Closer

Раньше она никогда не плавала в море. На Севере вода была слишком холодной, а в Королевской гавани настолько грязной, что никому и в голову не пришло бы в ней купаться. Она удивилась, когда Петир предложил съездить к морю на несколько дней: не в его правилах было предаваться праздности. Потому она рассудила, что очевидно за этим что-то стоит, возможно, тайная встреча, которую он не хотел проводить в стенах Хайгардена. Но чем бы это ни было, она была благодарна за возможность поплавать в прохладной лазурной воде, сияющей на солнце нежным сапфировым блеском. Пляж был оцеплен наёмниками, и потому вдоль всей линии берега было пустынно. Лишь в центре стоял большой шатёр, в котором её лорд-муж сидел за облегчённым вариантом рабочего стола в окружении неизменных счетов и доносов. Она знала, что он наблюдает. С самого его возвращения она гадала, как много ему известно о том, что происходило в его отсутствие? Что именно он знает? Где она просчиталась? Что упустила? Если он узнает, что сделает с ней и Алекином? Ей придется нанести удар первой? Он не выдавал своих мыслей поведением или словами. В том, что происходило между ними на протяжении этих дней, не было ничего не обычного. Пожалуй, кроме этого предложения поехать к морю. В безлюдное место, где она полностью находится в его власти. Они не взяли с собой ни её новую протеже леди Рослин, ни кого-то иного из свиты. Оглянувшись снова, она поняла: здесь не было ни одного её человека, кроме Лоры, которая, впрочем, прежде всего, была человеком Петира. Но даже если и нет, это была лишь одна девушка, против армии наёмников и его слуг. Она нырнула, чтобы заглушить ощущение паники и холодной тошноты, обволакивающей всё её нутро. Если она выберется отсюда живой, то больше никогда не поступит так опрометчиво. Только не после того, как дала ему повод себя убить. Впрочем, если он не убьет её сегодня, скинув со скользкого обрыва, это означает, что он понятия не имеет, что у неё что-то было с лордом Алекином. Если она в чём-то и была уверена, так это в том, что он не из тех, кто простил бы подобное предательство. Если он знает, может, он впервые захочет испачкать смертью свои руки? Может, вынырнув, я увижу его совсем рядом, и он, не говоря ни слова, обхватит мою шею руками и будет давить, и тянуть меня вниз, пока я не задохнусь. Несколько человек будут стоять рядом с дубинками — на случай, если я всё-таки смогу вырваться. В этот момент они оглушат меня, словно рыбу. Я не буду тратить силы на крик. Я не доставлю ему такого удовольствия. Все эти люди вокруг, охраняющие меня, подающие полотенце, разливающие вино, все они будут смотреть, как дух будет выходить из моего тела. Возможно, те из них, кому не хватит сил, отведут глаза, но только так, чтобы господин не видел. Вынырнув, она с жадностью глотнула воздух и легла на поверхность воды. Над ней развернулось ослепительное в своей чистоте пространство неба. Она медленно выдохнула, стараясь успокоиться, и всё же сознавая, что её лорд-муж был достаточно сентиментальным для того, чтобы умертвить её там, где небесная и морская лазурь так подходят под цвет её глаз. Брось, ты всё это выдумала. Хотя в реальности он может выиграть от твоей смерти. Эйлин наследует титул леди Винтерфелла, Риверран с крошкой Лин и так у него в руках. Твои деньги и твоё влияние, леди Санса, принесут больше пользы с тобой мёртвой, нежели с тобой живой, с мнением которой нужно так или иначе считаться, с той, которой ему всё сложнее управлять. Но твоя дочь — кусок глины, из которого он сможет создать существо по своему образу и подобию. Разве это не то, что он с тобой сделал? Проплыв прочь от берега ещё несколько метров она поняла, что пора возвращаться. Хотя бы для того, чтобы надоедливая прислуга перестала её звать. Выйдя на берег, она дала обступившим её служанкам накинуть на себя ткань и растереть покрывшееся мурашками тело. Через их плечи она бросила взгляд туда, где за развевающимся на ветру шёлком, в тени должен был сидеть он. О чём Вы думаете, лорд Бейлиш? Нагревшийся песок был очень горячим, и чтобы она не обожгла ступни по дороге к шатру, заботливый лорд-муж послал за ней паланкин. Это было так в его духе — проявлять заботу и ласку, чтобы усыпить бдительность.       Войдя в шатёр, она нашла его за тем же занятием, за каким и оставила, разве что стопка бумаг стала несколько меньше, да вино в кубке было выпито на треть. Он улыбнулся ей одной из фирменных своих улыбок, той, что действовала обезболивающим для его врагов и той, которую она в тайне почти любила. Как почти любила всё в нем. — Ты дрожишь, — отметил он укоряюще, — разве вода такая холодная? Его глаза искрились зеленью, напоминая ветви сосен, поймавшие на себе блеск полуденного солнца. Он говорил насмешливо. Это хороший знак? Он попытался ухватить её и посадить себе на колени, но она села рядом. — Я всё ещё мокрая, милорд. Вы намочите одежду, — проговорила она нарочито формальным тоном. Он вскинул брови и посмотрел на неё с нескрываемым весельем. — Не вспомню, моя дорогая, чтобы это когда-либо нас останавливало. Она промолчала и позволила служанке наполнить стоящий перед ней позолоченный кубок, хотя ей самой хотелось это сделать, чтобы занять руки. — Когда мы ждём гостей? — спросила она, аккуратно приглаживая волосы. — Мне нужно время, чтобы привести себя в порядок. Он склонил голову вбок и, сделав глоток вина, облизнул продолжающие улыбаться губы. — С чего ты взяла, что у нас будут гости? Она хмыкнула, с удивлением обнаруживая раздражение от того, что он не воспринимает её всерьёз, хотя факт этого мог бы сказать о безопасности её положения. Не удостаивая его взглядом, она посмотрела прямо перед собой, туда, где море билось, пульсируя, о линию берега. — Вы же не хотите сказать, милорд, что мы отправились в такую даль, только чтобы удовольствоваться созерцанием природных красот. — Ну, я ещё удовольствуюсь созерцанием тебя, выходящей мокрой из воды, — насмешливо произнёс он. — Это выглядело очень соблазнительно. Мне пришлось попросить всех отвернуться, моя дорогая. Она ощутила, как её щеки краснеют от гнева и стыда. Да кем он себя возомнил? — А если серьезно, девочка, — продолжил он, скручивая разложенный перед ним свиток, — меня беспокоит то, как ты управляешь своими эмоциями. — Неужели? — съязвила она. — Да, — продолжил он, вздохнув, — честно говоря, я был исключительно доволен тем, какие успехи ты делаешь, но так ли это на самом деле? Он замолчал, видимо показывая, что вопрос не был риторическим. Она мельком перевела на него взгляд и пожала плечами. К чему он ведёт? — Чем ты занималась тут, пока меня не было? Он знает? — Разве Вы не читали об этом в отчётах, милорд? В моих — и в тех, что посылали ваши шпионы за моей спиной. Он лишь повёл бровями в ответ на этот выпад. — Да, я читал, и есть кое-что, о чём мне донесли, но о чём Вы, напротив, не упомянули не слова. Её снова затошнило. Он знает, сомнений больше нет, но что он хочет услышать? Она медленно повернула к нему голову и посмотрела прямо в глаза. Его взгляд был не холодным и не глубоким, она смотрелась в него, но впервые, видела только себя — мокрую и напуганную. Это вино отравлено? Он убьет её так просто? — Слишком крепкое для тебя? — спросил он, как будто прочитав её мысли о вине, к которому она едва притронулась. — Выпей, так быстрее согреешься, — продолжил он ласково. Конечно, он не убьёт тебя, не наигравшись. — Что это…, — спросила она негромко, молясь о том, чтобы её голос звучал спокойно и ровно, — то, о чём я Вам не написала? Это в Хайгардене она могла быть холодной и недосягаемой леди Бейлиш, здесь, наедине с ним, она всё ещё была Сансой — девочкой, которую он воспитал, той, которую он видел насквозь. Как ты могла быть столь беспечной? Но разве он не любил тебя? Разве не ты делала его счастливым? Ты ещё можешь победить. — Леди Лейвна Рован, — произнёс он. — Что? — не поверила она. — Что у тебя с ней? — спросил он. Неужели… — Лейвна Рован — лишь глупая девчонка, — ответила она раздражённо, не понимая, почему они вообще об этом говорят. — Да, глупая, — согласился он. — Глупая девчонка, которая вывела тебя из себя и заставила потратить на себя время — наш главный ресурс. Да как он смеет! Лучше бы он убил её, вместо того, чтобы отчитывать за это... — Я сделала то, что посчитала нужным, — отчеканила она, не желая оправдываться. Он откинулся в кресле и, склонив голову вбок, оценивающе её осмотрел. — Именно это я и имел в виду, спрашивая тебя, достаточно ли хорошо ты контролируешь свои чувства. Она почувствовала злость и обиду. Да как он мог?! Вставать на сторону этой… — Ты не знаешь, что она говорила, — бросила она, поднимаясь, не желая больше продолжать этот разговор. Не хватало только, чтобы он её отчитывал! — После всех преступлений, совершённых семьёй Старк… — услышала она за своей спиной мягкий и вкрадчивый голос, — неудивительно… Что всё… Каждое его слово резало, словно нож. Кого смогла заполучить… Леди Санса... Она резко повернулась, надеясь, что он закончит, ощущая, что праведный гнев вот-вот выльется из её глаз слезами, а не огненными искрами. Но, смотря прямо ей в глаза, с ледяным спокойствием он продолжил: Это… Карлик… Бастард… Она закусила губу, не давая себе тронуться с места. И хозяин борделей. Она закрыла глаза. Как и в первый раз, от последних слов её бросило в дрожь. Будто сбросив с обрыва, её придавило гранитной плитой. Как он может быть таким спокойным? Это ведь он! Это ведь о нём они все шепчутся. Ожидая её реакции, он продолжал сидеть в расслабленной позе, сцепив пальцы, смотря на неё с еле заметным прищуром. Настоящее предательство. Он должен был поддержать её! — Если Вы всё знаете, милорд, — произнесла она резко, пронзая его яростным, уничтожающим взглядом, — то как вы можете задавать мне подобные вопросы? Более того, спрашивать с меня так, как будто имеете право сомневаться в моих действиях?! Он сделал шаг рукой и все вышли. Теперь он еще и выставит её истеричкой? — Я забочусь о тебе, — сказал он и попытался взять её за руку. Она отступила на шаг, отвернулась, чтобы скрыть лихорадочный блеск в глазах, и обняла себя руками. — Ты слишком близко к сердцу воспринимаешь то, что о тебе говорят, — продолжил он. — Такие, как она — ничто, а ты сама даешь им оружие против себя, изводишь себя, к чему? — При чём тут я? — воскликнула она, обернувшись. Он непонимающе вскинул брови. — Вы всегда были склонны недооценивать меня, милорд… — продолжила она, выдавливая из себя усмешку. — По-вашему, я всё ещё неразумная маленькая девочка, которая пойдет на поводу у своих чувств и поставит под угрозу будущее, только чтобы расквитаться с кем-то. — А это не так, — закончил он за неё. Сколько самодовольства. Будто только он умеет играть во все игры на свете. — Во-первых, — сказала она, не обращая внимания на его слова, — как раз с помощью Лейвны Рован я намерена стравить Дома Дорна и Простора, и должна заметить, на данный момент всё идёт так, как должно. А во-вторых… да, всё равно, что она сказала обо мне, но…! Разве Вас не оскорбляет то, что все эти люди говорят? Он не ответил. — Все эти мелкие интриганы или те, что в своей жизни палец и палец не ударили ради своего состояния и положения! Как они смеют говорить о Вас!? Вы терпите их всех, очевидно потому, что привыкли терпеть, и на то Ваше право! Но я не намерена оставлять это так. Потому что… Она осеклась, осознав, что в пылу гнева наговорила очень много лишнего. — Потому что… — повторил он, приглашая её продолжить. Она сглотнула и дала себе мгновение, чтобы успокоиться. — Потому что Вы — мой муж. Потому что я Вас…?