Closer

После разговора в шатре он дал ей день, чтобы успокоиться и привести в порядок свои мысли. И даже более того, он дал ей ночь и ещё один день, чтобы она успела спрятать всё, ненароком перед ним выставленное. Санса была права, выражая догадку о том, что они приехали сюда не просто так. Он действительно не хотел встречаться с некоторыми из своих людей во дворце. Не в нынешнее время. Но, разумеется, встречи с его женой эти люди так же не будут удостоены и потому, оставив Сансу, он провел полтора дня в ближайшей таверне. У него не было ни времени, ни желания обдумывать странное поведение и слова жены. Несмотря на уверенность в том, что она была искренна, он больше не мог позволить себе поддаваться чувствам в отношении неё, верить ей, и… Но вернувшись, он был неприятно удивлен, найдя её в смятении на краю обрыва. Возможно, боги испытывали его, заставляя утешать и успокаивать ту, что с такой жестокостью его предала. Ты не причинишь ей вреда. Ни сейчас. Ни когда либо. Что бы она ни сделала. Она выглядела спокойной и здоровой, стоя над краем и смотря прямо перед собой. Лишь руки, лихорадочно мнущие платок, выдавали её. Разве я не учил тебя не показывать своих чувств? Он подошел очень тихо, и потому Санса вздрогнула, когда он заговорил: — Здесь ветрено, будет некстати, если ты простудишься, любовь моя. — Не знала, что ты уже вернулся, — ответила она, не оборачиваясь: — Только что. — Как всё прошло? — Тебе не о чем волноваться, милая. — Я никогда не волнуюсь… — произнесла она, повернув к нему голову, — когда дело касается тебя… ты ведь всегда всё держишь… под контролем. Ты и правда, пытаешься играть на моём чувстве вины, девочка? Он подошёл ближе и обнял её, прижимая к себе возможно чуть сильнее, чем следовало бы. Она откинула голову ему на плечо, делая вид, что не замечает боли. От белой девичьей кожи пахло морем и маслом жасмина. Он нарочито нежно заправил вьющуюся рыжую прядь ей за ухо и прошептал: — Я хочу, чтобы ты знала, любовь моя. Ты всегда превосходила самые смелые мои ожидания. — Почему ты думаешь, что мне нужно это услышать? — спросила она, слегка нахмурившись. — Почему ты ведёшь себя, как будто это так? — ответил он вопросом на вопрос. Почему ты ведёшь себя так, как будто это я тебя предал? Она промолчала, а затем повернувшись, уткнулась лицом в его шею. На миг его сердце пропустило удар. Ты поступил опрометчиво, влюбившись в эту девочку, более того — показав свои чувства. Ты поступил опрометчиво, доверившись ей. Теперь она использует это против тебя. Теперь она тебя уничтожит. Но разве она не ведёт себя так, будто жаждет твоей любви? И то, о чём она почти проговорилась накануне: будто ты — это то, что имеет для неё ценность. Ты ещё можешь победить. Он аккуратно дотронулся до её подбородка и, подняв его, посмотрел Сансе в глаза. — Что с тобой, девочка, — спросил он как можно мягче. Отмечая про себя то, как сильно блестят её глаза. Яростные порывы морского ветра остервенело хлестали по ним, развевая дорожный плащ, который он не успел снять, и её волосы, окончательно выбившиеся из причёски. Стремительные потоки воздуха обветривали её кожу, иссушали его глаза, уничтожали весь лоск, что был на них, что был их по праву. — Не волнуйся, — наконец ответила она, не поднимая глаз, — когда мы вернемся в Хайгарден, я вновь буду той, кем должна. — Хайгарден — ничто. И люди, что его населяют — ничто. Если ты не хочешь туда возвращаться, мы не вернёмся. Когда-то они так же стояли у обрыва, и он давал ей выбор, которого на самом деле у неё не было. Но в этот раз ему и правда казалось, что он может на шаг отступить. Потому что ему хотелось, чтобы она ему улыбнулась. Она и правда улыбнулась, но какой-то печальной улыбкой, которая будто бы говорила: «Я ценю то, что ты пытаешься изобразить, но я знаю, что ты лжёшь. Я больше тебе не верю». Она освободилась из его объятий и пошла прочь, бросив: — Здесь и правда ветрено милорд, я замёрзла. — Санса! — воскликнул он, вдруг испытав необъяснимое отчаянье при виде её удаляющейся фигуры. Она остановилась, но не повернулась к нему. Управляемые порывами ветра, рыжие волосы, словно плети, хлестали её по лицу и спине. — Останься со мной, — попросил он, сознавая, что речь о гораздо большем. Помедлив, она ответила: — Простите, милорд. Я не хочу. Наверное, это чувствовала Лиза, услышав: «Только Кэт» — перед тем, как ты толкнул её вниз.