговорил он вкрадчиво, заглядывая ей в глаза, стремясь найти в ней что-то. Она чувствовала только смертельную усталость. — Вы делаете это постоянно, — ответила она почти шепотом. Он выглядел удивленным. — Оставьте меня…. — попросила она, удаляясь. — Это единственное, на что я не способен. После ванны она долго расчёсывала волосы перед зеркалом. Заметив в отражении его фигуру у двери, вздрогнула. Как давно он там стоит? Резко обернувшись, она гневно спросила: — Что вы здесь делаете? — Я стучал, — ответил он, кивая на дверь. — Что вам нужно? Она видела, как его взгляд блуждает по её фигуре, облачённой в слишком тонкую ткань, чтобы скрыть хотя бы один изгиб. Она покраснела и разозлилась на себя за это. — Я не мог заснуть с мыслью о том, что вы подозреваете меня в интригах у себя за спиной. — Я не подозреваю, — стараясь звучать спокойно, проговорила она, продолжив расчёсывать волосы. — Я точно знаю, что вы это делаете. К тому же, вы прямо заявили о том, что ждёте для себя какой-то выгоды от похода на Винтерфелл… — Я сказал, что жду награды за мою преданность и усилия, которые я прикладываю к достижению ваших целей. Её утомлял звук его голоса, его присутствие, она хотела просто провалиться в сон. Дышать лавандой, истекать кровью, чувствовать, что её больше никто не достанет. — Я хочу, чтобы вы прямо сказали, чего вы хотите. Она кожей ощутила его ликующий взгляд. Он приблизился вплотную, и медленно обхватив кисть ее руки, вынул гребень. Он взял её за волосы и чуть потянул вниз, делая больно. Он заставил её закинуть голову вверх, будто подставляя шею для удара, а затем вонзил гребень в копну всё ещё влажных волос. Расчесывая ей волосы, он произнёс, как нечто само собой разумеющееся: — Я хочу тебя.