Гнездо
Зимние ночи долгие. Просыпаясь на рассвете, Санса заставала всего несколько светлых часов, пока на Долину вновь не опускался сумрак, густой и холодный. Возможно от этого жизнь казалась не более чем выживанием, словно все они, измотанные и истощавшие, пробирались сквозь тёмную лесную чащу, отогревая онемевшие руки дыханием, забивая лошадей, чтобы согреться их кровью и наесться мясом. Ей часто снились такие сны. Санса ощущала, что порой ей не хватает сил на то, чтобы увидеть что-то дальше стен замка. Раньше она строила планы, устремляя свой взор к горизонту. Теперь, мир казался ей маленьким и хрупким, словно всё, что там было — её комната, семья и свечи, которых в целях экономии ставили всё меньше и меньше. Им нужно было продержаться. Во что бы то ни стало. Она беспокоилась за Эйлин, видя в той способности, не поддающиеся логическому объяснению. Зная о том, что произошло с Браном, она испытывала панический ужас, отчаянно желая спасти своего ребёнка от подобной участи. Да, в определенной степени её брат был могущественен. Но кроме этого — кем он был? Был ли он всё ещё её братом? Сегодня у Сансы не было времени для того, чтобы погулять с детьми, и потому она разрешила им посидеть рядом в то время, пока работала. Эйлин и Терри можно было назвать усидчивыми детьми. Они редко шалили и напоминали ей скорее себя в детстве, чем Арью или Брана. Вот и сейчас дети тихо примостились у обложенного мехами окна на широком подоконнике. Оливия учила Терри читать, а Эйлин просто сидела рядом, положив голову на руку служанки и устремив взгляд в окно. Снаружи, в подступающей тьме почти ничего уже не было видно, кроме очертания ближайших башен. Оторвавшись от документа, Санса невольно залюбовалась этой картиной. Она была горда успехами Терри в учебе, для своих лет он был исключительно вдумчивым и сообразительным мальчиком. Санса не могла не представлять, каким правителем он станет в будущем. Она старалась быть чёткой и последовательной в воспитании детей, уделяя большое внимание их интеллектуальному развитию, и потому справедливо полагала, что наибольшая заслуга в том, что лорд Риверрана будет хорошо справляться со своими обязанностями, когда придёт время, принадлежит ей. Судьба Эйлин пока виделась ей не столь ясно. Оглядывая дочь, Санса старалась выделить её сильные и слабые качества, особенности характера и темперамента, что были видны даже в этом возрасте. Эйлин наверняка вырастет красавицей. У неё были правильные черты лица, красивые волосы и внимательный выразительный взгляд. Слишком умный для ребёнка. Этот взгляд, когда девочка была задумчива, порой становился грустным и потерянным, словно бы уязвимым, таким как у… Кроме младших детей, мысли Сансы занимал Зяблик, который теперь был совсем взрослым и начал интересоваться не только политикой, но и юным особами, коих в замке было предостаточно. Не только девушки из Долины, но и служанки, переселённые из Севера и Речных земель, спали и видели, как бы заручиться расположением молодого красивого лорда Гнезда, и не преподносили себя разве что на блюде. Все говорили о том, что ему пора жениться, и не понимали, почему с этим тянут. Но женить Зяблика для Сансы значило — потерять Долину. Сейчас она занималась делами и управляла замком на правах его старшей кузины, но появись здесь жена и её семья, те будут оказывать большее влияние. Санса и дети будут находиться в Гнезде на правах бедных родственников, что её категорически не устраивало. К тому же поддержка Долины была невероятно важна. Едва у Зяблика появятся наследники, как она потеряет малейшие права и притязания. Санса не хотела зависеть от расположения Арренов. Для того, чтобы её планы осуществились, их верность должна была быть безоговорочной. Едва дети покинули её покои, как вернулся сир Киран. Он как будто ждал, пока она останется одна, и Санса была благодарна такту, с которым рыцарь не лез в её семью. — Всё работаешь? — спросил Дуэйн и, подойдя сзади, чувственно поцеловал её в шею, обдавая запахом мороза. — Да, — отозвалась она, мягко улыбаясь, — ты сделал то, о чём я просила? — Сделал, — подтвердил рыцарь, присаживаясь на край стола и аккуратно убирая прядь волос с её лица. Она приподняла бровь, как бы приглашая его продолжить. Дуэйн усмехнулся. — Хотел сперва узнать, с чего вдруг такой интерес. — Мой брат — варг. Что удивительного в том, что я хочу знать об этом больше? Дуэйн пожал плечами и, игриво ухмыльнувшись, посмотрел в сторону окна. — Просто раньше тебя это не особо интересовало, поэтому я был удивлён. Она откинулась в кресле, медленно выдыхая. Порой манеры любовника раздражали. — Так ты узнал или нет? — Я делаю всё, что ты пожелаешь, — ответил рыцарь, обернувшись и подмигнув ей, —конечно, я узнал. — А затем, скрестив руки на груди, он продолжил: — Есть одна ведьма, её зовут Марна и, судя по слухам, она многое знает о варгах и магии с Севера. Живёт на Галечном острове. — Что же, — удовлетворённо произнесла она, — прекрасно. Привези её. — Вот в этом загвоздка. Я был на острове и не нашёл там ведьму. Хотя рыбаки, которых я опросил, утверждают, что видят её едва ли не каждое утро на берегу, на рассвете. Я вместе со своими людьми перевернул там каждый камень. Мы дежурили на берегу каждое утро — и всё же, там никого не было. Только пляж. Санса устало потерла виски. — Дуэйн… Мне нужна эта ведьма. И если я прошу её привезти, значит ты должен её привезти. Рыцарь выдохнул и закинул голову вверх, расплываясь в лукавой ухмылке. — Разумеется, миледи, я пошлю за ней. — Как скоро её привезут? — не унималась Санса, желая получить чёткий ответ. — До следующей луны. — Хорошо, — согласилась она, качнув головой, — есть ещё одно дело, которое я хочу тебе поручить. Дуэйн соблазнительно дернул бровью, но она проигнорировала этот жест. — Сходи вместе с Зябликом в бордель. Только в какой-нибудь из моих. — О, вот это предложение, — вскинулся рыцарь, — мои именины лишь через пару лун! — Думаешь, я подарю тебе шлюху и вино на именины, Дуэйн? — спросила она. — Ну что ты, милая, я просто шучу, — примирительно произнёс рыцарь. — Должно быть ты хочешь, чтобы мальчик меньше путался под ногами и больше развлекался? — Что-то вроде того. — Хорошая идея, — согласился Дуэйн, — давно было пора так сделать. — Только не переусердствуй, пожалуйста, — попросила она, — давай без грязных историй. — Санса, — усмехнулся рыцарь, посмотрев себе под ноги и тут же подняв на неё лукавый взгляд, — ты можешь управлять борделями, но в мужских развлечениях ты всё же очень мало смыслишь, моя прекрасная леди! Ну что за поход к шлюхам — без грязных историй? Пропустив мимо ушей эту тираду, Санса лишь улыбнулась уголком рта. — Я думаю, будет лишним говорить о том, что для тебя будет доступно только вино? — Дорогая, — рыцарь чуть поклонился, — ты ведь знаешь, среди всех женщин я вижу только тебя. — Вот и не забывай об этом, — сказала она, возвращая своё внимание документам и показывая, что разговор окончен. — Ты уже поужинала? — спросил рыцарь. — Когда собираешься ложиться? — Да, я ужинала с детьми… — произнесла она и, рассеяно оглядев стопку бумаг на столе, ответила: — Думаю, через пару часов. Дуэйн кивнул, и соблазнительно понизив голос, предложил: — Поохотимся завтра утром? Тебе стоит развеяться. — Да, — согласилась она, не задумываясь, — давай.***
Под The Med Bay - Jed Kurzel
Браавос
Дом, в котором он оказался, был душным и тёмным. Повсюду горели, дрожа и плача, свечи, расставленные на широком деревянном столе, аптекарском шкафу и полках. Несмотря на это, большое помещение тонуло в полумраке. Женщина, стоящая перед ним, была облачена в тёмно-красные одежды, обволакивающие её тело наподобие массивного кокона. — Ты… Азэр? — на всякий случай уточнил он, хотя было понятно, что это именно та, что нужна ему. По непонятной причине он испытывал неясное волнение, находясь в этом месте. Не дождавшись ответа, он, заложив руки за спину, отошёл к полкам, заставленным связками трав и склянками с мутными жидкостями. — Азэр — одно из имён бога огня, — ответила женщина, — но ты можешь звать меня так. Мы все носим его имена. — Мы…? — уточнил он, хотя на самом деле ему менее всего хотелось вникать в подробности этого странного культа. — Те, что чтят его. Кивнув, он обернулся к женщине и открыл было рот, чтобы обозначить цель своего визита, но хозяйка перебила его. — Знаю, господин, — сказала она, выставив вперёд руку, — Вы пришли, потому что плохо спите. — Вообще-то я обычно не обращаюсь к… услугам таких, как вы, — счёл нужным пояснить он, мало удивляясь тому, что женщина угадала то, зачем он здесь. Ему было известно много способов увидеть то, чего хотят люди. — Но вас мне рекомендовали уважаемые люди — как ту, что готовит хорошие лекарства. — Я готовлю лучшие, господин, — поправила Азэр. — Таких вы нигде на этих берегах не найдёте. С этими словами женщина отошла за прилавок и, присев на стул, сложила руки на коленях и подняла на него тёмные, прожигающие глаза. — Вы плохо спите. — Нет, — поправил он, — я хорошо сплю, меня скорее беспокоит, что именно мне снится. — Кошмары? — уточнила она, отчего-то усмехнувшись. — Вроде того, — согласился он, сжимая руку и приподнимая её к груди. — Подошло бы что-то, избавляющее от снов вовсе. — Такое можно сделать, — кивнула женщина. — Сколько времени это займёт? — спросил он, делая над собой усилие, чтобы не стереть пот со лба. В доме было жарко, как в адском пекле. — Пару часов, — ответила Азэр, — все заготовки у меня есть... Если это действительно то, чего вы хотите, — с этими словами женщина как-то странно, нехорошо улыбнулась. — Да, — подтвердил он, — за этим ведь я и пришёл. — А больше? — понизив голос, произнесла женщина, — Разве не хотите больше? — Что ты имеешь в виду? — спросил он, внутренне напрягаясь. Видимо, из-за чада свечей и душного запаха благовоний, который он отчего-то заметил только сейчас, ему стало тяжело дышать. — Ведь вы из тех, кто всегда хочет большего, не так ли, лорд Бейлиш? Он сделал над собой усилие, чтобы не отшатнуться. — Из тех, что одержимы бесконечной, всепоглощающей жаждой большего, — продолжила женщина, медленно приподнимаясь над столом, — жаждой, что толкает вперёд, выбрасывая вас порой, все равно что беспомощную рыбёху, на скалы. Сколько ни дай — всё мало. А едва получив желаемое, вы томитесь, увлечённые уже иным. Так почему бы нам сразу не перейти к большему? — О чём ты говоришь? — спросил он, ощущая, как сухо во рту. Ему не нравилось это место, эта женщина и разговор, но он уже не мог уйти. Скованный, то ли взглядом чёрных глаз, то ли ароматом неведомых ядовитых трав. — О смерти и любви, господин, — сказала женщина, — выпрямляясь. — О той женщине, что вы видите в своих снах. Хотите, чтобы она умерла? Он нахмурился, стараясь сделать своё лицо непроницаемым, но никак не мог избавиться от ощущения, будто ведьма потрошит его прямо на том деревянном столе. — Хотите — продолжила Азэр, понизив голос до шепота, — чтобы она была с вами? Чтобы любила вас так, как никого никогда не любила? Только вас, до конца своих дней. Он понимал, что это злая уловка, но не смог сдержать сердце, ускорившее свой темп. О, конечно же, он хотел. Больше, чем что-либо. — Это невозможно, — ответил он, прочистив горло. — Мне многое подвластно, — возразила Азэр. — Я могу сделать так, что женщина, которую вы жаждете, будет с вами — с новой луны и до скончания веков. Сделаю так, что кроме вас она не будет видеть других мужчин, забудет себя, свои желания и стремления. Всё, чего она будет хотеть — быть подле вас, любимая вами. А если вы покинете эту несчастную, вероятно, она наложит на себя руки. Так сильна будет эта любовь. — Это… — он не нашёлся, как охарактеризовать то, что ему предлагала ведьма. — Из-за неё вам больше никогда не будет больно, господин. Он криво усмехнулся, стараясь не показать, как сильно задели эти слова. Словно кто-то разворачивал его раны ржавым ножом. — Не думаю, что такое возможно. — Если не возможно, что потеряете? — пожала плечами женщина. — Деньги? — Я не возьму с вас плату, пока всё не будет исполнено. Он отвернулся, стараясь привести в порядок мысли, что клубились и пульсировали в его сознании наподобие густого едкого дыма. — Я бы хотел… — тихо произнёс он, но ведьма услышала. — Конечно, хотели бы, — сказала она, выходя из стола и делая шаг к нему, — ведь будь у вас любовь это женщины, вы больше не стали бы страдать. Вы смогли бы заняться тем, к чему шли всю свою жизнь, вместе со своей семьёй, не испытывая тоски и одиночества. Ведь этого вы хотите. — Да. — Хорошо, — покачала головой женщина, довольно закрывая глаза, — значит о цене. — У меня много золота. — Не об этой цене. Он посмотрел на ведьму, ощущая, что с трудом может сфокусировать взгляд. Азэр подошла ещё ближе и наклонилась к его уху, шепча сладко и страшно. — Как много вы готовы отдать за то, чтобы засыпать и просыпаться в объятьях той, которую желаете? Как много готовы отдать за то, чтобы она всегда была вам верна, чтобы думала лишь о вас, хотела лишь вас. И ничего более. Он помолчал, не в силах разлепить губ, испытывая странную ломку и почти боль во всём теле. — Это ведь так много, не так ли, господин? Очень много. — Я могу привязать её к вам. Связать её волю узлом. Сковать её сердце. Закрыть ото всех. Согласны на это? — Да. — И чтобы она подчинилась, я подавлю её, нашлю болезнь, что источит её тело и душу. — А если она не подчинится? — уточнил он, зная, что всегда существует если… Ведьма посмотрела на него глазами, блестящими, словно ошпаренные водой угли, и сказала: — Значит, она умрет. Он отвернулся, сжимая челюсть, стараясь дышать ровно. Ощущая, что с ним творится что-то плохое, что-то гибельное. Словно в бреду в голове путались воспоминания и образы, которые ему хотелось бы принимать за таковые. Счастливая жизнь, которую он всегда желал. — Но разве это не то, чего вы желали, господин? — спросила ведьма вновь. — Чтобы она подчинилась. Чтобы была покорной и безопасной, как прирученное животное. — Я… — Разве не к этому вы с самого начала шли. Он мотнул головой, понимая, что женщина права. Разве он не с самого начала думал об этом? — Так будет правильно, — заключила ведьма, — это будет хорошо для вас. Это единственное верное решение. «Я просто хотел, чтобы она любила меня», — подумал он. — И она полюбит, — заключила ведьма, словно прочитав его мысли. — Я не могу… — ответил он, мотнув головой. — Конечно, можете. — Я не хочу… Ведьма заливисто рассмеялась. — Ложь! О, вы хотите! Так хотите, что всё нутро ноет! Не бойтесь, господин. Вы ничего не потеряете. Сейчас её с вами нет так же, как если бы она была мертва. Он с трудом понимал, что происходит, задыхаясь и почти ослепнув от света свечей и мрака, сгустившегося вокруг него, от боли в голове и томительного желания, что разрывало грудь, стремясь через горло вырваться наружу в восклицании: «Да! Я хочу этого! Дай это мне! Дай!». ДАЙ! Я ХОЧУ! МНЕ НУЖНО! Я НЕ МОГУ БОЛЬШЕ ТАК ЖИТЬ! — Я не могу… моя дочь… — У неё всегда будете вы. Она всегда будет с вами. Он выдохнул, не давая вырваться слезам, комом застрявшим в горле. — Нет ни единой причины, господин. Нет ни единой причины, не так ли? Приди и возьми. Она будет любить тебя. С новой луной и до скончания веков. Только тебя. Всегда. А если умрёт — разве будет хуже, чем сейчас? Внезапно он увидел Сансу в тот день, когда она впервые легла с ним. Воспоминание было таким отчётливым: он видел закатный свет, льющийся в шатер, горящие огнем пряди, выбившиеся из причёски во время долгой езды, ощущал трепетность её осторожных прикосновений. Он вспомнил то, с какой нежностью и глубиной Санса смотрела на него. Как никто прежде. С трудом разлепив омертвевшие, не подчиняющиеся ему губы, он ответил: — Я возьму только лекарство от снов. Пришли с посыльным. И не дождавшись ответа, вышел на воздух.***
Сир Дуэйн Киран всегда получал то, что хочет. Будь то золото, любовь или власть. Он возжелал Сансу Бейлиш не сразу, но как только представил, какой эта женщина могла бы сделать его жизнь, уже не мог отвести взгляда. Как и прочего, он добился любви этой женщины, применив свои лучшие качества: ум и целеустремленность. Их положение, их достаток и происхождение были не равными, но это ни сколько его не смущало. Сир Дуэйн знал: он — именно тот, кто ей нужен, как Санса была именно той, кто ему нужна. Всё шло хорошо, но быть любовником — слишком мало. Он знал, что для того, чтобы стать законным супругом леди Сансы, придётся постараться, и был готов на всё. Он заручился поддержкой Зяблика и лордов Долины, заключил соглашение с её братом, напыщенным бастардом, королём Севера, которого он со временем нашел бы возможность поставить на место. Ему казалось, что нет сколько-нибудь значимых преград на пути к этой цели, пока однажды не понял, что возможно, недооценил то, какую роль играет Мизинец в сердце его женщины. Это было отвратительно, мерзко, не укладывалось в голове, и всё же, возможно, она до сих пор любила своего мужа. Впервые он подумал об этом в ночь Йоля, застав Сансу во дворе, в одиночестве, танцующую. Что-то было такое в её лице с полуприкрытыми глазами и лёгкой улыбкой на губах, что сир Дуэйн ощутил болезненный укол, он сразу понял: она думает о другом мужчине. Сперва сир Киран предположил, что Санса нашла себе нового фаворита. Кого-то из рыцарей или лордов. Менестреля? Он внимательно наблюдал, анализируя и выжидая, стремясь открыть личину соперника, дабы выбить из него жизнь. Ничто не указывало на наличие такового, и всё же что-то было не так. Сир Дуэйн знал, что должен устранить Мизинца, но то было практическое, а не эмоциональное решение. Он составил план действий. Нашёл исполнителей заказа. Придумал смерть, которой тот должен был умереть. А потом он попросил Сансу сменить знамёна на кораблях. Ни к чему было использовать знаки дома Бейлиш: гербы и печати. Он попросил выкинуть все знамена с пересмешником, что были в замке. Разумная и справедливая просьба. На которую его будущая жена ответила отказом. Она согласилась сменить знамёна на кораблях, когда те вернутся, сменить печать, но герб с пересмешником уничтожать отказалась, аргументируя это тем, что Эйлин носит это имя. Что же, это тоже было справедливо и разумно. И всё же то, как именно она это сказала… Даже самому себе сир Дуэйн толком не мог объяснить, что так сильно вывело его в ту минуту из себя, что он заявил Сансе, о том, что с Мизинцем должно быть покончено. Его женщина посмотрела с нескрываемым гневом. Она спросила: — Кто ты такой, чтобы говорить о нём в подобном тоне? Кто ты такой, Дуэйн? Ему стоило сдержаться, но он ответил: — Тот, кто заботится о тебе и любит тебя. Тот, кто хотел бы стать твоим мужем. Но, очевидно, для меня просто не хватает места, потому что здесь, — он ткнул в её лоб, — Мизинец, — и здесь, — он ткнул в грудь, — тоже Мизинец, а для меня находится место лишь здесь, — он указал ниже её живота, — и то, возможно, ты бы предпочла, чтобы там был он. Думаешь о нём, когда я тебя… И тут Санса его ударила. Следующим утром они всё же пошли на охоту. Санса делала вид, что вчерашнего разговора не было, а он тешил себя мыслями о том, что скоро всё будет кончено. Им повезло с погодой, ветра и снега не было. Лес отзывался шумом высоких сосен и хвойным запахом, ласкающим носоглотку. Когда-то он научил Сансу стрелять из лука, теперь она, освоившись, делала это вполне сносно. Наблюдая за тем, как она натягивает тетиву, сир Дуэйн невольно залюбовался статной фигурой, обтянутой тёмным бархатом. Не в пример многим другим, эта женщина очаровывала его не тогда, когда была приветливой и нежной, а тогда, когда убивала. Он знал, что они похожи, и хотел, чтобы она признала это. — Не хочешь поговорить о том, что произошло вчера, — спросил рыцарь, едва стрела улетела по направлению к оленю. Она промахнулась, а это значило, что им предстояло выследить новую дичь. — Не говори мне под руку, — попросила Санса, не поворачивая к нему головы. — Это мало что изменило бы, — заметил он, — ты держала слишком высоко. Зло посмотрев на него и встретив прямой, уверенный в своей правоте взгляд, Санса вздохнула и согласилась: — Хорошо, давай поговорим.***
Иммаколэтта никогда не получала того, что хочет. Семью или искреннюю любовь. У неё было много красивых вещей и золота. Но девушка мало ценила подобное. Ей доставалось внимание от сильных, властолюбивых мужчин, многие из которых были вполне привлекательными. Но это будто и вовсе ничего не стоило. Не было не единой причины радоваться тому, что лорд Петир купил её, ибо она знала все обстоятельства, что предшествовали этой сделке, и всё же она была рада. Не потому, что тешила себя надеждами относительно его расположения, но потому что больше не могла отдаваться другим мужчинам. Она ощущала, будто что-то в ней сломалось, надломилось. Словно этот лорд своими словами и ласками испортил её. Иммаколэтта больше не могла изображать, что любит каждого мужчину, как прежде. Может быть, это издержки профессии, может быть, она делала это слишком долго. Может быть, дело было вовсе не в лорде Петире. Но с некоторых пор она более не могла пересилить себя. Каждая встреча с новым мужчиной или старым клиентом была подобна пытке. Она ощущала себя грязной. Пустой. Ей хотелось причинить себе боль. В Лиссе шлюхам на лице рисуют слёзы, и в этом есть правда. Теперь она понимала. Такой будет вся её жизнь. Лишь рядом с лордом Петиром она ощущала себя по-иному. Воображая, что она вовсе не Иммаколэтта, а Мерид, девушка из Вестероса, что спит лишь с одним мужчиной. Что любит лишь одного.***
Санса натянула длинные кожанные перчатки и несколько раз сжала руку, разгоняя кровь. Пока она стреляла, конечности онемели от холода. Дуэйн сегодня был странным. Возможно, виной всему давешний инцидент, но его взгляд был ещё более колющим, чем обычно. Словно он знал нечто такое, чего не знала она. Санса понимала, что он был прав относительно того, что Петира больше не должно быть в её жизни. Это было правильно. И она искренне считала, что сделала для этого всё. — Ты должна сделать больше, — заявил рыцарь, скрестив руки на груди. — Скажи, что никогда его не любила, — в ультимативной форме заявил он. — Я никогда его не любила, — пожав плечами, ответила она. В конце концов, это только слова. Она знала, что это заявление сохранит мир между ними и не пыталась даже самой себе ответить на вопрос, было ли этой правдой. — Ты должна сказать, что тебя с ним ничто не связывает, — продолжил Дуэйн. — Меня с ним ничто не связывает, — согласилась она. Ибо это было так. Она игнорировала письма, присылаемые из Браавоса, и никогда не носила подарков, что Петир ей дарил. — Хорошо, — Дуэйн кивнул, но отчего-то не выглядел удовлетворённым, — и все же ты должна согласиться, что пока вас разделяет лишь море, всегда существует угроза. Где гарантии, что он не вернётся с новыми силами, чтобы взять всё то, что ты у него отняла? — Он ни разу не попытался это сделать, — возразила Санса, отмечая про себя, что рыцарь, в сущности, прав. — Что ни о чём не говорит. — Я не могу заставить его покинуть Браавос и отправиться куда-нибудь в Край теней, — усмехнувшись, сказала она. — Я не это имел в виду, — заметил Дуэйн холодно. Она поёжилась от внезапного приступа холода, пробежавшего по спине. — О чём ты? — Ты знаешь.***
В то утро на прогулку он взял с собой Иммаколэтту. Учтя прежние ошибки и выяснив, что скрытность выглядит подозрительно, он счёл, что мужчина, наслаждающийся променадом с прекрасной спутницей, будет привлекать меньше внимания. Или же внимание, обращённое на девушку, будет служить маскировкой ему самому. Им повезло с погодой. Всю неделю шли дожди и выли суровые северные ветра, но в тот день небо было чистым и ясным. Прохожих в столь ранний час было мало, и потому они наслаждались чистым воздухом и свободой на узких, извилистых улочках, ведущих в порт. Он взял с собой лишь пару человек охраны, что было скорее пустой предосторожностью, чем необходимостью, и то потому, что в то утро он был со спутницей. Он сам много раз преодолевал этот путь совершенно один. Иммаколэтта светилась от счастья. Они редко проводили время вне виллы, и в основном то были приёмы и иные светские мероприятия. Он ощутил невольный укол совести, осознав, как мало ему стоило порадовать ту, что была рядом всё это время. В конце концов, Иммаколэтта была не виновата в том, что не могла заменить ему семью. Он разбирался в характерных манерах женщин, торгующих своим телом, и видел, что девушка была вполне искренна в своём расположении к нему. Может быть потому, что он не докучал ей. Или от того, что Иммаколэтта плохо разбиралась в людях. Так или иначе, он не мог не заметить восторженных взглядов, стрелявших в него из-за полуопущенных пушистых ресниц. В какой-то другой жизни он, возможно, и поддался бы их очарованию. Пока они спускались в порт, девушка весело болтала об обществе давешнего приёма. Она была наблюдательной и то, с какой точностью и юмором Иммаколлэтта порой описывала того или очередного персонажа, вызывало улыбку. Морской ветер совсем растрепал её причёску, но кажется, девушка не замечала этого, увлеченная своим рассказом и тем, что, наконец, привлекла его внимание. Она была очень красивой, с сияющей улыбкой, кожей, покрытой загаром, словно лёгкой позолотой, и пышными волосами, развевающимися на ветру, подобно гнущейся пшенице. Он подумал о том, что ему стоило быть к ней добрее, раз уже судьба свела их вместе. По крайней мере, постараться, хотя бы в тех ситуациях, когда это ничего не стоило, ведь Иммаколэтта пыталась сделать его жизнь в этом городе легче. Когда-то он не спас Сансу, хотя мог за неё заступиться. Пусть он и не любил эту девушку, но, возможно, ему стоило её спасти.***
— Что ты сделал? — закричала Санса, едва он сказал о том, что ей даже не придётся ничего предпринимать. Всё исполнено. Сир Дуэйн испытал извращённое удовольствие, видя, как понимание происходящего отражается на её лице, как меняется голос Сансы, становясь истерическим, почти надрывным. Он молчал, сносил удары, что она наносила по его груди, ожидая, когда Санса обмякнет в его руках и перестанет спрашивать, но она оттолкнула его руки, продолжая кричать. Она знала, что он сделал. Сир Дуэйн, вскинул голову вверх, чтобы скрыть улыбку, что никак не мог сдержать. Усыпанные снегом сосны, сонно качались над ними. — Что ты сделал?!***
Иммаколэтта была так счастлива, так увлечена взглядом серо-зелёных глаз, смотрящих на неё весело, с теплом и интересом, что не сразу поняла, что происходит. Те люди, что напали на них, выглядели как обычные моряки, но дрались, будто воины. Ей стоило отвернуться, увидев первую кровь и тело одного из их охранников, грузно упавшее прямо им по ноги, но она не могла отвести взгляда. Ей стоило закричать, увидев клинки в полуметре от своего лица, но она онемела. На узкой улочке было негде спрятаться, Иммаколэтта видела, как мечется испуганный взгляд лорда Петира в поисках укрытия, но спрятаться было негде. Их загнали в угол. Словно скот на убой. — С наилучшими пожеланиями от сира Кирана, — закричал один из нападавших, ринувшись к ним. Она не знала почему, но сделала шаг вперёд и встретила лезвие клинка своим животом. Это было больно. Очень больно. Кровь хлынула из её раны и изо рта, окрашивая голубой шёлк огромным тёплым пятном. Так много крови… Иммаколэтта видела свою кровь на руках лорда Петира, его шее и камзоле. А широко распахнутые от ужаса серо-зелёные глаза уже не видела, не в состоянии сфокусировать взгляд. И голос, зовущий её, не слышала, затихая и обмякая в чьих-то руках. Последнее, о чём она подумала перед тем, как раскинуться, словно передавленный, истекающий соком цветок на брусчатке, было сожаление о том, что она испачкала кровью его камзол.