Closer

В ту ночь Бриенна Тарт не ложилась спать, наблюдая с крепостной стены за тем, как мерцают в предрассветных сумерках бледные утренние звёзды. Вглядываясь в затухающие огни над своей головой, она находила себя на самом краю мира, далеко на Севере, там, откуда её родной остров казался миражом, затерянным среди сапфировых вод. Нежно погладив рукоять Верного клятве, леди Бриенна почувствовала судорогу в грудной клетке, скованной железом. Это оружие отливало золотом его волос. Ей нечего было стыдиться и не о чем сожалеть. Тогда что это за боль, режущая больнее клинка? Тогда, о ком твоё молчание, железная дева? Для неё не существовало ни соблазнов, ни пороков, ни страстей. Её мысли и чувства были кристально чисты, так же, как и намерения. Присягнув леди Сансе, Тартская дева взяла на себя бремя долга, чтобы нести его до самого последнего вздоха. Когда она узнала о том, что произошло в Королевской гавани, то почти перестала дышать. Вставая перед леди Сансой на одно колено, Бриенна Тарт не думала, что та продолжит свой путь рука об руку с Мизинцем, но это произошло. Более того, девушка отдалась этому страшному человеку без морали и совести перед ликами старых богов. И — как будто этого было мало! — выносила под сердцем плод того, что у Тартской девы язык не поворачивался назвать любовью. Некоторые люди не заслуживают любви. Маленькая леди Эйлин была сущим ангелом: тихая, словно сон, красивая, как мать. Тартская дева должна была признать, что рядом с этим дитя даже лорд Пересмешник становился чуточку иным. Леди Бриена как-то заметила его с дочерью, когда тот думал, что никто их не видит. Держа девочку на руках, он говорил о чём-то так проникновенно и тихо, что цепь мурашек пробежала у неё под кольчугой. Говорят, внутри бури спокойно и безопасно. Глубоко вздохнув, Бриенна Тарт подумала о том, что, возможно, у леди Эйлин есть шанс прожить долго под крылом своего опасного лорда-отца. Всю ночь в замке шли последние приготовления. На рассвете они уезжали на юг. Как и всякий раз перед дальней дорогой, она вглядывалась в даль, пытаясь предугадать, как много опасностей таит этот путь. Зима, после нескольких феодальных войн. Пыль на Королевском тракте стала багровой от выпущенных кишок, возможно, скоро и Дорога роз будет вымощена трупами. Она вспомнила, как ехала с ним бок о бок. Его волосы были запачканы грязью, а тело запятнано собственной кровью, но глаза, ещё пару дней назад не поднимавшиеся от земли — светились. Он ехал домой. Она хотела бы посмотреть на то, что осталось от Королевской гавани. Говорят, город сгорел почти дотла. Уцелели лишь Драконье логово, которое огонь был не в силах взять, и Красный замок, чьи обугленные башни остались зловеще возвышаться над пеплом, как напоминание потомкам о всепожирающем безумии власти. Говорят — его тело так и не нашли. Вид одинокой фигуры в чёрном плаще во внутреннем дворе замка отвлёк Тартскую деву от этих мыслей. Леди Бриенна машинально схватилась за рукоять, но обратив внимание на соболиный мех на воротнике и уверенную походку человека, без труда узнала Мизинца. Даже не видя лица, скрытого капюшоном, она готова была поклясться, что на его губах гуляла неизменная самодовольная ухмылка. Леди Бриенна знала, как много усилий в течение прошедших недель пришлось предпринять лорду Петиру, чтобы успокоить гнев короля Севера. Когда лорд Пересмешник вернулся в Винтерфелл без леди Сансы, король был вне себя. Не помогли даже обозы, гружённые зерном и вином.       — Что вы за мужчина, если не смогли защитить мою сестру? — бросил его милость Мизинцу. Бриенна Тарт видела, как лорда Бейлиша передёрнуло.       — Я дипломат, Ваша милость, — с натянутой улыбкой ответил он, сверля взглядом удаляющуюся спину короля. Служа леди Сансе, Бриенна Тарт вынуждена была отстаивать лишь её интересы, не взирая на собственные чувства и убеждения. Таким образом после письменного приказа от своей госпожи она оказалась в распоряжении Мизинца. Король заслужил её уважение, и Тартской деве хотелось закричать:       — Не поворачивайтесь к этому человеку спиной, Ваша милость! Но вместо этого она прикрывала спину мужчины, которого искренне презирала, склоняла перед ним голову, повинуясь приказам. Бриенна Тарт молча смотрела, как день за днём лорд Петир усыпляет настороженность короля, угощая его крепким вином и сладкими обещаниями, раздавая подарки его приближённым, чуть что, заговаривая о леди Эйлин. Все знали, Его милость души не чает в племяннице. Он бы скорее умер, чем сделал леди Эйлин сиротой. У лорда Пересмешника не было ничего святого, он прикрывался именем дочери, говорил от лица жены и агитировал северных лордов в её пользу. Он не спорил с королем в открытую, делая так, чтобы протестовали другие. Сидя в стороне, в тени, лорд Петир тонко улыбался уголками рта, сложив руки, обтянутые дорогими бархатными перчатками, на коленях. Леди Бриенна видела, какое удовольствие ему доставляет наблюдать за тем, как медленно прорастают посеянные им сомнения. До смуты было ещё далеко, но это был лишь вопрос времени. Тартская дева была удивлена, увидев лорда Бейлиша так поздно ночью. Затаившись в темноте, она наблюдала, как Мизинец пересёк двор и начал подниматься по лестнице, ведущей на стену. Спустя минуту, её укрытие было обнаружено. Лорд Петир, кажется, был не удивлен, увидев её здесь.       — Леди Бриенна, — обратился он к Тартсткой деве с улыбкой, — отсюда открывается прекрасный вид, не так ли?       — Да, милорд, — ответила она, поклонившись, злясь на то, что этот человек нарушил её одиночество. Положив руку на каменную ограду, лорд Петир посмотрел в сторону светлеющего горизонта. Помолчав несколько минут, он произнёс, даже не удостаивая её взглядом:       — Вы останетесь с леди Эйлин в Винтерфелле.       — Леди Санса знает об этом? — спросила она.       — Леди Санса предоставила Вас в моё распоряжение, и я решил удостоить Вас чести охранять мою дочь, — ответил Мизинец, прищурившись. Пытаясь согреться, он то и дело сжимал и разжимал кулак       — Но милорд… почему вы не возьмете леди Эйлин с собой? — спросила Тартская дева, недоумевая.       — В гнездо гадюк? — ухмыльнувшись, ответил он вопросом на вопрос. — Знаете, в чем была ошибка лорда Эддарда? — спросил Мизинец и продолжил, не дожидаясь ответа: — Он полагал, что его противники будут играть так же честно, как и он.       — Вы считаете, что леди Эйлин угрожает опасность? Лорд Петир повернулся и посмотрел ей в глаза.       — А разве есть человек, которому она не угрожает? Так мало погибает на поле битвы, по сравнению с тем числом, что умирают на пирах и охоте, тех, чьи окоченевшие тела находят в собственных постелях. Но очевидно, вы спрашивали, думаю ли я, что к моей дочери могут подослать убийц? Разумеется да.       — Но ведь она ещё младенец… Презрительно выпятив губу, лорд Петир оборвал её:       — А как много лет было детям принцессы Элии? — спросил он, заставляя её замолчать. Затем Мизинец продолжил: — Если Вам придет письмо с моей печатью, любое письмо, я хочу, чтобы вы взяли леди Эйлин и людей, которых я тут оставлю, и небольшим отрядом выдвинулись в долину Аррен. Никто не должен об этом знать. Более того, никому не доверяйте.       — Чего стоят Ваши люди, если им нельзя верить? — спросила леди Бриенна с вызовом. Лорд Пересмешник снисходительно посмотрел на неё и ответил:       — Разве я могу доверить жизнь дочери тем, кому плачу за верность? Он отвернулся, показывая, что разговор закончен.       — Милорд, Бейлиш! — окликнула его Тартская дева. Когда Мизинец обернулся, леди Бриенна произнесла:       — Я служу леди Сансе и сделаю всё для безопасности её дочери. Но… — она помедлила, раздумывая, стоит ли продолжать, — леди Эйлин не должна расплачиваться за ваши грехи! Она всё же договорила. Казалось, лорда Бейлиша нисколько не задела её бестактность. Спокойно посмотрев, на леди Бриенну, он произнес:       — И всё же она будет. За каждую мою ошибку. За каждый грех. Если найдётся тот, у кого хватит сил спросить, моя дочь заплатит сполна.       — Тогда может быть Вам стоит пересмотреть то… что вы делаете, — не унималась Тартская дева. — Может быть вам стоит сделать этот мир более безопасным, хотя бы ради неё. Глубоко вздохнув, Мизинец лишь качнул головой и направился к лестнице. Спускаясь вниз, в густую тьму, он произнёс достаточно громко, чтобы она услышала:       — Я не верю. В безопасность.

***

Когда утро расцвело, Бриенна Тарт поднялась на то же место, чтобы посмотреть, как караван людей потянется из Винтерфелла на юг. Тартская дева почувствовала безысходность, увидев, как в экипаж садится служанка с ребёнком на руках.Этим дитя не была леди Эйлин. Леди Бриенне стало противно от липкого чувства вины, которое повисло на ней, словно звериные слюни. Она поступала так, как велел долг, но ощущала внутри себя лишь холод и тошноту. Будто бы весь мир был наполнен грехом, и каждое людское действие само собой вело к преступлению. Встретившись взглядом с лордом Бейлишем, она посмотрела на него глазами, полными презрения и ненависти, но Мизинец лишь учтиво склонил голову. Когда караван скрылся из виду, леди Бриенна потупила взор. Плечи, скованные кольчугой, обмякли, а рука, лежащая на рукояти опустилась. Его голос отчетливо зазвучал у неё в сознании. И даже та, что выше собственной жизни ставила честь, была преисполнена греховным чувством. Любовью к цареубийце.