Closer

Живя в Речных Землях, Рослин Талли не разгадывала загадок. Её мир был не больше замка, в котором её находили рассветы. Её знания представляли собой догадки, искажённые восприятием и толками других людей. Леди Рослин привыкла видеть лишь то, что ей показывали, но вовсе не потому, что была лишена здравого смысла или природного любопытства, а потому, что в доме Фрей женщины не должны были и вовсе поднимать глаз. Люди, окружавшие её в Хайгардене, были существами совсем иного толка. Подобно сказочным созданиям, они наряжались в струящиеся одежды из тончайшего шёлка, пахли цветами и украшали своё тело драгоценностями, говоря красивыми словами о прекрасном. Но стоило им остаться наедине с собой, а многие из них считали «малышку Лин» недостаточно смышлёной, чтобы скрывать при ней свои чувства, как леди Рослин виделись злобные демоны, не знающие границ высокомерию, жестокости и алчности. Она молила богов лишь о том, чтобы нравиться им, потому что её в холодный пот бросало от мысли, что с ней станет, если это будет не так. Если она не достаточно постарается. Всё потому, что Рослин всё ещё помнила ледяной гулкий мрак, окружавший её в темнице. Отчаянье и боль, разрывающие сердце при каждом стоне сына, при каждом его вдохе в этом аду. Ей говорили, что становясь матерью, женщина обретает силу. Это не было правдой. Леди Рослин родилась слабой бесправной женщиной в доме Фреев, но то положение было ничем перед тем чувством бессилия, которое она испытала, когда маленький Хостер плакал от голода и умолял согреть его. Так жаль, что она не смогла взять его собой. Тут было так тепло… Только родив ребенка Рослин поняла, каково по-настоящему не иметь выбора, каково по-настоящему страдать, каково испытывать подлинное унижение. Однажды один из охранников приказал ей кое-что сделать в обмен на хлеб для её сына. Для того, чтобы получить козлиную шкуру, которой она могла бы укрыть Хостера, ей пришлось сделать это не только с ним одним. Рослин глубоко вздохнула, и ей показалось, будто она вновь видит холодный пар, вырывающийся изо рта, будто вновь чувствует зловонное дыхание рядом со своим ухом. Глубоко внутри это воспоминание отозвалось тонкой скребущейся болью. Она накрыла свою левую руку правой рукой так, как если бы это сделала её покойная матушка. У неё был целых ворох подобных воспоминаний, словно лоскутков, из которых она могла бы сшить огромное пёстрое одеяло. «Одним больше одним меньше, — уговаривала она себя. — К чему вспоминать». Стоя на одной из веранд, выложенной белым камнем, она оставалась невидимой для проходящих мимо людей, скрываясь за пышным кустом каких-то душистых цветов. Ей было одинаково неприятно ощущать на себе неприличные, любопытные взгляды этих наряженных существ и не ощущать таковых. Будь её воля, всё своё время она проводила бы с ним. Если бы только это место на самом деле было сказкой, она обязательно смогла бы быть с ним. Нет, конечно, не в качестве жены, о таком Рослин и мечтать не могла, но в качестве помощницы или даже служанки. Для него она готова была делать всё, что угодно, всё, что он прикажет. Вот только по приезде в Хайгарден ей приказывала лишь леди Санса. Это не обижало Рослин, ведь леди Санса была гораздо лучше неё, такая красивая, сильная и умная. Такая знатная и любимая всеми. Идеальная. Служить леди Сансе было, разумеется, честью и если не удовольствием, то уж точно не мучением. Мучением было видеть его, но не слышать его просьб. Осознавать, что ему от неё ничего не нужно. Её тошнило от осознания собственной неполноценности, никчёмности, ущербности. Раньше в жизни Рослин не было того, что можно было бы назвать высоким словом «цель», лишь робкие полудетские мечтания о красивой одежде, вкусной еде и мягкой постели. Но, как часто бывает, получив всё это сполна, она поняла, что этого мало. Оглянувшись вокруг, Рослин обнаружила себя чем-то вроде самого глупого из животных. Вокруг неё люди строили планы, плели интриги, создавали и разрушали империи. Но кем была она? Малышкой Лин из Речных Земель, которую Великий Лорд Петир Бейлиш привёз ко двору Матери Драконов, чтобы она резным гребнем расчёсывала волосы его умной жене. Я могла бы выйти за Короля Севера… Я могла бы быть королевой… Мой отец не убил бы Старков на Красной Свадьбе. Мой муж победил бы Ланнистеров. Леди Санса не вышла бы за лорда Тириона или бастарда Рамси или за лорда Петира. Леди Санса называла бы меня «Ваша милость…». И даже если бы королева из рода Таргариенов сожгла бы дотла наши армии и наши города, в вечности я навсегда осталась бы королевой. Я могла бы быть кем-то. Если бы только Молодой волк остался верен своей клятве. Оглянувшись и не увидев вокруг людей, Рослин спустилась с веранды в сад и быстрым шагом направилась в восточную его часть. Та сторона парка была заброшенной, поросшей сорняками, почти дикой. По правде говоря, ей было там тоскливо и страшно, но только там она могла быть уверенной, что сможет остаться наедине с собой и поразмыслить над тем, что ей делать дальше, не рискуя стать жертвой одного из этих хищников. Они называли её «Малышка Лин». Леди Санса считала, что это удачное впечатление: «Полезно для тебя и для нашего Дома, что никто не воспринимает тебя всерьёз». Тогда Рослин не задумалась над её словами, внутреннее возликовав от того, что её причислили к Дому, что теперь она наконец-то могла быть частью чего-то большего. Как будто их величие делало и её немного великой. Запыхавшись от быстрой ходьбы Рослин наконец остановилась и осторожно оглянулась. Вокруг не было ни души. Только шелест листвы, да стрекотание насекомых. Тишина и покой. Разве не прекрасно было бы остаться навечно в этом уголке парка? Затеряться среди поросших плющом беседок и розовых кустов, роняющих на траву столько лепестков, что казалось, она покрыта снегом. Быть никем и не встречать осуждения, ничего не желать и ничем не жертвовать ради этих желаний. Она любила эту часть парка также за скрытый от посторонних глаз тайный прудик с золотыми рыбками. Её успокаивал вид того, как они кружат стаями в ограниченном пространстве, в рамках своего хрупкого, но такого умиротворённого бытия. Разве жизнь не может быть такой? Покойной, сытой и красивой. Разве не достаточно просто быть?

***

Маленькая рыбка, чего ты хочешь? Золотую корону на своей голове? Нет. Золотые одежды в своих сундуках? Нет. Может быть, розу для прекраснейшей, прямо из окровавленных рук храброго рыцаря? Нет. Так чего ты хочешь, маленькая рыбка? Я хочу — быть чем-то. Быть чем-то — это очень много. Да, но всё, чего я хочу — быть чем-то для него. То — ещё больше.