Closer

Он не узнал Риверран, холодный и разграбленный, въехав в ворота поздним вечером. Это было не то место, что запомнилось ему с детства. В опустевших стенах, трудно было представить даже тени тех людей, которых он когда-то считал своей семьёй. Разве это тот поворот, за которым он прятался, играя в прятки с Лизой и Кэт? После долгой дороги он чувствовал себя смертельно уставшим и, едва добравшись до постели, рухнул в полнейшем бессилии. Ему снились тёмные изматывающие сны. Он видел Сансу такой, какой запомнил её перед отъездом. На ней было струящееся изумрудное платье с яркой вышивкой на шее, в распущенные волосы вплетены золотые нити. Ему нравилось, как они сияли в свете уходящего солнца. Она стояла перед закрывающейся дверью, протянув к нему руку, почти плача. Дверь закрывалась снова и снова, разделяя их, скрывая её в глубине чертога. В лапах дракона. Он не просто не пытался спасти её. Он оставлял любовь всей жизни своим врагам. Сколько раз ему ещё придётся идти на это? Он обещал себе и ей, что этот раз был последним. Ещё только один раз. Она закинула голову вверх, и вышивка на её платье превратилась в рваную рану. Он отчетливо слышал бульканье крови в зловещей тишине. Рука, которая ещё секунду назад тянулась к нему, безвольно опустилась. Когда веки жены распахнулись, он увидел за ними невыносимо яркую васильковую синеву. Впервые за всё время, что они были женаты, он вновь назвал её именем, которое ей не принадлежало. Из трёх букв. Затем ему приснилась река. Тёмная, покрытая пеленой сумерек. Вокруг не было ни души. Он слышал голос Кэт. Шепчущий. Хрипящий. Жуткий. Она звала его, и он шёл на этот зов не в силах остановиться. Оцепенев от страха, он не мог отвернуть взгляда от мутной глади воды. Проснувшись, он поднялся далеко не сразу. Уткнувшись в подушку, около часа разглядывал кусочек белого неба, видневшийся в окне, пытаясь прийти в себя. Позавтракав вином и сыром, он приказал приготовить свой тёмно-зелёный дублет. Облачившись в плотный дорогой бархат, словно в доспех, он почувствовал себя лучше. Дотронувшись до небольшого узора, вышитого на предплечье, он улыбнулся, вспоминая вечер, в который Санса его вышивала. Это было ещё на Севере, сразу после рождения Эйлин. Она сидела у камина, за распущенными волосами он не видел лица жены, но легко мог представить выражение, которое на нём блуждало. Он выучил её наизусть. Он держал дочь на руках, всматриваясь в то, как подрагивают её прикрытые веки. Какие сны она видела? Видела ли она сны? Пытаясь оставаться хладнокровным, он осознавал, что кое-что изменилось, в его жизни появилось то, чего у него никогда не было — семья. Маленький круг, всего из трёх человек — он, Санса и Эйлин, но ради этого круга он был готов чуть больше, чем на всё. Он хорошо знал, как легко играть на родительских чувствах, но лучше бы им было не пробовать играть в эту игру с ним. Около полудня он направился на собрание лордов. Это был его первый выход в качестве сюзерена. Проходя мимо главных покоев, он усмехнулся, думая о том, что старик Хостер Талли перевернулся бы в могиле, узнав о том, кем он стал. Верховный лорд Трезубца. Лорд-протектор Долины. Вдовец его дочери Лизы и муж его внучки Сансы. Это меня ты считал недостойным стать частью этой семьи? Он вошёл в большой чертог Риверрана так, как будто уже был здесь хозяином, уверенной походкой направился сразу к столу, кивнув по дороге склонившимся в поклоне лордам. Сев за стол, он устало опустил голову на ладонь и властно оглядел присутствующих. Одни лорды смотрели на него озадаченно, другие не поднимали взгляда от пола, находились и те, в чьих взглядах он видел вызов, но больше всё-таки было покорных. — Извините за скромный приём, милорд, но мы вас не ждали, — учтиво обратился к нему лорд Джейсон Маллистер. В ответ он лишь скривил губы и чуть улыбнулся, как бы говоря о том, что на первый раз всех великодушно прощает. Оглядев присутствующих снова, он подумал: как удивительно, что эти стервятники ждали так долго, прежде чем слететься делить то, что осталось от дома Талли. — Я здесь для того, чтобы представлять интересы моей жены, — сказал он вкрадчиво, но не меняя расслабленной позы. — Леди Сансы, — добавил он, поясняя. — За неимением иных претендентов, полагаю, она законная наследница после смерти лорда Эдмура. — Разумеется, — согласился лорд Блэквуд. — Мы будем рады видеть внучку Хостера Талли в стенах этого замка! — Я глубоко признателен, милорд, — процедил он сквозь зубы, — что вы поддерживаете кандидатуру моей жены, несмотря на то, что ей вовсе не требуется от вас позволения, чтобы стать леди Риверрана. — Простите, — опешил лорд Блэквуд, — я вовсе не имел в виду… Он поднял руку, прерывая его на полуслове. — Моя жена действительно оценит вашу поддержку. Как вы знаете, она с Севера и верит в старых богов, я хотел бы, чтобы вы показали ей богорощу, как только она приедет. Он понял, что надавил на правильное место, видя, как лорд Блэквуд засветился от гордости. — Вы сказали, за неимением иных претендентов? — переспросил, лорд Бракен, выступая вперёд. — Именно, — спокойно ответил он, чувствуя, что упустил что-то важное. — А как же жена и сын лорда Эдмура? — спросил лорд Бракен, вызывающе смерив присутствующих взглядом. — Я понимаю, что они давно списаны со счетов, но что вы намерены с ними делать? Послышался гул неодобрения. — Вы говорите об этой Фреевской шлюхе? — взвился лорд Блэквуд. — Пусть остается гнить в темнице, где ей самое место! — При законных наследниках покойного лорда Эдмура, права леди Сансы остаются спорными! — осклабился лорд Бракен. — Мы должны или казнить их, что было бы вопиющим беззаконием, или признать этого мальчика наследником. — Это невозможно! — воскликнул лорд Маллистер. — Мы так долго хотели избавиться от Фреев не для того, чтобы своими руками вновь отдать им Риверран, — согласился лорд Блэквуд. — Этот мальчик – Талли! – возразил лорд Бракен. Женщина и ребенок живы. Он был не в восторге от этой новости, но с другой стороны это открывало для них перспективы обставить дело тем же образом, что и в долине Аррен. — Милорды! — обратился он ко всем мягко, почти примирительно. — Позвольте спросить, по какому праву вы держите в темнице законного наследника — кузена моей жены? — Это выродки Фреев! — воскликнул лорд Блэквуд, но уже не так уверенно. — Мы думали, вы будете довольны, милорд, — озадачено произнёс лорд Маллистер. — После всего произошедшего нам и в голову не могло прийти, что мальчик может наследовать титул и земли. — Я не доволен, — сказал он твёрдо. — И что, позвольте спросить вы собирались делать? Он знал ответ на этот вопрос. Чуть меньше, чем ничего. Им было крайне удобно держать сына Эдмура Талли на привязи, но не убивать, дабы оградить себя от других возможных наследников. И всё это за его спиной. — Я — верховный лорд этих земель, — заявил он. — Почему я не получал никаких отчётов относительно этого дела? Почему мне пришлось бросить все дела, чтобы самому разбираться в правах наследования? — Простите, милорд… — начал лорд Маллистер. — Не утруждайтесь, — прервал он, — я хочу видеть мальчика и его мать немедленно! Лорды озадаченно переглянулись. — Может быть после обеда, милорд? — предложил лорд Маллистер. Он усмехнулся, вскинув брови. — А что, вы держите их в настолько плохих условиях, что их вид способен испортить мне аппетит? — ответил он вопросом на вопрос. Он не смотрел ни на кого конкретного, когда говорил, но его взгляд, прожигающий пространство за их спинами, внушал беспокойство этим знатным лордам. Они не знали, какой он и чего хочет, но слышали, на что способен. Лорд Маллистер коротко улыбнулся и кивнул кому-то у себя за спиной. — Приведите женщину и ребёнка! Да побыстрее, не заставляйте верховного лорда ждать! Не желаете ли вина, лорд Бейлиш? — Благодарю вас, не откажусь, — ответил он, кивнув. Он успел осушить кубок на половину, когда стража ввела в чертог исхудавшую девушку с испуганным ребёнком. Всё, что осталось от Великого дома. Рослин Талли была миловидной и хрупкой, словно веточка. Её лицо было наполовину скрыто распущенными каштановыми волосами, но он заметил тонкие черты и большие глаза. Ребёнок у неё на руках был больше похож на неё, чем на Эдмура. Очевидно, это выводило лордов Речных земель из себя. Она бросила на него испуганный взгляд загнанной лани и прижала мальчика так сильно, как будто хотела вжать его в себя, укрыть своим телом. «Скольких бы проблем избежал Робб Старк, женившись на этом создании, — подумал он про себя. — Насколько длиннее был бы мой путь к руке Сансы?». Он спустился и подошёл к ней ближе. Очевидно, пленников пытались привести в подобающий вид, но это мало удалось. Девушка выглядела невероятно измождённо: под голубыми глазами зияли тёмные мешки, на руках кое-где проступила экзема, иссушённые губы поблекли. Лицо мальчика, уткнувшегося в материнское плечо, он не мог хорошо рассмотреть. — Это лорд Петир Бейлиш, — представил его лорд Маллистер. — Верховный лорд Трезубца и лорд-протектор Долины. Он чуть склонил голову и протянул руку, чтобы взять её кисть для поцелуя. Ему понравилось, как вспыхнуло в смущении лицо девушки, как она инстинктивно попыталась спрятать ладони в складках одежды, бросая на него умоляющий взгляд. Её глаза налились болезненным блеском, а и без того бледные губы побелели ещё сильнее. Ощущая всю полноту её унижения, он не собирался пошевелить и пальцем для того, чтобы облегчить ей участь. Чувствуя, что промедление становится неприличным, она бросила на него извиняющийся взгляд и, подав израненную руку, опустила глаза вниз. Припав губами к поданной руке, он ощутил шершавость кожи и липкий пот на её ладони. Леди Рослин замерла рядом с ним, будто перестав дышать. «Всё же она очень милая», — подумал он. Его будоражило чувство абсолютной власти над этим существом. — Миледи, — обратился он к ней, — я должен просить прощение за то обращение, которому вы и ваш сын были подвергнуты. Когда он начал говорить, она инстинктивно сжалась, так, как будто даже звук его голоса способен был её напугать. — Это ужасное недоразумение, и я лично прослежу за тем, чтобы все виновные понесли наказание. По чертогу пронесся негромкий ропот, который он без труда заглушил, чуть повысив голос. Продолжив, он сказал: — Полагаю, мальчик — единственный сын покойного лорда Эдмура, а потому он, разумеется, наследует его титул и земли. Глаза леди Рослин широко раскрылись, а затем прищурились, она бросила цепкий взгляд на стоящего рядом с ней лорда Маллистера, явно боясь поверить в происходящее. — Милорд… — начал было лорд Блэквуд, но лорд Бейлиш поднял руку, приказывая ему замолчать. — Я вырос в стенах этого замка, милорды, — начал он, — и мне хорошо известен девиз дома Талли. «Семья. Долг. Честь». Моя жена также уважает и чтит эти понятия. Неужели вы могли подумать, что она позволила бы держать своего кузена на привязи? Или ещё хуже — приказала бы его казнить? — Эта женщина — не урождённая Талли! — заявил лорд Блэквуд, очевидно поняв, что мальчику удалось избежать экзекуции. — Возможно, ваша жена сделает исключение для той, из-за которой были убиты её мать и брат! Леди Рослин выглядела так, будто готова была потерять сознание от волнения. Её брови надломились, она заговорила, обращаясь к нему: — Поверьте, милорд, я не хотела! Отец заставил меня! Я до последнего ни о чём не знала! Мне нравился лорд Эдмур! Я хотела быть ему верной женой и никогда бы не предала по собственной воле! Он видел, что она говорит правду. Впрочем, этого и следовало ожидать. Вряд ли Уолдер Фрей посвящал дочь в свои большие планы, а девушка, наверняка спала и видела выйти замуж и уехать из родительского гнезда. Быть женой Верховного лорда Трезубца, да ещё и молодого и привлекательного, должно быть, было пределом её мечтаний, только вот это мало кого интересовало. Для своей семьи она была лишь мясом, положенным в капкан. — Я верю вам, дитя, — сказал он, накрывая ладонью её щеку, ощущая, как в миллиметре от его пальца проползает горячая слеза. — Ваш отец поступил чудовищно, нарушив законы гостеприимства, но в том нет вашей вины, дети не должны отвечать за грехи своих родителей. В её глазах было столько искреннего трепета и благодарности, что вызвало в нём умилённую улыбку. Он разбирался в женской красоте, и подобные лани пользовались большим спросом в его борделях. Мужчины готовы были дорого заплатить за возможность обладать чем-то столь невинным. — Как зовут вашего сына? — спросил он. Она на мгновение смутилась. — Его зовут… Хостер. Хостер Талли. Я назвала его в честь дедушки. «Хорошая попытка, — подумал он, усмехнувшись. — Готов поспорить, что раньше его звали Уолдер». А вслух сказал: — Хостер Талли был мне как отец. Вы правильно сделали, что назвали сына именем этого достойного человека. Он был храбрым воином и прекрасным лидером. Его уважали и друзья, и враги. Если боги будут благосклонны, ваш сын вырастет таким же. И не волнуйтесь, мы с женой не оставим вас без поддержки. Её глаза светились счастьем и заливались слезами радости. Она видела в нём спасителя, смотря на него так, как наверное, смотрела бы дева, спасённая от ужасного дракона. Так, как никогда не смотрела Санса. — Благодарю вас, милорд! Благодарю! Я и мой сын будем вечно обязаны вам! «Это точно, моя дорогая», — подумал он. — Приготовьте покои для леди Рослин и маленького лорда, — приказал он слугам. А обратившись к девушке сказал: — Миледи, отныне вы и ваш сын ни в чём не будете нуждаться, вам стоит лишь попросить. Леди Рослин склонилась в низком поклоне, и он залюбовался тем, как радость украсила её высохшее лицо. «Если бы она хотя бы на крохотную часть была такой, как Санса, то не принимала бы, как дар то, что принадлежит ей по праву», — подумал он. Но она была не такой, как его жена, её стремления были невысоки, её очарование было очарованием самой земной из женщин. — Я буду до самой смерти молиться за вас! — пообещала леди Рослин, благодарно целуя его ухоженную руку. — Я сделал то, что должен был, дитя моё, — ответил он. — Теперь мы — семья. Смотря на её удаляющуюся фигуру, он подумал о том, как счастлива будет эта девушка до тех пор, пока Санса не захочет примерить титул леди Риверрана. Он шёл на многое для того, чтобы члены его семьи получали чуть больше, чем всё.